there'll be talk of what this is

Кроули всегда действовал быстро. Всегда. Наверное, и всегда будет. С тех пор, как они встретились, для Азирафеля это перестало быть проблемой. Он подстраивает себя к поведению Кроули. Азирафель никогда не считал себя смелым. Он считал, что создан не для сражений, как некоторые другие ангелы – огненный меч, который он держал в руках – никогда не вписывался в его образ, как этого хотели другие. Ему не нравилось идти по головам или ранить чьи-то чувства. Он больше хотел бы мира и добра, он хотел, чтобы всё шло по плану без каких бы то ни было волнений. В этом и была проблема. Жизнь часто подбрасывает сюрпризы и расходится с желаниями. Иногда план, которого придерживались 6000 лет, перестает работать. Иногда те, кого ты считал Добром оказываются Злом. И иногда, не желание признавать – это не показатель преданности, а трусости. Дело не в том, что Кроули – Добро. Однако он относится к стороне добра намного сильнее, чем Азирафелю хотелось бы признавать. Ведь, Кроули – демон, а Азирафель – ангел, конечно, конечно же, Азирафель должен быть единственным, кто всегда остаётся праведным. Он должен быть лучше. Небеса должны быть над адом. Над ними. (По сути, они и так над ними, буквально). И, Конец – или, скорее, Не-Конец-Света – не означает, что конец лучше не конца, или наоборот – это две стороны одной медали. На небесах все не такие добрые и любящие, как бы сильно Азирафель не притворялся, что это так. В глубине души, он знал и понимал это. И так хотел ошибаться в этом. Но у него не хватало смелости задать вопрос, чего не стеснялся делать Кроули. Всякий раз, когда ангел решался спросить, чувствовал, как смелость покидает его. В этот раз все было иначе. Теперь они были на Своей стороне. Нет, Азирафель вдруг не проникся смелостью Кроули, он просто стал смелее, чем был раньше. Он готов больше рисковать, и меньше думать о последствиях. Поэтому, когда они оба сидят на диване Кроули, смотрят фильм, Азирафель понимает, что сказал: – Поцелуй меня. «…что?» Полностью ошеломленный, Кроули был готов закричать. Так далеко они еще не заходили. Не до этого момента. Паникуя, Азирафель мысленно пытался успокоиться, ведь все произошло так быстро, так быстро, так быстро! – О, нет! Нет. Погоди. Я имел ввиду…Лучше, все-таки… Мог бы ты, или мог бы я…. Азирафель не хотел показаться таким требовательным. Но, Кроули не выглядел обиженным. На самом деле, даже наоборот. Кроули уставился на Азирафеля. Ангел смотрел прямо ему в глаза, зрачки демона расширились, а цвет изменился на черный. Это что-то означало. Наконец, Азирафель решил действовать первым. Он целовался и его целовали до этого, но, не так, как в этот раз. Это было совсем иначе, не как поцелуй при приветствии в Древнем Риме или, когда танцуешь гавот (когда он учился танцевать гавот, желающих целоваться было немало). Но не в этот раз, это ведь Кроули. Он – единственный, кто значит для ангела больше, чем все в Мироздании. Даже простое прикосновение их губ значит для него так много. Азирафель не ожидал странного, резкого чувства завершенности, которое бы полностью его заполнило. Чувствуя это, Азирафелю кажется, что Кроули сдерживает себя ради него – будучи терпеливым, а с ним он был терпелив всегда – поэтому, демон не торопил события. Азирафель прильнул к демону, чувствуя, что они не закончили. Его ушей касается тихий стон Кроули – о, Боже, блаженный стон – когда они снова встречаются взглядами, Азирафель кладет руку на лицо демона. Частично для того, чтобы занять руки, а также усмирить потребность в прикосновениях. Ангел медленно погладил его по щеке, приоткрывая рот и впуская демона. В этот самый момент, Кроули решает, что пора покончить с тем, чтобы сдерживать себя. Удивительно, как такая мелочь может вызвать такую бурную реакцию. Он пододвигается ближе к ангелу и углубляет поцелуй, нежно запустив руку в его волосы. Такого голода, который охватил Кроули, Азирафель еще не видел; демон, как правило, меньше волновался о еде или воде, чем ангел, но, похоже, сейчас его настигла настоящая жажда. Демон покусывал его губы, лаская, он проник языком внутрь рта и затеял игру с его языком, словно путешественник, исследуя неизведанную территорию, Азирафель чувствовал себя поглощенным. Потребленным. Вкушённым. Азирафель уже не чувствовал себя таким смелым, ведь в этом деле он был неопытен, так, Кроули получил полный контроль. Не то, чтобы ангел возражал; в этом деле он полностью доверял Кроули. Поэтому, ангел не мог сдерживать внезапный прилив любви, когда Кроули замедлял процесс, интуитивно чувствуя, когда они вот-вот (по мнению ангела) зайдут «слишком далеко». Демон немного охладил свой пыл, обняв Азирафеля и прижав его к себе. Тихо хихикая, Азирафель обнял Кроули за плечи, а демон, опустив голову, прижался сильнее к шее ангела. Он знал, что Кроули хотел бы больше, но… не сейчас. – Спасибо, – промурчал Азирафель, играясь с рыжими волосами Кроули и целуя его в висок. Кроули смеялся, ощущая легкое дыхание Азирафеля на своей шее. – Это не то, за что обычно благодарят, ангел. – Нет, я знаю. Я хотел сказать… о том, что ты сдерживал себя ради меня… – Не надо, – ответил Кроули, нежно щипая ангела за шею в качестве предупреждения. – Кроули, – убедительно, но мягко сказал Азирафель. – Хоть раз ты позволишь мне сказать это? – Скажи лучше что-нибудь другое, – посоветовал ангелу демон. Будучи таким упрямым, Кроули никогда не принимал благодарности. Особенно, когда Азирафель благодарил его за сдержанность. Казалось, во всем мире не было вещи, что раздражала бы демона больше всего – принимать благодарность, он даже не объяснил почему, но уже попросил Азирафеля не благодарить. А Азирафель очень благодарный. Кроули даже и представить не мог насколько. Когда ангел сказал Кроули, что тот спешит в своих действиях, Азирафель надеялся, что Кроули поймет его, и поймет то, ангел действительно имел ввиду: не жди меня, будет только больно. Но он ждал. Кроули правда ждал – терпеливо – и всей своей эгоистичной душой Азирафель был благодарен демону за это. Он не хотел, чтобы Кроули было больно, но, так или иначе, ему будет. Ангел и представить себе не мог, как не сделать демону больно, наблюдая, как он заткнул пальцами уши и закрыл глаза. Еще большая часть Азирафеля была зациклена на мысли, чтобы сказать «да». Зайти дальше. Быть смелее. Но он не сказал. Поэтому, все, что ему остается – быть благодарным. Ему ничего не остается, как только благодарить Кроули за то, что он верно ждет, и они сейчас здесь, вместе. Но, Кроули не хочет, чтобы он говорил это. Он хочет, чтобы ангел сказал нечто иное. Так, Азирафель понимал, что если он не может сказать демону то, что имел ввиду, то лучшее, что он может сказать... – Я люблю тебя. Он буквально чувствовал смущение Кроули. – Уже лучше. – Хммм, – прогудел Азирафель. – Я так и думал. – Эй, – просияв самодовольной улыбкой, демон сел так, чтобы смотреть прямо в глаза ангелу. – Поцелуй меня? В мире существует куча вещей, к которым Азирафель не готов. Но, это нормально. Он знает, что Кроули не станет давить на него. У них есть все время в мире, пускай Азирафель и не такой решительный как Кроули, но он старается. Он точно знает, что совсем скоро все встанет на свои места. Нужно всего лишь немного подождать. А тем временем… – Дорогой мой, ничто не сделает меня счастливее.