Корзина нарциссов

      Лучи солнца бегали по мятой бежевой простыне и комку одеяла на ней. Кровать решила стать маленьким теплым домиком для солнышка, а вот про остальную комнату почему-то забыли. Она была огромной, так что некоторые углы — настоящие обители темных сущностей, куда их сосед, Джей, даже боится заглядывать. Казалось, тут раньше было несколько комнат, только вот кто-то взял и сломал все стены. Вот Вайнберг и жил в «чистом поле», куда он вместил и мольберт, и установку, и небольшую полутораспальную кроватку, и письменный стол непонятно из чего, а главное — огромный шкаф. Огромный, бездонный, в нем хранилось почти всё, что было у Джея. И у этого «всего» никогда не было своего места, поэтому найти утром свой комбинезон в синих масляных красках не такая уж неожиданность. Ну и ладно, отстирается же. Но даже такие огромные шкафы становились незаметными рядом со стенами. Когда-то кремовые, они теперь увешаны плакатами: Джон Бонэм, Дейв Грол, Чарли Уоттс. Но как для исключения из каждого правила, для одного было особое место, как в шкафу — везде. Джордисон над кроватью, Джордисон около установки, Джои на зеркале, Первый на холодильнике, живой, настоящий — где-то в аэропорту. Но много Джои не бывает, даже несмотря на то, что сейчас Вайнберг не мог найти палочки в груде футболок с ним. Джордисон, живой, настоящий, сегодня же даст маленькому, ещё желторотому Джею пару советов! Что уж говорить, сейчас он чувствовал себя настоящим избранным. Правда, этот избранный сам сидел и уговаривал «Великого» потратить часть своего отдыха на себя. Ну и не суть. Палочки уже в рюкзаке, стакан апельсинового сока и кусок пиццы на столе, но, видимо, Джею остаётся лишь на бегу проглотить ярко-оранжевую жижу с мякотью и не заставлять Джои ждать. А позавтракать можно и в любимом кафе, да и Джордисон, без сомнений, уставший и голодный. Но прекрасные блинчики с малиновым джемом быстро победят любую усталость! От усталости до раздражения один шаг, так что Вайнбергу и правда стоило буквально бежать, если он не хочет, чтобы его милейшее личико было откушено одним злым коротышкой. Никто не любит опоздания, а он и подавно, хотя, Джей просто неорганизованный двадцатидевятилетний ребенок, ему должны дать поблажку! Сок выпит, стакан небрежно валяется на столе, рюкзак висит на плече — контрольный взгляд в зеркало, и…стакан разбился. Разбился так же, как и желание поскорее оказаться в этом «домике самолётов». Последний раз потрогав свою бороду, единственное, что отличает Джея от мальчишки, он побежал в аэропорт, пытаясь выжать из оставшихся десяти минут максимум.

10:32 Рейс: Де-Мойн — Мидлтаун Прибытие: 10:25

Табло горело ярко-зеленым светом и, отражаясь на стеклах дверей, позволяло уже еле дышащему Вайнбергу знать: с личиком можно прощаться. «Пока-пока!» — испуганно шепнул он себе под нос и аккуратно прошёл через эти страшные вращающиеся двери. В этом аэропорту сложно потеряться, он всегда был довольно маленьким и никогда не встречал огромных толп туристов. Сколько раз тут был Джей? Сколько себя помнит! Так почему сейчас, когда ему в грудь ударило волнение, он не может сделать ни шага? Вдох-выдох, собрались! Вайнберг решительно устремился к бежевым лавочкам, боясь, как бы его сердце не выскочило из груди. Он идёт к герою своего детства. Сейчас он встретит своего главного учителя, у которого никогда не брал уроков. Длинные чёрные чуть спутанные волосы, щетина, светло-голубые глаза и уставшее лицо. Джои Джордисон, #1, барабанная установка, прямо как с плаката. Правда, Джей помнил, что Джои не из высоких, но нельзя же быть настолько маленьким! —Здр… Привет, как ты долетел? Джей взволнованно дрожал, вдруг почувствовав на себе заинтересованный взгляд. Голос стал высоким и звенящим, а горло пересыхало от любого слова. Парень совершенно не знал, как себя вести, что делать и куда бежать, но щеку на всякий случай прикрыл. —А я говорил — опоздаешь, — строго произнес Джордисон, после чего тепло улыбнулся, — привет, Джей. А он стоял и сжимался, слыша, как к нему обращается сам Первый. В то же время Вайнберг вдруг осмелел: к нему обращается сам Первый! Но всё же в воздухе повисла какая-то неловкость. Джей знает о Джои абсолютно всё, что может знать фанат, но Джои не знает ничего. —Я тебе всё покажу! — обычным для себя голосом счастливого ребёнка откликнулся Вайнберг, — сначала завтрак, ты же любишь сладкое? Тут идти совсем немного, тебе помочь с сумками? —Идём, я сам справлюсь, — спокойно отвечал Джои, стараясь остановить этот воодушевленный поток предложений, — там же есть блинчики с малиновым джемом?