🌌🌌🌌
ㅡ Ну, и получилось так, что... ㅡ не успевает договорить омега, потому что его смех прерывает громкий хлопок входной двери кабинета и ворвавшийся в него без стука альфа. ㅡ Это просто пиздец, ㅡ чеканит Чонгук и подходит к столу Кима, нагло беря нетронутую бутылку воды, оставшуюся с совещания, залпом осушает ее наполовину и вытирает со лба пот тыльной стороной ладони. Тэхен медленно начинает выходить из себя, бросая на него полные ненависти и укора взгляды, но тому, откровенно говоря, плевать. Он все так же невозмутимо продолжает пить воду, даже не глядя на Кима, который вот-вот лопнет от злости. Сидящий на маленьком диване в углу комнаты Сокджин усмехнулся себе под нос и прикрыл рот руками, сдерживая просящийся наружу смех. Кажется, на этого альфу ему недавно жаловался по телефону Тэхен. ㅡ Чонгук-и, а тебя никак не волнует, что я тут разговариваю? Занят немного? ㅡ выдохнув, спрашивает Тэхен, сжимая край стола пальцами. ㅡ Да нет, ㅡ пожимает плечами альфа и коротко кивает Сокджину в качестве приветствия. Тот тихо смеется и отвечает таким же кивком, убедившись, что это тот самый, который выводит вечно уравновешенного Тэхена из себя. ㅡ Я вообще-то тоже не просто так приехал, у меня важный разговор, ㅡ подмечает Чонгук, закрывая бутылку и кидая ее Тэхену. Тот ловит, слегка дернувшись от неожиданности, и рычит сквозь стиснутые зубы, думая, что вот-вот достанет пистолет и пристрелит этого придурка. ㅡ Джин-и, давай в другой раз поговорим, ㅡ даже не посмотрев в сторону омеги, просит Ким, сминая в руках полупустую бутылку воды. ㅡ Хорошо, Тэ, ㅡ сквозь смех выдает Сокджин, покидая кабинет, ㅡ удачи. Чонгук махнул рукой на прощанье и сел в кресло напротив Тэхена, осматривая кабинет, который толком и не смог разглядеть за время работы здесь. Шкафы и стол из темного дерева, панорамные окна на трех стенах, дорогая мебель из натуральной кожи, фирменные карандаши и ручки, последний монитор и телефон от apple ㅡ Тэхен точно себе ни в чем не отказывает. На самом ㅡ белоснежная рубашка с золотыми запонками gucci и, Чонгук уверен, черные классические брюки того же бренда, что здорово обтягивают сочные бедра, черная лента на лебединой шее, делающая ее еще длиннее, придающая Тэхену какого-то легкого пафоса и властности. Он сидит ровно, с идеальной осанкой и прожигает Чонгука ненавистным холодным взглядом кофейных глаз, что тому становится немного неловко, и он невольно ерзает в кресле, не в силах найти более удобное положение. Тэхен с грохотом ставит помятую пластиковую бутылку на стол, намекая, что пора уже начать говорить, иначе он точно достанет пистолет. Омега просто ненавидит, когда его отвлекают от дел. А когда это делает Чонгук — ненавидит вдвойне. Потому что этот альфа дико бесит. За эту неделю, что он работает с Чонгуком, Тэхен успел столько раз представить его на месте груши в зале, сколько не представлял никого из сотрудников вместе взятых за все время работы. Чонгук заносчивый, Чонгук выпендрежный, Чонгук наглый, Чонгук дерзкий, и Чонгука слишком много в тэхеновой жизни в последнее время. Но Чонгук — хороший работник, Чонгук все вовремя делает, Чонгук имеет много связей, и Чонгука. Блять. Нельзя. Уволить. Он Тэхену нужен как минимум для того, чтобы откупиться от Намджуна. Ну а то, что альфа знает все про всех в этом городе, что работу, которую поручил ему Тэхен, выполняет просто на отлично ㅡ это так, мелочи. И как бы он его ни бесил, омеге будет жаль отдавать Чона Намджуну, ведь он много с ним потеряет. Ну и задница у него красивая — этого не отнять. Жаль, что альфа, а так бы Тэхен не сдерживался. ㅡ Ну? ㅡ первым заговаривает омега, когда кипящая внутри ненависть немного угасает. ㅡ Что «ну»? Ты представляешь, меня сдал мой лучший друг! Мы столько вместе пережили, всегда были рядом, а он... сука, ненавижу! Как так можно? Я для тебя столько делал, блять, братом своим считал, а ты?! Ебаный Пак Чимин, будь проклят, ㅡ Чонгук не замечает, как в своей тираде гнева и ненависти переходит на личности и болтает лишнего. ㅡ Ах да, и он на твоей земле работает, но ты об этом даже не знаешь... ну так вот я тебе расскажу. Он лучший наркоторговец в городе, а налог не платит. Нехорошо, правда? Вот и я так думаю. Разберись с этим, ㅡ он откидывается на спинку кресла, шумно выдыхая, а у Тэхена в голове проносится куча мыслей, и долгожданное осознание, наконец, приходит. ㅡ Пак Чимин, говоришь? Альфа? ㅡ Чонгук кивает, а у Тэхена все встает на свои места. Криминальный альфа, лучший друг Чонгука, знающий про него все, тусующийся с ним в компании и делящий все секреты на двоих. Альфа, у которого наверняка есть омега. Омега, тусующийся с ним в компании и слышащий все секреты, которые он делит на двоих с Чонгуком. Омега, знающий все про лучшего друга своего парня. Омега Чон Хосок. Тэхена резко наполняет ненависть и жажда убивать. И Чонгук тут даже не при чем. Его он готов боготворить сейчас, ведь тот помог разгадать загадку, с которой Тэхен мучается уже полтора года. ㅡ Незаконно работает на моей земле, говоришь? ㅡ неосознанно спрашивает омега, и Чонгук снова кивает. ㅡ Хорошо, Чонгук-и, я учту. Только вот сдал тебя не он, ㅡ зачем-то говорит Тэхен. ㅡ Как не он? А кто? ㅡ альфа удивленно распахивает глаза. В смысле, не Чимин? А кто тогда? О нем же больше никто не знает. ㅡ Твою ж мать... я же ему так хорошо вмазал... ㅡ Это ты молодец, будем считать, что за незаконный бизнес. А кто сдал тебя, уж прости, рассказать не могу, ㅡ Тэхен издевается. Видит, что Чонгуку хреново от неведения, но думает: пусть помучается, не поспит пару ночей, как сам омега как-то не спал из-за него. ㅡ Блять, Тэ, только... блять, только не трожь его бизнес, прошу. Я все для тебя сделаю, что угодно, но его оставь, ладно? Я с ним поговорю, он начнет платить, но, пожалуйста, не закрывай, ㅡ внезапно опомнился Чонгук, мысленно ругая себя за то, что не контролирует свой чертов гнев. Теперь же получается, виноват только он. Просто так, не из-за чего рассказал главному врагу Чимина о нем. ㅡ Оставим это на потом. Не переживай, на него у меня другие планы, ㅡ спокойно сказал омега, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Конечно, бизнес Чимина теперь очень хочется прикрыть, но на эти деньги, к сожалению, живет Хосок, да и он же волноваться будет, если у его альфы начнутся проблемы. Для начала Тэхен хочет просто поговорить с Хосоком. Потом ㅡ вмазать Чимину. А потом, возможно, выписать Чонгуку премию за информацию. ㅡ Тэ... ㅡ тихо зовет Чонгук, согнувшись в кресле пополам и вскинув голову. Омега коротко кивает ему, и на лице скользит непонимание: Чонгук выглядит покладистым. Его взгляд наполнен покорностью и отчасти страхом. Видно, что за Чимина он переживает, волнуется, любит его, в конце концов. У них, правда, крепкая дружба. И Тэхен понимает, чего Чонгук от него хочет. ㅡ Обещаю, не трону. Но ты мне будешь должен, ㅡ и он не может не поддаться. Потому что Чонгука не то, чтобы жалко, просто как-то ему хочется уступить. Да, он придурок, слишком много себе позволяет, но Тэхену не хочется делать ему больно, он сам не знает почему. ㅡ Довезешь меня до дома? Я сегодня без машины, ㅡ и почему просить об этом Чонгука так неловко? ㅡ Конечно, и... спасибо, ㅡ тихо говорит тот в ответ, поднимаясь со своего места. Он по привычке достает ключ от ламбо из кармана, покручивая в руке, пока ждет Тэхена, собирающего вещи. Чонгук был прав: омега в брюках. Обтягивающих сочные бедра, подчеркивающих накачанные ягодицы и стройные голени брюках. У Чонгука аж слюни текут. Он хоть и предпочитает пассивную позицию, но омег с такими задницами очень любит. Тэхен, надо признать, красивый. Чонгук представлял его себе совсем не так, когда они познакомились. Они не созванивались ㅡ только переписка, ㅡ и альфа думал, что клиенту уже давно за сорок, он курящий мужчина с пивным животом, затасканный мафиози, а его сын ㅡ главный в каком-нибудь отеле и круглые сутки кладет под себя омег. Но на деле оказалось не так. Тэхен привлекает, заманивает. От него вечно пахнет природными цветами, усиленными духами, и непонятной примесью вишни, и откуда она берется, Чонгук не знает, но очень бы хотел. Тэхен не похож на обычного омегу. Он сильнее, жестче, крепче на вид и просто какой-то... необычный. Такой, что Чонгуку интересно его узнать поближе, расспросить обо всем. Кто он, откуда, как получил такой статус, что ему нравится, чем увлекается и каждую чертову мелочь. Альфа не знает, откуда берется столь странное желание, но знает, что у Тэхена просто невъебенно прекрасная задница, а когда он ходит ㅡ вдвойне. До лифта они идут в тишине, заходят и едут тоже молча. А у Чонгука в голове роятся мысли, и резко становится душно: Тэхен актив. Может, и нет, ну, а если да? Есть ли у Чонгука шанс?.. Нет, точно нет. Просто так не бывает, и все. Но ведь он альфа, а любит, когда его, а не он сам. Такое же бывает. Так почему... нет, не может быть. Но тем не менее, Чонгук пристально разглядывает искусные черты лица ㅡ кофейные глубокие глаза, острый подбородок и линию челюсти, аккуратный нос с маленькой родинкой, пухлые розовые губы, высокий лоб, шелковистые пепельные волосы. Да, Тэхен невероятно красив. И Чонгук уже от этого вида оторваться не может. А омега чувствует пристальный взгляд на себе, что как-то приятно льстит, чувствует, что Чонгук разглядывает и, не боится думать об этом, восхищается. Тэхен бы тоже смотрел. На черные волосы цвета смолы, пухлые губы с родинкой, ту же острую линию челюсти, выразительные, большие, темные глаза, в открытую разглядывающие его самого, небольшой шрамик на левой щеке и лицо в целом. Невероятно красивое, с загорелой ровной кожей, с потрясающими глазами, по которым его читать можно, с волшебной улыбкой, что Тэхен видит так редко. Игра взглядами продолжалась обоими неосознанно, даже больше машинально. Просто хотелось смотреть неотрывно, любоваться и восхищаться. Потому что красивые, потому что не такие, как все, потому что особенные. Один ㅡ бесплодный омега, воспитанный абсолютно как альфа, не знающий нежности и тепла, а другой ㅡ феноменальный альфа, вроде бы, такой же по-банальному заносчивый и пафосный, но любит погрубее, а временами и понежнее, тягуче, слаще. Оба необычные, по сути своей, минусы вместе дают плюс. Разряд. Искра. Пробежавший по телам обоих холодок и электрический ток, а потом ㅡ сигнал, оповещающий не только о том, что они достигли первого этажа, но и о том, что в это время, в этом лифте началось что-то большее, чем отношения «начальник-подчиненный».🌌🌌🌌
ㅡ Хосок-а, ты дома? Треск ключа в замочной скважине и любимый нежный голос делают омегу по-настоящему счастливым. Он подскакивает с постели, практически добегает до прихожей и прыгает в объятия ждущего его альфы, без лишних слов целует его горькие губы, вкушая ядреный привкус дорогого рома и сладость любимого, терзает свежие ранки и глубоко вдыхает аромат древесной смолы, смешанный с сигаретным ментолом, такой полюбившийся за все время, а в последние дни вообще кажущийся особенным. Чимин подхватывает омежку под бедра и вжимает в стену, углубляя поцелуй, делая его грубым и мокрым, запугивая, но Хосок, глупая овечка, не боится: тает в его руках и испускает тихие стоны, обхватывает стройными ногами талию и прижимает поближе к себе, кусает за нижнюю губу, дразня внутреннего чиминова зверя, не думая о последствиях. ㅡ Я тут выбирал нам рес... ㅡ хотел было завести долгожданный разговор о свадьбе Хосок, оторвавшись от альфы, но тот грубо прервал его, прислонив указательный палец к губам и толкнувшись бедрами, заставив поясницу больно удариться о стену. ㅡ Скажи мне, почему такая продажная шлюха, как ты, привлекла меня? ㅡ Чимин голодным взглядом выжег в Хосоке дыру, проведя кончиками пальцев по его скуле и задев волосы, заставил пробежаться холодок по спине и лизнул языком собственную нижнюю губу, смакуя на ней легкий вкус Хосока. ㅡ Чимин, т-ты... пьян. Пойдем, я уложу тебя спать? ㅡ робко предложил омега, думая, что альфа просто выпил лишнего и решил вспомнить старое, а вчерашний он где-то в глубине. Но после этих его слов на лице Чимина скользнула такая ярость, какой Хосок не видел никогда. По телу омеги ощутимо прокатилась волна дрожи, сам он поджал губы, чтобы не сболтнуть лишнего. ㅡ Ты не ответил мне, блять, ㅡ сквозь зубы прорычал альфа, хватая одной рукой младшего за волосы и с силой оттягивая. ㅡ Ч-Чимин... папочка, пожалуйста, не т-трогай... ㅡ слезы все же полились по красивому лицу, искаженному непритворным диким ужасом. ㅡ Что, шлюшка не хочет, чтобы ее отодрали? ㅡ наигранно усмехнулся альфа, оттянув голову Хосока в сторону, и размашисто провел языком по его шее, вкушая его дрожь и ужас, подпитывающие внутреннего зверя. ㅡ Кому ты, блядина, рассказал про Чонгука?! Отвечай! ㅡ громкая пощечина, и через секунду Хосок лежит на полу, откашливаясь и вытирая с носа кровь. ㅡ Я-я... я не... ㅡ Мразь! ㅡ снова удар. На этот раз больнее ㅡ прямо в живот. Хосок, задыхаясь, свернулся клубочком, не сдерживая больше слез. Чимин узнал. Теперь ему точно конец. Омега вскрикнул, когда старший сел на корточки рядом с ним и схватил за волосы, поднимая на уровень своего лица. Он долго вглядывался в Хосока, облизывая нижнюю губу, смотря таким взглядом, какого и врагу не пожелаешь. Чимин ㅡ дьявол во плоти. Взгляд испепеляющий, колкий. Такой, что от него хочется зажмуриться и убежать. Настолько холоден, что кончики пальцев немеют, что сердце начинает биться, как у кролика под голодным удавом, что дрожь по всему телу такая, какой не каждый приступ эпилепсии описать можно. Чимин прекрасно знает, что своим взглядом заставляет Хосока бояться. Его страхом, ужасом и болью питается, его кровь вкушает, как самый изысканный десерт, для него его тело терзать ㅡ сплошное удовольствие. Он брезгливо отбрасывает омегу от себя с такой силой, что Хосок бьется головой о стену, а сверху навешивает еще пару ударов, чтобы уж точно неповадно было рот свой раскрывать. Чимин к нему сейчас пропитан чистейшей ненавистью, просто отборной. И не может поверить в такое предательство, не может поверить, что из-за какой-то суки потерял лучшего друга, почти брата. ㅡ Я тебя так выебу, что каждый твой шаг превратится в пытку, ясно? ㅡ с оскалом прошептал альфа, хватая младшего за запястья и силком таща в спальню. Алкоголь распаляет Чимина, делает непреклонным, жестоким и опасным. Он так чертовски сильно любит Хосока. Любит его грубо, до крови и синяков, ведь только так умеет. И получает кайф от его боли и криков. И даже сейчас, когда ненависти через край, когда неверие в предательство затуманивает все перед глазами, Чимин по-прежнему его очень сильно любит. Помнит каждую улыбку, каждый смешок и каждое касание изящных рук его тела. Но эта чертова жажда крови и пота, боли и криков от ненависти становится в разы сильнее, и альфа контролировать себя уже не может. Он чертов мазохист, не отрицает, и Хосок в курсе, но так уж у них сложилось, что объяснений их любви подобрать не получается. Омега прекрасно знает возлюбленного до мелочей, знает его привычки и повадки, знает, что доставляет дичайшее удовольствие, когда болезненно, до хрипоты и срыва голоса выстанывает его имя, лежа под ним, когда Чимин прокусывает ему губы и пьет кровь со слезами, когда оставляет болезненные метки на молочной коже, а Хосок сладостно просит еще. Он знает, что нужно его альфе. Он все даст, что хочет его альфа. Даже сейчас Хосок догадывается, что с ним произойдет, насколько Чимин будет груб и жесток, но ради любимого, ради смысла всего своего существования он готов терпеть столько боли, сколько потребуется. Хосок громко кашляет, когда резко и неудобно падает грудью на кровать из-за толчка Чимина. Альфа сразу же переворачивает на спину и нависает сверху, разрывая футболку и домашние штаны в клочья. Он вгрызается в теплые губы животным поцелуем, остервенело терзая их до крови, не оставляя живого места. А Хосок даже вскрикнуть не может ㅡ страшно. Он лишь тихо плачет, цепляясь тонкими пальцами за спину Чимина и сжимает на ней крепкие мышцы, чтобы ни в коем случае не терять связь с реальностью. Но альфа словно все для этого делает: практически съедает его, до крови кусая тонкую кожу на шее и ключицах, сжимает бедра до болезненных спазмов, рычит диким необузданным зверем и с маху бьет по лицу, заставляя молчать. Он оставляет омегу всего на минуту, на жалкую чертову минуту, дает набрать кислорода в легкие, пока раздевается, а потом резко заполняет плохо подготовленное тело одним толчком, чуть ли не разрывающим узкую, тесную плоть. Хосок взвизгивает и подпрыгивает на кровати, хватаясь за простынь, всеми силами держится за реальность. Но Чимин ㅡ умелый художник, подбирающий идеальную палитру из боли, страха и ненависти, и выливающий все на Хосока, рисует сумасшедшую картину на его теле красными и синими цветами ㅡ кровью и синяками. Живого места не оставляет ни снаружи, ни внутри. Он своими действиями выжигает в Хосоке всю радость жизни, весь кайф, и лишь огромная несокрушимая любовь к нему самому в омеге оседает пеплом от этого адского жара, пеплом, который держится там прочно, из которого потом Чимин заново будет выстраивать его душу и заново сжигать. Альфа слышит лишь хриплые крики и просьбы остановиться, не чувствует даже то, что Хосок его руки, лежащие на молочных бедрах, в кровь царапает и пытается снять, чтобы не было так больно. Омежья поясница затекла и взмокла на вису, лопатки больно упираются в матрас, а пальцы на руках болят от постоянных попыток ослабить чиминову хватку на его ягодицах. Альфа двигается невероятно быстро и размашисто, что Хосок, кажется, уже не чувствует боли ㅡ не чувствует ничего ниже пояса. Хочется уже поскорее закончить это, сдохнуть наконец, но Чимину мало. Он так быстро еще никогда не насыщался. Словно услышав молитвы омеги, старший ослабляет хватку на его бедрах, замедляя темп и скидывая худые ноги со своих плеч. Хосок кончает с несдержанным стоном на животы обоим, крупно дрожит и хлюпает от резко накатившей по новой боли, но судорога не сходит: Чимин так же резко, как прекратил, возобновляет грубые толчки. Новая волна возбуждения накрывает омегу с головой, и не отошедшее от оргазма тело, обмякшее и слабое, уже ничего не может, кроме как раствориться в бешеном темпе, скользя мокрой спиной по шелковым простыням. Альфа с животной жесткостью ведет руками по худому телу, укладывая на шею, под подбородок, плавно сжимая. Хосок начинает медленно задыхаться. Лицо легко багровеет, а изо рта вырывается жалкий хрип вместо желанных Хосоку, но не Чимину, слов. По комку нервов все также долбит головка члена, тело крупно дрожит, и непонятно, чего сейчас хочется больше ㅡ прощения Чимина или собственной смерти, чтобы такое больше не повторилось. Воздуха практически совсем не остается, и Хосок думает, что еще чуточку — и придет его долгожданный конец. Все мысли отправлены к Чимину и любви к нему, несмотря даже на то, что он делает сейчас. И Хосок уже не знает, кто больший мазохист: Чимин, жаждущий его боли и крови, или он сам, любящий такую редкостную мразь. Руки альфы сжимаются до ощутимой боли на тонкой шее, под ними начинает расползаться красный след, который вскоре станет синим, и, не дав глотнуть такого необходимого сейчас кислорода, Чимин меняет пальцы на холодные грубые губы, затыкая ими хосоков рот и животно🌌🌌🌌
На улице жарко, очень жарко, так что черная машина накаляется до предела за считанные минуты, но Чонгуку в ней даже как-то зябко. Он не отрывает взгляда от приборной панели, где минуты неумолимо прибавляются с такой скоростью, слово это вообще секунды. Альфа открытым держит диалог с контактом, который так и не смог заблокировать, удалить. Ведь если бы стер с телефона ㅡ стер бы из жизни, такие уж у Чонгука ассоциации. Глубоко вдохнув, он все нажимает на «отправить», но в ответ на сотое сообщение из бессмысленного набора букв приходит сто первое: «Пользователь заблокирован. Отправка сообщений ограничена». Чонгук с рыком бьет по рулю и сует телефон в задний карман джинсов, стискивая зубы до противного скрежета. Обидно, что он не стал блокировать ㅡ заблокировали его. Это, признаться, помимо обычной обиды, хоть он сам и виноват, очень бьет по самолюбию. Но Чонгук понимает, что просто сидя тут, перед массивными воротами не менее массивного особняка, он ничего не добьется. Альфа легким движением поднимает дверцу ламбо, покидая душное авто и с жадностью вдыхая свежий порыв ветра, кажущийся прохладным из-за обилия деревьев, окруживших коттеджный поселок. Чонгук бывал здесь несколько раз, но все не перестает удивляться красоте этого места. Он давно раздумывал над покупкой дома в этом райончике, однако себя больше считает городской птицей и не хочет покидать пределы каменных джунглей, несмотря на то, что тут очень даже неплохо. Милые маленькие, богатые громадные, все дома окружило обилие вечнозеленых сосен, ровные асфальтированные дорожки, выкрашенные массивные заборы, пост охраны, строгий контроль въезда посторонних ㅡ рай для людей. А какие тут живут, Чонгук и перечислять боится. Даже, вроде как, несколько его клиентов отсюда, что альфу немного выбешивает. Денег выше крыши, а ему гонорар поднять не могут, обидно. Живут в таком лакшери районе, со всей роскошью, где цены на дома космически запредельные, но нет же, все равно мерзкие и жадные. Чонгук, может, и тоже, но он к деньгам как-то менее скупо относится. Все же его нельзя назвать жадным ни в коем проявлении. В отличие от всех людей, живущих тут. Почти всех, кроме... одного. Чимин купил этот дом, напротив которого сейчас и стоит Чонгук, пару лет назад просто от нечего делать. Ну а что, бизнес идет превосходно, наркоторговля ㅡ дело очень денежное, он мог и может себе позволить, так что особо долго думать не стал. Парни часто зависали в нем со своей компанией, и Чимин даже сделал Чонгуку пропуск, по которому он сейчас и въехал. Он надеялся, что ворота будут закрыты, что маловероятно, ведь альфа никогда их не закрывает, готовый принять гостей в любое время, а заезжать просто так или воровать тут все равно смысла нет ㅡ у каждого кошельки от денег лопаются, так плюсом камеры на каждом квадратном метре. Чонгук несмело делает несколько шагов к забору, высматривая в панорамных окнах особняка хозяина, но его пока не видно. Скорее всего, он в гараже, больше ему пропадать негде. Ну, или у бассейна, если приехал Хосок. Альфа переступает черту, входя на территорию, теперь уже для него чужую, блокируя ламбо ключом, сжимая его потной ладонью. Белоснежная футболка на спине тоже вся промокла и прилипла, что через нее стали просвечиваться ровная линия позвоночника, накачанные плечи и небольшой фрагмент татуировки. Чонгук вытер пот тыльной стороной ладони со лба и помахал подолом футболки, создавая прохладу. Почему-то всегда, когда он нервничает, так происходит, а тут еще и жарко. Обойдя дом сбоку и увидев бассейн с лежаками пустыми, Чонгук даже немного расслабился, радуясь, что Хосок вряд ли здесь. Его видеть не очень хочется, он-то вообще еще совсем ребенок, и альфа втягивать его в их с Чимином дела не желает. Чон двинулся дальше по территории, ступая бесшумно, словно вор, к гаражу. Сердце предательски быстро забилось, отдаваясь громкой пульсацией в ушах, что Чонгуку показалось, будто его слышно всем очень хорошо. Дойдя до задней части двора, альфа заметил, что дверь в гараж поднята, а феррари не стоит на подъездной дорожке к главному входу еще с той стороны фасада — значит, Чимин точно там. Сократив расстояние еще на несколько метров, Чонгуку послышалось копошение и тихий мат, отчего он не смог сдержать улыбки. Чимин остается Чимином в любой ситуации, это очень хорошо. И, поднабравшись уверенности и глубоко вдохнув, Чонгук поправляет волосы и широким шагом доходит до гаража, сразу же заходя внутрь. Чимин, кажется, так и не заметив его, стоял, наклонившись к открытому капоту лаферрари и что-то выискивая в глубоких его недрах. ㅡ Чимин-щи? ㅡ несмело спросил Чонгук хриплым голосом, сорвавшимся в такой неподходящий момент. Он тут же прокашлялся, дабы не показаться напуганным, но альфа слишком хорошо его знает, так что скрывать что-либо просто-напросто бесполезно. ㅡ Если ты опять пришел меня бить, то не стоит, я сегодня еще трезвый, ㅡ огрызнулся Чимин, даже не глядя в сторону вошедшего альфы. Он спокойно подошел к полке с инструментами и бросил белоснежное полотенце себе на шею, вытерев пот и возвращаясь к капоту лаферрари. ㅡ Я, вообще-то, поговорить, ㅡ неловко уточнил Чонгук, поджав нижнюю губу. ㅡ Кулаками с моими зубами? Не стоит, Чон-а, уходи, ㅡ в голосе альфы послышалась нотка раздражения и обиды. Когда он повернулся, Гук смог разглядеть под глазами синяки, — видимо, от недосыпа и большого количества алкоголя — стертые костяшки на руках и разбитую нижнюю губу. ㅡ Чимин, блять, ну хорош. Да, я признаю, что был неправ, ошибся. И хочу... извиниться, ㅡ Чонгук быстрым шагом сократил расстояние между ними до метра, напряженно смотря в глаза старшему альфе. Неловкость так и нарастала, а взгляды обоих словно лазеры: накаляющие и без того душный гараж. ㅡ С каких пор ты научился решать проблемы словами? ㅡ продолжал огрызаться Чимин и демонстративно отвернулся от Чона, снова наклоняясь к гиперкару. ㅡ Блять, да что с тобой не так? ㅡ задал он вопрос уже машине. Чонгук без приглашения встал рядом, широко расставив руки и облокотившись на лаферрари. Он быстрым взглядом окинул представленную картину, анализируя, и усмехнулся себе под нос, найдя проблему слишком ничтожной. ㅡ Чимин-а, ты заводить пробовал? ㅡ не скрывая довольной улыбки, Чонгук подошел к водительской стороне и плавно поднял дверцу, наклоняясь в салон. ㅡ Нет, блять, я совсем идиот, ㅡ съязвил в ответ Пак, подходя к альфе. ㅡ Так что такое-то? ㅡ он нетерпеливо заглянул в салон следом за Чоном. ㅡ Тихо, ㅡ шикнул тот, плавно поворачивая ключ и заводя двигатель. Едва слышный звук умирающего движка заполнил гараж. Чимин закатил глаза, не понимая гения Чонгука, ведь сам пробовал заводить феррари несколько раз ㅡ без толку. ㅡ Ну, и что, умник? ㅡ не выдержал Чимин, со злости стукнув машину по колесу ногой. Чонгук, махнув ему указательным пальцем, чтобы молчал, еще несколько мгновений вслушивался в тугой звук трудно заводящегося двигателя и после вылез из салона, захлопывая дверь. ㅡ Стартер, Чимин-а, в голову не приходил? Неужели не слышал? ㅡ альфа снова вернулся к капоту, наклоняясь и выворачивая шею, пытаясь заглянуть под двигатель. Он хоть и профессионал, но о точном расположении стартера в лаферрари понятия не имеет. ㅡ Блять, точно. Совсем голова не варит после вчерашнего. Но... спасибо. Теперь-то что, надо в сервис гнать, ㅡ Пак сел на старое кресло, вытирая потное лицо полотенцем и потрепав волосы руками, пытаясь проветриться. ㅡ Не стоит, я починю, ㅡ моментом сняв свою футболку, сказал Чонгук, словно никакой ссоры между ними и не было. Он отбросил ткань на другое кресло, собираясь уже поднять авто на домкрате, как тяжелая рука легла на его плечо, заставив вздрогнуть. ㅡ Чимин... прости, черт возьми, что так вышло. Мне, правда, стоило подумать, перед тем, как бросаться с кулаками, но... ㅡ Я же тебя знаю, ㅡ перебив, улыбнулся в ответ Пак, протягивая раскрытую ладонь снова некогда бывшему другу, брату. Он тепло улыбнулся, когда Чон принял рукопожатие, и парни быстро обнялись, после разражаясь приглушенным смехом. Больше ничего не сказав, Чонгук взял домкрат, с легкостью ставя его под феррари и поднимая авто без особых усилий. Пак с восхищением наблюдал за его действиями, по-доброму завидуя профессионализму Чона. Сколько бы он ни рылся под капотом и ни копался в интернете, ему все равно не поддавалась эта автостихия, а вот Чонгуку ㅡ запросто. Он словно, правда, был рожден, чтобы сидеть за рулем и возиться целыми днями в гараже, ведь Чимин с детства помнит, с какой особой любовью его дружок поглядывал на дорогие тачки, когда они выбирались погулять в центр города. Конечно, Чимин и сам все это любит и, возможно, в любой другой день проблему бы обнаружил без труда, просто послушав любимый рык любимой тачки, но не сегодня. Последняя встреча с... неважно, выдалась очень тяжелой. ㅡ Что с тобой? ㅡ словно читая мысли альфы, спросил Чонгук, забирая у него полотенце и вытирая пот со своего лба. Какими бы привычными дела ни казались, а машины поднимать почти голыми руками в одиночку ㅡ задачка нелегкая. ㅡ Да так, неважно, ㅡ отнекивается Чимин, прекрасная зная, что Чонгук увидит неладное. Чтобы он, лютый гонщик Пак Чимин, не услышал поломку в движке? Не может быть. ㅡ Рассказывай, Чимин-а, ㅡ беззаботно, с легкой улыбкой сказал Чонгук, кидая полотенце в друга, но тот даже не пошатнулся, лишь больше ссутулившись и спрятав лицо в ладони. Молчание, кажется, длилось целую вечность. Несмотря на все ссоры и несогласия, они остаются больше, чем лучшими друзьями, и по-прежнему понимают друг друга без слов. Однако эту тему Чонгук бы предпочел обсудить, ведь уже буквально чувствует, как в кулаках просыпается зуд, жаждущий чиминова лица. ㅡ Ты знаешь, кто меня сдал? ㅡ Чонгук сел в кресло, не сводя с друга хищного взгляда, изо всех сил держа себя на месте. ㅡ Блять, Чон-а... да, да, знаю, ㅡ врать Чимину смысла нет никакого. Кроме него и Хосока о Чонгуке не знал никто, так еще омега извинялся и клялся все объяснить, хоть Чимин и так знал правду. И скрывать ее от Чонгука сейчас, когда их отношения невероятно напряженные, лучше не стоит. ㅡ Это мой мелкий... но только я сам с ним разберусь, ладно? Его трогать не смей, ㅡ последняя фраза прозвучала довольно устрашающе, что Чонгук вскинул руки в примирительном жесте и улыбнулся. ㅡ Да не буду я, мне незачем. Этот Ким, знаешь ли... блять, да бесит он меня дико. Прям рука чешется иногда, ㅡ прыснул Чонгук, рывком поднявшись с кресла. ㅡ Ну так трахни его, ㅡ хохотнул Чимин, наконец, расслабляясь. Ситуация почти улажена, осталась🌌🌌🌌
ㅡ Блять, открывай, или я выломаю нахер эту чертову дверь! Сколько себя помнит, Тэхен при Хосоке так никогда не матерился. Но сейчас просто слишком подходящий случай. Омега барабанит в дверь уже чертовы пятнадцать минут, что соседи угрожают вызвать полицию, он стесал костяшки пальцев до крови, но боли совсем не чувствует, лишь прислушивается к малейшему, такому желанному шороху с той стороны, но там тишина мертвая. Тэхен получил сообщение лишь сегодня утром и проклинать себя готов, потому что не увидел раньше. Прошло примерно часов восемь, а то и больше, и что могло произойти с Хосоком за это время, Тэхену страшно представить. На автоответчике в пришедшем сообщении его голосок звучал так устало, разбито, истерзанно. Словно его обладатель был сильно ранен или измучен; дрожал и кашлял, плакал даже и просто молил приехать как можно скорее, а Тэхен... а что Тэхен? С этой работой и новой проблемой в лице Чонгука он совсем забыл про Хосока, не звонил и не писал несколько дней. Кто же знал, что они с Чонгуком как-то окажутся связаны. И кто же знал, что эта связь приведет к таким последствиям. Тэхен с криком наносит очередной удар ногой по двери и успешно игнорирует злобные крики, доносящиеся из соседних квартир. Он уже боится представить, что там случилось с Хосоком. Жив ли он вообще, слышит ли его или лежит без сознания со вскрытыми венами. Тэхен чуть ли не воет, моля открыть дверь, но за той гробовая тишина, ни единого вздоха или шороха... Хосок с превеликим трудом поднялся с кровати и уже пятнадцать минут не может доползти до двери из своей комнаты. Хоть квартира сделана студией, она довольно просторна, и расстояние от прихожей до кровати приличное, особенно сейчас, когда все тело нереально ломит. За остаток ночи боль ни на каплю не перестала душить: ни физическая, ни душевная. Синяки расползлись по телу, заполнив некогда фарфоровую кожу яркими ало-синими бутонами и зияющими кровавыми ранами, а все, что ниже пояса, ㅡ полнейший ад. Хосок бы предпочел отрезать эту часть тела, ведь горит она просто невероятно. У него не было сил даже помыться и смыть кровь со спермой, не говоря уже о том, что даже дышать ему больно. Чимин его сломал по-настоящему. И в обоих смыслах. Он ясно дал Хосоку понять, что тот лишь шлюха, продажная мразь, подставившая близкого человека. И сколько бы Хосок ни пытался объяснить, что это для сохранения его собственной (про Тэхена он, конечно, умолчал) жизни, Чимину, откровенно говоря, было плевать. Теперь он видит в Хосоке только предателя, крысу, и его переполняет чистая ненависть, смешанная с отборной яростью. Он Хосока прошлой ночью не жалел, выместил все, что так долго копил, наказал в его лице всех грязных шлюх и мерзких предателей, одновременно искусно вывернув его душу наизнанку и сломив пополам. Долгое время он любил его грубо-нежной любовью и терзал себя каждый раз после визита к омежке, знал, что причиняет тому дикую боль как душевную, так и физическую и уйму страданий, что Хосок чуть ли сам себя не съедает, но ничего поделать не мог. Ему это нравилось и нравится, он этим жил и живет, дышал и дышит. Такова его сущность ㅡ грубая, бескомпромиссная, жестокая и ярая. И Хосок его таким полюбил навсегда. И даже после прошлой ночи любить будет. И Чимин знает. Прекрасно знает и понимает. И Хосока за это любит и ценит. Но ему больно, просто катастрофически больно от предательства любимого. Он не хочет выслушивать отговорки, даже если Хосока они честно оправдывают, не хочет. Потому что предательство наносит рану больнее в миллионы раз, чем он нанес вчера Хосоку. Чимин хотел причинить ему боль, хотел показать, что тот сделал с ним, вогнав в спину нож по рукоять, и показал. Омега всей душой понимает, что ошибся; что Тэхен сыграл на его чувствах, сказав, что может умереть, но ведь не со зла. Он знает, что этот омега его любит, и Хосок его в ответ тоже. Но и Чимина... до безумия. И в данной ситуации Хосок для себя решил, что альфа был прав. Ему от себя мерзко, потому что Чимин сделал невероятно большой шаг, предложил выйти замуж, даже хотел заняться организацией свадьбы, и впервые Хосок сделал ему больно. Никогда не осмеливался, никогда не перечил. Был пай-мальчиком, «игрушкой для битья», и тут вдруг такой поворот. Очень болезненный, несущий много последствий. Хосок ползет к двери со слезами на глазах, в красках вспоминая всю ситуацию. Крики Тэхена за дверью тоже как нож по сердцу, ведь он нечеловечески переживает, а омега даже ответить ему не может. Остатки, жалкие капли последних сил уходят на то, чтобы встать и щелкнуть замком, а потом снова упасть на колени и свернуться клубочком, тихо роняя на пол свежие горькие слезы. Слезы человека, испытывающего самое страшное чувство ㅡ потерянности самого себя. Хосок запутался, заблудился в бесконечном темном лабиринте мафии города, откуда выхода или хотя бы маленькой светящейся точки не видит. ㅡ Хосок-и, что с тобой?! ㅡ Тэхен влетает в квартиру и захлопывает дверь, наклоняясь к младшему. Омежка ластится к его телу, чувствует тепло и даже не плачет ㅡ сил нет. Каждое движение приносит дичайшую боль, словно свежие, еще не зажившие раны заново вскрывают ножом. ㅡ Малыш мой, что случилось? Скажи, прошу, ㅡ продолжает шептать Тэхен, даже не подозревая, что творится у младшего внутри. А там огонь, адские костры и черти, полосующие его плоть заточенными лезвиями, безжалостно, беспощадно. ㅡ Т-туалет... п-пожа... ㅡ Хосок не говорит ㅡ хрипит, и то не успевает, прикрывая рот рукой. Старший тут же подхватывает на руки и несет в указанном направлении без лишних слов. Как только Хосок чувствует под ногами землю, его сгибает пополам у унитаза, и все съеденное потоком вырывается наружу вместе с кровью от вчерашних побоев. Раны на искусанных губах лопаются и тоже начинают гореть, как и царапины по всему телу, что содрогается от боли и душащей слабости. Хосок окончательно сломлен, дальше уже некуда. Тэхен много раз видел, как ломаются люди. Как подстилкой ложатся под его ноги, наступая на горло всем своим принципам, молят его о пощаде, как готовы своими языками полы вылизывать и носы его ботинок целовать, как сдавались и падали, как желали умереть, лишь бы все кончилось, и как кончали с жизнью, потеряв в ней весь смысл и вскрыв вены первым попавшимся осколком от зеркала, в котором видели человека бездушного, ведь душа тоже была разбита, как и само зеркало. На таких людей всегда смотреть было мерзко. Они теряли все достоинство, честь, статус и уважение в глазах Тэхена. Падали слишком низко, на дно пропасти, и вставали там на колени покорным зверьем, жаждущим пощады. Безвольные твари, ни капли не держащие простой гордости даже просто для себя. Предавали собственные убеждения и принципы, кланялись в ноги врагам и вылизывали им задницы, ломались. Теряли себя. А на Хосока смотреть тяжело. Потому что не он виновен в том, что сломан. Не он себя сломал ㅡ сломали его. Разбили вдребезги, стерли в порошок, перемололи все, что только можно по несколько раз, выжгли душу изнутри, прошлись по ней, оставив после себя мертвое чистое поле и море крови с пеплом, в котором омега теперь захлебывается и лежит, такой жалкий и беспомощный... истерзанный... убитый. Не его вина в том, что так вышло. И не Тэхена вина. Но старший винит именно себя, что не уберег, не защитил, не смог, не справился. Вовремя не объяснил, что хорошо, что плохо, не настоял на том, что встречи с тем альфой опасны, не донес в нужной мере правду жестокого, страшного мира и получил... это. Самого любимого человека в крови и слезах, едва дышащего. Хосока нельзя переубедить, вразумить и, конечно, нельзя заставить не любить. Любовь... в этой суке вся проблема. Лучше бы ее вообще не было. А вместе с ней и никаких проблем. Тэхен искренне не понимает, как можно любить человека, приносящего столько боли и страданий, от которого не получаешь ничего взамен. Однако каждый раз, вспоминая о своем возлюбленном, Хосок мечтательно улыбался, и Тэхен, кажется, слышал, как трепещет его сердце. Эти чувства ему незнакомы. Он никогда ни за кем не бросится на край света, никому не будет искренне улыбаться и радостно дарить поцелуи, он никогда не обретет полноценную семью. Потому что его так воспитали. Он холоден, жесток и опасен; бесстрашен, беспощаден. Машина для убийств, не испытывающая ни капли сострадания к другим. Единственное исключение из правила ㅡ Хосок. Этот маленький человечек, еще совсем ребеночек, пробуждающий в нем хоть что-то, отличное от ненависти и жажды власти, которую поселил в нем отец. И этого Тэхен тоже не понимает. А почему? Почему он волнуется за Хосока, любит его улыбку, целовать его и, вообще, его всего? Он не находит тут какой-то неземной любви или волшебной сказки. Скорее, Хосок для него просто какой-то необъяснимый феномен, которого он любит особой любовью. Это не любовь как к мужчине или женщине, как к родителям или родственникам. Это любовь как... к человеку? Необъяснимая связь, несколько интимная и такая необычная. Тэхен пытается думать об этом меньше, но Хосок... Хосок делает его слабым, чего ему уж никак при своем статусе нельзя. И вроде бы пора заканчивать эту игру, которая со стороны выглядит как «заботливый папаша, изредка трахающий сыночка», но Тэхен не может... не может оставить Хосока одного. И самостоятельно жить без него тоже. Он привязался. Омегу из размышлений вытягивает животный кашель, раздающийся откуда-то снизу, и Тэхен замечает, что Хосок уже чуть ли не с головой нырнул в унитаз: младший схватился за бортики и в прямом смысле согнулся пополам, выкашливая все, находящееся в желудке, даже немного крови. Тэхен присел к нему, поглаживая по спине и убирая свободной рукой волосы, что мокрыми прилипли ко лбу, успокаивающе что-то прошептал и поцеловал в плечо, мысленно желая забрать тянущую во всем теле боль. ㅡ У-уйди.. н-не смотри, ㅡ едва промямлил Хосок, отпихиваясь от Тэхена рукой, как его снова вырвало. Позвонки на спине настолько выступили и натянули футболку, что, казалось, вот-вот разорвут ее вместе с кожей. Сколько его знает, Тэхен никогда не видел Хосока в таком состоянии. Его альфа часто выкидывал подобное, но никогда не так жестоко. ㅡ Тише, Хосок-и, все хорошо, ㅡ заверил Тэхен, снова убирая красные шелковые прядочки волос и, поднявшись, принес Хосоку воды в стаканчике для зубной щетки, чтобы прополоскать рот, который омежка сразу принял, обхватывая трясущимися ладошками. ㅡ Ты отравился чем-то? Что вообще случилось? ㅡ мягко спросил Тэхен, забирая назад стаканчик и отставляя в сторону. ㅡ Х-хен... можно меня на к-кровать, мне т-так х-холодно, ㅡ прошептал в ответ Хосок, цепляясь за тэхеновы плечи. Из глаз снова потекли слезы, но даже они не согревали замерзшие бледные щеки, на одной из которых красовалась царапина с запекшейся кровью, какие у Хосока сейчас по всему телу. Тэхен с легкостью подхватил его на руки, торопливо неся в комнату, и плотно закутал в одеяло, сажая к себе на коленки. Хосок прижался к нему всем телом, пытаясь согреться, и только больше захлюпал, понимая, насколько жалко сейчас он выглядит. Стыдно, мерзко и от себя противно. Сначала предал любимого человека, за что получал очень долго и мучительно, думал, что лучше умереть, но Чимин умный, специально сдохнуть не дал, оставил на самом пике в центре адского пекла самопознания. А теперь еще и перед Тэхеном в таком виде красоваться, врать нагло в лицо, что все нормально, что это была обычная ссора. Хосоку омерзительно думать о том, каким он стал. Погряз по горло во лжи, связался с мафией города, спит с лучшим наркодилером и одновременно с одним из опаснейших людей города, предает любимых и заставляет их мучиться, показывая, во что превратился. ㅡ Хосок-и, ты должен мне все рассказать, ㅡ заботливо поглаживая дрожащее тельце сквозь одеяло, прошептал Тэхен и поцеловал омежку в лоб, проверяя, нет ли температуры. ㅡ Я... в-все нормально, Тэ... п-просто мы п-поссорились, ㅡ захрипел в ответ младший, после своих слов начиная откашливаться кровью из разбитых губ. ㅡ Хватит врать, Хосок. Я знаю про Чимина, ㅡ внезапно выпаливает Тэхен, перебивая омегу и лишая его всевозможных дальнейших монологов. В комнате повисает гробовая тишина, отдающаяся в ушах обоих тихим писком. И только для Хосока она нарушается биением собственного сердца. Его страх сковал с ног до головы, что даже в одеяле и объятиях Тэхена холодно стало, он выпучил глаза и на мгновенье перестал дышать, обдумывая услышанное. Верится с трудом. Тэхен никак не мог узнать. Хосок всегда старательно скрывал от хена всевозможные данные о Чимине, никогда не говорил о нем вообще, ну, или старался не говорить; приходилось, если Тэхен спрашивал. Но все равно от минимального «у нас с ним все нормально» и «ему двадцать четыре» найти его было нереально. Альф такого возраста с омегами в паре просто полно, так что вариант, что Тэхен его выследил, точно отпадает сам собой. А других Хосок и не видит. У них был уговор, что старший не причинит вреда Чимину, не будет угрожать ему и спасать от него Хосока до тех пор, пока сам омега его не попросит. ㅡ Тэ... Тэхен, это всего лишь... мы... я.. ㅡ хотел оправдаться омега, но язык, как назло, заплетался, и все слова разом вылетели из головы. ㅡ Хосок, перестань. Ты лучше меня понимаешь, что отнекиваться сейчас бессмысленно. Если честно, я убить его хочу, ㅡ резче, чем следовало, выпалил Тэхен с тихим рыком, невольно сжав Хосока за бедра и плечи в своих руках, ㅡ но не стану только потому, что ты меня не просишь. Но ты мне все расскажешь. Все. Что между вами произошло вчера и происходит до сих пор, кто он такой, откуда ты его знаешь и все-все-все. И только попробуй что-нибудь скрыть, я все равно это потом узнаю, ㅡ выражение лица Тэхена заставило младшего шумно сглотнуть. Впервые он так строг с ним. И Хосок отчасти его понимает, ведь не понаслышке знает, что такое волнение за любимого человека. Понимает, что Тэхену все надо рассказать, ведь он переживает, любит. И Хосок его тоже, потому и не может терпеть, когда Тэхен волнуется. ㅡ Мы... познакомились в том клубе. Он... в тот день мы с тобой сильно поссорились, ты, наверное, помнишь, когда потом я вернулся с головной болью от жуткого похмелья, ㅡ Хосок грустно усмехнулся, а Тэхен только еще больше нахмурился, думая, что неужели он так сильно проебался в ту ночь, разозлившись на Хосока и отпустив его гулять одного. ㅡ Я поехал тогда в клуб, который оказался «N2O». Мы встретились у барной стойки, выпивали, я был так раскрепощен... он мне тогда уже начал нравится. И, что меня очень поразило, его не волновало, что мне было пятнадцать, он просто говорил комплименты и продолжал угощать дорогим алкоголем. А потом мы провели прекрасную ночь в одной из приватных комнат, ㅡ щеки омеги стали практически в цвет его волос. От воспоминания, что ему тогда было всего пятнадцать, становится так стыдно, но от того, что в тот вечер он встретил свою любовь... невероятно тепло. ㅡ Я думал, что наутро он уйдет. Но нет, он все еще был со мной. Я лежал в его объятиях и сгорал от стыда, любовался втайне его телом, им всем. Я понял, что влюбился. Мы долго лежали и разговаривали, может, около двух часов. А потом ему надо было ехать, его позвал друг. Так я познакомился с Чонгуком. А Чи... эм, он оставил мне свой номер и велел позвонить, как только смогу, ㅡ Хосок завершил свой рассказ глубоким выдохом, которым пытался сдержать резко накатившие слезы. В тот вечер Чимин был с ним так мил, осторожен, обходителен. И последующие дни тоже. А потом Хосок узнал его настоящего, но... разлюбить уже не смог. ㅡ И ты перезвонил? ㅡ риторический вопрос Тэхена был пропитан такой жгучей ненавистью, что задело даже Хосока. Он поджал губы, коротко кивая, и положил голову на плечо к старшему, собираясь продолжить. ㅡ Перезвонил. После того, как мы помирились, и ты снова занялся работой, стал приезжать реже, я позвонил. Не знаю, почему и зачем... просто хотел его видеть. Я... правда влюбился, хен. Не понимаю, почему любовь так жестока, но... я люблю его и ничего поделать не могу, ㅡ высказал Хосок то, что Тэхен слышать совсем не хотел, но прекрасно знал. Он не ревнует Хосока, нет. Просто... жалко его, страшно за него. И обидно. Тэхен не может объяснить все то, что чувствует сейчас, слишком сложно. ㅡ То есть, вы вместе уже два года? ㅡ зачем-то спросил он. Наверное, просто, чтобы разбавить обстановку и нарушить неловкое молчание. Но Хосок лишь кивнул, не желая говорить. ㅡ Но если между вами эта... любовь, то почему он так с тобой обращается? ㅡ Потому что это его сущность, ㅡ эти слова для омеги стали мантрой, которую он постоянно твердит себе при встречах с Чимином. ㅡ Его уже не изменить. Он не привык любить нежно и тепло, как это показывают в фильмах. Наша жизнь не кино и не фантастика, знаешь ли, ㅡ резче, чем следовало, огрызнулся Хосок, злясь скорее на самого себя, чем на Тэхена, что приходится говорить это вслух, снова напоминать себе, что счастья и ванильной любви с Чимином у него никогда не будет. ㅡ Все равно я тебя не понимаю, Хосок... Если честно, это дико. ㅡ Я знаю. И сам себя не понимаю, но Тэхени-хен, это... любовь. Она никогда не будет иметь должного объяснения, ㅡ Хосок улыбнулся сквозь слезы, снова пытаясь убедить себя в своих словах. Он говорит это себе постоянно, но почему-то в мыслях это не звучит так правдоподобно, как вслух. И от этого нереально больно. Собственные слова режут похлеще ножа, больнее, чем Чимин бил вчера. А мысли о неразделенной любви, равнодушии альфы снова возвращаются, накатывая новой ударной волной. ㅡ Хосок-и, а... скажи мне еще кое-что, ㅡ Тэхен пытается подойти издалека, боясь своим вопросом ранить и без того натерпевшегося омежку, но не спросить тоже не может, ведь: ㅡ ты знал, что Чимин тайно работает на моей земле и ничего мне не говорил? ㅡ Д-да, но... он говорил так неопределенно. Я честно не знал, что это твоя земля, я не разбираюсь... прости, хен, пожалуйста, ㅡ из маленьких молочных глаз тут же потекли слезы боли и стыда, ведь, получается, Хосок обманывал любимого хена, пусть даже и не знал об этом. ㅡ Я верю, что ты не знал, Хосок-а, все хорошо, ㅡ заверил Тэхен, поцеловав красную макушку. Хосок совсем никакой. Он через дикую боль говорит каждое слово. Причем как физическую, так и моральную. Тэхен часто приезжал к нему после Чимина, успокаивал, помогал залатать раны, жалел. Но такого, как сегодня, не было никогда. Что-то явно случилось, но что именно, Хосок точно не расскажет. Он и альфу своего не так уж и красочно описал, в основном, свои чувства к нему, схитрил, не хочет выдавать Тэхену информацию. А все потому, что дорожит им больше собственной жизни. И Тэхен прекрасно понимает: сделай он что-нибудь с Чимином, Хосок точно не переживет, да и его, скорее всего, не простит. ㅡ Черт, ㅡ внезапно младший омега схватился рукой за рот, а второй указал Тэхену в сторону ванной, куда тот тут же его понес. Хосок склонился над унитазом, снова вырываясь, хотя даже ничего не ел, и откашлял кровь, стекающую по истерзанным губам. Омега вытер запястьем накатившие слезы боли и обиды и сел рядом с унитазом, поджимая к себе коленки и пряча в них голову. Он больше не может держаться. Он больше не может глотать слезы. Как бы ни хотелось не показывать их Тэхену ㅡ они просятся сами наружу, их невозможно держать. И Хосок плачет. Снова. Надрывно, громко, отчаянно. А у Тэхена от такой картины сердце разрывается, желание убить Чимина просто выжигает все внутри. Но он понимает, что если сделает это, будет в миллионы раз хуже. Тэхен взял его на руки и понес обратно в комнату, укладывая под одеяло, и, стянув футболку, лег рядом, прижимая дрожащее тельце к своей груди. Руками гладя спину, он чувствовал даже сквозь футболку под пальцами царапины и запекшиеся раны, от каждой из которых сердце внутри делало кульбит. Хосоку точно вчера пришлось несладко. И это еще мягко сказано. Одно напрягает: Чимин точно вчера его выебал (да, именно выебал, потому что «трахнул» прозвучит слишком мягко), скорее всего, он был пьян и безумно зол, а сегодня... сегодня Хосока тошнит. ㅡ Малыш, что вчера случилось? Что он с тобой сделал и почему ты... ㅡ Нет, нет-нет-нет! Нет, не может быть! ㅡ внезапно закричал Хосок, практически срывая без того хриплый голос. Видимо, мысли его и Тэхена только что совпали. ㅡ Чи-Чимин вчера... он... он... с-сцепка... нет, нет, нет! ㅡ омега спрятал руками лицо, не в силах прекратить истерику, в красках вспоминая вчера то, что лучше нужно было бы забыть. Как можно было позволить это допустить? Хосок помнит, прекрасно помнит. Он был настолько слаб и жалок, что не мог ни двигаться, ни говорить. А Чимин просто развлекся, пошутил, решив со злости задержаться в нем немного дольше. ㅡ Ты уверен? ㅡ с трудом найдя слова, спросил Тэхен, покрепче обнимая Хосока. ㅡ Д-да... сцепка точно была, ㅡ через всхлипы ответил тот, прекращая плакать. Ему все еще хочется, просто слезы уже закончились. Тело начало трясти еще больше, даже, кажется, температура поднялась. ㅡ Сейчас я приведу тебя в порядок, а потом мои люди тебя отвезут ко мне домой. Пока ты не восстановишься полностью, будешь жить там, и отказы не принимаются. Тест я куплю, вечером сделаешь его при мне, ㅡ Тэхен резко перешел на приказной тон, каким с Хосоком никогда не разговаривал, но сейчас просто по-другому никак.