Огонь.

      Я проснулся на той же кровати, где и уснул, находясь в объятиях любимого человека. Боль в боку немного стихла, хотя я уверен, что это ненадолго. Меня пробило насквозь и следовательно надеется на улучшение, когда из подручных средств были только обезболивающее и чистый бинт, не стоит. Но вроде это терпимо и надо надеяться, что всё скоро пройдет. Я вспомнил про то, что произошло ночью. Биение сердца. Слабое, но отчётливое, дерущееся за жизнь. Когда человек понимает, что умирает, то он осознаёт это, но кто-то принимает всё как есть, а кто-то впадает в безумие, понимая, что за смертью следует тьма и пустота. Насколько это хорошо или плохо никто не знает. У всех свои понятия и представления об этом явлении. Для меня, например, понятие «смерть» ничто иное как обыкновенное явление, происходящее у всех людей. Я не боюсь её. Но когда на грани находится горячо любимый человек, то мир перестаёт существовать и ты готов поверить во всё, продать свою душу дъяволу, лишь бы он остался жив. Как я понял, Ларри двигался во сне и причём очень активно: теперь он обнимал меня за шею, сплотив вокруг неё кольцо, его колени упирались в мою спину, а нос уткнулся в мои волосы. Теперь он как мой ангел-хранитель, оберегающий меня. Мой личный ангел, которого я могу видеть и любить. Но я не слышал того, что должен был быть слышать. Он не двигался, а биение сердца, кажется, прекратилось... Стоп! Что? Я вырвался из его объятий и чуть не подскользнувшись на кафельном полу, обеспокоенно посмотрел на него. Ларри выглядел так, будто спал спокойным сном и сейчас проснётся, почувствовав моё отсутствие. Но нет, этого не случилось. Он даже не пошевельнулся. Страх окутал меня, пробираясь внутрь тела, давая слабину. Руки вспотели, задрожали как на морозе, боль возобновилась, а сердце стало отбивать быстрые удары, гоняя кровь по всему телу.        — Л-ларри?... — шёпотом проговорил я. К горлу медленно поступал ком, стало трудно дышать, а лицо приобрело ещё более насыщенный багровый оттенок. Я протянул дрожащие руки к нему, хватая его за плечи. Что-то двигало мной и не зная, что делая, я прижался к его груди, надеясь услышать хотя бы слабые удары сердца. Но тут моё внимание привлёк небольшой экран, кажется, показывающий ритм, скорость ударов. Там ничего не было, кроме зелёной тонкой линии и мигающей лампочки. Не-ет... Нет! — Ларри!!! Нет!       Его сердце остановилось ещё ночью, он уже не дышал, пульса не было. Что это? Слёзы? Я звал его, захлёбываясь в собственных слезах... Я вновь почувствовал то, что давно не испытывал — потери близкого, любимого человека. Для меня всё остановилось, прекратило своё существование. Внутри всё сжималось, отдавая невыносимой болью, я трясущимися руками шевелил бездыханное тело Ларри, словно надеясь, что это либо сон, либо он просто крепко уснул и сейчас проснётся, одаривая меня своей светлой улыбкой. Я покрывал его голову поцелуями, всхлипывал, не переставая звать его. Но он как каменная, застывшая в одной позе, статуя... В своей жизни я плакал только один раз: когда погибла мама. А теперь... Я слишком сильно полюбил его, чтобы просто смотреть, сдерживая все эмоции. Неужели, огонь тоже может потухнуть вопреки всему?...        — Кто-нибудь... Врача!

* * * *

       — Дальше вы сами знаете, что было.       Судья по прежнему внимательно смотрел на меня, видимо, о чём-то размышляя. Адвокат ходил из стороны в сторону, заведя руки за спину. Эшли уже нервно сминала какую-то бумагу, наблюдая то за адвокатом, то за мной. Она пыталась не смотреть в сторону родителей, вздрагивая при каждом шуме. Отец вёл себя вполне спокойно, как и подобает нормальному человеку в суде, а вот мачеха всё ещё не могла успокоиться, вытирая слёзы платком. Присяжные смотрели на меня абсолютно по-разному: кто-то осуждал, кто-то сочувствовал... В моей голове всё перемешалось, я практически ничего не соображал, и даже сам не осознавал то, что сказал. Какой-то бред, ведь не мог же я перед всеми признаться во всех своих грехах. В том, что я поджигатель, в том, что я убийца... В том, что я полюбил сводного брата, с которым я вступал в половой акт, с которым целовался до потери пульса, за которого готов был отдать жизнь. Скорей бы выйти наружу, а иначе я тут сдохну от нехватки воздуха...        — Суд окончен! — я чуть ли не подпрыгнул на кресле, когда деревянный молоточек соприкоснулся с деревянной поверхностью. После этого я удивлённо посмотрел на судью. Тот наклонившись ко мне, мягко произнёс, — Иди домой, Сал. Я должен поговорить с твоим отцом. Результаты суда я объявлю завтра. Но ты мне ещё понадобишься...       Я непонимающе взглянул на него, но он лишь шире улыбнулся и похлопал меня по плечу. Не став перечить я встал на ноги, пошатнувшись. Одной рукой я нацепил на лицо протез и ещё раз посмотрев на старика, направился к выходу из зала суда. Ног я не чувствовал, перед глазами всё плыло, голова кружилась подобно юле. Я шёл вперёд, не смея повернуть голову, чтобы не встретиться взглядом с присяжными, отцом, Эшли... Мне жутко не хотелось что-либо говорить им, оборачиваться назад, в нерешительности делая шаги на встречу желанному воздуху. Сейчас я как мертвец, идущий неизвестно куда и зачем. Смерть Ларри... О, чёрт, я не могу об этом говорить, но и молчать я не хочу. Жестоко... Ужасно. Омерзительно. Я не могу жить без него... Не могу.       Через полчаса я был дома. Здесь никого нет, что мне и не помешает кое-что сделать. Ларри уже как четыре дня нет в живых, а я мучаюсь, каждую ночь думая о нём. Я полюбил его слишком сильно, что теперь не представляю как буду жить дальше, не видя его заботливой улыбки и не слыша мягкого голоса. Я поднялся наверх, в комнату Ларри. Пол скрипел подо мной, ведь отец так и не взялся за ремонт, хотя обещал. Вот я уже прижимаюсь грудью к деревянной двери, медленно входя внутрь комнаты. После его смерти эта комната словно изменилась, в ней что-то исчезло, пропало. И я даже знаю, что, а точнее кто. Кровать заправлена, шторы надёжно закрывают окна, в комнате царит тишина и порядок. Он всегда любил чистоту и порядок... Подойдя к столу, что стоял напротив кровати, я заметил небольшую коробку, что спряталась в углу стола. Она была обыкновенной круглой формы, выкрашенная в тёмный цвет. Я потянулся к ней и кое-как вытянул из под плотно прилегающей швейной машинки. Видимо, это какая-то коробочка с секретами, раз он её прятал вот таким вот образом. Она была немного пыльной. Я открыл крышку. Внутри была фотография, где Ларри обнимал меня и улыбался. Я же в свою очередь целовал его в щёку. На обратной стороне фотографии аккуратным почерком было выведено: «Мы неделимы». Вот это давным-давно натолкнуло меня на одну мысль. Моя рука инстинктивно скользнула вниз и в одно мгновение на раскрытой ладони лежала зажигалка, которую я постоянно таскаю с собой. Неделимы...       Вы всё правильно поняли. Я хочу уйти к нему, ведь жизнь без него, всё равно, что страннику в пустыне без воды. Я пошёл в комнату Эш и через несколько секунд уже строчил текст, гласящий о том, чтобы меня не искали и не волновались за меня. Надо же оставить на последок хоть что-то о себе, хотя я уверен, что они все очень быстро забудут о мне и о моём самоубийстве.       «Привет, Эшли. Если ты сейчас читаешь это, то прошу понять меня правильно и не осуждать. Хотя, что я могу тебе запретить? Я разрешаю тебе даже осыпать меня проклятиями, но боюсь отец Рафаэль это не одобрит и тебе придётся каяться во всех грехах, дабы заслужить его благословение. Не знаю, что движет мной, заставляет это делать, но я больше здесь не появлюсь. Ты прекрасно знала о моих отношениях с Ларри и, думаю, тебе не составит труда всё понять к чему я это веду. Я хочу, чтобы ты не вспоминала обо мне, так как мёртвым это не в прок. Соглашусь: я эгоист. Предкам передай, что они меня теперь не увидят и могут спокойно жить, не вздрагивая от каждого звонка, ожидая услышать гневный голос начальника полиции или директора. Фелпсу же ничего не говори, если будет спрашивать, а просто пожимай плечами и принимай равнодушный вид. На него это подействует. А Меган... Скажи, что я очень сильно люблю её и благодарен ей за всё, что она сделала для меня. А так, можешь сказать, что я ушёл на тот свет. Я надеюсь на тебя, крошка. И последнее. Залезь в домик на дереве, достань из-под тёмного ящика, что находится в самом укромном месте, огромный белый пакет и отдай его Трэвису, но только делай это крайне аккуратно и осторожно. Я обещал ему кое-что, но тебя это не должно интересовать. Остальное можешь сжечь к чертям, ну или же вытрясти все потроха и оставь домик себе. И ещё, в заключение: никогда не связывайся с плохими парнями или девочками. Они могут тебя предать, использовать, да всё, что хочешь. Ты очень красивая сама по себе, можно даже сказать, идеальная. Честное слово, я бы взял тебя в жёны, не будь ты моей сестрой. Но ладно, я разболтался тут, пора уходить. Вроде бы, я всё сказал... Ах, да, чуть не забыл: ты выиграла дело. Поздравляю. Ты можешь распоряжаться своим телом, не опасаясь давления со стороны родителей. Теперь отец и Лиза больше не смогут контролировать твои действия в вопросах здоровья. Только слишком не увлекайся этим. Ну вот и всё. Надеюсь, ты меня простишь, но только не упоминай моё имя, когда будешь молится в церкви. Я люблю тебя, детка.»       Я оставил письмо на столе и тут до моих ушей донёсся слабый скрип двери. Я машинально повернул голову в сторону двери и увидел Эшли, обеспокоенно смотря на меня. По её красным щекам я понял, что она плакала.        — Салли, ты...        — Молчи. Дай пройти.       Мне уже больно даже на ещё одного близкого человека смотреть... Это очень печально. Она хотела меня остановить, но я резко вышел, слабо задев её. За спиной раздался крик, но я не обратил на это внимания. Пора, а иначе мне станет ещё хуже. Сердце колотилось в предвкушении ещё одного пожара, который я устрою. Я спустился на первый этаж, а потом медленно вышел из дома, направляясь к своему джипу. Закинув цистерну с бензином на переднее сиденье, я уселся за руль, громко хлопнув дверью. Руки вспотели, скользя по чёрному, с рваной перетяжкой, рулю. Интересно, а доеду ли я? Хотя попасть в аварию у меня получится, но есть минус, который перечёркивает вышеуказанный плюс — я могу выжить. Так что лучше доехать до место назначения целым, невредимым и без копов на хвосте. Тут я вспомнил про Эш. Надо побыстрее уезжать, а то ведь она может позвонить отцу, чтобы он меня задержал. А вот и она. Я завёл мотор и настроился на дальнейшие действия, пытаясь делать вид, что не замечаю её.        — Салли! Стой!... Что это значит?! — краем глаза я заметил в её руках моё письмо, затем и хрустальные слёзы, стекающие по щекам моей малышки. Хватит рассусоливать! — Салли! Нет! Что ты задумал?! Остановись!       Она подбежала к моей машине, ухватившись руками за дверцу. Меня раздирало на части: я хотел вылезти из джипа, прижать к себе мою маленькую девочку, сказать, что я пошутил, успокаивать её, одновременно извиняясь. Лишь бы она не плакала. Но я сдержал свои желания и надавил на газ. Мотор взревел и машина резко сорвалась с места. Эшли упала на землю, вскрикнув. О, Господи, что я творю? Прости меня, крошка, я не хотел... Прости. Я уехал, даже не попрощавшись. А что мне оставалось делать? Впрочем, это сейчас неважно.       Приехав в нужное место, я оставил джип, бросая ключи в бардачок. М-да, малыш, мы с тобой три года жили не тужили, пережили столько приключений, угоняли от копов, а тут... Похлопав по капоту, я пошёл туда, куда хотел. Это было обыкновенное поле, заросшее сухой травой, что, кстати, отлично подойдёт для разжигания огня. О, я уже чувствую наступление горячей лихорадки, безумства и дикой страсти. Огонь — вечная страсть, которая никогда не уйдёт из этого гнилого мира. Если нет огня, то нет страсти, а если нет страсти — нет любви, а она одна из самых важных элементов в человеческой жизни. Если человек холоден, безразличен ко всему, у него нет чувств и так далее, то он просто тварь — самая отвратительная ошибка природы. Но я, пожалуй, не стану больше разглагольствовать. Пора. Давным-давно пора. Открыв крышку, я втянул в себя едкий запах токсичного вещества, что просто сводил меня с ума. Я являюсь заядлым токсикоманом, который без ума от психотропов, токсичных веществ, снотворных препаратов и прочих. Далее я стал расплёскивать жидкость по траве, наслаждаясь тем, что происходит сейчас. Мне не нужно прошлое, мне не нужно будущее — я живу настоящим. Прикрыв глаза, я кружился по полю, слушая песню Pink — Try.

Там, где страсть, There is gonna be a flame Будет и пламя. Where there is a flame Там, где пламя, Someone's bound to get burned Кто-то непременно должен сгореть.

      И наконец, самое главное, изюминка десерта — огонь. Я зажёг зажигалку и сев на корточки, поднёс её к земле. Огонь тут же вспыхнул, вырываясь вперёд, словно пытаясь достать до неба. Потерпи, Ларри, скоро мы будем вместе. Нас нельзя разлучить — мы неделимы. Я протягиваю руку к огню, лицо пылает, покрывается багровой краской, вспыхивает. Огонь постепенно расходится по всей округе, создавая вокруг меня что-то наподобие круга. Сердце не перестаёт рваться наружу, в глазах горит огонь... Это божественно! Рука пылает в огне, но я не чувствую боли. Можно ли чувствовать боль, если ты слишком сильно любишь человека? Однозначно, нет. Вот и я такого мнения. Огонь ползёт по моей одежде, пламя разгорается всё сильнее и сильнее, танцует, извивается вокруг меня, захватывает всего целиком. Кончики волос начинают гореть и я резко срываю с себя этот чёртов душный протез, откидывая его куда-то в сторону, позволяя огню целовать моё лицо. Тело покрывается ожогами, набухает, чернеет, а я всё шепчу слова песни.

But just because it burns Но то, что горит огонь, Doesn't mean you're gonna die Не значит, что ты умрёшь.

      Я размахиваю руками, кружась в пылающем поле и прикрывая глаза, улыбаюсь. Запах дыма настойчиво бьёт в нос, заставляя улыбаться. Огонь поглощает меня целиком и без остатка, не даёт глотнуть воздуха. Я нахожусь в дурмане, не осознавая, что делая. Веки тяжелеют, перед глазами появляются темные, багровые пятна, руки, ноги, тело уже обожжены до максимального уровня. Я падаю на спину, не переставая улыбаться, раскидываю руки в стороны и смотрю на небо, туда, куда я через несколько секунд отправлюсь. По телу скользит огонь, а я ощущаю прикосновения Ларри... Он рядом, он мой огонь, который испепеляет, жжёт, но не убивает. Я готов отдаться ему полностью, окунуться с головой в эту лихорадочную страсть. Так горячо... Веки полностью закрываются и я начинаю падать куда-то в темноту... Я слышу вой сирены, но, увы, они опоздали... О, Ларри, я иду, осталось совсем немного. Я так безумно люблю тебя, не могу отречься от наслаждения чувствовать тебя. Ты моя страсть, ты мой огонь. Я никогда тебя не предам. Мы скоро будем вместе. Нас нельзя разделить. Мы — одно целое, мы неделимы. Без огня жизнь так ужасна...