* * *
Проходит та злополучная неделя. Омеге стало определённо лучше, но далеко не до конца. Передвигаться было несколько сложно, из-за боли в теле, что ещё не до конца прошла, но можно. Головные боли, что не сходили на протяжении трёх дней, прошли и больше, по крайней мере на данный момент, не беспокоили омегу. Мелкие и незначительные синяки сошли, так же как и некоторые гематомы(П.а. это же разные вещи?) вместе с шишками. Подскочив на кровати от будильника, что неожиданно разорвал образовавшуюся с ночи тишину. Выключив это «адское создание», Россия откинув, ногами, одеяло начал смотреть в потолок. Желания идти куда-то, если уж быть честным, у него не было. Но пересилив себя и ту, временную, лень, что образовалась за то время, что омега провёл дома, он встал с кровати, заправляя последнюю, начал вновь собираться на работу. Припухлости сошли с губы, что сейчас выглядела нормально, ранка правда осталась, но это не смертельно. Нос, что был сломан, сейчас тоже выглядел более менее. Вздохнув, Россия закинул, уже собранный, рюкзак себе на плечо, и поставив портфель рядом с входной дверью, омега пошёл завтракать. Да, наконец-то он может нормально покушать. Но так как он немного поленился перед сборами, времени готовить что-то интересное, по типу блинов или омлета, не было. Поэтому, даже не думая по этому поводу, Федерация достаёт из ящика сковороду, что в секунду, с громким звуком, падает на пол из-за, всё ещё несколько, ослабленных конечностей омеги, вырывая у последнего тихое, но такое смачное:«блять!». Подняв сковородку и поставив ту на плиту, разогревая, так же поступил и с чайником. Налив немного масла на, уже разогретую, сковороду, Россия разбивает два яйца, выкинув скорлупу в мусорку, омега принялся готовить. Этот процесс не занимает много времени, буквально минут десять и «вуаля!», яичница готова. Положив завтрак себе на тарелку, и дождавшись когда закипит чайник, заварил себе чай, как обычно не разбавляя. Поел Федерация быстро, особенно если учесть то, что он слегка опаздывал. Поэтому вскочив, о чём спустя пару секунд пожалел, боль подобно удару тока, резко распространилась по всему телу, сдавленно прошипев, Россия положил тарелку в раковину, вышел из кухни. Накидывая на плечи рюкзак, русский вышел из квартиры, закрывая за собой дверь. Идти сейчас на работу пешком было бы вершиной мазохизма, поэтому Россия принял решение ехать на автобусе. Да, он уже опаздывает, но выбора у славянина явно сейчас нет. Дождавшись нужного автобуса, русский заходит в него и оплачивая проезд, садиться на одно из свободных мест.* * *
Ворота вновь встречают омегу своим величием. Последний же, достав ключи, отворяет их, проходя во двор. Только вот, продолжая разговор о травмах... Те, что были на лице, шее и руках были отчётливо видны, ведь русский на той «неделе отдыха» даже не обратился ко врачу. Опрометчиво. Я знаю, но состояние у омеги было ужасно настолько, что просто дышать было тяжело, что уж там говорить про посещение врача самостоятельно. Убрав ключи обратно в кармашек рюкзака, омега прошёл в комнату персонала, и, забирая весь нужный инвентарь, хотел было выйти, но даже не успев развернуться в сторону двери, вздрагивает от того, что последняя отворяется. Вот сейчас русскому было почему-то страшно, он не знал почему именно, просто было ощущение того, что сейчас повториться тот вечер, что омега даже не помнит. С нескрываемым страхом Россия обернулся, и облегчённо выдохнул, падая на один из стульев, что стояли рядом со столом, прикрывая глаза. В дверном проёме стоял Великобритания, что с неким шоком, и даже несколько взволнованно, наблюдал это «представление». Взгляд альфы неожиданно падает на, всё ещё не до конца зажившую, губу и на ладони Федерации, что тоже были покрыты, пусть и сейчас почти зажившими, но, синяками. Непонятно откуда, взявшееся волнение за русского, охватило Великобританию, но тот поняв, что просто стоит в дверном проёме и несколько пялиться на Россию, произносит: —Россия, я рад, что ты вернулся на работу, но...,—голос, что раздался, разрывая тишину помещения, заставил омегу открыть глаза,—Ты не видел Ольгу? Федерация отрицательно помотал головой, мгновенная, но не сильная, боль пронзила голову русского, заставляя того сдавленно зашипеть. Британия вздрагивает и подходит к русскому, произнося: —Россия, послушай, я понимаю, что это не моё дело,—последовала пауза, заставляющая русского посмотреть на англичанина,—Но, что произошло? Тот лишь, сжав губы в тонкую линию, встал со стула на котором сидел, и слегка пошатываясь прошёл к выходу, и замерев в проёме произнёс: —Простите... Я не могу сказать... И вышел, даже не закрывая за собой дверь(П.а. сучка...), оставив в помещение, явно шокированного альфу. Идя по коридору, он чуть не навернулся раза два точно. Подходя к лестнице, и начиная спускаться, русский крепко хватается за перила, боясь кубарем покатиться по этой лестнице. Спустившись, он проходит в сад начиная работать. После дождя сад выглядит великолепно. Маленькие капли дождя, что бусинками, легко поблёскивающими на солнце, лежали на траве, что сейчас, казалось, приобрела более насыщенный зелёный цвет. Листья деревьев, с которых эти самые капли, скатывались, и капая задевали другие листочки, словно в замедленной съёмке. Кусты, на которых были беспорядочно разбросаны цветы, переливались на солнце словно драгоценные камни. Но среди всей красоты выделялся тот самый куст с розами, которые дождь укрыл прозрачным одеялом, заставляя переливаться на солнце будто камни граната. Но стоило России сделать всего пару шагов, как последний, случайно подскальзываясь на плитке, что ещё не высохла после утреннего дождя, падает, сдирая кожу на руках и коленях. Обречённо взвыв, и прокричав тихое:«да блять!», ложится на плитку пластом(П.а. тупо моё состояние когда нужно писать новую главу), даже не заботившись о том, что своими действиями он может испачкать одежду. Полежав, так минуты три точно, Федерация начинает подниматься, для того, чтобы начать наконец работать. Подойдя к кустам, русский хотел было достать из кармана фартука садовые ножницы, но те просто берут и выскальзывают из рук России, явно не желая сотрудничать с последним. Вздохнув, и смахнув мешающие пряди волос с лица, омега поднял злополучные ножницы, принимаясь наконец, подстригать куст. Срезав все засохшие и выбивающиеся, из общей «картиной композиции», листья Россия убирает ножницы обратно, и те, слава Богу не падают, как сделали это в прошлый раз. В принципе, работал он сегодня замечательно, если вычесть из общей картины то, что Федерация умудрился, раза два точно, упасть, зарабатывая таким образом себе новые синяки и шишки, так же омега, всё-таки наступив на свои же грабли, раза три укололся шипами, что покрывали стебли, роз. Мда, сегодня удача явно не на стороне русского. И славянин задумался:«А когда в последний раз удача была всё же на моей стороне?»
Грустно усмехнувшись, стёр со своего лба маленькие капли испарины, к которой неприятно липли волосы. В последний час солнце светило и грело землю нещадно, будто намереваясь уничтожить всё живое, вот только просто подняло температуру воздуха до градусов тридцати точно. Небо было чисто-голубым, без намёка хотя бы на одно облачко. Капли, от которых сад «сиял» на солнце, высохли уже давно, той свежести после дождя не осталось, вернее она есть, но так не заметна и практически не ощущаемая. Вздохнув, Россия поднял взгляд к небу, смотря на него, на автомате, не замечая того, жмурясь от лучей солнца, легко смеясь. Опустив взгляд, омега принялся собирать свой рабочий инвентарь, что сейчас был разложен на земле. Собрав его, омега пошёл к дому, чтобы занести инвентарь в комнату для персонала и передохнуть, ведь сейчас будет время перерыва, только... Омеге не хватило буквально три-четыре шага для того, чтобы хотя бы сейчас дойти до крыльца не упав. Но, я думаю, не стоит напоминать о том, что Федерация мало того неудачник по жизни, так ещё из-за травм он был довольно ослаблен. Это и сыграло с ним злую шутку, не удержав равновесие Россия, чуть не сломав нос повторно, вновь падает, задевая ещё не сошедшие, и очень болезненные, синяки, сдирая, и так содранную, кожу с ладоней и колен. Вот только, видимо по чистой(П.а. на сюжетной линии автора Россия подскользнулся! Ладно шучу :>) случайности, падает перед Великобританией и Францией, что сейчас в шоке уставились на тело, что лежало перед ними. Простонав от боли, омега попытался встать, но сделал лишь хуже,ведь повреждённая кожа на ладонях болела, да что уж там говорить, из-за частых падений сегодня, у русского всё тело, на любое движение, отзывалось болью. Франция очнулся первым, подбежав к Федерации, мужчина помог славянину подняться на ноги, придерживая, чтобы тот вновь не рухнул, Россия же на это действие, со стороны другого омеги, смущённо поблагодарил, приподнимая уголки губ. Британия же просто подошёл, вновь повторяя вопрос, на который не получил ответа утром: —Россия, меня как твоего начальника, беспокоит твоё состояние,—омега поднял взгляд, в котором читался немой вопрос,—Что у тебя произошло? И Федерация замирает, словно молнией поражённый. Резко воспоминания о том вечере обрушиваются, словно лавина, на омегу, вызывая неконтролируемую головную боль. «Это был поздний вечер. На улицах, кроме редких машин, не было не единой души. Тишина, почти осязаемая, лишь иногда нарушаемая лаем собак или нежным «шёпотом» листьев деревьев. Федерация шёл с остановки домой, глотая слёзы, что предательски катились по щекам. Сегодняшняя встреча с отцом произвела на омегу большое впечатление, но к сожалению далеко не в положительном ключе. Болезненный вид альфы, отдавался колющей(П.а. не, Росс не болеет, просто не знаю как сказать по другому) болью в сердце, а к горлу каждый раз подступал ком горечи, от чего омега чуть ли не задыхался. Каждый шаг России отдавался громким эхом между домами. От этого становилось жутко. Сзади мелькнула тень, но русский не обратил на это внимания, а надо бы. Зайдя в неосвещаемый двор, славянин почувствовал необъяснимый страх, что вцепился в него не желая отпускать из своих цепких лап. Ветер стал холоднее, а самое главное сильнее, что и заставило омегу чуть съёжится. Убрав руки в карманы толстовки, в надежде согреть их, славянин боковым зрением замечает, что та тень которая мелькнула, буквально минуты две назад, до сих пор идёт за русским. Страх усиливается, к нему подключается ещё и паника. Ускорив шаг, Федерация попытался избавиться от преследователя, но, к сожалению, в который раз сделал только хуже. Та тень, а если быть точнее здоровый мужик, что по комплекции, естественно, превосходил омегу и чей рост был примерно метр восемьдесят. Схватив Федерацию за руку, бета(П.а. Дааа, тот мужик бета... Мне просто нужно как-то от повторов избавляться *нервный смех*) завёл русского в, видимо давно не освещаемый, переулок, кинув того к стене, от чего славянин ударился головой, да и всем телом тоже, сдавленно зашипев, омега поднял взгляд на мужчину. Тот же подойдя, схватил Федерацию за волосы, на, что омега вскрикивает, притянул к себе, довольно тихо, но так чтобы Россия услышал, произносит: —Слышь, парень, это чистая профилактика и напоминание о том, что скоро ты должен будешь вернуть моему хозяину деньги,—дальше следует пауза. Сильнее сжав волосы, от чего с губ омеги срывается болезненный стон, а из лёгких выходит воздух, в уголках глаз скапливаются слёзы,—И не смей идти в ментовку если жить хочешь. Ты понял? Россия же, насколько это позволяла рука, сжавшая волосы, кивнул, тихо произнося: —Д-да... И Федерацию откидывают на асфальт. Последний же больно ударяется головой, тело пронзает боль. Встать ему не даёт удар, пусть и далеко не сильный(П.а. золотая середина, чтобы не убить раньше времени Россию), но довольно ощутимый, от этого из лёгких омеги резко выходит воздух, а сам он согнулся пополам, а с губ сорвался стон, наполненный болью. Дальше последовал удар в районе поясницы, заставивший вскрикнуть. Удары продолжались, и каждый отдавался дикой болью, пронзающей тело словно стрела(П.а. пожалуйста простите меня за это описание избиения... Не умею я это описывать *нервный смех*). Почему же Россия не сопротивлялся? Тут всё до ужаса просто. Что может сделать омега, ослабленная течкой, ростом метр шестьдесят два, против беты крупного телосложения и ростом под метр восемьдесят? Вот именно, что ничего. Да, от Америки он смог отбиться, только потому, что тот был явно слабее того, что сейчас избивает Россию, да и ситуация была другой. Перед глазами пелена из слёз, голова гудит, тела омега почти не чувствует. Мало того, что холодно, так ещё и избивают, явно не щадя. В глазах темнеет, звуки смешиваются, превращаясь в кашу, что сейчас Федерация явно понять не сможет. Россия теряет сознание.* * *
Очнулся омега всё в том же переулке. Голова гудела. Тело на любое, даже самое незначительное, движение отзывалось жуткой болью. Да что там! Даже просто дышать было трудно. Кое как, пару раз чуть не упав, омега поднимается на ноги, на что последние подкашиваются, явно не желая слушаться хозяина. Но Россия вовремя хватается за стену, удерживая равновесие. Боль—это всё о чём сейчас думал Федерация, благо до дома осталось, буквально, пару шагов. Всё так же держась за стены зданий, омега доковылял до своего подъезда. Непонятно как, но, поднявшись по лестнице, русский заходит в квартиру, захлопывая за собой дверь. Разувшись, и сняв с себя верхнюю одежду, проходит в спальню, падая на кровать, что естественно не проходит безболезненно, и, даже не снимая одежды, закутывается в одеяло, засыпая. Но сон долго не продлился, из-за боли от каждого движения омега так и не смог нормально уснуть, до он, собственно, вообще уснуть не смог.» На глаза наворачиваются слёзы. В глазах вновь промелькнул тот ужас, и та боль, что испытал Федерация. Он вспомнил. Вспомнил, мать твою, почему не смог заснуть, и как он оказался сначала в том невъебенном переулке, а после уже и в квартире. Супруги, явно не ожидавшие такой реакции на вопрос, переглянулись, кивая друг другу. Франция, что придерживал, не давая вновь упасть, омегу провёл того в дом, и доведя до гостиной усадил на диван, от чего последний прогнулся под весом двух омег. Федерация же в, неком, шоке посмотрел сначала на Францию, а затем на Великобританию, явно не понимая их действий. Стало стыдно. Русский опустил взгляд на руки, что сейчас лежали на коленях, нервно переплетая пальцы.«Я просто не понимаю... Почему они так ко мне относятся? Я же просто рабочий... Стыдно...»
Примерно такие мысли крутились в голове славянина, от чего последний выпал из реальности, не замечая никого, даже альфу, что пытался достучаться до России. Вздохнув, Великобритания бросает: —Франц, когда он выйдет из транса, скажи, что я даю ему два дня выходных(П.а. дааа... Логика, ты где твою ж налево?!),—а после, даже не оборачиваясь, уходит. Франция же, не ясно кому, кивнул, вновь обращая своё внимание на Федерацию, что сейчас сидел, смотря в одну точку почти не моргая. Покачав головой, мужчина кладёт свою руку на плечо славянина, тем самым напугав русского. Последний же, явно, не ожидавший подобных действий, вздрагивает, направляя свой, несколько, испуганный взгляд на омегу-старшего(П.а. да, это Франция). Последний же, легко улыбнувшись, произносит: —Ох, медвежонок, что же у тебя случилось?,— француз слегка наклоняет голову вбок, вопросительно смотря на Федерацию. Русский же, сжав губы в тонкую линию, и, незаметно, смахнув скапливающиеся в уголках глаз слёзы, отрицательно мотнул головой, с некой хрипотой в голосе, произносит: —Простите, но я не могу сказать…,—после следует пауза, во время которой омега встаёт с дивана,—Если позволите, то я приступлю к своей работе. —Не позволю,—отрезал Франция(П.а. уже можно шипперить Францию и РФ?), заставив русского вновь вздрогнуть, и в, нескрываемом, шоке посмотреть на мужчину,—Сядь обратно на диван, медвежонок Слегка покраснев от такого пристального взгляда, Россия всё же сел, стараясь не нервничать, хотя ситуация, для него, была до жути странной. Француз же, вновь улыбнувшись, произносит: —Сейчас, да и ближайшие дня два точно, ты работать не будешь,—славянин вопросительно уставился на омегу, тот же, видимо заметив этот взгляд, ответил,—Британия дал тебе два дня выходных. —Но… Только хотел было Федерация возразить, как его перебивают: —Никаких «но», медвежонок!,—Франция укоризненно, словно мамочка, посмотрел на русского,—Только посмотри на своё состояние! Из рук всё валится, сам часто падаешь! Чего только стоят твои мешки под глазами!,—кажется дальше в мужчине проснулся материнский(П.а. окей, да, я сама в шоке) инстинкт,—Я конечно понимаю, что тебе двадцать четыре, ты молодой, у тебя вся жизнь впереди, но только посмотри на своё состояние!,—дальше омега вспылил,—И куда только твои родители смотрят?! Россия вздрогнул. Колющая боль вновь пронзила сердце, стоило только вспомнить отца. В глазах парня(П.а. эт Росс) проскользнула боль вперемешку с безысходностью. Именно это и заставило француза заткнуться, видимо до него дошло то, что тема родителей для Федерации болезненная. —Простите…,—прохрипел славянин, вставая с дивана,—Я пойду сейчас домой, если Вы не против. И поднявшись в комнату персонала, убрал весь инвентарь в шкаф, и вновь закидывая рюкзак на плечо, быстрым шагом вышел из дома, старательно сдерживая, рвущиеся наружу, слёзы. Перед глазами стоял отец, что грустно улыбался, и просил прощения. Больно.* * *
Добрался до дома русский довольно быстро, даже несмотря на то, что шёл он пешком, да боль напоминала о себе, но омеге было похер, если уж быть честным. Открыв, пошарпанную временем, железную дверь, Россия проходит в подъезд, закрывая за собой дверь на, что та скрипит, но поддаётся. Подъезд встречает славянина сыростью, что витала в воздухе давно, видимо недавно мыли полы. На стенах давно облезла зелёная краска, что была нанесена сюда около года назад. Раздолбанные временем перила, что уже не совсем выполняли возложенную на них функцию. Убитые, но выполняющие свою роль, подъездные лестницы, на которых были большие сколы. Вздохнув, омега начал подниматься на свой этаж. Каждый шаг русского отдавался громким эхом, что раздражало, и так болевшую сейчас, голову Федерации. Дойдя до своей своей квартиры Россия хотел было открыть дверь, но заметил, прикреплённую на скотч, бумажку, на которой, корявыми, печатными буквами было написано:«Часики тикают, мудила, помни об этом!»
Федерации даже гадать не пришлось, он точно знал от кого эта записка. Достало. Прикрыв глаза, и хмыкнув, омега сдирает с двери этот, чёртов, кусок бумаги. Открывая дверь своей квартиры, он проходит в неё и почему-то понимает.Как раньше больше не будет