Во благо

       Марк откинулся на спинку стула и с силой растёр лицо. Руки подрагивали, щёки были горячими — в целом, накрыло ощущение приближающийся паники.        Ноутбук тихо жужжал, от него шло ощутимое тепло — опять полетел вентилятор. Марк прошёлся взглядом по открытым вкладкам, которые безмолвно напоминали о необходимости закончить работу, но даже это сейчас не могло перебить паникующие орущие мысли.        Он открыл диалог и прочитал сообщение, а значит там, на чужом экране оно было отмечено серым — прочитано. Прочитано уже несколько минут. Выйти сейчас из онлайна — то же, что написать «сори, я пытаюсь слиться». Но и просто молчать — такое себе решение.        Марк занёс над клавиатурой руку и опустил её на стол. Что писать? В голове было пусто. Он должен отказаться — это без сомнения, но что написать, чтобы не обидеть, чтобы не казалось, будто он просто не хочет. Сказать правду, что боится? Но тогда Леся начнёт уговаривать, он упрямый, просто так не отстанет.        — Идиот, — простонал Марк, опять откидываясь и уставившись в белый с черной точкой мухи потолок.        Он знал, что всё может закончиться так. Но разве могла показаться достаточно реальной перспектива начать отношения (это можно так назвать вообще?) на расстоянии, когда даже не видели друг друга? Вот Марку не казалась. Он просто хотел пообщаться с симпатичным омегой, пофантазировать, представить себя тем, кем хотел бы быть.        Теперь нужно было объяснить это как-то Лесе.        Елисей: утро) дада, я видел уже, орал вчера полночи ахаза        Елисей: Марк, мы говорили об этом, и вроде как решили, что лучше не видеться, но это было давно. Если честно, я очень хочу встретиться. Я об этом каждый день думаю. Мы же нравимся друг другу? Ну ты мне да 🙈🙈🙈        Елисей: но это все равно ничего не будет значить, переписка — это переписка. Мне не важно как ты выглядишь и твой голос там и тд, но я не буду на тебя давить. Если ты решишь, что хочешь просто общаться — это нормально. Я просто очень сильно хочу встретиться, даже не увидеться, ну типа просто быть рядом, чтобы видеть, что ты улыбаешься, а не представлять, чтоб обнять        Елисей: давай встретимся? Это ничего не будет значить, если ты не захочешь, я не обидчивый ахах        Встретиться с Лесей, услышать, как звучит его голос, прикоснуться, почувствовать запах — это то, чего Марк хотел больше всего в жизни. Он засыпал и просыпался с мыслью об этом последние полгода, он видел во сне их встречи сотни раз, придумывал диалоги, выбирал одежду, в которой мог бы пойти. Да, он хотел встретиться с Елисеем.        А вот Елисей с ним — вряд ли. Точнее хотел, он хотел встретиться с Марком — одиноким студентом выпускником, зарабатывающим написанием программ и курсовых, с которым общался уже полтора года, а последние полгода вроде как встречался, которому многое рассказывал и про которого всё знал. Но только его Марк был альфой, а вот настоящий — омегой.        Марк уже двадцать минут не отвечал на вопрос. Перечитывал сообщение, пялился в потолок и опять перечитывал. От «Елисей печатает», появившегося над диалогом пробило потом, Марк зажмурился и силой заставил себя сидеть на стуле, хотя всё внутри рвалось встать и уйти куда-нибудь подальше от ноутбука.       Елисей: Просто скажи нет, если не хочешь, я ж не твой папа, со мной не обязательно всегда соглашаться 😅        — Да гребаный ты блядь.        Марк напечатал «я» и стёр, и так три раза. Елисей, возможно, сидел сейчас и смотрел на «Марк печатает» и материл его за то, что так долго.        Он наверняка уйдет и никогда больше не напишет, как только поймёт, что Марк полтора года его обманывал, писал ему пошлые сообщения от лица альфы и, возможно, заставил в себя влюбиться. Может быть, ударит или скажет что-то обидное. Что-то, что Марк будет ещё долго вспоминать, наматывая сопли на кулак. Заблокирует, наверно, или просто будет игнорировать.        Можно ответить отказом, и они продолжат общаться, постараются сделать вид, что ничего и не было. А когда-нибудь в будущем этот разговор, возможно, повторится и они решат, что лучше всё прекратить. Или всё само сойдёт на нет, Леся станет отвечать реже и односложно, перестанет писать первым, когда поймёт, что всё это бессмысленно и не может длиться вечно.        Марк: ок, давай. Когда и где?        Марк: только когда встретимся, обещай, что дашь мне хотя бы пять минут)        В желудке свернулось противное чувство волнения, от которого он не избавится теперь до самой встречи. Желание отменить отправку сообщения, пока оно ещё не отмечено как прочитанное, щекотало пальцы.        Елисей: эээээй, я же говорил, что мне всё равно на внешность и всё такое. Я ведь даже ни разу не просил твоё фото, думаешь, мне будет важно, как ты выглядишь?        Елисей: я дам тебе больше, чем пять минут, ты ещё первый сбежишь ахах        Елисей: могу завтра вечером, часов в 18) В Белом жирафе, знаешь же? Или можно в сб где-то в это же время)        Марк: да, давай завтра в шесть, жирафа знаю)        Марк нажал на кнопку завершения работы, даже не закрыв браузер и ворд. Его потряхивало, работа определённо шла куда подальше сегодня, единственное, на что могло хватить Марка, — лежать, глядя в потолок, и мучить себя сомнениями, сожалениями и прочим самоедством.        Весь день Марк пытался отвлечься, положил телефон с отключенным звуком вниз экраном на тумбочке в спальне, ушел в другую комнату — лишь бы забыть о существовании этой переписки. Конечно, отвлечься получалось не дольше чем на пять минут, но даже в течении этих пяти минут, когда в голове не крутилось что-то вроде «я не переживу завтрашний день», смутное чувство волнения не оставляло. Заснул часу в третьем, проворочавшись раз в десять дольше, чем обычно.        День икс начался и прошел так же — в бесплодных размышлениях, сомнениях, страданиях и волнении.        Но если бы полтора года назад Марк знал, что будет чувствать себя так хреново, как никогда в жизни, — он бы всё равно написал Елисею. Тогда это было просто «по приколу», от скуки. Он увидел где-то в комментариях симпатичного омегу, который смешно пошутил, и написал ему. У Марка была абсолютно безликая страница и идея представиться альфой пришла как-то сама собой. Конечно, он не писал «привет, я кстати, альфа». Просто так сложилось. Он бы и сам не смог объяснить, почему. Он говорил о чём-то с позиции альфы, делал комплименты омегам и так вышло, что стало очевидно, — Марк — альфа. Хотя это и не так. Но момент, когда можно было всё остановить и признаться, был упущен — Марк влюбился впервые в жизни.       Правда, невозможно было не влюбиться в Лесю. Он сперва казался просто дурашливым симпатичным омегой, но потом, когда разговоры переросли в нечто большее, чем просто перекидывание друг другу мемов, Марк узнал его и с других сторон. Леся был и старался быть мягким и принимающим людей со всеми их недостатками, он никогда никого не осуждал и был уверен, что нет плохих людей, а есть плохие обстоятельства. И Леся был умным, с ним было приятно разговаривать обо всём — он умел грамотно донести свою точку зрения и всегда был готов признать, когда оказывался неправ. Он, конечно, не был идеальным, Леся, к примеру, был ревнивым: обижался, когда друзья шли гулять без него, или если Марк переправлял ему сообщения, которые до этого кому-то скидывал, или когда его папа хвалил кого-то другого. Ещё он был немного неряшливым, мог выйти из дома в мятом, никогда не заправлял кровать и убирался в комнате так редко, что его родители отказывались туда заходить. Недостатки есть у всех, но Марка Лесины недостатки нисколько не смущали, если вовсе не наоборот, он думал об этом с нежностью.        Это было невозможно — не влюбиться. Не захотеть с Лесей встречи, да просто не захотеть его. Леся стал первым омегой в жизни Марка, с которым тот решился на что-то, что не было дружбой. И это делало его ещё более желанным.        Сидя вечером в Белом жирафе, Марк ковырял ногтем салфетку и в сотый раз гонял по одному маршруту мысли. Он решил, что как бы сегодняшний вечер не закончился, это будет первым шагом. Он скажет омеге: «вот он я — омега, и ты, другой омега, мне нравишься». И с этого момента перестанет прятаться от самого себя и бояться сделать что-то неправильно. Даже если Елисей скажет, что он отвратительный извращенец, потом, пережив и переплакав это, Марк смелее скажет какому-то другому омеге, что тот ему нравится. От своего имени, от имени омеги, не прикрываясь фейком.        Что будет, если Леся не назовет его отвратительным извращенцем, Марк не думал. Он ставил себя на место Леси и прекрасно понимал, какой, скорее всего, будет реакция.        В зал снова кто-то зашёл, и Марк, вздрагивая от мерзкого сосущего чувства волнения, вгляделся в вошедшего. Омега в возрасте. Не Леся.        Марк измученно вздохнул. Он не переставал ругать себя, что так рано пришёл, надо было позже, чтобы Елисей точно уже был на месте. Тогда он сам бы к нему подошёл. А так что? Елисей о Марке знает только имя. Махать ему рукой? Орать «эй, это я»? Желание уйти, пока не поздно, становилось невыносимым и уже начинало крутить живот.        Когда Елисей зашёл в зал, сжимая в руках шарф и оглядываясь, Марк в инстинктивном порыве отвёл глаза, уставившись на свои подрагивающие пальцы.        Елисей — ещё красивее, чем на фотографиях. Растрёпанный, растерянный, стоял на входе, поджав немного губы. Он сделал небольшой шаг вперёд, подумал, наверно, что Марка ещё нет и нужно занять столик. Когда его взгляд ещё раз пробежался по залу кафе и коснулся Марка, тот заставил себя не отворачиватся. Взгляд пробежал дальше и вернулся. Марк пытался махнуть рукой так, чтоб не было заметно, как его трясет. Вряд ли получилось.        Волнение огромным комом рухнуло вниз, как будто Марк сам шагнул с обрыва, и оставалось только молча смотреть, как Леся опять растерянно замирает. Он сжал в одной руке шарф, а другой нервным движением поправил лямку рюкзака. Моргнул пару раз растерянно и осторожно пошёл к столику, когда Марк чуть улыбнулся и кивнул в каком-то неопределенном вряд ли что-то означающем жесте.        — При… — голос сорвался, Марк прокашлялся, — привет?        Елисей сел напротив, не отодвигая стула. Смотрел на Марка своими потрясающими голубыми глазами и то ли пытался улыбнуться, то ли просто уголок губ дергался.        — Привет, — у Леси даже голос был таким, как Марк представлял: высоким, но не противным, пищащим, а мягким. Елисей вздохнул и стащил с плеча рюкзак, кидая его куда-то рядом со стулом. — Ну, тебе не восемьдесят…        Марк поднял на него взгляд, пытаясь понять, шутит тот или язвит. Но по омеге было непонятно, он сидел, сложив руки на столе и смотрел на Марка прямым спокойным взглядом. Как будто не впервые встретился с человеком, с которым общался уже полтора года. И как будто этот человек не врал ему на протяжении всего этого времени.        Они сидели молча, и на Марка опять накатила паника. Стало жарко, даже пот выступил на лбу — Марк хотел вытереть, но боялся выглядеть глупо или слишком взволнованно. Взгляд упал на измочаленную салфетку, та лежала на столе отвратительной грязной бумажной массой. Стараясь сделать это незаметно, Марк спрятал салфетку в ладони.        — Но ведь зовут тебя Марк?        — Прости, — выпалил Марк, вцепившись взглядом в кисти рук Леси. — То есть, да. Да, Марк. И прости, что обманул.        — Да ладно, — Елисей хихикнул, и Марк всё же твёрдо решил смотреть ему в лицо, хотя б просто чтоб потом вспоминать его. Леся всё ещё смотрел нечитаемым взглядом, но одно быстрое движение руки, поправляющей не нуждающуюся в этом прядь, выдало его волнение. — Я понял, что подвох должен быть. Ты ни разу не отправлял мне фото, не хотел говорить по видео и от встреч отказывался. Но я, если честно, думал дело в возрасте там, ну, знаешь подростки часто приписывают себе пару лет… Или во внешности. Не думал, что…        — Ну, я хотя бы не маньяк. Честно, — Марк слабо улыбнулся, но улыбка тут же стала шире, когда Леся хихикнул, обнажая немного кривоватые зубы.        У Марка чуть отлегло, сбегать Леся, вроде, не собирался, обзывать мерзким извращенцем тоже. Пока.        — Я рад, что ты согласился встретиться наконец-то.        — Я тоже очень рад тебя увидеть. В живую, — облизнув пересохшие губы, ответил Марк.        Официант со своей милой улыбочкой был совершенно не кстати, но заказать что-то пришлось. Марк открыл первую попавшуюся страницу и куда-то ткнул. Когда официант ушёл, слова не хотели находиться совершенно, но Леся опять улыбнулся и заговорил первым.        — Есть что-то ещё, что ты хочешь рассказать? Дети, котята? Тебе есть восемнадцать?        — О боже, да, есть, — смешок вышел немного нервным. — Нет, остальное всё правда. Ну, кроме того, что мой парень Ваня был не омегой, а альфой.        — Ты встречался с альфами? — согласный кивок Лесе вряд ли был нужен, вопрос звучал скорее как утверждение. Леся немного помолчал, разглядывая стоящую перед ним на столе солянку. — Зачем соврал?        — Прости, я не хотел. То есть, я не специально, я когда писал тебе, не планировал обманывать. Ты мне понравился. Вот. И потом как-то так получилось. Наверное, я хотел понравиться и стать ближе.        Елисей слушал внимательно, чуть наклонив голову, переводил взгляд с Марка на свои пальцы и обратно. Марк тоже смотрел на его пальцы, тонкие, с круглыми ногтями и содранным заусенцем на указательном.        — Если бы я сказал, что омега, то ты бы не рассматривал меня как… ну, как кого-то кроме друга. Хотя я и этого не планировал, я не собирался заводить интернет-роман. Не знаю, правда, оно само… Прости, что так получилось. Это нечестно… Я не думал, что всё зайдет… Что будет так.        — Да ладно, не извиняйся. Когда начинаешь общаться с кем-то по интернету, нужно быть готовыми, что твой собеседник может оказаться кем угодно, — Елисей помолчал, перебирая пальцы на левой руке. — Мне омеги никогда не нравились, я не думал об этом.        Марк опустил глаза в стол, пытаясь убедить себя, что ему не грустно, обидно, стыдно… Марк пытался сохранять хладнокровие.        — Я в том смысле, что сейчас это неожиданно. И мне надо подумать. Мне нужно какое-то время.        Это определенно всё ещё не было «пошёл к чёрту, извращенец», это даже не было вежливым «было приятно пообщаться». Это было чем-то, от чего сердце отдавалось в висках.        Марк вцепился взглядом прямо в глаза Леси, тот глубоко вздохнул и улыбнулся. Всё ещё не собирался сбежать.        — Не в смысле взять перерыв, я хочу с тобой общаться. Не знаю, я, может, и не напишу первым, но если увидишь смешной мемасик, кидай, — да, улыбка у Леси была потрясающая. — Я всё ещё готов дать тебе больше, чем пять минут. Но кроме этого я не обещаю ничего. Ты же понимаешь… — Марк кивнул аж три раза, лишь бы Леся понял, что он готов понять и принять всё что угодно. — Просто… даже если мне кажется, что сейчас рядом со мной незнакомец, это ведь не так? Я знаю тебя. Да?        — Я надеюсь, — выдавил из себя Марк.        Лесина рука, скользнувшая по столу в сторону его, Марка, руки, могла бы вызвать инсульт, но, к счастью, вызвала только улыбку и небольшие проблемы с дыханием. Мягкая, тёплая, совсем как и голос Елисея.        Всё оказалось не так ужасно, как было в мыслях Марка и могло бы быть на самом деле, если бы Леся не был таким восхитительным. Он не сбежал, не ругался, а дал Марку шанс — больше, чем тот мог просить. Елисей ещё был немного растерян, по переписке он был более дерзким и активным, хотя, возможно, это просто то самое искажение, которое неизбежно в онлайн общении. Марку всё равно было интересно его узнавать, прислушиваться к голосу, изучать жесты.        Он так сильно боялся, что на этом все закончится, что хотел, чтобы этот вечер длился бесконечно. Вдруг Елисей, придя домой и обдумав всё хорошенько, решил бы, что такой сомнительный друг, начавший общение со лжи, ему не нужен. О шансе стать чем-то большим, чем друг, Марк даже боялся думать.       — Я могу написать тебе? — просил он.        Они не торопясь шли от кафе к остановке. Кутались в кофты — в сумерках стало прохладно, и продолжая разговор.        — Да, конечно, — улыбнулся Елисей. — Я рад, что ты согласился встретиться. Нужно было раньше.        — Прости ещё раз, что я…        — Проехали, — отмахнулся Леся. Кто он, если не святой?

***

       Елисей: ты думал, почему тебе нравятся омеги?        Елисей: Ну, в смысле, что тебе в них нравится? Почему не альфы?        Марк тупо смотрел на экран смартфона. «Господи, кошки такие кошки» — было последним в переписке и не предвещало разговора по душам. Марк огляделся вокруг, наткнувшись на взгляд старушки напротив, посмотрел в окно на мелькавшие деревья и людей.        Марк: вообще-то нет ахажа        Марк: Ну и мне альфы не то, чтобы не нравятся, я встречался с альфами. Но просто омеги как-то больше        Марк задумался. Желание быть предельно прямым и честным боролись с нежеланием вспугнуть. Автобус затормозил на остановке, и пододвинувшийся мужчина наступил Марку на ногу.        Марк: короче, если у меня бывают о ком-то фантазии, то это всегда омега        Елисей: о, ясно        Елисей: ты спал с омегой?        Марк положил телефон экраном вниз на колени и огляделся по сторонам. Возмущённо-усталая маршрутка смотрела десятками глаз куда угодно, только не на него. Но Марк всё равно краснел, и разблокировав телефон, старался держать его так, чтобы из-за плеча нельзя было увидеть экран.        Марк: нет, я вообще не был никогда с омегами в отношениях ближе, чем дружеских. У меня были только альфы.        Елисей: получается, я твой первый омега?        Марк опять погасил экран. Щёки горели, пальцы сами тянулись написать что-то типа «так ты мой омега?», но Марк, зажмурившись пытался придумать какой-нибудь чуть менее жалкий ответ. Но телефон в руке завибрировал раньше.        Елисей: в смысле, что первый, с которым ты хочешь попробовать что-то?        Елисей: ну не что-то, а, вероятно, отношения? Ближе, чем дружеские        Елисей: ты же хочешь? Мы как-то не обсудили ахах        Марк не был уверен, что правильно читает Лесины сообщения. Потому что тем тоном, которым он их читал, они звучали очень обнадёживающе.        Они последние две недели, те, что прошли с момента встречи общались так, как в самом начале. Не более чем дружески. Без ставших привычных шуточек с подтекстом, поцелуйчиков и сердечек. Они не говорили о личном, не говорили об их отношениях. До этого момента, видимо.        Марк: да        «Что да?» — тут же крикнул себе он. — «Можно, пожалуйста, быть чуть меньше идиотом?».        Марк: ты первый, с кем я решился        Марк: потому что ты мне нравишься        Елисей: это странно, но приятно 🙈        Марк зажмурился и долго вздохнул, так что аж немного закружилась голова. Его не послали, да, это странно, но очень приятно.

***

       Они решили встретиться ещё раз спустя почти месяц после первого раза. Марк волновался, как и тогда, крутился перед зеркалом около часа, перебрал всю одежду в шкафу и даже почти сорвался в магазин. В итоге надел пальто, но шапки к нему не было, так что пошёл без. На улице был почти минус, уши мерзли ужасно и даже болели, но Марк стоически терпел. Хотя вряд ли Елисея заинтересуют его уши, тем более такие красные от холода.        Сам Елисей, видимо, такими муками не страдал — закутался в шарф, натянул шапку до бровей. Оно и понятно, ему не хотелось никого впечатлить, он-то шёл на встречу с другом. А у Марка потели ладони даже на холоде.        Увидев Елисея во второй раз, он всё так же не мог наглядеться. Всё ещё казалось нереальным, будто он просто уснул после очередной их переписки. Когда Елисей потянулся обнять его при встрече, Марк и вовсе чуть не лишился чувств.        Вообще, если бы не сумасшедшая влюблённость, рядом с Лесей было легко забыть обо всех проблемах. Он болтал, не замолкая, заполняя собой всё пространство, Марку казалось, даже в лёгких. Жестикулировал и постоянно касался руки Марка, как будто ему было жизненно необходимо что-то хватать. Будто это не вторая их встреча и будто Марк не обманывал его долгое время. Марк хотел спросить: «ты играешь или тебе, действительно, всё равно?». Но боялся услышать ответ.        Они гуляли по городу, грелись в кафешке и сходили в кино — провели вместе весь день. Словно у Марка День рождения — иначе чем он заслужил такой подарок? Потом сидели на диванчиках рядом с кинозалом, потому что зайти ещё раз в кафе денег больше не хватало, а расходиться не хотелось. Марк бы пригласил к себе, но было неловко.        — Обожаю такие фильмы, — улыбнулся Елисей. — В конце никто не умер, все счастливы, здоровы и влюблены.        Сам Марк не очень любил романтические комедии, ему больше нравилась фантастика, какие-нибудь комиксы. Но вместе с Елисеем любой фильм бы казался восхитительным, тем более, когда он близко наклонялся через ручку кресла, чтобы сказать что-нибудь на ухо. И можно было почувствовать его дыхание на щеке и тепло.        — Слушай, нужно будет как-нибудь устроить киновечер! Когда моих не будет дома, ну или у тебя.        Елисей жил с родителями, отчего временами невероятно страдал, а на следующий день, когда папа готовил обед из трех блюд, утверждал, что лучше и не бывает. Сам Марк после поступления жил в общаге, а теперь, когда появилась подработка, приносящая реальные деньги, снимал квартиру. Маленькая, далеко от центра и университета и с бабушкиным ремонтом, но зато он жил там один.        — О, конечно, обязательно. Закажем пиццу, купим вина.        — Пиццу надо с пивом, — возразил Елисей.        «Да хоть с водкой», — подумал Марк.        Они и вправду собрались на киноночь через неделю, и правда пили пиво. Елисей смотрелся дома у Марка так естественно и правильно, будто был там всегда. Марк задумался, что это должно быть странно. Он знал Елисея и, общаясь с ним, чувствовал себя так, будто проводил время со старым другом, а иногда — и вовсе будто со своим омегой. Для Леси же всё было иначе: у него вместо его альфы был почти незнакомый омега. Марку было бы некомфортно от этих мыслей, но Елисей ничем сомнений не выказывал.        Валялся на диване, почти прижимаясь к Марку, утыкался лбом ему в плечо, когда смеялся и облизывал липкие от чипсов пальцы. То ли просто чувствовал себя как дома, то ли специально издевался.        — Я рад, что мы встретились, — сказал он на их второй ночевке, которая случилась меньше, чем через неделю после первой. — Всё получилось немного не так, как я представлял, но тоже хорошо. Да ведь?        Сюда бы так вписался поцелуй, что у Марка зачесались губы. Но обошлось, к сожалению, без этого.        Дружить с Елисеем тоже было здорово, если бы все не зашло так далеко в переписке, если бы они просто встретились, то вполне могли бы стать лучшими друзьями. Конечно, если б Леся захотел. У него, вообще-то, было много друзей, что неудивительно для такого открытого и общительного омеги. Марк даже удивлялся, что Елисей проводит с ним столько времени, когда, он был уверен, у него вполне хватало общения и без этого.        Но Елисей как-то признался, что с ним, с Марком, ему комфортно, как ни с кем.        — Может быть, мы родственные души? — сказал он как-то.        — Это разве не про тех, кто в отношениях, говорят?        — Нет, почему? Я читал историю, там было про то, что родственной душой может быть друг или брат. И вообще, это же просто легенда, так что мы можем её как угодно придумать!        — Ладно, но легенды не так работают.        Хотя вообще-то Марк не хотел сопротивляться этой мысли. Если быть родственной душой Леси означало быть с ним всегда, то он был всеми конечностями за.        И они, возможно, действительно были. Потому что им даже удавалось каким-то образом избежать неловкости вокруг темы обмана Марка. Елисей если и говорил об этом, то всегда без обиды или осуждения.        — Я не верю, что ты совсем ни в чем меня не винишь, — сказал Марк. — Ты ведь, ну, был влюблён? В меня. То есть в «альфу».        Ему даже не требовался ответ Елисея, это было и так очевидно.        — Разве я не сделал тебе больно?        — Да, наверное, — вздохнул Елисей. — Но сейчас… Может быть, все к лучшему? Взамен я нашёл друга.        Марк бы порадовался, но в груди против его воли разливалась горечь. И Елисей как будто заметил это.        — Но и я ведь сделал тебе больно? — сказал он. — Может, даже делаю сейчас.        — Чего?        — Ты ведь тоже был… Я ведь тебе нравлюсь?        Марк кивнул, и Елисей на секунду смущённо отвёл взгляд.        — Вот видишь, это нечестно. Я должен был перестать с тобой общаться, чтобы не делать тебе больно, но я ведь… В общем, мы квиты?        Умение Елисея так улыбаться, будто в жизни вообще не было проблем, делало все чуть менее печальным. Марк и сам невольно улыбнулся.        То ли этот разговор и желание показать Лесе, что он не делает ничего плохого, то ли вопрос того же Леси, нравился ли ему кто-то ещё, привёл в итоге Марка на свидание с омегой. Это было странно, неловко и в половину не так интересно, как с Елисеем. В принципе, и не удивительно, Марк буквально согласился идти с первым попавшимся омегой из приложения. Потому что, если честно, он не мог думать ни о ком, кроме Елисея.        Ему он об этом, конечно, не сказал.        — И как прошло свидание? — с порога спросил Елисей, когда пришёл в гости. — Покажи его фотку!        Марк отбивался уже второй день, так что только вздохнул и нехотя протянул телефон.        — О, — сказал вцепившийся в смартфон Леся. — Ну ничего себе, а он красивый!        Марк покивал. Действительно, красивый, но не красивее Леси.        — И что? И как? Что вы делали?        Марк только и успевал отвечать на вопросы, всеми силами пытаясь показать, что свидание было ему не безразлично. Леся все спрашивал и спрашивал, пока не выдал:        — Вы целовались?        — Что? Нет!       — А что такого? — пожал плечами вопреки своим словам покрасневший Елисей. — На свиданиях целуются.        Марк даже и не думал о поцелуях. То есть думал, но точно не с омегой из приложения.        — Когда пойдёте на следующее?        Марк вообще-то не собирался, но сказал, что на следующей неделе, с мыслью, что что-нибудь придумает. Вообще он надеялся, что тема как-нибудь забудется, но Елисей так часто спрашивал Марка о его омеге, что становилось уже неловко. Хотя он и кроме того находил способы пощекотать Марку нервы.        — Я тут узнал, что половина моих друзей целовались с омегами! Представляешь?        Марк замер, не дожевав чипсину.        — Кто в лагере, кто на вечеринке. Кто-то даже специально, ну, как ачивка. Я даже почувствовал себя каким-то не продвинутым.        Елисей вздохнул и посмотрел на Марка так, что на одну долгую секунду тому показалось, что сейчас прозвучит предложение поцеловаться. «Для ачивки». Но нет.        — Так когда у тебя свидание? — И когда ответом стало только молчание, продолжил: — тебе не очень нравится тот омега, да?        — Да, — вздохнул Марк, не желая врать, — вряд ли я буду с ним ещё встречаться.        — Ну, ничего, тогда найдёшь другого, — как будто слишком радостно улыбнулся Елисей, но Марк был уже ни в чем не уверен.

***

       Елисей: а когда ты понял, что тебе нравятся омеги?        Елисей умел с утра порадовать вопросами. Марк вздохнул и честно ответил, что даже не помнит конкретного момента.        Елисей: ты говорил, что я у тебя «первый» 😂        Елисей: но ведь тебе кто-нибудь раньше нравился?        Марк: ну да, наверное        Марк: одноклассники там, просто какие-то омеги        Елисей: ясно        Что ему было ясно, Марк так и не понял. Ему вот самому в последнее время ничего не было ясно.        Ему казалось, что Елисей с ним флиртовал? Искал ему омег в приложении, а потом спрашивал, кто красивее: он или найденный омега? Постоянно двусмысленно шутил и делал Марку комплименты, или это только казалось? Может, это все его чрезмерное дружелюбие, а Марк тут себе уже понадумал!        Вчера Елисей и вовсе чуть не свел его с ума. Переодевался на ночевку не закрыв двери в ванную, и вошедший Марк застал его там в одних трусах, натягивающего шорты.        — Ой, прости…        — Да ладно, — улыбнулся Елисей. — Ты уже все видел.        Марк аж замер, не сразу закрыв дверь, глупо глядя на омегу. Боже! Стыд-то какой!        У Марка аж заболела голова от крови, которая хлынула к щекам. Он ушёл на кухню и поплескал в лицо холодной воды.        Елисей говорил о тех фото, что присылал Марку, когда они «встречались». Они ни разу до не обсуждали это, но ведь получалось, что Марк смотрел на Елисея как бы незаконно? Он ведь отправлял их не совсем ему.        Ещё стыднее было за то, что те фото Марк не удалил. Они лежали, бережно собранные в коллекцию, в недрах его телефона. И хуже того — Марк до сих пор иногда смотрел их и… Ну.        А Леся так легко вскользь сказал об этом с улыбкой на губах… Боже?        Ну и зачем он это делал? Как будто специально издевался. А потом вышел из ванны как ни в чем не бывало, спокойный и весёлый, а Марк весь вечер только и думал о фото в телефоне, который буквально горел в руке.        Так что Марку в последнее время было тяжело. Хотелось спросить прямо, но было страшно вспугнуть, вдруг всего лишь показалось.        Марк: а ты? Кстати, тебя ведь приглашал на свидание одногруппник        Марк: пойдёшь?        Обтерев мокрые от волнения ладони об штаны, напечатал Марк, надеясь, что не прозвучит подозрительно.        Елисей долго что-то печатал, потом переставал, потом опять.        Елисей: не хочу сейчас никаких свиданий, мне и так хорошо)        Елисей: мы же классно проводим время, зачем нам альфы ахах        Елисей: наверное, этим ты и руководствовался, да? 😜        Боже! Что это, если не флирт?!

***

       Елисей: а вот мы ходим с тобой гулять, мы это просто так?        Марк: в смысле?        Елисей: ну просто или это как бы свидания?        Бам. И у Марка в голове будто взорвался снаряд, его даже немного оглушило. Свидания? Это какая-то проверка? Шутка?        Марк погасил экран телефона и вскочил с дивана, сделал пару нервных кругов по комнате, наткнулся взглядом на кофту, которую оставил Елисей в прошлый раз, и зажмурился.        Елисей: ну я просто спрашиваю        Елисей: блин, не надо было?        Елисей: короче ладно, проехали        Марк: нет        Марк: всё нормально, я бы хотел, чтобы это было свиданиями        Марк: просто мне казалось, тебе не нужно что-то кроме дружбы с омегой        Елисей молчал не дольше минуты, но за это время Марк успел весь исчесаться от нервов.        Елисей: нууу, кто знает…        Марк плюхнулся на диван, откинулся на его спинку и закрыл улыбающееся лицо руками.        Марк: я бы хотел надеяться        Что совершенно не отражало того детского визга восторга, который копился внутри него.        Марк: значит, свидания?        Елисей: да        Елисей: в следующий раз нужно будет поцеловаться, чтобы точно было понятно, что это свидание 🙈        И Марк уже вовсе не был уверен, что не потерял сознание где-то посреди этого диалога. Возможно, всё ему только снится?        Неужели тот «флирт» действительно был флиртом? Ему не казалось?        Может, это какая-то шутка, не могло ведь…        О боже! Марк ждал свидания. Сви-да-ни-я. С их прошлой встречи прошло всего три дня, но то была встреча, а теперь — свидание.        Они опять шли в кино, но совершенно очевидно, что этот раз полностью отличался от предыдущих. Кажется, это чувствовал не только Марк — Елисей тоже заметно смущался, он при встрече замялся прежде чем обняться и вообще молчал дольше обычного.        На фильме Марк, набравшись храбрости, положил свою несколько раз предварительно вытертую об джинсы ладонь, на его руку. Пальцы Леси дрогнули, краем глаза Марк заметил, что он закусил губу. Он сжал ладонь крепче.        У Марка не было богатого опыта в отношениях, он встречался всего с одним альфой, и длилось это чуть меньше, чем полгода на первом курсе. Встречался даже не потому, что тот ему нравился, ну, он был, конечно, симпатичен, но… Он так до сих пор и не ответил себе на вопрос, встречался потому что хотел или потому что все вокруг ходили парочками.        В тех отношениях он инициативы не проявлял, так что сейчас всё было впервые. Он впервые взял за руку человека, который ему нравился. Омегу, который ему нравился.        — Ты смотришь фильм? — спросил Елисей.        Марк вздрогнул. Конечно, не смотрел. Из динамиков орали голоса персонажей, перебиваемые звуками взрыва, рядом кто-то хрустел попкорном, было темно. И в этой темноте тёплая рука Елисея ощущалась ещё ярче. Марк думал только об этом.        — Да, — сказал он, проморгавшись и сосредоточившись на экране.        — А я нет…        Марк посмотрел на Елисея. Тот смотрел в ответ, и впервые стало жаль, что в зале темно — нельзя было разобрать Лесиного выражения лица.        — Может, ну… Поцелуемся? — спросил Елисей и его пальцы в ладони Марка напряглись.        Марк с сожалением подумал, что ладонь у него сейчас, наверное, ужасно мокрая. Стало неловко, но всё меркло перед предложением поцеловаться. Он хотел закричать «господи, да!», но смог только кивнуть и податься чуть вперёд.        Елисей улыбнулся, закрыл глаза и потянулся к нему. И почему так темно? Марк ведь ничего не мог разглядеть! Он тоже закрыл глаза, когда почувствовал на своих губах прикосновение.        Это было совсем не то же, что с тем альфой. Сердце билось просто ужасающе быстро, Марк чувствовал, что у него от волнения дрожат руки, поэтому сильнее стиснул ладонь Елисея. А губы напротив были такими же мягкими и неуверенными, как и у него самого.        Елисей отстранился со сладким вздохом, закусил губу, провел по ней языком и улыбнулся.        — Ну вот, теперь можно смотреть, — сказал он.        Марк до конца фильма не мог согнать с лица дурацкую улыбку. Что там было на экране, прошло мимо него, и Марку хотелось верить, что Елисей тоже был не очень-то сосредоточен на фильме.        Они вышли из кинотеатра молча и также молча пошли на набережную. На лавочке, Елисей снял с руки перчатку, пододвинулся поближе и переплёл их пальцы.        — Мы встречаемся? — спросил Марк то, что крутилось на языке с самого поцелуя.        — Да? То есть: да.        — Я не ожидал… То есть тебе ведь не нравятся омеги, — забормотал Марк. — Я, эм, не думал, что нравлюсь тебе.        — Ну, — Елисей отвёл стеснительно взгляд        — Ну, вот как-то так. Я и сам не очень думал просто…        Он поднял взгляд, хихикнул и опять отвернулся уже покрасневший.        — Мы ведь можем попробовать, да?        — Да! — радостно закивал Марк. Конечно, да!        У него появился омега. Вау.

***

       Елисей: ты кому-нибудь рассказывал про нас?        Марк: про каких именно нас?        Елисей:????        Елисей: В смысле, а какие варианты?       Марк: ну, я говорил друзьям, что общаюсь по переписке, ну, типа что у меня отношения на расстоянии, но не говорил никому ещё, что встречаюсь с кем-то в реале        Елисей: ну вот, я больше про реал        Елисей: а ты говорил, что твой парень по переписке — омега?        Марк: нет        Марк: ты, я так понимаю, тоже, по объективным причинам        Марк: а сейчас ты кому-нибудь рассказывал?        Елисей: нет        Елисей: если честно, я немного побаиваюсь        Елисей: но если ты захочешь рассказать, то и я расскажу 😅        Марк задумался, хотел ли? Когда-нибудь, безусловно. Но сейчас, когда они были вместе, — по-настоящему, — всего две недели, абсолютно не хотелось делиться этим с кем-то. Это — их встречи, начавшиеся вновь долгие переписки, поцелуи и переплетенные пальцы — всё было только его. Сама мысль о том, чтобы рассказывать сейчас об этом кому-то вызывала у Марка неприязнь.        Марк: пускай всё случится, когда случится        Елисей: это ты про секс?        Марка прошибло потом.        Елисей: ахаха шучу        Марк закусил губу. Вот же чёрт.        Марк: ну и про него        Марк: хотя, наверное, чем раньше тем лучше?        Аж самому стало дурно от такой наглости. Он так боялся передавить, поторопить события и вспугнуть Елисея, что не планировал заговорить о подобном ближайшие лет пять.        Елисей: я, кстати, смотрел порно тут на днях        — Бля!        Марк уткнулся в ладони, чувствуя, как пульсируют от прилившей крови щёки. Кстати! К какой ещё стати?        Марк: …        Елисей: ну в смысле с омегами        Елисей: ты смотрел?        Конечно, он смотрел. Как он мог не смотреть? Он был регулярным посетителем этой категории с тех пор, как познакомился с Елисеем, хотя, конечно и раньше туда захаживал. Но теперь у него даже был любимый актёр — омега, который чем-то напоминает Елисея. Какой стыд — Марк ни за что не собирался это обсуждать.        Марк: смотрел        Елисей: теперь я тоже смотрел ахаз        Елисей: тебе понравилось?        Елисей: мне да, я даже сохранил в избранное        Елисей: там было видео, типа домашнее, прикольно так, ну, по-настоящему        Марк смотрел на экран одним глазом, всё ещё пряча лицо в ладонях. Ему грозила остановка сердца или инсульт или ещё что-нибудь. Пульс по ощущениям достиг двухсот.        Елисей: если хочешь, могу скинуть        Марк: боже, Леся…        Елисей: ну что? Ахпхп        Ничего, совершенно ничего. Только Марк теперь был вынужден отлучиться. Мысль об Елисее, наблюдающим за ласками омег, серьёзно мешала сосредоточиться хоть на чём-то.

***

       Весна в этом году наступала быстро, поэтому гуляли, — на свидании, — они много. Денег постоянно ходить в кафе и кино не хватало — у Марка большая часть всё же уходила на оплату жилья, тем более, что с появлением Елисея времени работе стало уделяться меньше, а Елисей и вовсе жил на стипендию. Так что приходилось подолгу гулять или смотреть фильмы у Марка дома, те, которые нечестные, но прекрасные в этой не честности люди предоставляли бесплатно по интернету.        Последнее нравилось Марку даже больше чем прогулки. Потому что они могли почти лежать на диване, держась за руки или прижимаясь друг к другу плечами. Или даже можно было положить голову Елисею на плечо и обнять его за руку. На улице так не получалось: только украдкой, пока никто не смотрел. А так Марк лежал, чувствовал тепло омеги рядом, вдыхал его запах, иногда и тихонько разглядывал Елисея, как будто случайно. Потому что фантастичнее фантастики на экране было то, как Елисей закусывал губу, хмурится от эмоций или вообще просто был.        — Я завтра завалю тест, потому что всю неделю провел с тобой, — вздохнул Елисей.        Марк тоже вздохнул, это было ему знакомо — он и сам учился до пяти утра, потому что до полуночи гулял с Елисеем.        — У меня так раньше не было, — тише сказал Елисей.        Они только вернулись с прогулки и отогревали чаем замерзшие от прохладного ветра пальцы. Елисей теперь оказывался у Марка после каждой прогулки.        — У меня тоже, — улыбнулся Марк. — Ну, это и не удивительно, кажется, альфы мне всё-таки не нравятся.        — А я думал, что мне альфы нравятся. Ну, то есть нравились. А сейчас сравниваю, и это как будто совсем не то…        Щёки Елисея покраснели, и Марк поблагодарил себя за то, что включил всё-таки свет. Елисей был гораздо застенчивее, когда приходилось говорить лицом к лицу, это по переписке он казался тем ещё отвязным омежкой. Марку нравился этот контраст.        — Блин, давай лучше целоваться, — потерев красную щёку, сказал Елисей. Кто бы был против?

***

       В их отношениях уже был период обнажёнки. В основном, Елисей скидывал что-то такое, пару раз Марк тоже кидал свои фотографии. Свои — это те, которые он добывал в переписках с другими альфами, которые он и затевал только для этого. Из интернета брать боялся, свои скидывать — совсем не вариант, вряд ли бы Елисея впечатлил такой хилый мелкий «альфа». Так что приходилось идти на определённые жертвы.        Елисей: доброе утро 🌞        Марк к чему это всё вспомнил? Он проснулся в свой выходной, планируя понежиться в кроватке, и наткнулся на это «доброе утро». К нему прилагалось фото, сделанное, видимо, тоже решившим понежиться в постели, прежде чем вставать, Елисеем.        На фото было видно голый живот омеги, с очаровательной ямкой пупка, светло-голубые поблескивающие так, будто они шёлковые, трусы и ноги. Елисей фотографировал себя лёжа в кровати, сверху вниз.        Это было очень доброе утро, сердце сразу забилось быстрее, Марк чаще задышал. А потом запаниковал. Он раньше не скидывал Елисею свои фотографии, а тот ведь наверняка ждал.        Марк приподнял одеяло, посмотрел на свои застиранные трусы, с боку, кажется, ещё и нитки распустились. Чертыхнувшись, Марк вылез из кровати, подошёл к ящику с нижним бельём и пришёл к неутешительному выводу, что у него в запасах ничего такого игривого, нежно-голубого и заманчиво поблескивающего не водилось. Чёрные трусы, серые чуть большеватые трусы, опять чёрные, и опять чёрные, и вот ещё одни, которые он носил вместо шортов дома. В общем, стоило озаботиться вопросом гардероба.        Сообщение с фото было отправлено шесть минут назад, Марк нервно покусал ноготь, опять чертыхнулся, вообще стянул с себя трусы и юркнул по одеяло. Повозился и опять встал с кровати, вытащил одеяло из пододеяльника, само одеяло бросил на пол, а пододеяльником укрылся так, чтобы он закрывал только пах. Потом ещё пришлось потратить минут десять, чтобы правильно поставить ноги и выбрать ракурс. Марк сделал с десяток фотографий и потратил ещё несколько драгоценных минут, чтобы выбрать из них подходящую.        Марк: доброе)        Он зажмурился и убрал телефон подальше. Внутри всё зудело от беспокойства.        Елисей: мм, спишь голенький?))))        Марк: или разделся, когда увидел твоё фото…        Или когда не обнаружил нормальных трусов.        Елисей: понимаю 🌚🌚🌚        И скинул ещё одну фотку: всё то же самое, за исключением руки в трусах. Марк вспыхнул. Елисей трогал себя и думал о нём. О нём, как о нём, как о настоящем Марке, том, который омега. Может быть, смотрел на его фото и трогал себя. Прямо как сейчас делал сам Марк.        Елисей: неудобно писать одной рукой        Елисей: да же?)        Марк разрывался между желанием отбросить телефон и подрочить и желанием уткнуться в экран, чтобы не пропустить ничего, на случай, если Елисей решит побаловать ещё какой-нибудь фотографией.        И Елисей побаловал, отправил фотографию, где на нём уже не было трусов. Он свёл ноги, закрыл ладонью член, и был так хорош, что хотелось плакать.        Елисей: я всё😙        Марк: Господи блядь        Марк: Елисей        Марк: доброго утра блин        Елисей: теперь точно доброго ппхах

***

       Марк купил себе пару красивых трусов, одни приличные, другие из тех, что надо прятать от родителей. Он уже даже отправлял Елисею фотку в них, более того, теперь он даже знал, с какого ракурса лучше фотать, чтобы Леся замолчал на пару минут, а потом скинул улыбающийся смайлик.        И, конечно, они не могли не трогать друг друга при встречах, даже если бы пытались, а они не пытались. Вначале было немного стеснительно, как, наверное, в любых отношениях, а потом, стоило только Лесе переступить порог квартиры Марка, как он тут же оказывался на его коленях.        Поцелуи становились дольше, всё менее невинными, прикосновений было больше, и не все они через одежду. Классический подростковый петтинг в лучшем его проявлении — они тёрлись друг о друга часами. Но всё ещё присутствовала какая-то грань, трусов никто ни разу так и не снял.        Этот вопрос неизбежно назревал, но Марк надеялся, что ситуация сама подведёт их к этому без лишних разговоров. В конце концов, в его отношениях с альфой так и было. Елисей решил по-другому.        Он уже собирался уходить домой, сидел на диване и допивал свою газировку.        — Ты бы хотел…        Он так интригующе замолчал, что у Марка сразу сердце начало биться быстрее.        — У меня родители на дачу поедут в пятницу, на все выходные. У тебя есть какие-нибудь планы?        Марк фыркнул, даже если и были, то их бы тут же не стало, стоило Елисею изъявить такое желание. Он все ещё не находил времени лучше чем проведённое наедине.        — Может, тогда я у тебя останусь? Ну, что дома одному делать?        — Конечно, давай! Закажем пиццы, посмотрим какой-нибудь мини-сериал. Или марафон Гарри Поттера.        — Ага… И, ну… Получается, будет время, чтобы, ну…        Марк почувствовал, как покалывает кончики пальцев. Смущение Елисея умиляло, смущало и возбуждало.        — Ну, короче, я думал, мы могли бы заняться сексом? — с каждым словом все тише продолжил Леся.        — Могли бы.        Ладони вспотели, сердце колотилось. Марк сглотнул и кивнул пару раз, чтобы не оставалось сомнений, что он согласен.        Елисей выдохнул с облегчением, как будто боялся услышать отказ. Он разулыбался, кинулся на Марка с поцелуями и быстро собрался домой. Уже на пороге он замер.        — А мы… Когда я встречался с парнем, ну, альфой, я делал, эм, эпиляцию, — он сказал последние слово шёпотом. — Ну, там, ты понял. Я просто хотел уточнить, раз мы оба омеги… — у Елисея горели даже уши.        Марк уткнулся в ладони и рассмеялся и от смущения, и умиления!        — Что смешного? Эй! Ну, как думаешь? Надо, эм, делать эпиляцию?        — Не знаю, наверное, как хочешь, — улыбнулся Марк.        — Просто больновато, и чешется всё, — поморщился Елисей.        — Тогда не делай.        — А ты?        — Хочешь, тоже не буду? — рассмеялся Марк. Этот разговор ужасно смешил его.        — Давай, вдвоём не так стрёмно, — хохотнул в ответ Елисей.        Марку было решительно плевать, слишком сильно разжижала мозг мысль, что они займутся сексом. Прямо по-настоящему. То есть Марк увидит, как кончит Леся, услышит, как он дышит, как звучит во время оргазма. Реально услышит, а не будет об этом фантазировать!        До пятницы было ещё три дня — и это слишком много для влюблённого молодого омеги! Марк не мог нормально учиться или работать, даже спать не мог. Он прочитал просто стыдное количество глупых статей про первый раз с омегой, как себя вести, как доставить удовольствие и получить его самому. Статьи были по большей части отвратительные, Марк закрывал одну из них, скривившись, и тут же открывал другую. Потому что у него внутри зудело беспокойство и предвкушение, что оставалось ещё делать? Не с друзьями ведь советоваться!        Ночью перед тем самым днём, который даже мысленно Марк никак иначе не называл, Елисей написал ему.        Елисей: ты тоже не спишь?        Марк: да, не спится        Елисей: это странно, да? что я запланировал наш секс?        Елисей: обычно это как-то спонтаннее происходит 🙈        Марк: ну, волнения ты мне определённо добавил))        Елисей: но есть и плюсы!        Елисей: мы точно будем готовы, а то с этой спонтанностью можно оказаться в застиранных трусах в самый важный момент 😜        Марк невольно вспомнил свои метания по поводу нижнего белья и поблагодарил себя, что заблаговременно решил этот вопрос.        Марк: у тебя такие разве есть? Не припомню, чтобы ты на фотках был в застиранных трусах        Елисей: стоит ли расстроиться, что ты на этих фотках смотришь на трусы, а не на меня?        Елисей: мне немного страшно 🙈        Елисей: если честно......        Он так быстро сменил тему, что Марк не сразу нашёлся с ответом, всё ещё думая о всех тех фотографиях, которые пополняли его личную коллекцию.        Марк: мне тоже        Елисей: 🙈🙈        Марк: но я очень жду завтрашний день        Елисей: пересланное сообщение: я тоже        Хоть это и было волнительно, но какое же это было приятное волнение!

***

       В пятницу они встретились вечером после пар Елисея. Договорились, что закажут пиццы и посмотрят какой-нибудь фильм. Пиццу действительно заказали, а вот посмотреть не получилось, их почти сразу отвлекли поцелуи.        От Леси пахло духами, чуть ярче, чем обычно. Наверное, переборщил от волнения. Он иногда сладко вздыхал в поцелуй, и от каждого такого вздоха у Марка пробегали мурашки по позвоночнику и подскакивал пульс. Елисей прижался ближе, обнимая руками за поясницу и притираясь бёдрами. От остроты ощущений Марк чуть было не отдёрнулся, прежде чем успел себя остановить. Он прижался крепче в ответ, запустил пальцы в волосы, поглаживая горячий затылок и двинул бёдрами навстречу.        — Давай не будем смотреть фильм?        Марк открыл глаза и посмотрел на Елисея — губы у того были уже красные, волосы растрёпаны, и на него хотелось смотреть без передышки.        — Давай, — кивнул Марк и сглотнул.        Елисей улыбнулся ему, поцеловал коротко в кончик носа, а потом опять набросился на его губы, целуя ещё глубже, чем до этого.        Марк упивался ощущением горячего скользкого языка Леси, его мягких настойчивых губ. Ощущением тонких пальцев, жадно хватающих и щупающих всё, до чего он мог дотянуться. Его горячие влажные вздохи, мягкие волосы, лезущие в лицо, тепло кожи и запах. Марк чувствовал себя пьяным.        — Давай…        Марк не договорил и вместо этого потянулся к джинсам омеги, чтобы расстегнуть их. Елисей закивал, помог стащить с себя штаны и остался в одних простых светло-голубых трусах. Он сидел перед Марком в трусах и футболке, очаровательно растрёпанный и зарумянившийся. Марк жадно смотрел на него, и Елисей вдруг, как будто боясь передумать, стянул с себя футболку, а затем и трусы — быстро и дёргано.        — И ты, ну… — кивнул он, уже совсем красный и с видимым усилием удерживающий себя от того, чтобы не прикрыться. И он был уже возбуждён, ох…        Марк спохватился и тоже быстро снял с себя одежду, чувствуя, как жжется взгляд глаз напротив. Оставшись без одежды, он отдышался пару секунд и протянул руку к Елисею, взял его ладони, сплёл пальцы, и Елисей на коленях пододвинулся к нему ближе.        — Привет, — улыбнулся он.        Марк завёл его руки себе за спину, положил их на бёдра, а своими осторожно коснулся обнажённой кожи на талии омеги.        — Привет, — ответил он.        Целоваться и трогать друг друга, ощущая обнажённую кожу было чем-то совсем нереальным. Будто фантазия, но ни в одной из них Марк ни разу не чувствовал столько мелочей — и забавное сопение Елисея во время поцелуя, и то, как он иногда, забывшись, впивался в кожу ногтями.        Они легли на разложенный диван, Марк навис сверху над Елисеем, прижимаясь к нему, чувствуя, как от частого дыхания вздымаются грудь и живот.        — Марк… Я уже… — откинув голову и зажмурившись сбивчиво сказал Елисей.        Марк посмотрел вниз — омега был давно и сильно возбуждён, его член был твёрдым и абсолютно мокрым, и Марк почувствовал непреодолимое желание узнать, был ли Елисей таким же мокрым ещё ниже. Он, мимолетно прикоснувшись к собственному члену, сел между ног омеги, осторожно раздвинув их.        — Марк! — прошипел Елисей и сдвинул коленки, предплечьями закрывая лицо.        — Прости… Я хочу посмотреть.        Елисей ничего не ответил, так и оставшись спрятанным за руками, но не стал сопротивляться, когда Марк вновь раздвинув его ноги, открывая себе лучший обзор.        Ни одно порно, ни одно фото или фантазия не могли сравниться с этой реальностью. Марка захлёстывало таким возбуждением вперемешку с нежностью, что казалось, эти чувства не вместятся в него.        Елисей был мокрым, смазка блестела на его ягодицах, так что от неё нельзя было оторвать глаз, а пальцы так и тянулись потрогать. Марк не стал себе отказывать: скользнул пальцами по смазке, от чего Елисей вздрогнул и опять рефлекторно попытался свести колени. Но Марк придержал их, опять провёл пальцами от копчика до шовчика мошонки, размазывая влагу и переставая дышать от осознания столь интимного прикосновения.        — Я не могу так лежать, — пожаловался Елисей, уже совсем пунцовый. — Давай лучше…        Он завозился, приподнялся на локтях, уходя от прикосновения и смущённо посмотрел на Марка. Тому понадобилось пара вздохов, чтобы прийти в себя.        — Давай лучше ты. Ну, в смысле ложись. А я… — он помотал рукой, как будто этот жест должен что-то значить и вздохнул.        Марк хотел возразить. Ему не терпелось потрогать Елисея, разглядеть его как следует, во всех местах. Но стоило только подумать о нежных пальцах, которые будут трогать его, все возражения отпали, и Марк упал на спину, нащупал подушку и сунул её себе под голову. От взгляда Елисея всё тело покалывало приятными мурашками возбуждения и волнения.        — Ты красивый, — сказал Елисей, подбираясь к нему ближе.        — Ты тоже, — одними губами шепнул Марк, когда омега наклонился над ним.        Простого «красивый» было недостаточно, чтобы описать, каким Марк видел своего Елисея. Особенно сейчас, когда тот был встрёпанный и раскрасневшийся, глаза возбужденно блестели. Ну и, конечно, когда он был голый.        Елисей так правильно ощущался между ног, Марк вздохнул с удовольствием и чуть сжал его бёдрами. Мягкие губы омеги нежно касались груди, шеи, затем, осмелев, Елисей прижался поцелуем к соску Марка, и тот от неожиданности вздрогнул. Елисей, позабавленный реакцией, ещё долго не мог оторваться, посасывая и покусывая сосок, пока тот не стал слишком чувствительным, и Марку не пришлось чуть оттолкнуть омегу.        Елисей отстранился, облизнул Марка долгим взглядом и сполз вниз, целуя живот, нервно вздымающийся от частого дыхания, а затем и ниже.        Если бы нужно было выбрать лучшее воспоминание — это оно, как Елисей целовал его в сгиб между пахом и бедром, ощущение его горячих губ и пальцев. Хотя что-то подсказывало Марку, что за сегодняшний день появится ещё не одно столь же восхитительное впечатление. И предположение тут же подтвердилось, когда Елисей взял член в рот.        Бывший парень делал Марку минеты, и у него выходило, пожалуй, даже лучше, чем у Елисея. Но это было глупо даже сравнивать: и на малейшую долю это удовольствие было не похоже на то исключительно физическое. Марк не знал, от чего ему хочется кричать сильнее: от ощущения мокрого, тёплого и узкого на члене или от осознания, что это Елисей. Боже, Елисей! Омега! Прямо сейчас занимался с ним сексом.        Марк несдержанно застонал и вцепился в волосы Леси, прижимая его к себе ближе, и лишь через секунду опомнился.        — Прости, прости… — зачастил он, ласково проводя ладонью по затылку.        Он опустил взгляд вниз и чуть не умер от остановки сердца. Леся медленно выпустил член изо рта, глядя Марку в глаза, облизал губы, припухшие и покрасневшие, и вернулся к своему занятию. Марк с немым вздохом откинул голову на подушку и зажмурился. Какой же он был мокрый! Казалось, из него прямо течёт, как будто он в течке.        И стоило только подумать об этом, как Марк почувствовал прикосновение пальцев между ягодиц. Тех же пальцев, которые он сжимал в своей ладони и целовал, которые нежно гладили его по щеке и ерошили волосы.        — Леся, блин… — захныкал Марк. — Пожалуйста…        Пальцы скользнули внутрь, так правильно, будто делали это уже сотню раз. И Марку вдруг стало так хорошо, что аж плохо от мысли, что Елисей, должно быть, так же ласкал пальцами и себя. Наверняка! Даже и гадать не надо было.        Около минуты, пока Елисей сосал и не спеша двигал пальцами внутри Марка, тот разрывался, не в силах решить, позволить себе кончить или отложить. И всё-таки, когда стало так хорошо, что аж пальцы на ногах поджались, он завозился, чуть потянул Елисея за волосы, на этот раз от себя.        — Подожди, подожди… Я хотел, ну, в тебя, эм…        Елисей за возбуждением уже, видимо, забыл стыд, и сидел перед Марком, ничуть не пытаясь прикрыться, демонстрируя небольшой омежий член, полностью вставший и влажный.        — Ты хотел меня… О, я просто тоже думал, что я. .        — Ох! Если ты хочешь, конечно, — закивал Марк, чувствуя себя так неловко, как никогда. Они сидели друг напротив друга, голые и возбуждённые, не решаясь, что делать дальше.        — Нет, ты можешь… — перебил Елисей.        — Нет, я тоже этого хочу, давай ты…        Елисей замер на секунду и рассмеялся, утыкаясь лицом в ладони. Марк и сам нервно захихикал.        — Боже, это так неловко! — сквозь смех выдавил Елисей. Он протёр лицо ладонями и посмотрел на Марка. — Давай ты… Ты вот сказал, и я, да, я хочу. Очень.        Марк не был готов медлить ни минуты, он закивал, подполз ближе к Елисею и опять замер.        — На спине?        — Да, наверное, ага…        Елисей лёг, опять раздвинул ноги, лишая Марка способности ясно мыслить, и закусил исцелованную и не только губу.        — Я сейчас, — сказал Марк и потянулся к тумбочке за презервативами.        — Может?.. Давай так?        Так было нельзя, но ведь что плохого могло произойти? И вообще Марк был настолько возбуждён и настолько ему не терпелось взять поскорее своего омегу, что он только кивнул.        Опустился между ног Елисея, огладил его бока, и скользнул рукой вниз, не теряя времени. Сразу ввёл пальцы, задыхаясь от этого ощущения, жадно вглядываясь в лицо Елисея. Тот был таким красивым, смотрел в ответ широко распахнутыми глазами, дышал открытым ртом, иногда то ли постанывая, то ли поскуливая.        Марк так много раз представлял, как это будет: как он накроет горячее тело Елисея сверху, вопьётся пальцами в его бёдра и медленно, чтобы почувствовать и распробовать полностью, введёт в него член. Прижался своим животом к его, посмотрел в глаза и поцеловал.        — Ой… — выдохнул Елисей ему в губы. Он вцепился пальцами в плечи Марка, но уже через несколько секунд ослабил хватку, провёл ладонями по лопаткам и ниже, прижал их к пояснице и простонал.        — Нормально?        — Да, — кивнул Елисей и потянул его ближе к себе, забавно вытягивая губы для поцелуя.        Марк послушался, прижался к его губам, запоминая это ощущение, эту близость.        — Можно?        Елисей хихикнул и сжал его бёдрами:        — Нужно.        Будучи подростком Марк так и представлял себе секс, он такой и должен быть. Стало даже жаль, что это не его первый раз.        В тишине комнаты было слышно шуршание простыней, жаркое дыхание в перемешку со стонами и смущающие влажные звуки от того, каким мокрым был Елисей. Марк и сам был не меньше — он чувствовал, как скользко между ягодиц, и от этого ощущения возбуждался ещё сильнее.        Елисей начал ёрзать, подаваясь бёдрами вперёд, чтобы принять глубже. Он зажмурился и, казалось, весь сосредоточился на своём удовольствии. Прогибался в пояснице, цеплялся за руки Марка, а потом утянул одну его ладонь себе на член. Хватило всего нескольких скользких от смазки движений, чтобы Елисей сдался и с глухим стоном кончил. Почувствовав его горячую сперму, испачкавшую ладонь, то, как он сжался вокруг него, тесный и горячий, Марк понял, что и сам недолго продержится. Он успел сделать ещё несколько быстрых толчков, вжался бедрами в Елисея и, задохнувшись, уткнулся лицом ему в шею.        Елисей, ещё не отдышавшись, полез с поцелуями: его губы влажно касались лица, щёк и подбородка, пока не нашли губы Марка. Они оба были мокрыми, потными и не только, но даже это не было, как обычно, противно. Елисея хотелось прижать к себе и не отпускать.        — Нормально? — спросил Марк. Елисею, кажется, всё понравилось, но хотелось бы знать наверняка. Марк волновался, что мог сделать что-нибудь не так.        — Да, — сладко вздохнул Елисей, прижимаясь к скатившемуся к нему под бок Марку. — Хорошо, что ты… Ну, что это был ты сейчас. Я бы, наверное, так долго не продержался.        Марк смущённо хмыкнул и посмотрел на такого же смущенного Елисея. Марк с восторгом подумал, что когда-нибудь это станет совсем привычным делом, и тело Елисея, его удовольствие и звук шумного дыхания будут такими же знакомыми, как свои собственные.        На удивление, Марк не боялся привыкнуть. Он с нетерпением и этого ждал.

***

       Они провели дома у Марка все выходные, Елисей даже не пошёл на пару в субботу, да они и в магазин не вышли ни разу. Марк даже не представлял, как в понедельник уснёт без сопения Елисея под боком. Он никогда и не думал, что всего за несколько дней привыкнет к постоянному присутствию другого человека в его пространстве.        Пока это были лучшие выходные. Они целыми днями обнимались и целовались, разговаривали по полночи, а вторую половину тратили на другие приятные вещи. И зря Елисей боялся что у него не получится, Марк готов был со всей уверенностью заявить, что он прекрасно справлялся.        В воскресенье договорились, что лягут пораньше, потому что с утра Елисею ещё нужно было успеть заехать домой перед парами. Они лежали в кровати, Марк перебирал пальцы Елисея и тихонько вдыхал запах своего же шампуня с его волос.        — Я… — начал вдруг Елисей и замолчал. Марк вопросительно промычал. — Я немного волновался. Не просто как перед, ну, сексом. Я боялся, что мне не понравится.        Марк задержал дыхание и чуть крепче сжал чужие пальцы. Мысль об этом в секунду разгоняла сердце до ста от волнения.        — Я, знаешь, легко увлекаюсь, и боялся, что просто надумал себе всё это. Мне ведь раньше не нравились омеги. И я боялся, что обманываю сам себя, что я просто запутался в чувствах. Что, если ты мне нравился, как друг, а когда дошло бы до близости? То, не знаю, мне бы было противно?        Елисей повернул голову, чтобы смотреть на Марка, а тот предпочёл бы сейчас спрятаться, чтобы не показать своего волнения. То, о чём говорил Елисей, было его худшим кошмаром.        — И? — сглотнув, спросил Марк. — Что ты решил?        — Я ничего не решал, — улыбнулся Елисей так, что от сердца разом отлегло. В его глазах даже в полумраке отчётливо были видны смешинки. — Я просто понял, что дурак. Почему я вообще сомневался?        — Потому что дурак?        — Точно, — рассмеялся Елисей и улегся боком, почти утыкаясь носом в нос Марка. Он сказал так тихо, что и с такого расстояния его было почти не слышно: — мне никогда не было так… И я не только про секс.        Мурашки щекотно пробежались по спине, у Марка спёрло дыхание от застрявшего в горле комка чувств. Ему вдруг показалось, что он расплачется просто от того, что не может подобрать подходящих слов, чтобы передать, как ему.        — И я рад, что ты тогда обманул меня, — улыбнулся Елисей.        Марк всё-таки сморгнул слёзы и улыбнулся:        — Я тоже.        И прижался к губам Елисея до того, как успел наболтать много сентиментальной стыдной чепухи. У него будет на это ещё много времени. Ещё очень-очень много времени.