Огонь.

      Кто такая Элисон Розенберг? Моя возлюбленная недоброжелательница и девчуля, которая всем своим чёрствым сердцем желает меня убить. Охотница за головами? Не то слово. Моя голова слишком дорого стоит, чтобы её принести в жертву этой очаровательной чертовке. Да и я к тому же не хочу оплачивать собственную смерть. Она собрала вокруг своей персоны целую банду плохих мальчиков и девочек и теперь развлекается тем, что гоняет меня по всей округе. Шучу. Раньше она была милой девочкой в розовой юбке, но из-за своего горе-папаши превратилась в высокомерную, нахальную, с татухами на всём теле, маньячку. И теперь мне представился шанс узреть её нахальное величество во всей красе, о которой я только мечтаю, да и то в своих недетских снах. Как я с ней познакомился? То была долгая история и поэтому я постараюсь быть более сдержанным. Мы познакомились с ней, когда мне было девять лет. Элисон была дочкой местного судьи, который впоследствии спился по непонятной причине, а матери у неё и впомине не было. Точнее была, но потом ушла куда-то. Однажды я увидел как маленькая хрупкая девочка, одетая в миленькое фиолетовое платьице, оборонялась от огромной собаки, скорее всего это был обыкновенный питбуль. Я не стал ввязываться, а просто наблюдал за всем этим, прислонившись спиной к дереву. На удивление, девочка победила собаку, вырубив её, а потом камнем превратив голову в кровавую кашицу. Это завело меня. С тех пор мы начали дружить, общаться, но дружба была недолгой — в тринадцать лет она меня уже жутко ненавидела. Есть миллионы причин, почему, но ни одна из них не является верной. Ну а что вы хотели? Я не любил ее и она меня тоже. Следовательно, мы не могли быть вместе и продолжать общаться. Ну да, ну да, все девочки имеют сердце, они любят, но начинают либо мстить, либо реветь из-за того, что парень отшил, если не послал на три весёлые буквы. Впрочем, как и я. Мне не нужны отношения. Вы спросите про Ларри. Это единственный человек, которого я смог полюбить, хотя раньше испытывал к нему отвращение и презрение. Всё потому, что он похож на огонь. Огонь, который возбуждает меня, дарит свою любовь, которой я легко отдаюсь. И плевать, что Лар парень, плевать на мнение окружающих, когда кто-нибудь из них узнает о моих романтических отношениях с братом. Но Элисон... Чёрт с ней!        — Ну же, Элисон! Подойди ближе, а то я тебя плохо вижу. Не бойся, я не кусаюсь, если только чуть-чуть, — она сделала шаг вперёд, не отрываясь от созерцания меня. Теперь я увидел её во всей своей красе: крашенные белые волосы, вызывающая чёрная одежда с сетчатыми колготками. На широком поясе болтались ножи, знакомой мне фирмы «Нокс». Красная помада, в носу кольцо как у быка, тушь... И это смуглое тело, покрытое отнюдь неприличными татухами. Выглядит как проститутка, — Бля, какая... Я даже продолжать не буду, ибо завидовать тут нечему, кроме твоей задницы.        — А ты всё тот же агрессивный мальчик с хвостиками. Никак не изменился, — проговорила она, указательным пальцем проводя по щеке. «Как и ты характером».        — Житие у меня тогда тяжкое было, вот и не изменился. Но я хочу побыстрее закончить сию встречу, так как у меня небольшие проблемки образовались и я не могу продолжать сей разговор. Кстати, а ты знала, что к окнам заброшек спиной нельзя поворачиваться, а уж тем более сидеть на них?       Угадайте, что я задумал. Ещё до этого разговора, я заметил как один из парней сел на подоконник, а сзади него было гигантское разбитое окно. Снаружи имеется небольшие старые подмости и следовательно на второй этаж можно легко запрыгнуть обыкновенной собаке. Смекаете? Пистолеты в руках, внутри всё ходит ходуном, а я всё жду, ожидая подходящего момента. Элисон наигранно-удивлённо смотрит на меня, уже готовится опять съязвить. Я бы отрезал ей язык, но боюсь этого не хватит. Ну а раз уж вышла такая оригинальная и многообещающая встреча, то почему бы мне не повеселиться как следует? Тут даже нож не понадобится. А вот и момент, когда этот незадачливый парень как в замедленной съёмке поворачивает голову и... Я присвистнул. Она вновь обратила на меня внимание, а воздухе повисла тишина, как вдруг... В окно влетает дъявольский доберман, зубами вцепляясь прямо в лицо несчастного парня, который по глупости решил посидеть на подоконнике. Слышится рёв, визг и дикий вопль. Собака буквально откусывает ему часть головы, своими острыми клыками вцепляясь в самую глубину. Обожаю доберманов — единственные собаки, покорившие моё сердце. Люблю их до безумия, особенно когда они голодные и злые, что только подливает масла в огонь. Тем временем я уже не медлил. Сделав резкий выпад в сторону, я пустился на первого пацана. Я прыгнул и легко отпрыгнув от стены, всадил ему пулю прямо в лоб, на прощанье пройдясь лезвием ножа по шее. Кровь расхлесталась по всему полу, вызывая у меня какой-то дикий приступ безумия. Но останавливаться на этом я не собираюсь. Я легко прокатился по полу, чувствуя как за мной начинают свой танец пули одного из парней. Придётся сегодня только глотки повспарывать, ибо на данный момент я не на что не способен. Как оказалось, их мало и поэтому скучно и не выгодно тратить зря патроны. Жадный? Нет, расчётливый. Доберман, покончив с тем беднягой, как стрела рванулся на ещё одного. Он оторвался от пола и на лету вцепился в шею, перегрызая её, а лапами расцарапывая спину. Остались трое. Они уже стреляли по мне, я извивался всем телом. Сделав очередное сальто, я выстрелил, даже не целясь и попал в самое яблочко. Второму, приблизившись, я преподнёс подарочек в виде ножа в грудь. Кофта вся в крови, хотя она чёрная и не так уж обидно, протез тоже не избежал участи поплескаться в чужой крови. Я резко крутанулся, вращаясь в воздухе и через секунду ещё один труп появился на залитом кровью полу. Картина впечатляющая. Теперь осталась эта красавица. У меня сохранились несколько патронов и один нож. Биту же я оставил в машине. Жаль, а она бы пригодилась.        — Мальчик повзрослел...        — Ага, ещё давным-давно, — ответил я, вытирая руки об какую-то тряпку и не отводя внимательного взгляда от Розенберг, — Не хочешь повеселиться?       Доберман стал страдать фигнёй, выискивая в одном из мёртвых тел кровавые кишки и прочие сладости. Пускай поест, он выполнил свою работу. Что-то тонкое и невидимое коснулось моих волос и я увидел, как голубая прядь падает на пол, подобно пушинки. Чёрт. Невидимые нити. Очень хорошо режут кожу, оставляя после себя замечательные кровоточащие раны, которые долго заживают. Есть даже те, которые пропитаны ядом и от них явно спастись невозможно. Но это редчайшее удовольствие, которое может доставить себе только истинный маньяк, знающий толк в этом деле. Ведь можно же самому порезаться и при чём не хило. Но Элисон готова на всё, ради моей смерти. Что ж, предлагаю доставить ей максимальное удовольствие. Ничего не говоря, я перерезал нить, всего лишь замахнув ножом. Но чёртовы Тейлор и Трэвис... Нельзя долго веселиться, а то я уже слышу как «цыплёнок» начинает меня проклинать. Нож бросать я не буду — ещё пригодится. В руке у Розенберг появилось йо-йо, на которое были намотаны те самые нити. Я понял, что она собирается сделать. Выгнувшись дугой, я прыгнул, как в тот же момент на прежнем месте блеснуло острое невидимое лезвие. Заведя руку за спину, крепко держа пистолет, я следил за каждым её движением. Она замерла, но не надолго. В меня полетело очередное лезвие и вбилось в стену, оставив после себя заметный след. Я успел отскочить и резко выстрелил, но промахнулся. Элисон никогда не пользуется ножами, ведь у неё есть йо-йо с лезвиями. Забыл сказать — они могут проткнуть человека насквозь. Пора переходить к решительным действиям, что у меня, кстати не получится. Я уворачивался от лезвий, стреляя, но промахиваясь. Это выводило из себя. Да я так скоро без волос останусь, а плюс ко всему я уже устал прыгать как зайчик в цирке. Элисон заливалась ядовитым смехом, крутя во все стороны свою игрушку. К ней вот так просто не подберёшься. Сволочь! Надо как-то выбить эту погремушку из её рук. Но как? Хм... Доберман. Я поменял направление и теперь двигался к собаке, что даже не обращала на нас никакого внимания. Ну правильно, она всё сделала, а дальше — не её проблемы. Вот я уже близко и снова свистнул, но только тихо. Он меня понял. Я стал отвлекать девушку, поворачивая её спиной к псу. Не ожидая команды, он понёсся к ней, вцепляясь прямо в руку и выбивая игрушку. Есть! Йо-йо валяется на полу, улетев далеко в угол, а я перевожу дыхание. Она остановилась. Теперь я заново выстрелил. Попал. Но только куда-то в район печени. Элисон согнулась пополам, падая на пол, а я же встал, поворачиваясь к ней спиной. Зря. Только я хотел подобрать эту игрушку, как острое лезвие пронзило бок и сразу же вышло, оставляя небольшую дыру . Т-тварь. Я согнулся пополам, точно так же как и она. Жгучая, острая боль пронеслась по всему телу, добравшись до мозга и сигналя ему. Я почувствовал что-то невероятно тёплое и липкое у себя под одеждой и это что-то тоненькими стрюйками поползло по телу, капая на пол. Это моя кровь... Я повернулся. Она лежала, а в руках было ещё одно йо-йо. Какого чёрта? Но она сейчас обездвижена и можно смело прикончить эту стерву, что я собираюсь сделать.        — Сдохни, тварь... — лихорадочно прошептал я, держась за бок одной рукой, а во второй держа разгорячённый пистолет, — Мы были лучшими друзьями... Жаль, что ты всё испортила...       Последнее, что я видел — это её грязную насмешливую улыбку. Стерва. Пора переть к этим идиотам.       Через несколько минут.        — Где тебя носило? — прошипел Трэвис, смотря на трясущегося в агонии Тейлора, но тут же заткнулся, увидя меня в столь прекрасном одеянии. Я вызволил из кармана обезболивающее.       Я вколол парню обезболивающее, хотя навряд ли это поможет. У него слишком глубокие и опасные для жизни раны, не удивлюсь, если и внутренние органы задеты. Как он ещё жив остался?... Желтоволосый тоже не в лучшем состоянии... А я говорил, что лишний раз сюда не надо ходить, нарвётесь на неприятности, а потом папочке придётся вас выручать. Но они ослушались папочку и побежали туда, куда нельзя и чуть не погибли. А папочке пришлось выручать бедолаг, вытаскивая их из этого дерьма. Он вытащил из, но в больничку придётся скататься. Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец. В боку ужасно колет, адская боль разносится по всему телу... Жжёт...       Я направил их к машине, а сам на минуту задержался. Не могу же я всё оставить вот в таком виде? Порядочному мальчику надо убрать всё за собой, верно? И сейчас я иду вперёд, а за мной пылает, взрывается здание бывшей школы. Ну что может быть эпичнее, нежели чем это? Верно, ничего. Люблю, когда всё пылает, горит.       Где-то через полчаса, а может быть и больше, я был в палате у Ларри. Думаете, я оставлю его одного? Не в этой жизни. Я привёл себя в порядок, чтобы он не узнал, чем я занимаюсь, вдали от дома. Не став заморачиваться с дыркой, я просто обмотал торс бинтом. Ходить было больно, я чуть ли не выдал себя, но постарался не подавать виду. А кровь идёт... М-мразь... Закусив губу, я перевёл взгляд на Ларри, чья лысая голова покоилась на моём плече. Мы лежали на одной кровати, прямо в его палате и просто молчали. Я обнимал его за плечи, притягивая к себе. Такой слабый... Блин, почему я осознаю все ценности жизни только в самом конце?... Мистер Брейк разрешил переночевать прямо здесь, одарив меня косым взглядом. Но я и рад. Рад тому, что могу провести всю ночь с Ларри. Я коснулся губами лысой макушки, нежно поглаживая его плечи. Сейчас здесь никого нет, кроме нас и поэтому я могу позволить себе спокойно украсть поцелуй брата.        — Только не говори, что хочешь этого прямо здесь, — улыбаясь, пробормотал я.        — Что? — удивлённо спросил кареглазый, но я не ответил. Сам догадается. Через несколько секунд он издал смешок, расплываясь в немного пошлой улыбке, — Не обращай внимания. Такое часто бывает при лейкемии.        — Это надолго?        — По-разному. Две-три недели... Стояк не отойдёт, даже если мы займёмся сексом. Он сам проходит...       Ещё немного поговорив о разных вещах, я посмотрел на часы. Время позднее, ему надо идти спать. Встав с кровати, преодолев боль в боку, я только хотел попрощаться с ним, как вдруг он схватил меня за руку, чуть не опрокинув вазу. Его глаза, покрытые красной сетью, из-за чего казалось, что он заплачет кровавыми слезами, с мольбой смотрели на меня. Он хочет чтобы я остался. Я голоден, рану надо ещё раз перевязать, но тут он... Ладно, к чёрту всё! Сначала я помедлил, ведь забираться в одежде как-то не очень, но потом, решив не оголять тело, запрыгнул в кровать, сразу же укрывая его и себя пуховым одеялом. Его руки сплотили вокруг меня кольцо, притягивая к себе спиной, а в шею уткнулся его нос. Я полностью расслабился, чувствуя за собой тёплую грудь Ларри и ощущая его дыхание на шее. О, если б я мог, то прямо сейчас отдался бы ему в руки и без лишних разговоров. Мы заснули, попав в царство Морфея... А я не знал, что меня ожидает дальше... Я просто спал, чувствуя биение его сердца, которое сейчас боролось за жизнь, пускало кровь по телу и слабело с каждой секундой. Я слушал удары, считая их, сбиваясь со счёту и начиная всё по новой. 143... 144... 145... ... Всё?        — Я люблю тебя, Ларри.