Одиссея капитана Ская

      Лорд Палпатин спал. Вчера он уснул очень поздно, долго ворочался в постели, зато сон вознаградил его сполна. Ибо во сне милый Эни наконец-то ответил взаимностью на пылкую губернаторову страсть. И вот, в самый жаркий миг чудесных грез Палпатина разбудил страшный грохот и отдаленные крики.       Милорд вскочил, поправляя съехавший на глаза ночной колпак. Когда в спальню ворвался перепуганный до смерти слуга, губернатор уже успел встать, одернуть ночную рубашку и напялить алый бархатный халат и домашние туфли.       — В чем дело? Что происходит? — заорал он.       — По форту стреляют, милорд! — Слуга пребывал на грани паники. — Стены пробиты насквозь!       — Кто стреляет?       — «Парламентер», милорд! Корабль капитана Бена Кеноби!       Палпатин побагровел от злости. Этого пирата он ненавидел самой лютой и искренней ненавистью — в первую очередь за то, что тот частенько грабил и топил его многочисленных протеже — но такого не ожидал даже от него. Зачем? Что ему нужно?       — Черт побери, так почему крепостные орудия не стреляют в ответ? — взорвался губернатор, сраженный вопиющей тупостью гарнизона. — Пусть потопят его ко всем чертям, нам же спокойнее станет!       — Они пытались, милорд, но… все орудия оказались уничтожены вражеским огнем.       Палпатин опять выругался. Час от часу не легче! Ничего не поделаешь, придется вести переговоры с этим агрессивным «Парламентером» — тьфу, придумал же имя, язва карибская!       — Пошли кого-нибудь узнать, что ему надо, — велел губернатор.       — Уже посылали, милорд, но капитан Кеноби утверждает, что будет говорить только с вами лично.       Губернатор выругался в третий раз. А ведь день обещал быть таким замечательным!       — Живее, помоги мне одеться и сделай белый флаг. Потом будешь сопровождать меня на переговоры.       — Я, милорд? — перепугался лакей.       — Ну не я же! Давай скорее, пока он не разнес к чертям весь форт. За что только я плачу жалованье солдатам и офицерам?       Губернатор оделся, продолжая ворчать и ругаться, и в сопровождении слуги под сенью носового платка на палке отправился в порт.       В порту царила паника пополам со жгучим любопытством. Зеваки посмелее таращились во все глаза на то, как дальнобойные пушки «Парламентера» всаживают в каменные стены форта одно ядро за другим, и сопровождали каждый выстрел восторженными криками. Теперь в тавернах Порт-Рояля хватит разговоров на целый год!       — Эй, на «Парламентере»! — завопил бедный слуга во всю глотку, безуспешно пытаясь придать голосу внушительности. — Его превосходительство лорд Палпатин явился на переговоры!       — Отлично. — Голос Бена Кеноби без усилий долетал до берега. — А теперь, превосходительство, слушай мои условия. Первое: ты немедленно отпускаешь капитана Эни Ская на свободу. Второе: ты навсегда оставишь в покое и его, и графиню Наберри. И третье: ты выплатишь ему пятьдесят тысяч реалов, а мне — сто. А если не согласен, учти: на восстановление этих стен ты потратишь гораздо больше.       — Да ты обнаглел! — заорал Палпатин, но недостаточно громко. Кеноби издевательским жестом показал, что не слышит, и приставил к уху ладонь.       — Эй, пусть лучше говорит этот парень с тряпкой, а то твоего бормотания совсем не слышно.       — Его превосходительство утверждает, что вы просите чересчур много! — откликнулся слуга под злобное шипение милорда.       — Хорошо. — Кеноби пожал плечами. — Правый борт, огонь!       Яростные вопли Палпатина потонули в грохоте выстрелов, потом обвалился целый кусок стены. Слуга отчаянно задергал хозяина за рукав.       — Милорд, умоляю, согласитесь! Они же тут камня на камне не оставят!       Палпатин зарычал от бессильной злости. Ему было жаль не столько полутора сотен тысяч, сколько вожделенного Эни. Однако, положение его на губернаторском посту и без того было шатким, и не хватало еще подобного скандала. Да и расходы уже обещают быть непомерными. Он тяжело вздохнул, мысленно грозя ненавистному врагу всеми возможными пытками и казнями, и горестно кивнул:       — Согласен.       …Не помнящий себя от радости и недоумения капитан Скай вышел из ворот губернаторского особняка. Следом за ним слуги выволокли два сундука — побольше и поменьше. Но он даже не обратил на них внимания, ибо его тут же стиснула в объятиях чуть ли не вся команда.       — Кэп! Родной! — орал Рекс, смахивая с сурового лица искренние слезы радости. Скаю изрядно помяли бока, но он, задыхаясь, отвечал на объятия товарищей, а кому просто отвешивал дружеские подзатыльники.       — Вы как, капитан?       — Да вроде жив. Но вы бы знали, парни, что со мной было!       Эта ночь оказалась для Ская поистине ужасной. Опасаясь какой-нибудь гнусной пакости милорда, он простучал все стены и пол, дабы найти возможные потайные ходы. Он подтащил к дверям всю тяжелую мебель, какую смог сдвинуть с места, поцарапал при этом паркет и испортил шикарный ковер. И провел всю ночь без сна, вздрагивая при каждом шорохе.       Рекс и прочие пираты округлили глаза, и Скай тут же возмутился:       — Нет, того, о чем вы подумали, не было! Еще чего, фу! Когда это я сдавался без боя? А… собственно, что случилось? Почему этот старый хрен вздумал меня отпустить?       Когда Скай узнал, кому обязан свободой и, гм, честью, он разозлился было, но потом подумал: это судьба. Если рассудить честно, Бен не такой уж плохой человек; вредный, конечно, но не самый плохой. Куда ему до Палпатина!       В порту его встретила графиня Амидала и при всех бросилась ему на шею. Скай, не стесняясь, целовал ее и думал при этом: «Завидуйте молча!» Да, такую возлюбленную поискать! Он мог только представить себе, сколько денег Кеноби содрал с графини за его спасение.       — Амидала, любимая, прошу тебя, выходи за меня замуж! — сказал он в перерыве между поцелуями.       — Да, Эни, дорогой мой, конечно же, я согласна! У меня есть знакомый священник, я поговорю с ним, и он сегодня же обвенчает нас. А потом мы уедем отсюда, не желаю оставаться здесь ни на день! У меня владения на Мартинике, я ведь наполовину француженка, так что нам будет где жить. — Амидала еще раз крепко поцеловала его, а потом обернулась к стоящему в стороне и с интересом наблюдающему за этой сценой капитану Кеноби. — Я так благодарна вам, капитан! Если бы не вы, я не знаю, что бы с нами было…       Графиня махнула слуге, и он подтащил сундук с сотней тысяч реалов, а сверху положил несколько туго набитых кошельков.       — Вот то, что вы просили: сто тысяч вашей команде и десять вам.       У Ская упала челюсть. Кеноби вежливо поклонился и поцеловал графине руку.       — Не стоит благодарности, графиня, я был счастлив услужить вам. — Он придвинул к себе сундук и подозвал двоих пиратов, чтобы те унесли его на «Парламентер». Но кошельки оставил и протянул их изумленной Амидале. — Это оставьте себе. Мне довольно того, что вы заплатили моей команде.       Челюсть Ская упала снова. Уж чего-чего, а великодушия он от Кеноби никак не ожидал. Чтобы пират отказывался от денег? Немыслимо!       — Ты что, серьезно? — выдавил он.       — Вполне. — Кеноби вновь повернулся к Амидале. — Считайте это подарком, графиня, и будьте счастливы. А нам пора отчаливать — мы и так слишком задержались.       Амидала зашептала что-то слуге: очевидно, отправила к священнику. А Скай с долей смущения подошел к капитану «Парламентера».       — Бен, ты… ну, спасибо тебе, выручил…       — Да не за что, — отмахнулся тот. — Лучше скажи: ты что, всерьез собрался пришвартоваться в этой тихой гавани?       — Ага, — кивнул счастливый Скай. — Разве есть на свете женщина лучше моей Амидалы?       — Значит, покончишь с пиратской жизнью?       — Не знаю… — Скай задумался. Скучновато ему будет без моря, без путешествий, без «Сумерек», без команды и особенно без верного Рекса. Да и без приключений тоже. — Придумаем что-нибудь. А ты не подумываешь жениться?       — Ну уж нет, это не для меня. Мне и одному неплохо. Не родилась еще женщина, способная свести меня с ума, и не родится никогда. А если и родится, я к тому времени уже помру. Прощай, Скай, и смотри не попадись мне! — Знакомая ухмылка, и Кеноби отправился восвояси.       Скай глядел ему вслед. Какой же Бен все-таки несчастный, раз не понимает, какая это радость — любить и быть любимым! Может, ему просто не повезло встретить нужного человека? А потом Скай выкинул эти мысли из головы: к нему подошла Амидала, он нежно обнял ее и обернулся к своей команде.       — Ну что, парни? Сегодня погуляете на моей свадьбе, а потом мы отчалим. Так что дуйте на «Сумерки» и готовьтесь к отплытию. Я тоже пойду подготовлюсь. — Он поцеловал Амидалу: — Собирайся и жди меня, я скоро приду.       На «Сумерках» Скай велел Рексу отдраить и вылизать до блеска его каюту, а сам принялся рыться в гардеробе, некогда принадлежавшем Себастьяну, не к ночи будь помянут, Робертсону. На собственной свадьбе нужно выглядеть великолепно, чтобы невеста не пожалела о своем решении. Хотя Амидала уж точно не пожалеет. Она любит его так, как еще никто никогда не любил.       Воистину, капитан Эни Скай поймал, наконец, свою удачу. И даже больше: он обрел вполне заслуженное счастье. Примечание: на пиратском жаргоне «пришвартоваться в тихой гавани» и означает «жениться».