Медведь

Минсу встает со своего места, разминая шею. Перед ним на экране монитора чужая инстаграмм-страничка, где все преклоняются его эксперименту. Ноль пять ноль вышел почти идеальным, ладным и послушным. Если бы не эта неудержимая сучка, люди так и не узнали бы о медведе, но она не боится ничего. Ее уже отчислили, Чхве об этом позаботился, только видео никак не может пока удалить, модераторы не спешат блокировать страничку, хотя директор университета обещал, что запрещенные материалы исчезнут из сети в тот же день. Видео продолжает набирать просмотры, люди перемещают его себе на страницу и, кажется, этот водопад уже не остановить. С другой стороны Минсу растягивает губы в легкой улыбке, ему хорошо от этого, даже чудесно, потому что финансирование он будет просить на этом примере, он покажет, что это стоит вложенных денег, это работает и приносит результат. Ему не нужно ничего делать, потому что ноль пять ноль у всех на слуху, он делает дурную славу, но плохой пиар, тоже пиар, а значит, товар будет окупаться. На той конференции будут люди не заинтересованные в человечности, им нравится вкладывать деньги в проекты, которые окупаются, а ноль пять ноль наглядно это демонстрирует. Минсу поправляет халат, выключает свой компьютер. Ему интересно, как справится этот доктор с животным, и каким образом заставит переспать с другой самкой. В прошлый раз этот доктор сумел надавить на медведя, чтобы сдать свою сперму, значит, в этот раз он тоже справится. Чхве не исключает того, что доктора могут сожрать, тогда будет немного печально потерять такого ценного работника, потому что почти никто не выполняет свою работу так чисто и четко, как это молодое лицо. Жаль, но на зрелище уже нет времени, Чхве проходит мимо комнаты с видеонаблюдением дальше, он опаздывает немного, так что стоит торопиться, на кону большая сумма, из которой он возьмет лишь часть на разработки, а остальное отложит, потому что деньги никогда не бывают лишними. *** - Господин, вы правда уверены в этом? – Джин оглядывается на двух молодых парней с оружием, где есть не только снотворное, у другого настоящая заряженная винтовка, но оба как маленькие зайчата прижали к себе стволы и моргают огромными глазами. Чхве совсем с ума сошел, берет на работу малолеток, платит им минимум, и подвергает их жизни опасности. В любой другой ситуации Джин бы разозлился, потому что он взял их для помощи и защиты, они сами шли на эту работу и знали, что может их здесь ждать, их учили пользоваться оружием, а Джина медикаментами, так какого-то черта он здесь самый смелый. Возможно, все из-за слуха об умерших четырех охранниках, среди них был молодой парень, но об этом не узнал никто за пределами лаборатории, все было подчищено, а всем приказали молчать. От этой информации у каждого бойца трясутся поджилки, они в страхе перед этим грозным медведем, готовы бежать со всех ног, но это ожидаемо. Джин слышит рев медведя и у самого мурашки поднимаются по спине к самому затылку. - Может, мы подождем, когда он уснет? Джин разглядывает парней, он взял специально самых молодых и пугливых, чтобы не вызывать подозрений, когда говорит: - Ждите меня здесь, я сам. - Но господин! - Он может разозлиться на оружие, стойте здесь, дети. Джин доволен самим собой, он дает себе мысленно «Пять» за сообразительность, потому что теперь он выглядит как профессионал своего дела, как бездушный и бесстрашный воин, который пойдет на любой риск, лишь бы выполнить приказ начальства. Он не знает, смотрит ли кто-то запись с камер, или же охрана опять смотрит сериалы на телефоне, но отыгрывает он бодро до самого конца. Пока не поворачивается к двери, чтобы ее открыть. «Все хорошо, это все тот же Намджун, добрый и милый мишка, чудесный малыш…» - размышления прерывает новый рев. У доктора опять бегут ледяные мурашки по спине, хочет сказать «Ну нахер» и свалить. Медведь – это с ума сойти какое большое и страшное животное, оно не мягкое и не пушистое, а очень вонючее и грозное. Джин бесится именно сейчас, перед дверью, за всю эту ложь для детей с плюшевыми игрушками, потому что этот лесной зверь опасен, а люди ломают просто любое представление о настоящем, грозном животном. «Намджун – человек, он в первую очередь разумное существо» - Джин себя уговаривает и понимает, что жить ему хочется больше. - Господин? – парень замечает эту заминку, Джин ему сейчас хочет врезать, потому что он какого-то черта еще подгоняет. Сам бы сходил туда в одиночку, потом доктор посмотрел бы на то, каким смелым он будет, когда умрет от лап медведя. Джин раскрывает дверь, она почти не скрипит, в отличие от двери в комнату Намджуна, поэтому медведь пока не замечает его, лапами бьет стену, стоя боком к Джину. У него из пасти льется много слюны, тело грузное, большое, клыки острые – весь медведь не похож на разумное существо. Джин пятится тут же назад, он передумал спасать Намжуна, потому что он одичал, кажется неадекватным и страшным, но за Джином закрыли дверь маленькие ублюдки, Ким хочет завопить, чтобы ему открыли, но медведь замечает его раньше. - Намджун, гребанный монстр, пожалуйста, не ешь меня, - Джин не понимает с каких пор у него такой дрожащий и слабый голос, он видел уже как медведь злится, только теперь в нем меньше повадок человека, глаза темнее, когти грязные, пасть вся в слюне. Животное часто дышит, раскрыв рот, бросается вперед, чтобы напасать, издает рев громкий, идущий из самой глубины его легких. Джин чувствует эту силу, мощь, которая его сейчас погубит. Он будет разодран медведем и операция провалится, потому что дикая природа взяла верх над разумом. Джин скатывается вниз по стене, прикрывая голову руками, он кричит и притягивает ноги к груди, готовится к боли, но чувствует только холод на руке. - Намджун? – медведь смотрит на него своими абсолютно черными глазами, но внутри них есть нечто глубокое и человеческое. Изнутри они светятся, улыбаются, горят светлячками. Джин выдыхает, опуская руки ниже, смотрит на огромную морду перед собой и очень сильно хочет плакать. Как же давно он такого не испытывал, а теперь хочет как маленький ребенок очень громко рыдать, на всю округу, потому что это было по-настоящему страшно, такого он не желает испытать даже врагу. – Намджун! – Джин скулит позорно и глупо, тянется руками к мишке, потираясь о его морду. – Джуни. Он чувствует чужака. Намджун не хочет перевоплощаться в человека, потому что знает, что будет болеть спина, а здесь совсем негде прилечь. От скуки он продолжает ломать камеру, он узнал, что это очень интересное занятие и его медведю это очень нравится. Он, оказывается, так обожает драть стены, рычать, вопить во всю глотку и совсем не отказывает себе в этом. Нравится, что никто не приходит, не трогает его, потому что видеть этого вонючего мужика Намджун хочет меньше всего, другие работники ему просто будут напоминать, как он убил невинных людей. Намджун думает, что просто сломается, если подумает об этом чуть глубже. Возможно, поэтому он не возвращается в человека, в другом теле уровень самокопания больше, больнее, медведю страшно, что от воспоминаний его сердце разорвётся. Поэтому он сначала очень сильно пугается, когда понимает, что кто-то посторонний есть в его камере. Он чует, что это не привычная вонь и останавливается, чтобы повернуться. Джин. В груди медведя что-то стучит, пытается найти дверку и вылиться протекающим баком внезапно прильнувшей нежности. Намджун думал, что никогда не увидит родное лицо, он так скучал, оказывается. Джин приносил ему фрукты и рыбку, этот парень разговаривал с ним, он его обнимал, этот человек пришёл к нему, чего бы ему это ни стоило. Намджун от радости воет, щёлкает пастью и кидается облизать с ног до головы этого парня. — Намджун, грёбаный монстр, пожалуйста, не ешь меня, — парень говорит иначе, голос дрожит, слабый и хрупкий, хотя парень всегда говорил твёрдо, с лёгким раздражением, но с уверенностью в своих словах. «Он меня боится» «Он назвал меня монстром» Хочется сказать, что это неправда, что Намджун никогда не навредит ему, но ведь это не так. Нам убил людей, он способен на это, в его руках исчезло несколько жизней, а, может быть, среди них были такие же чудесные люди, как Джин, такие же умные и добрые. Джин скатывается по стене в полуплаче, он кричит на всхлипе, прикрывает голову руками, пытается защититься. «Так это правда? Я монстр?» – Намджун тыкается носом в руку парня, всё ещё часто дышит от физической нагрузки, но запах друга теперь ощущается ещё отчётливее. Лёгкий запах химикатов, чистоты, местного мыла для рук и страх. — Намджун? «Намджун, все верно, это же я, тот самый Намджун» — Намджун! — в глазах Джина стоят слёзы, медведю стыдно, что он довёл его до такого, порой он не думает, что производит такое впечатление, ему нужно быть осторожнее. Джин улыбается слабо, он вытирает со щёк слёзы, теперь смотрит медведю в глаза, стоя на коленях. Парень потирается о его мордочку, тихо всхлипывает, почти незаметно, но уши медведя всё равно это улавливают. — Джуни, — это слово отдает теплотой и мягкостью, даже внутри медведя оно крошит лёгкие и рёбра, ком становится в горле, но в ответ мишка может лишь жалобно взвыть. — Ты хороший, малыш. «Он назвал меня хорошим» – Намджун уменьшается в размерах. «Он назвал меня малышом» – Намджун обнимает друга уже человеческими руками, его горло разрывается, голова пухнет, а позвоночник взрывается адской болью. — Джин, я не монстр, — почему-то в этот момент это кажется для Намджуна важным. Его обнимают в ответ, называют маленьким и хорошим, но как он этого достоин, если убил человека? — Прости, я не хотел называть тебя так, — парень берёт себя в руки и улыбается. Это не фальшивая улыбка ради приличия, это не ложь во благо, это измученная, простая улыбка облегчения и искренности, она немного грустная, но всё равно красивая. — Ты назвал меня хорошим, — Намджун показывает даже зубы от радости, он сейчас опять хочет завилять хвостом, а друг уводит взгляд в сторону. — Да. — Ты назвал меня малышом! — О боже, Намджун, теперь, когда ты в теле мужика, это звучит ужасно. Ох, твои грёбаные медвежьи уши, прекрати быть таким милым. Да, назвал, но не будем об этом говорить, пока ты в теле человека и голый. Это ставит меня в компрометирующую ситуацию. Теперь Намджун узнаёт Джина, такого болтливого, хамоватого, но уверенного в каждом своём слове. Он больше не боится, не смотрит со страхом и им не пахнет. Медведь помогает парню встать, когда тот принимает серьёзный вид. — Слушай, сейчас ты должен делать всё, что я говорю, ясно? Я буду жестоким и причинять тебе боль, ты слышишь? Не кивай, не отвечай, дыши, если понял. Намджун делает вдох. — И ещё… Я скучал, медведь, — Джин хлопает по плечу парня, ему всё ещё неловко, что тот без одежды, поэтому неуместно и глупо крякает, когда Намджун сгребает его в крепкие объятия. Они одинаковые ростом и по ширине, но каждый раз, когда медведь так делает, Джин чувствует себя маленьким и хрупким, буквально, потому что слышит как хрустят его суставы. — Вы… Вы в порядке? — парни пугаются, когда раскрывается дверь, тут же выставляют перед собой оружие, из-за которого Намджун неуклюже делает шаг назад и бьётся плечом о дверь. Джину хочется потрепать этого дурашку, когда тот ойкает нелепо и прикрывает свой половой орган. — Да. Что встали? Вы будете его держать или опять хотите, чтобы животное попыталось сбежать? Джин другой, Намджун чует страх от друга, но воспоминания кидают в тот день, когда они ещё не были знакомы. Сухой и твёрдый взгляд, каждое движение чёткое, Джин точно знает, чего хочет, он чувствует свою власть, а Намджун только сейчас понимает, что на данный момент друг командует охраной ровно так же, как тот зловонный мужик. Джин не последний человек в этой лаборатории, об этом говорит отсутствие номера на одежде, даже имени не написано, и Намджун поражается, как он не замечал этого раньше. — Привяжите его к кушетке, — кивает Джин. Он был прав. Сейчас он ведёт себя жестоко, голос ледяной и беспощадный, набирает в шприц препарат, внимательно смотрит на миллилитры и приподнимает бровь на застывших парней. — Вам больше делать здесь нечего, — голос режет, но Намджун смотрит внимательнее работников, он видит как дрожит рука друга, которую он опускает вниз, как от него пахнет страхом и нужно отдать должное, Джин почти не подаёт вида, но у него напряжена челюсть больше обычного, он молчит и подходит к Намджуну. Лицо друга не меняется, он уверен и твёрд, а парни крутятся у входа. — Простите, господин, но что вы ему вколете? — Виагру, какое ваше дело? — Джин шипит и этого достаточно, чтобы окончательно выгнать их. У парня трясутся руки, он проверяет снова и снова нужное количество препарата, а потом неуверенно смотрит на Намджуна. — Ты должен лечь в эту каталку, быстро, — он отвязывает его, потому что глупые дети даже не умеют делать таких элементарных вещей как нужно, Джин в очередной раз бесится, потому что если бы Намджун представлял опасность, то доктора уже давно бы убили. Намджун послушно ложится в каталку, сбоку от него Джин подпихивает одеяло и вкалывает уверенным движением препарат в вену. Намджун не знает, что такое виагра, но действует она как снотворное, действие привычное, успокаивающее, только немного голова сначала кружится, а потом, как бы ни сопротивлялся Намджун, наступает темнота.