"Всё, что я делаю, я делаю ради тебя"

Этот фанфик является продолжением рассказа "Я хочу верить..." (https://ficbook.net/readfic/7907034). Если не читали его, очень многое будет не понятно. _________________ "..Посмотри мне в глаза – и ты поймёшь, Что ты для меня значишь. Не говори, что за это не стоит умирать, Ты знаешь, что это правда – Всё, что я делаю, я делаю ради тебя." (с) Bryan Adams - (Everything I Do) I Do It for You 1. --- Электронный будильник беспощадно показывал восемь тридцать утра, в то время как тусклый солнечный свет пасмурного Лондона пытался проникнуть через тёмные шторы спальни Джона Ватсона. Из гостиной, что располагалась этажом ниже, доносились жутковатые резкие звуки - такие, что можно было бы подумать, что это какая-то бедная кошка застряла в трубе. Но каждый в квартире 221Б знал, что это всего лишь скрипка Шерлока Холмса, хоть и сложно было поверить, что его прекрасные руки наравне с сонатами Моцарта могли извлекать из скрипки такой вот кошмар. Но иногда именно такая симфония и помогала его мыслительному процессу. "Это чёрт знает что, молодой человек!" - сказала бы миссис Хадсон. А сам Джон в эти самые минуты лежал на спине в центре своей кровати и... смеялся. Нервно, с редкими всхлипами, зажимая себе рот одной ладонью, а второй стирая случайные слёзы, и он никак не мог остановиться. На задворках сознания крутился вопрос: правда ли сдвинулось что-то в этом мире или всё же у него в голове? "Что ты заслужил, то твоё. А твоё обязательно к тебе вернётся." - говорил ему старик Вестер Диккенс, и теперь Джон точно знал, что это было правдой. Где бы Шерлок ни находился после того, как умер - он всё же действительно нашёл дорогу обратно к нему. И теперь Джон снова может наслаждаться жуткими звуками его мыслительной симфонии в восемь утра - да, именно так. Потому что Джон действительно счастлив в этот момент, и хотя ему всё ещё трудно в это поверить, он понимает, что снова живёт, потому что жив Шерлок. Это было логично, как простое уравнение. А поверить в это с утра особенно сложно, потому что существует такой фактор, как плохие сны - жуткие и немного искажённые сознанием травмирующие воспоминания, которые ночью поднимаются наружу. То же самое было с ним по возвращении из Афганистана: продолжающий частично работать во сне мозг подбрасывал ему сцены из прошлого, иногда изменяя или дополняя их таким образом, что Джон просыпался в ужасе. В реальности, оказываясь на передовой и всем своим существом чувствуя опасность, Джон никогда не паниковал: напротив, его сознание становилось ясным, он всегда был невозмутим и знал, что и как ему следует делать. Но во сне часто всё шло совсем не так, как могло бы случиться на самом деле: в его кошмарах он не мог остановить сильное кровотечение у сослуживца на поле боя, потому что жгут не затягивался достаточно туго и ампула с Этамзилатом ломалась на мелкие осколки у него в руках, когда он пытался открыть её; При напряжённом пневмотораксе у пациента он вдруг никак не мог найти венозный катетер, который ему нужно было установить в плевральной полости; Зажимы не держались на крупных сосудах, а шовный материал рвался в самый разгар операции. И часто в его снах пациент умирал, заставляя Джона резко просыпаться и благодарить всех богов, что это был всего лишь сон. После знакомства с детективом Джон иногда продолжал видеть по ночам Афганистан, но уже реже. Теперь ему часто снилось, что он звал Шерлока по имени, но тот не слышал его, потому что между ними было два слоя стекла и расстояние почти в десяток ярдов. Джон видел, как Шерлок стоял у окна к нему спиной и явно собирался проглотить эту чёртову капсулу, в своём вечном желании рискнуть и доказать миру, что он умнее и всегда остаётся в выигрыше. Джон кричал, в надежде, что Шерлок всё же услышит его, но в конечном итоге вскинул свой "Браунинг" и нажал на спусковой крючок. На первый взгляд могло показаться, что это было спонтанное действие, на которое Джона толкнул адреналин и страх за Шерлока, но это было не так. Джон успел обдумал своё решение, но только это произошло быстро, потому что он знал - спасти жизнь Шерлока мог только выстрел, и в тот момент его рука не дрогнула. Не то чтобы Джон верил в любовь с первого взгляда, флюиды или понятие родственных душ, но он признавал - связь, которую он чувствовал с Шерлоком, была намного сильнее, чем всё то, что он когда-либо видел или чувствовал до этого. Он ощутил эту связь уже после первой встречи и, вероятно, именно это побудило в нём неожиданное желание защищать и внушило ему чувство такой силы, что Джон даже не знал, может ли оно называться просто любовью. На вторую ночь после Рейхенбахского Падения, ему снится Шерлок, лежащий в луже крови вокруг пробитой головы. В этот момент его необычные глаза были небесно-голубыми, но абсолютно мёртвыми, и остекленевший невидящий взгляд устремлён в хмурое лондонское небо. Джон не может поверить тому, что видит перед собой, не может до конца осознать, что это действительно произошло: вот Шерлок стоял на крыше и говорил с ним по телефону, а минуту спустя уже приземлился к его ногам, покинув его навсегда. Джон чувствует, как на него обрушивается горе, отчаянье и ярость. Ему хочется закричать этой суетливой и охающей толпе чтобы они убирались прочь, потому что он не хочет, чтобы они смотрели на всё это, а после, вернувшись домой, принялись обсуждать и сплетничать о случившееся на улице в своих семьях или со знакомыми. С неба начинают падать мокрые снежинки-капли, словно сама природа оплакивала это удивительное создание, которое она вдохновенно когда-то сотворила, и которое сегодня безжалостно уничтожили жестокие люди. И Джон разделяет её горе: он подносит ладонь к своему лицу и тоже плачет до тех пор... ..пока не просыпается в 221Б в своей гостиной. Джон знал, что подобное будет сниться ему и спустя много-много лет - это то, что вопреки желанию не забудется и останется с ним до конца его дней. Сегодня же ночью в его сне земля испортилась. Именно так думает Джон - у него просто нет другого объяснения, почему же тогда его отчаянный безумный план пошёл совсем не так, как он ожидал, и почему Шерлок вернулся из леса... вот таким. Холмс стоял напротив него, посреди их гостиной, и слегка покачивался, пока удары Биг-Бена гулко разносились в ночной тишине: бледные губы детектива кривились в оскале, а на дне мёртвых зрачков горели злые огоньки. Джон замечает медленно вытекающую из его уха кровь, слышит еле заметный хруст сломанных рёбер, когда Шерлок переступает с ноги на ногу, и его окатывает волна ужаса. Ведь так не должно быть! Он хорошо помнит собаку приятеля своего детства - она вернулась без единой царапинки. Так почему же?.. - Какого чёрта ты сделал, Джон? - Шерлок говорит хрипло и с явным трудом из-за сломанной подъязычной кости. Он приближает своё лицо к лицу Джона, и тот чувствует, как на яву, слегка металлический запах крови, довольно тяжёлый из-за большого её количества. Шерлок снова зло и издевательски усмехается и слегка разводит руками. - Ну а такой я тебе буду нужен? Даже если я убью Лестрейда или миссис Хадсон? Даже если я и сам мёртв? - Боже мой, прости, - отвечает Джон. Он помнит о том, что обещал себе сделать в случае, если что-то пойдёт не так, а потому вытаскивает из-за пояса Браунинг, приставляет дуло ко лбу Шерлока и снимает пистолет с предохранителя. - Пожалуйста, прости меня... Джон резко просыпается и зажимает себе рот ладонью, осознавая, что только что во сне он сначала выстрелил в голову Шерлоку, а затем - себе. Потом в гостиной взвизгивает скрипка, окончательно возвращая его в реальность и напоминая о событиях последних дней, и Джон начинает нервно смеяться. Иногда он думал о том, что было бы с ним, не встреть он тогда в парке Майка Стэмфорда, которому и пришла блестящая идея познакомить его с Шерлоком. Собственно, здесь было совсем не много вариантов, и объединяло их одно: не было бы ничего хорошего. Пойти добровольцем в Афганистан - это как сунуться во вращающуюся дверь. Один оборот сделаешь, два, а кое-кто так и десять умудрится сделать и даже все двенадцать, но в конце концов всё равно тебя на тротуар вышвырнет. Вот и Джон, как ни держался, но в конечном итоге тоже оказался на тротуаре, искалеченный во всех смыслах. Но всё же он считал, что в его случае ещё можно было говорить о везении, ведь ведь многим его сослуживцам не повезло даже так. Он хотел адреналина, и он его получил - и даже считал, что теперь ему хватит этого на всю оставшуюся жизнь. Но по возвращении в Лондон, где его некому было ждать, оказалось, что к обычной жизни Джон более вернуться не сможет, да и не хочет, и он совсем забыл, как жить в роли обычного гражданского - война не отпускала его, и всё его существо требовало опасности и новых впечатлений. Также, уничтожая его окончательно, всплывал тот факт, что из-за ранения в плечо ведущей руки ему придётся сказать "до свидания" карьере хирурга и "здравствуй" - общей практике, скучной и посредственной. Тогда Джон действительно пожалел, что в Кандагаре его не пристрелили насмерть. Каждый раз, когда он выдвигал ящик стола, чтобы достать ноутбук, его армейский товарищ - Браунинг L9A1 - призывно поблёскивал гладким затвором из угла, словно говорил: "Эй, так в чём дело? Не зря же ты взял меня с собой? Будь мужчиной, исправь эту ошибку." Отчего-то он медлил целый месяц, словно хотел верить, что что-нибудь может случиться, и так оно в итоге и произошло: двадцать девятого января случился Шерлок Холмс. Шерлок был тем, кто вернул ему интерес к жизни, когда ему оставалось лишь застрелиться - иными словами по-настоящему спас его, появившись словно свет в окошке, (хотя Джон скорее сравнил бы его с электричеством, что ярко искрится и несётся по проводам) и втянул его в огромное количество проблем. Но это того стоило: как минимум, в первый же день Джон распрощался с психосоматической хромотой и тремором левой руки, который, как оказалось, тоже имел не физический фактор - а это значило, что у него появилась возможность снова вернуться в хирургию. Едва встретившись, они сразу же поняли, что их свела вместе Судьба, пусть и в лице Майка Стэмфорда. В лице же Мориарти Судьба зачем-то пыталась у него Шерлока забрать (и, вообще-то, у неё это даже получилось), но Джон решил, что он совершенно не согласен с таким поворотом событий, и он сделал... то, что сделал. И его нисколько не волновало, что ему, возможно, теперь гореть за это в аду, если таковой вообще существует. Господи, благослови старика Вестера Диккенса и те летние каникулы 1989 года!.. Джон сдержал своё обещание вернуть амулет его владельцу: на третий день, после того, как Шерлок окончательно пришёл в сознание, Ватсон взял такси до Плакли и нашёл на местном кладбище могилу мистера Диккенса. Он установил у неё большой букет цветов, а потом достал свой компактный складной нож, выкопал у основания камня неглубокую ямку, положил в неё "Древо Жизни" и засыпал его землёй, непрерывно шепча слова искренней благодарности. А Шерлок в это время стоял рядом с ним, прячась от пронизывающего ветра за поднятым воротником пальто, непривычно тихий, молчаливый и задумчивый. Казалось, он пытался многое переосмыслить в своём привычном видении мира. В тот же день, едва они вернулись, на Бейкер-стрит заявился Майкрофт. Он давал Джону три дня, и теперь пришёл забрать тело Шерлока и машину его помощницы Антеи, но оказался совершенно не готов увидеть брата живым и спокойно потягивающим чай за столом своей кухни. "Здравствуй, Майк. Тебе привет от Алисы из Страны Чудес - она велела передать тебе, чтобы ты перестал быть такой напыщенной задницей," - спокойно говорил Шерлок, пока старший Холмс, выронив свой зонт, медленно сползал по стене. После чего Джону, конечно, пришлось приводить его в чувство с помощью нашатыря и крепкого чая. Джон помнил, как смотрел на него Майкрофт в их первую встречу на подземной парковке - тогда взгляд Британского Правительства был холоден и полон скрытой угрозы, он словно говорил: "Обидишь моего брата, и я сотру тебя с лица Земли". После эскапады Шерлока в Букингемском дворце, во взгляде Майкрофта читалось: "Вы с моим братом являете собой такую отменную пару идиотов, что даже удивительно, как вы вообще могли существовать друг без друга". За то время, что Джон провёл с Шерлоком, отношение к нему старшего Холмса, конечно же, поменялось, хотя Джон никогда и не стремился произвести на него впечатление: он просто делал то, что считал нужным. Но теперь же Майкрофт и вовсе смотрел на Джона, как на некое божество, спустившееся на Землю. Хотя, конечно, сначала он всё же удостоверился, что это действительно Шерлок, а не какой-нибудь его двойник - он с серьёзным выражением лица заставил его снять футболку и продемонстрировать шрам от аппендэктомии и маленькую родинку на левой лопатке, а в ответ Шерлок выдал ему дедукцию касаемо того, сколько раз тот сегодня уже успел выпить и что именно. "Как?.." - одними губами спросил Майкрофт, обернувшись к Джону. На что Ватсон только с улыбкой пожал плечами, всем своим видом показывая, что его могут даже пытать, но он не скажет - это была только их с Шерлоком тайна. ..Из гостиной уже пятнадцать минут, как не доносилось ни звука, и Джон задался вопросом, чем же тогда решил развлечь себя Шерлок, внезапно прекративший терзать свою скрипку. Препарирует глазное яблоко мистера Бретта, которое он выпросил неделю назад у Молли и всё это время держал в морозилке? Таращится в микроскоп на какой-нибудь особенно интересный вид плесени? Поджигает квартиру, чтобы Джон учуял запах дыма и уже, наконец, соизволил проснуться? А, впрочем, всё равно. Как говорится: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы больше с крыши не прыгало... Когда Джон спустился в гостиную, энергично вытирая полотенцем светлый "ёжик" волос, то обнаружил Шерлока за вполне безобидным занятием: детектив лежал на диване в окружении различных бумаг, сложив ладони под подбородком словно в молитвенном жесте. Его медитативная поза мыслителя. По-другому, поза "Я-в-моих-чертогах-разума". Ватсон окинул взглядом многочисленные папки на журнальном столике и разбросанные тут и там отпечатанные листы формата А4, словно Шерлок просто отбрасывал их в стороны, посчитав ненужными. И пришёл к выводу, что детектив перешерстил все старые нераскрытые дела, которые он когда-то брал у Лестрейда на случай скуки и затишья. Шерлок открыл глаза и устремил взгляд на вошедшего, но не сдвинулся ни на дюйм. - Доброе утро, Джон. Я знаю, что ты хочешь сказать, и поэтому отвечу тебе, что я думаю по этому поводу, как Альберт Эйнштейн, - выпалил он и, в ответ на вопросительно изогнутую бровь Ватсона, с улыбкой процитировал: - "Только дурак нуждается в порядке - гений господствует над хаосом". Джон рассмеялся и поднял ладони, как в примирительном жесте, показывая, что он ничего не имеет против. - Ну ладно, хорошо. Господствуй над хаосом. Чай будешь? - последнее предложение он адресовал другу, уже скрывшись в дверном проёме кухни. - Или, может, что-нибудь посущественнее? - Чай. Без молока, два кусочка сахара. Спасибо. На кухне первым делом взгляд Джона задержался на столе, куда стараниями его и Грегори Лестрейда перекочевала едва ли не половина ассортимента кондитерской с Мэрилебон-роуд в надежде заинтересовать Шерлока хоть чем-нибудь из этого. Там же, на столе находился и поднос с печеньем от миссис Хадсон, которое она принесла вчера, и которое внезапно стало объектом неприязни младшего Холмса. Джон понимал, что должно пройти ещё некоторое время, прежде чем психика детектива окончательно вернётся в привычное равновесие, и перепады его настроения были вполне объяснимы. Например, когда на второй день после возвращения он чуть не набросился на Лестрейда или велел Майкрофту убираться, когда тот незапланированно зашёл к ним вчера вечером. Но печенье?.. Возможно, стоило заметить, что миссис Хадсон сделала его в виде сердечек и покрыла глазурью с голубым пищевым красителем. Джон не видел в этом никакой проблемы - он вообще считал, что таким способом их домовладелица просто пыталась выразить свою любовь и привязанность к ним, хотя, возможно, что это был её очередной намёк. Миссис Хадсон с первого взгляда посчитала их парой, предложив им одну спальню на двоих, и как бы Джон ни пытался её переубедить, у него это не получилось. А Шерлоку и вовсе было до лампочки на то, "что люди болтают" - однажды он даже пошутил, что если бы на всё была воля миссис Хадсон, то она уже давно бы с радостью поженила их. Но вчера при виде этого цветочного подноса он натянуто улыбнулся, а когда пожилая леди ушла, то кинул в его сторону такой взгляд, словно это несчастное печенье было причиной всех его бед. Джон сменил воду в чайнике, поставил его кипятиться, засыпал чайные листья во френч-пресс... и едва не выронил свою кружку от неожиданности, когда развернулся и увидел прямо перед собой Шерлока. Прошло столько времени с те пор, как они съехались, но он до сих пор не мог привыкнуть, что тот имеет привычку подходить бесшумно, словно кот. Холмс тут же, не давая Джону сказать ни слова, сунул ему под нос стеклянную чашку Петри. - Смотри!.. И это то, что выросло на питательной среде за одни лишь сутки, - сказал он в восторге. - Как думаешь, на основании этого СЭС заинтересовалась бы тем заведением? Джон кинул взгляд на содержимое чашки и растянул губы в улыбке. - Прелестно, дорогуша. Какие замечательные... ммм... - он ещё раз взглянул на колонии микроорганизмов. - ..Staphylococcus aureus и Escherichia coli. Я надеюсь, ты не собираешься хранить это в нашем холодильнике? Шерлок вздохнул и, подойдя к контейнеру с дезинфицирующим раствором, которым он иногда протирал кухонные поверхности, опустил туда свой эксперимент. - Нет, я удовлетворил своё любопытство и больше мне это не нужно. Вчера утром, когда Джон ездил оформлять недельный отпуск без содержания (ему ещё не хотелось оставлять Шерлока без присмотра), заскучавший мозг Холмса потребовал немедленно занять его хоть чем-нибудь. И Шерлоку пришла идея сделать посев содержимого пирожка из дешёвой забегаловки, с целью проверить его на присутствие вредных микроорганизмов. "Мне просто интересно узнать, насколько рискуют отравиться малоимущие люди, покупая подобные кулинарные не-шедевры," - объяснил он, поморщив свой идеально ровный нос. Джон тогда знатно повеселился, представив, как это всё выглядело со стороны: вот, благоухая парфюмом "Bleu De Chanel" к окошку подходит молодой человек в пальто от "Belstaff ", стоимостью как двухмесячная выручка этой забегаловки, рукой в кожаной перчатке достаёт портмоне и покупает нечто неаппетитное за двадцать пять пенсов. О, Джон очень хотел бы посмотреть на лицо того продавца в этот момент, и даже, пожалуй, не пожалел бы отдать за это зрелище пятьдесят фунтов. Шерлок сел за стол, придвинув к себе кружку, которую поставил перед ним Джон, и сцепил ладони в замок, словно ощущая неловкость. - Там, в духовке... - начал он и коротко кашлянул. - "Gratin de pommes de terre". Если хочешь. Брови Джона удивлённо взметнулись вверх. Он не был силён во французком, но понял, что речь идёт о названии какого-то блюда. - Что-что? - протянул он, открывая дверцу. На решётке стояла небольшая форма с чем-то похожим на запеканку. - Картофельный граттен, - пояснил Шерлок и слегка нахмурился, словно пытаясь замаскировать своё неуместное смущение. - Я сделал его для тебя. Джон выпрямился. - Ох, - только и смог ответить он, но тут же с улыбкой добавил: - Это замечательно. Спасибо тебе. Как правило, если они не заказывали готовую еду из ресторана, то из них двоих готовил Джон, потому что ему действительно нравилось это занятие. А ещё потому, что только таким образом он мог заставить Шерлока хоть немного поесть, пытаясь внушить ему чувство вины за то, что "Ну я что, зря старался после тяжёлой смены в клинике?". Но он знал, что и Шерлок умел готовить, поскольку он иногда - очень редко, - тоже делал это. Чаще это случалось в приступе какого-то странного вдохновения или же от сильной скуки, а порой и вовсе казалось, что Холмс просто ставит одному ему известный эксперимент. Или представляет голову Андерсона на месте моркови, которую яростно измельчает на тёрке. "Это тоже химия, Джон," - говорил ему детектив. - "А уж в химии я понимаю, как ты уже знаешь". Когда Джон сел за стол напротив Шерлока, их взгляды встретились на несколько секунд, после чего детектив уставился в окно, а Ватсон в который раз задался вопросом: как могли его глаза всегда выглядеть настолько разными? В зависимости от освещения и, вполне возможно, что и настроения, они были то голубыми, то серыми, то зелёными, а иногда и одновременно смесью всего этого. Джон точно мог сказать, что за всю свою жизнь ещё не встречал человека с такими необыкновенными глазами. Он хотел бы сказать Шерлоку об этом, и иногда убеждал себя, что, возможно, когда-нибудь настанет тот день, когда он всё-таки это сделает. Неожиданно Шерлок резко обернулся к нему, и Джон с удивлением заметил, что взгляд у того насторожен, а губы слегка поджаты. - Что ты хотел сделать тогда в кабинете, сидя у каталки? - вдруг спросил он отрывистым голосом. - Ты ведь думал о том, чтобы выстрелить себе в голову? Джон удивлённо моргнул и медленно поставил свою кружку на стол. - Откуда... - он слегка прочистил горло и продолжил: - Откуда ты знаешь? Просто... как ты можешь знать об этом? Теперь уже удивлённо моргнул Шерлок. - Так значит, это правда? - детектив застонал и сжал ладонями свои виски. - Я не знаю! То есть, я не представляю откуда мне это известно, но я вдруг стал уверен, что это было... Господи, Джон, зачем? Ватсон сцепил ладони в замок перед собой и уткнулся к них подбородком, не сводя взгляда с детектива. - Ты же гений - ответь на этот вопрос сам. Шерлок на мгновение замер, уставившись в стену невидящим взглядом. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут же сжал губы, словно подумал, что это было бы что-то неуместное, но затем всё же произнёс: - Ты хотел, чтобы мы там встретились. - Не совсем то, что я имел в виду, но да, и это, конечно, тоже... - пробормотал Джон и потёр переносицу. - Господи. Неужели ты всё же что-то помнишь из своего пребывания там? Ему могло и показаться, но вполне вероятно, что Шерлок на самом деле побледнел, хотя казалось бы, что больше уже некуда. - Нет. Потому что... - проговорил он, нахмурившись, а потом внезапно продолжил в несколько ином русле: - Знаешь, у Чарльза Кингсли есть произведение "Дети воды", где мальчик-трубочист уснул в озере и попал в подводное царство. В детстве я не совсем понимал глубинный смысл, а он был такой: он просто утонул. Понимаешь?.. А с Джеймсом Барри знаком? Читал про его Питера Пэна и других пропавших мальчишек, которые никогда не вырастут? Ты знаешь, в каком случае навсегда остаются молодыми. Питер вылетел в трубу и поселился в Кенсингтонском парке, и когда другие дети умирали, он летел с ними часть пути, чтобы им не было страшно. Люди придумывают всякое, потому что боятся неизвестности, вот только на самом деле не существует никакой страны Нетинебудет и никто не летит с тобой часть пути, "чтобы не было страшно" - всё это лишь сказки. Или, может, это распространяется только на детей? Шерлок усмехнулся, и на несколько мгновений на кухне повисла звенящая тишина, но потом детектив снова заговорил. - Там ничего нет, Джон. И это значит, что мы бы с тобой не встретились больше, если бы ты убил себя, никогда!.. Всё, что я помню: как умер на тротуаре у Бартса, а затем открыл глаза в кромешной темноте под землёй, в голове пустота, а я сам не помнил собственное имя! Джон с тревогой заметил, что дыхание Шерлока участилось, голос слегка задрожал, а в глазах появился подозрительный зелёный оттенок, и Ватсон быстро осмотрел кухню в поисках успокоительного. - Да к чёрту его! - неожиданно зло выплюнул Шерлок, поняв намерения Джона, и, вскочив из-за стола, молниеносно скрылся в гостиной. Джон заставил себя остаться на месте, хотя в первую секунду чуть было не кинулся следом за ним. Почему-то ему казалось, что сейчас лучше оставить Шерлока в покое - по крайней мере, это не то, что случилось вчера. Ватсон медленно вздохнул и уткнулся лицом в ладони. Как бы он ни надеялся, что всё обойдётся, рациональная часть его разума предполагала, что посттравматический синдром здесь имеет место быть. И мог лишь догадываться о том, как и когда он себя проявит... пока это, всё же, не произошло. Это случилось на третий день после Возвращения, и триггером послужил грёбаный телевизор, который Шерлок внезапно от скуки захотел посмотреть. На канале Discovery Channel шёл документальный фильм о "Титанике", вышедший в память о событиях, произошедших в северной Атлантике ровно сто лет назад. [1] "Невероятно, Джон!" - восклицал тогда Шерлок, сидя на диване с полной кружкой чая. - "Для того, чтобы спустить такое огромное судно на воду, им понадобилось, должно быть, не менее сорока тонн масла и жидкого мыла, а уж рыбьего жира и того сотни галлонов. Даже не верится, что в те времена могли строить такие корабли. Кстати, я был однажды в Саутгемптоне, а ты?.." Но затем Шерлок, кинув взгляд на часы и вспомнив, вероятно, про двенадцатичасовые новости, попросил Джона переключить канал. Резонанс, вызванный обнародованной диктофонной записью, был в самом разгаре, и Шерлок, похоже, захотел узнать, что говорят о них с Джоном на телевидении. Ватсон, стоявший у спинки своего кресла, без возражений наклонился к нему, выуживая пульт из щели между сиденьем и подлокотником, и стал щёлкать каналы, ища BBC News. Минутная стрелка часов ещё держалась на отметке "11", и Джон немного помедлил на ITV, заметив экшен-сцену какого-то транслируемого там фильма. Не сочтя фильм стоящим его внимания, Джон уже собирался всё же переключить на BBC News. Но вдруг на экране стремительно произошло следующее: один из дерущихся героев со всей силы толкнул своего противника ногами, и тот, отшатнувшись назад, перекувырнулся через невысокий парапет и рухнул с крыши высотного дома. И уже через пару мгновений стремительного полёта приземлился на асфальт, в то время как камера двигалась следом, прослеживая его падение до самого конца. От посетившей его ассоциации Джон замер, сжав в ладони пульт чуть ли не до хруста, и не увидел, как дёрнулся Шерлок. Но зато услышал, как грохнулась на пол кружка, выпавшая из рук детектива, и этот звук резко выдернул его из неожиданного кратковременного оцепенения. Джон моментально выключил телевизор, бросил пульт обратно в кресло и резко обернулся к Холмсу. "Прости, я..." - выдохнул он, но не договорил, снова на мгновение ошарашенно замерев. Шерлок держался одной рукой за горло и пытался сделать вдох через спазм, а второй вцепился в подлокотник дивана до побеления костяшек пальцев - налицо явная паническая атака. Джон кинулся к нему и упал на колени рядом с диваном: положив одну ладонь Шерлоку на плечо, второй он попытался отцепить руку детектива от его горла и при этом говорил что-то успокаивающее и звал его по имени, уговаривая успокоиться и посмотреть на него. Шерлок снова дёрнулся, вырывая своё запястье из пальцев Джона, схватился за виски и зажмурил глаза. "Больно..." - прохрипел он и, наконец, сделал глубокий вдох. "Где?" - тут же спросил Джон, не сводя с него внимательного взгляда и замечая, насколько учащён его пульс на сонной артерии. Он перевёл взгляд на журнальный столик в поисках седативных капель, которые сам же принимал прошлым вечером. "Везде... Но сильнее - голова," - отозвался Шерлок и зажал себе рот ладонью. Джону показалось, что кто-то залез к нему внутрь и сжал ледяной рукой его желудок, когда он понял причину фантомных болей и то, что всё это время тешил себя ложными надеждами. До этой минуты он надеялся, что Шерлок сильно не мучился, что его сердце остановилось ещё в полёте - иногда так бывает, - но, похоже, оно оказалось достаточно сильным для того, чтобы позволить Холмсу жить ещё несколько мгновений после приземления на тротуар. Джон был в двух шагах от того, чтобы возненавидеть себя. "Боже мой," - пробормотал он, прижимая к себе детектива и успокаивающе гладя его по худой спине. - "Я не стоил этого, Шерлок." Шерлок снова глубоко вздохнул, успокаиваясь, и положил подбородок на плечо Джона. "Я думаю, мне лучше знать," - просто отозвался он. Джон вдруг вспомнил, как раньше Холмс бесстрашно носился за преступниками по крышам и виртуозно забирался в квартиры подозреваемых посредством окон и балконов, чувствуя себя на высоте в своей стихии, словно он был котом. Джон ошибался, когда думал, что всё у них будет снова по-прежнему - как минимум, теперь в жизни Шерлока Холмса больше не будет высоты... В студенческие годы Джона на две недели занесло на практику в геронтологию, и он до сих пор помнил запах, насквозь пропитавший палаты пожилых пациенток - этот седативный препарат на основе ментола, фенобарбитала и этилового эфира альфа-бромизовалериановой кислоты они принимали сами, без назначения врача, и так часто, как им самим того хотелось, поскольку поголовно страдали бессонницей и тревожным синдромом. И сейчас, хотя Джону и было только тридцать шесть, а Шерлоку и того на девять лет меньше, после случая с телевизором вот уже два вечера подряд их кухня превращалась в палату тех самых восьмидесятилетних старушек - Джон отмерял им с Шерлоком по двадцать пять капель Валокордина, распространяя в пространство квартиры знакомый запах ментола. И держал в ящичке своего комода Диазепам - на всякий случай... Спустя полчаса после того, как у Шерлока чуть не случился нервный срыв от разговора о потусторонних мирах, и детектив спешно ретировался в гостиную, Джон сидел на кухне за столом и просматривал на своём ноутбуке веб-сайты хороших санаториев или домов отдыха в округе Лондона или в соседних графствах. Пока больше всего ему понравился тот, что находился вблизи деревни Вирджиния-Уотер, в графстве Суррей - красивые леса, водопад и живописное озеро действительно очаровали его. "Ты просто не оставляешь мне выбора, приятель..." - подумал Джон, щёлкая мышкой по вкладке "Услуги" и находя там психотерапевта. Он как раз бронировал онлайн комфортный номер на неделю, с двумя кроватями и личным душем, когда к ним поднялась миссис Хадсон. - Тук-тук, мальчики, - оповестила она о своём присутствии, заглядывая в кухню, и, заметив Джона, направилась прямо к нему. - А я как раз к Вам, дорогой. Приходила такая симпатичная деловая девушка и оставила мне это. Сказала передать доктору Ватсону в руки. Наверное, она очень торопилась. Джон принял у неё непрозрачную папку с какими-то документами и кивнул в знак благодарности. "Симпатичная деловая девушка?" - подумал он. - "Антея?" - Я зайду к вам позже, - продолжала ворковать пожилая леди. - А то у меня там обед сбежит на плите. Как будет готово, принесу его вам - но только один раз. Я вам не домработница. - Огромное спасибо, миссис Хадсон, - улыбаясь, отозвался Джон, но не смог удержаться и рассмеялся. Он уже сбился со счёта от того, как часто миссис Хадсон заваривала им чай "только-один-раз" и делилась своей восхитительной едой (или же готовила специально), разумеется, тоже "только-один-раз". Поразительно милая женщина. Когда Марта ушла, Джон тут же раскрыл папку и поймал выпавшие оттуда ключи. Не заострив на них внимания, он пробежался взглядом по бумагам и с удивлением обнаружил, что это были документы на машину. Заметив страховку, выданную на имя Джона Хэмиша Ватсона, он удивился ещё больше, но когда дошёл до строчки, где были вписаны характеристики автомобиля, он, наконец, удосужился внимательнее присмотреться к ключам и понял, что это было хорошо, что он сидел на стуле и падать ему не пришлось. Ватсон кинулся в гостиную и выглянул в окно: возле двери в их квартиру дежурила тройка репортёров, в надежде, что кто-нибудь из знаменитых жильцов 221Б выйдет на улицу. А чуть правее, под самым окном действительно стоял чёрный внедорожник стоимостью в приличный загородный коттедж. - Шерлок... что это? - в замешательстве обратился Джон к детективу. - Армейский внедорожник "Мерседес" G-класса, - тут же отозвался с дивана Шерлок. Но не таким тоном, которым он обычно констатировал факты "для особо одарённых", а несколько нерешительно. Так, словно он боялся, что Джон ему за это шею свернёт. Джон обернулся к нему. - Я вижу, что это "Гелик", проблем со зрением у меня нет, - усмехнулся он. - Но какое он имеет отношение ко мне? Судя по всему, тут постарался твой старший брат? - Да, это подарок, - кивнул Шерлок, неотрывно сканируя Джона своим внимательным взглядом в поисках малейшего недовольства. - Подарок тебе от Майкрофта, за меня. Это его способ сказать тебе спасибо. Джон снова перевёл взгляд на окно, затем на документы и ключи в своих руках, всё ещё не до конца веря в происходящее, а потом со вздохом опустился в кресло. Так вот, значит, о чём братья Холмс шептались вчера на кухне, отправив его в "Теско". - Но я надеюсь, вы оба понимаете, что я сделал это не ради какой-либо благодарности, тем более материальной, - пробурчал он. Шерлок дёрнулся, словно хотел вскочить с дивана, но в последний момент передумал и просто сел, выпрямив спину. - Конечно! - воскликнул он, пожалуй, чересчур эмоционально, а потому одёрнул себя и продолжил уже спокойнее. - Он просто благодарен тебе и спросил меня, что лучше подарить тебе. И я вспомнил нашу поездку в Дартмур, как ты смотрел на тот "Лэнд Ровер", который я тогда арендовал. Но этот даже лучше. Джон улыбнулся, подумав, что это было невероятно мило: что Шерлок это тогда заметил. - В Афганистане у меня в распоряжении был "Хаммер", когда меня назначили капитаном медицинской службы. Так что да, ты прав - я действительно имею некоторую слабость к мощным внедорожникам. "Правда, я не видел практичности в том, чтобы покупать что-то подобное для города, особенно по такой запредельно дорогой цене, чёрт его возьми," - мысленно добавил он. Какой-нибудь приличный кроссовер - да, он планировал в скором времени приобрести, после того, как недавно он стал получать премии за хорошую работу в отделении хирургии. Но он никогда не скажет об этом Шерлоку, который так хотел сделать ему приятное. - Я хочу, чтобы ты его взял, - осторожно проговорил Шерлок и на мгновение мечтательно зажмурился, видимо, уже представляя Джона не только в роли личного врача и биографа, но и в роли личного водителя. - Пожалуйста. Разве ты его не хочешь? "Когда я сам за рулём, я не могу уйти в Чертоги," - ответил однажды Шерлок Джону на вопрос почему бы им не купить машину, раз они так много тратят на такси. - "А я часто размышляю как раз по дороге куда-нибудь." Хотя это и не помешало ему сделать исключение ради того "Лэнд Ровера" в Дартмуре... Ещё два года назад Джон Ватсон, капитан пятого Нортумберлендского, и подумать не мог, что в его жизни появится человек, который будет с такой лёгкостью из него верёвки вить. Но Холмс перевернул всё с ног на голову, и Джон, в общем-то, и сам не хотел что-либо менять. - Конечно, если это сделает тебя счастливым, - вздохнул Джон, заталкивая подальше рациональную мысль о расходе топлива на подобный шедевр немецкого автопрома. - Кроме того, это действительно фантастический автомобиль. Пойду достану права и положу их в бумажник. Но замер, не сделав и двух шагов, и ощущая, как улыбка сползает с его лица. Права, чёрт их побери! Которые вот уже полтора года как пылились в ящике комода. Только сейчас Джон осознал, как ему повезло, что несколько дней назад, на скорости гоня по трассе предоставленный ему автомобиль, он не встретил на пути в Плакли дорожный патруль. Конечно, он мог бы сказать себе в оправдание, что в тот день ему было явно не до грёбаной пластиковой карточки, но... Если бы его остановили за превышение и не обнаружили водительского удостоверения, то стали бы проверять и всё остальное. И в глазах правоохранительных органов нарисовалась бы "прелестная" картина: удостоверения нет, но зато есть армейский "Браунинг" и дорогущая машина, наверняка угнанная, судя по отсутствию документов на неё, а ещё молодой человек на заднем сидении, по виду явно убитый с особой жестокостью. И как вишенка на торте - набор "концы в воду" (или если уж точнее, в землю) в виде волокуши на крыше автомобиля и небольшой лопаты в салоне. Браво, браво доктор Ватсон... * * * ..Шерлок видел вокруг себя толпу незнакомых и неприветливых людей, а под ногами - платформу безымянной станции. Она находилась прямо посреди поля, казавшегося бескрайним из-за того, что горизонт терялся в туманной дымке, и заросло ковылём, полынью и малочисленными "островками" из деревьев, разбросанными то тут, то там. Над всем этим великолепием висело хмурое небо, и Шерлок поёжился от наползающих серых сумерек и несильного, но пробирающего до костей ветра, качающего ковыль. Он видел также железнодорожный путь, непонятно где начинающийся и где заканчивающийся - всего один, и это означало следующее: здешний поезд идёт лишь в один конец. Холмс чувствовал себя так, словно оказался в дурном сне, когда вокруг царит какой-то сюрреализм и совершенно не понятно, что с этим делать. Точнее, он смутно догадывался, что он и все присутствующие здесь ждут прибытие поезда, но куда он отвезёт их? И зачем? Что вообще происходит? Шерлок оттянул рукав пальто и ущипнул себя за предплечье, всё ещё надеясь проснуться. Но это не сработало, и детектив понял, что должен признать: всё-таки он действительно мёртв, как и все эти люди, образующие безликую толпу. Но почему тогда он не чувствует себя смирившимся с обстоятельствами, не ощущает логичной мысли "так надо"? Почему ему так неспокойно? Шерлок мог бы списать это на очередное проявление своего бунтарского характера, не приемлющего подчинения общим правилам, но он явно чувствовал, что что-то не так, что всё идёт не по плану. Хотя, если подумать, что уже могло "идти не по плану"? Он хотел спасти Джона и сделал это единственным доступным на тот момент способом, потому что он не смог бы поступить иначе. И, следовательно, теперь он здесь, в этом странном междумирье, в существование которого, как и в сам загробный мир, Шерлок никогда не верил. "Возможно, дело в том, что я всё-таки оказался не готов умереть, только не сейчас," - с горечью подумал Шерлок. - "Не готов к мысли, что я больше не увижу Джона..." Он бы гораздо больше предпочёл остаться в человеческом мире, пусть бы и просто в виде бесплотного духа, но зато он мог бы быть рядом с Джоном, приходить к нему в сны и предупреждать об опасностях. "И не давать ему забыть тебя и спокойно жить дальше..." - вдруг мелькнула мысль, здравая лишь отчасти (потому что Шерлок не верил, что он тот, кого Джон смог бы забыть в принципе), но справедливая насчёт остального. Нет, всё верно, что он здесь. Так будет лучше. Осталось только убедить себя в этом. Боковое зрение выхватило мелькнувшую справа от него светлый затылок с короткими волосами и плечи в чёрной куртке. И Шерлок, не веря своим глазам, кинулся в ту сторону, проталкиваясь через толпу и стараясь не потерять из вида желанный облик, поскольку тот двигался в противоположном направлении и время от времени полностью исчезал из поля зрения. - Джон? - закричал Шерлок, замечая, что к нему обернулось двое незнакомцев, но только не тот, к кому он обращался. - Это ты? Подожди! Стой же! "Этого не может быть!" - вопил его внутренний голос. - "Господи, что он сделал? Неужели, он тоже... Или... снайпер Мориарти всё-таки..." Шерлок не успел закончить свою мысль, поскольку, наконец, достиг желаемый объект, едва не налетев на него, но был резко остановлен яростным взглядом тёмных, явно не синих глаз. Холмс замер, ощущая в равной степени и облегчение, и разочарование: нет, совершенно точно не Джон. - Чего привязался?! - недовольно рявкнул мужчина. Он явно был не в настроении, но его можно было понять: смерть - это действительно занятие не из приятных. И Шерлок попятился от него, ощущая себя неуютно и немного идиотом. Он случайно наступил кому-то на ногу, за что тут же получил локтем в бок. Детектив и сам не заметил, как оказался у левого края платформы, и моментально об этом пожалел: здесь, повергая и так невесёлую обстановку в ещё большее уныние, со всех сторон раздавались всхлипы и сдавленные рыдания. Шерлок обхватил себя за плечи, закрыл глаза и сделал глубокий вдох, изо всех сил стараясь абстрагироваться, иначе он сильно рисковал поддаться всеобщему настроению, а от этого станет только хуже. ..В какой-то момент подошёл старый поезд, испуская клубы дыма и издав пронзительный гудок, и люди, как по команде, стали подниматься в вагоны. Шерлок замер, чувствуя сильное нежелание заходить туда: потому что тогда уже точно не будет дороги назад. Хотя, едва ли она будет у него, останься он на платформе - его наверняка уже увезли к Молли. Бедная Молли. Ещё один человек, которого он сегодня сделал несчастным. Получив толчок в спину для ускорения, Шерлок кинул недовольный взгляд через плечо на посмевшего тронуть его человека, и всё же поднялся по коротким ступенькам в открытые двери. В поезде царило неожиданное спокойствие. Но не такое, что обычно называют умиротворением, а это было что-то сродни... смирению. Безысходности. Наверное, Шерлок должен был ощущать это самое смирение, но почему-то вместо этого было только растущее беспокойство. Натыкаясь взглядом на отрешённые лица уже занявших свои места людей, Шерлок прошёл в середину вагона и неуверенно опустился на свободное деревянное трёхместное сиденье, подвинувшись к самому окну. Двери громко захлопнулись. Поезд дёрнулся раз, второй, а затем медленно двинулся в путь, постепенно набирая скорость до 80 км/час. Кинув случайный взгляд на противоположный от прохода ряд сидений, Шерлок вдруг увидел там Мориарти. И судя по тому, как Джеймс удивлённо моргнул, а затем еле заметно усмехнулся, он тоже заметил детектива. Он был единственным знакомым лицом среди этой неуютной обстановки и мрачных молчаливых людей, и Шерлок испытал мимолётный порыв встать и перейти к нему, но одёрнул себя и остался на своём месте. "Иди сюда," - неожиданно вспыхнуло у него в голове. Шерлок в замешательстве приподнял брови: это что, Мориарти общается с ним телепатически? Слегка поджав губы, Шерлок упрямо и отрицательно покачал головой и снова отвернулся к окну. Было неуютно, и отчётливо ощущались поселившиеся где-то внутри него отчаянье и страх перед неизвестностью, но Шерлок ещё не попрощался со своей гордостью. Мориарти был его врагом, который отнял у него всё. И он не собирается так просто это забыть. "Ты убил нас обоих, чёртов сумасшедший. Что, доволен теперь?" - не оборачиваясь, мысленно телеграфировал он криминальному гению. "На самом деле, не очень," - кисло отозвался Мориарти. - "Теперь мне кажется, что я поторопился. А мы могли бы поиграть ещё. Но я думаю, что и там, куда мы направляемся, можно будет организовать для нас какое-нибудь развлечение." Шерлок подумал, что ему показалось. Детектив снова повернул голову к Джиму, внимательно сканируя взглядом его облик, и его брови слегка приподнялись сами собой когда он понял, что нет, он на самом деле не ослышался в интонации Мориарти - тому действительно было не по себе, практически так же, как и Шерлоку. Пейзаж за окном как-то незаметно, но разительно поменялся: теперь там тянулся мрачный, непроглядный лес - эдакая сплошная стена или забор с острыми зазубринами поверху. Высоченные ели упирались острыми макушками в зловеще-багровое небо. Из окон с противоположной стороны открывался вид на точно такой же еловый "забор", только выглядел он ещё мрачнее, потому что на той стороне закатные отсветы уже почти не просматривались, а небо было какого-то гнусно-сизого цвета. "Но, честно говоря, я слегка разочарован в тебе," - продолжал Мориарти, видя, что Шерлок не собирается присоединяться к нему. - "Разочарован тем, что тобой оказалось так легко манипулировать. Сначала я думал, что ты такой же, как и я, холодный разум и ничего лишнего - я давно наблюдал за тобой, ты ведь и был таким, но потом появился этот доктор Ватсон и превратил тебя в сентиментальную девицу. Как только я узнал о нём, посмотрел на вас вместе, я подумал, что нашёл способ тебя уничтожить. И правда - стоило только направить прицел на Джона, и вот ты уже шагаешь с крыши, в попытке спасти его. Банально, предсказуемо. Скучно." Заметив, что Шерлок никак не реагирует на его провокационные слова, Мориарти решил высыпать фунт соли ему на рану. "Я знаю, почему ты солгал ему, сказав, что ты мошенник. Я ещё оставался тогда на крыше и всё слышал," - продолжал вливаться в голову Шерлоку вкрадчивый голос Джима. - "Ты хотел, чтобы он возненавидел тебя, не так ли? Чтобы ему было легче остаться без тебя? Но тут ты просчитался. Пожалуй, если бы у меня было сердце, оно разорвалось бы от жалости к твоему бедному Джону." Шерлок резко выпрямил спину и сжал зубы. "Заткнись!" - мысленно процедил он ему. - "Не смей даже говорить о нём!" "И он никогда не узнает, что ты сделал это ради него," - не унимался Мориарти. - "Он будет думать, что ты просто слабак, не выдержавший депрессии от общественного давления. Но может, оно и к лучшему?" В момент, когда ярость и ненависть уже почти сподвигли Шерлока на такую банальность, как обычная драка, неожиданно в его голове прозвучал иной голос. Он плохо слышал его, как сквозь помехи на радио, но всё же слышал. "..Ещё одно... чудо... Шерл... к... одна удив... тельная вещь... для меня... вс...го одна... Будь... пожалуйста... живым..." - Джон! Шерлок вскочил, широко распахнув глаза и оглядываясь в беспокойстве в поисках источника голоса. Неужели Джон тоже здесь, раз он слышит его? Но почему помехи? Он в другом вагоне? Или... или же он слышит его из Лондона? Да, Джон однозначно был жив. И он просил Шерлока быть живым тоже. Но каким образом? Шерлок не знал этого. Но зато он точно знал, окончательно понял сейчас, что он должен сойти с поезда и вернуться обратно, что бы это ни значило. Он метался по вагону в поиске стоп-крана, но его нигде не было. Как и никому не было дела до него - сидящие на своих местах люди едва ли обратили на него внимание, - и лишь Мориарти таращился на Шерлока с явным удивлением. "Я, конечно, догадывался, что ты немного не в себе, но это уже слишком," - услышал Шерлок его голос в своей голове. Он не обратил на реплику Мориарти никакого внимания. Задыхаясь от паники, Шерлок стал отступать по проходу между рядами сидений, и что-то подсказывало ему, что ещё немного - и будет уже слишком поздно что-либо предпринимать. Выходит, остаётся только одно. Холмс бросил последний быстрый взгляд на Мориарти, покрутившего пальцем у виска, а потом кинулся к дверям, ведущим в тамбур. Он промчался ещё через два вагона и в конце последнего обнаружил именно то, что ему было нужно - дощатую дверь. Железная щеколда заржавела, словно ею не пользовались целую вечность, и Шерлок, не церемонясь, открыл дверь с ноги, как однажды сделал Джон в беспокойстве, когда детектив случайно отключился от усталости в ванной прямо на полу. Внизу мелькали шпалы, быстро появляясь из-под вагона и удаляясь прочь, и Шерлок на мгновение замер, в некоторой нерешительности. "Я уже сделал сегодня кое-что пострашнее," - напомнил он себе. - "Тем более, что я не могу умереть второй раз. Так что, вперёд." - Эй, Шерлок!.. Холмс обернулся на окликнувший его голос: в середине вагона, на расстоянии пяти метров от него, стоял Мориарти и смотрел со смесью удивления, любопытства и, кажется, ужаса. - Ты же не собираешься на самом деле... - начал он. - Удачи в вечности, или что бы это там ни было, - отозвался Шерлок. - Возможно, мы ещё встретимся, но я не стал бы на это надеяться. ..Оказалось, что прыгнуть с поезда было легко. Намного легче, чем с крыши Бартса. Шерлок был готов к удару, столкновению с землёй, но его не последовало - вместо этого случилось нечто вроде погружения под воду, после чего он неожиданно оказался в кромешной темноте. Он не видел ничего, кроме этой темноты, и не слышал ни единого звука, только чувствовал, что не может "выплыть наружу" и медленно опускается куда-то вниз. Он не знал, сколько прошло времени - несколько минут или целая вечность, - и постепенно сознание стало ускользать от него. И, прежде чем окончательно раствориться в этом небытии, в голове Шерлока на мгновение вспыхнуло видение дерева в круге... А потом из ниоткуда появился звук. Странный шум, звучавший прямо в его голове. Шерлок не помнит, кто он и где он, но начинает чувствовать своё тело - шевелиться трудно, конечности словно налились свинцом, да ещё и сверху что-то давит. Поэтому Шерлок лишь медленно открывает глаза, ощущая лицом неожиданную мягкость, но снова не видит ничего, кроме темноты. Он, наконец-то, пытается сделать вдох, но кислорода нет, и паника обрушивается на него, словно морская волна... ..Шерлок со сдавленным криком отбрасывает от себя эту темноту и невозможность дышать, оказавшуюся обычной подушкой, которая какого-то чёрта лежала у него на лице, перекрывая доступ к воздуху. В глаза тут же ударил электрический свет от горящих в люстре лампочек, заставив зажмуриться на несколько мгновений, давая глазам возможность привыкнуть к нему. Шерлок упал обратно на кровать, уставившись в потолок, пытаясь отдышаться и осознать: он дома, в своей спальне, а всё остальное ему лишь приснилось. Ну конечно, глупый сон - ведь Шерлок точно знает, что, когда он умер, не было ничего. Он ничего не помнит. Было только неожиданное пробуждение под землёй, где его оставил Джон, бережно накрыв его лицо шарфом. Вот что действительно имеет значение. Если бы не Джон, то жизнь Шерлока не оборвалась бы на тротуаре у Бартса, и это, собственно, действительно было так. Потому что, если бы не Джон, она бы закончилась на два года раньше - в одном из учебных корпусов, куда завёз Шерлока безумный таксист Джефф Хоуп. Потому как, на самом деле Шерлок совершенно не был уверен в том, что он выбрал именно ту "пустую" капсулу - с вероятностью в 50% там мог быть яд, и если бы не Джон, в ту ночь Шерлок отправился бы вслед за Дженнифер Уилсон и остальными жертвами серийного убийцы. Шерлок свернулся в клубок и попытался абстрагироваться от боли, которая снова проснулась в его голове - и по большей части в области правой височной кости. Он точно знал, что с его мозгом, которым он так дорожил, всё в порядке. Потому что, как только Шерлок достаточно пришёл в себя, дотошный Джон отвёз его в МРТ-центр, где его хорошо обследовали за кругленькую сумму, которую друг без сожаления выложил им на стойку регистрации, хотя Шерлок и предлагал разделить сумму на двоих. Это казалось невозможным чудом, но физически у Шерлока не осталось никаких последствий, кроме нескольких шрамов на голове, которые выглядели так, словно были получены уже очень давно. Но, к сожалению, о его психологическом здоровье пока нельзя было сказать того же самого, потому что он получил целый набор: фантомные соматические боли, ПТСР, бессонницу и вдобавок ко всему этому страх высоты, замкнутого пространства и в какой-то мере темноты. Собственно, проблемы со сном как раз-таки являлись следствием никтофобии - стоило Шерлоку закрыть глаза, и он словно снова переносился в тот момент, когда очнулся в кромешной темноте под землёй. Он пробовал оставлять свет включеным, и это немного помогало, но не спасало от плохих снов, начавших преследовать его на четвёртую ночь после возвращения - потому что четыре дня до этого ему вообще ничего не снилось. Шерлок приподнялся и собирался поискать в тумбочке обезболивающие таблетки, но вспомнил, что Джон забрал их у него. "Это психосоматическое," - говорил ему Джон. - "Поэтому здесь нужен не анальгетик, а седативные препараты." Шерлок не хотел снова пить этот Валокордин, от которого его уже тошнило, и Диазепам не хотел пить тоже, хотя и знал, что здесь он этой ночью точно больше не уснёт. Но он был уверен, что знает, что могло бы ему помочь. ..Шерлок в нерешительности переступал с ноги на ногу на нижних ступеньках лестницы, ведущей в комнату Джона, прижимая к себе свою подушку. Вчера ночью он точно так же стоял здесь, но резко передумал и сбежал в гостиную, где и просидел до самого утра, ворча на себя за этот нелепый поступок. Когда Шерлок уже был в полушаге от того, чтобы снова развернуться и уйти, он неожиданно для самого себя быстро поднялся на три ступеньки вверх. А затем глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, и продолжил свой путь несколько медленнее, но уже увереннее. Его заставляла сомневаться мысль, что Джон может всё не так понять и рассердиться. И, конечно же, отправить его обратно в его спальню. Но, как говорится, лучше жалеть о сделанном, чем о не сделанном, да и тогда Шерлок хотя бы может сказать себе, что он попытался. Тихо зайдя в спальню Джона, Шерлок прикрыл за собой дверь, стараясь не щёлкнуть ручкой. А потом подошёл к кровати и потянулся рукой к одеялу с одной стороны. Джон даже сквозь сон интуитивно почувствовал чьё-то присутствие рядом с собой, и он приподнялся на локтях, мгновенно просыпаясь - старая привычка, оставшаяся со времён Афганистана. Шерлок замер, прижимая к себе свою подушку, готовый в любой момент совершить стратегическое отступление, если Джон прогонит его. Но Джон окинул его внимательным взглядом и, не говоря ни слова, вдруг отодвинулся на другой конец кровати вместе с подушкой, давая Шерлоку возможность кинуть на это место свою. Шерлок, наконец, скользнув под одеяло, устроился рядом, положив голову на руки и закрыв глаза. Присутствие рядом другого человека вселяло в него спокойствие и уверенность в том, что он действительно дома, а не в своей импровизированной могиле, и Джон, кажется, догадывался об этом. Перед тем, как провалиться в сон, Шерлок успел подумать о том, что рано утром он должен вернуться в свою спальню до того, как может придти миссис Хадсон и увидеть их. Она, конечно, поймёт всё по-своему и будет на седьмом небе от счастья, но лучше ей не знать об истинной причине того, почему он здесь. * * * Джон выглянул в окно гостиной и слегка нахмурился, поняв, что им сегодня не пройти "без боя". После того, как Мориарти взломал тюрьму Пентонвиль, центральный банк и Тауэр, нацарапав на стекле перед камерой "Приведите Шерлока", и в особенности в день суда, квартиру 221Б по Бейкер-стрит осадила толпа журналистов с камерами и диктофонами наперевес. Спустя некоторое время папарацци затихли, а сейчас снова группами дежурили у их квартиры, уже практически постоянно, а виной тому стали газетные заголовки в "SUN", стремительно сменявшие друг друга в течение трёх дней: "САМОУБИЙСТВО ЛЖЕ-ГЕНИЯ!" ---->> "СЕНСАЦИЯ! Обнародована запись предсмертного разговора Джеймса Мориарти и Шерлока Холмса. Детектив оказался невиновен!" ---->> "Удивительное 'воскрешение' мистера Холмса! Как ему удалось выжить после падения с крыши? Доктор Ватсон отказывается давать интервью." Шерлок покусывал изнутри впалую щёку и с хмурым видом топтался у кресла, на котором стояла его сумка с вещами. - Я всё же не думаю, что в этом действительно есть смысл или необходимость... - попытался возразить Холмс. Джон поправил занавеску и шагнул к нему. - А я думаю, что есть, - сказал он не допускающим возражений тоном. Шерлок довольно часто слышал его в спорах по поводу того, что Джон считал недопустимым выпрашивать у Молли и брать домой из морга. Но тут же добавил уже несколько мягче: - Вот увидишь, это пойдёт тебе на пользу. Вирджиния-Уотер - замечательное место. Тем более, мы едем всего на неделю - я догадываюсь, что больше ты не выдержишь, да и у меня отпуск как раз закончится. Идём. С этими словами Джон повесил себе на плечо свою сумку, подхватил сумку Шерлока и стал спускаться по лестнице, уверенный в том, что детектив последует за ним. И он действительно пошёл, хотя на секунду и закатил глаза. Стоило им оказаться на улице, репортёры оживились, окружили их - и со всех сторон посыпались вопросы. - Доктор Ватсон, расскажите подробнее о случае у госпиталя Святого Варфоломея, - обратился к нему невысокий темноволосый журналист, судя по эмблеме на его микрофоне, работающий в "Morning News". - Что Вы чувствовали в тот момент? Джон замер, ошарашенный таким заявлением, ощущая, как удивление в нём смешивается со злостью. Как, чёрт побери, вообще можно спрашивать такое? Неужели они думают, что он действительно станет отвечать на подобные вопросы? Тем более, что от праведного гнева в голове у Джона не осталось ни одной связной мысли. Хотя нет, всё же мысли были - но такие, которые цензура не допустила бы к публикации, озвучь он их. - Без комментариев! - рявкнул Джон и, схватив Шерлока за рукав пальто, потянул его в сторону их внедорожника, спасая от трёх агрессивных репортёров, наседающих на него с вопросами о том, что за трюк Шерлок провернул. В тот же момент вокруг них защёлкали камеры, едва не ослепив их вспышками, и Джон мог буквально представить, под каким заголовком уже завтра эти фотографии опубликуются в какой-нибудь жёлтой газетёнке, собирающей и приукрашивающей сплетни о личной жизни людей. Когда Бейкер-стрит вместе с надоедливыми журналистами остались позади, Джон вздохнул и гневно взъерошил короткие волосы на затылке, крепко сжав руль другой рукой. Он кинул взгляд на Шерлока: если это происшествие и волновало или злило детектива, то по крайней мере, внешне он этого не показывал. Холмс практически не при каких обстоятельствах не терял достоинства и способности трезво мыслить. В памяти Джона неожиданно всплыл случай двухмесячной давности, произошедший на месте преступления недалеко от Кенсингтон-гарден. Это было ещё, разумеется, до Рейхенбахского Падения, а потому Салли Донован и Филипп Андерсон ещё входили в состав группы подчинённых Лестрейда - он указал им на дверь своего отдела несколько позже. Отношения Шерлока с этими двумя не слишком умными экземплярами Homo Sapiens больше походили на военные действия, хотя на памяти Джона дальше обидных словесных перепалок у них обычно не заходило. Но в тот раз Андерсон превзошёл сам себя и неожиданно поставил Шерлоку, проходящему мимо него, подножку. В любое другое время Холмс, обладающий отличной реакцией, успел бы вовремя отскочить, но это случилось как раз в тот момент, когда Шерлок увлечённо излагал свои умозаключения по поводу мотива предполагаемого нападения. И он, конечно, её не заметил, и к великой радости криминалиста растянулся в луже мутной дождевой воды, собравшейся в углублении на асфальте. - Ой!.. - Андерсон поднёс к губам ладонь и, вдохновлённый тихим злорадным смешком Донован, добавил с самым честным выражением лица, на какое был способен: - Вот поэтому иногда всё же следует смотреть себе под ноги, Псих. Шерлок приподнялся на локтях и слегка тряхнул головой, возвращая на места все сдвинутые в ней микросхемы и шестерёнки, и на долю секунды в его глазах промелькнуло молчаливое удивление, смешанное с неловкостью и обидой. Но Андерсон не учёл тот факт, что на этот раз на месте преступления был и Джон, который хоть и обладал репутацией человека с терпением святого, но когда-нибудь всему приходит конец. Джон ненавидел все эти злобные выпады в сторону Шерлока, и в этот момент его терпение достигло критической отметки. Шерлок уже поднялся на ноги, и поэтому Джон, не теряя времени, решительно шагнул к мгновенно растерявшемуся Филиппу, не собираясь спустить ему это с рук. Джон был практически одного роста с криминалистом, но каким-то образом ему удалось едва ли не нависнуть над ним, схватив его за одежду на груди и хорошенько встряхнув. - Послушай, ты... - угрожающим тоном протянул он и сжал левую ладонь в кулак. - Не стоит, Джон. Ватсон и Андерсон одновременно обернулись на спокойный голос: Шерлок стоял возле той самой лужи, засунув руки в карманы влажного пальто и вернув себе горделивую осанку и равнодушно-презрительный вид, словно это совсем не его только что пытались унизить, уронив лицом в лужу. Джон догадывался, что Шерлок и сам был бы не против набить Андерсону морду, но решил не позволять себе опускаться до такой банальности на глазах у половины Скотланд-Ярда. - Иногда так бывает, что люди останавливаются в развитии на уровне семилетнего ребёнка, и с этим ничего не поделаешь. Я понимаю твоё желание, Джон, но не хочу, чтобы ты пачкал о него руки из-за меня, - спокойно проговорил Шерлок, перевёл взгляд на Андерсона и обратился уже к нему: - Я надеюсь, ты достаточно вырос в своих глазах, когда сделал это. Британский джентельмен внутри Джона говорил ему согласиться с Шерлоком, но военный имел на этот счёт явно другое мнение, требуя восстановления справедливости. Тогда Джон отпустил криминалиста, но угрожающим полушёпотом пообещал ему в другой раз обязательно выбить из него всю дурь. В тот момент он и подумать не мог, что этот "другой раз" действительно представится довольно скоро - правда, при таких обстоятельствах, которых лучше бы никогда не было... Из воспоминаний в реальный мир Джона вернула мелодия вызова на мобильном Шерлока. Тот достал телефон из кармана, кинув взгляд на дисплей, еле слышно вздохнул, но всё же ответил на звонок. - Слушаю тебя, - голос Шерлока прозвучал несколько напряжённо, словно он ожидал какого-то подвоха. - Расслабься, братик, - миролюбиво отозвался Майкрофт. - Неужели ты думаешь, что я уже собрался повесить на тебя какое-нибудь расследование?.. Лишь хотел узнать, куда вы рванули, с сумками? Шерлок закатил глаза. Чтобы Майкрофт отказал себе в удовольствии пошпионить за ним с помощью камер, установленных на Бейкер-стрит? Да нет, это была бы фантастика какая-то. Вне зависимости от того, как часто младший Холмс выкидывал из квартиры камеры и "жучки", они появлялись снова - последний раз Шерлок избавлялся от них ночью перед арестом, но а теперь, после позавчерашнего визита брата, они снова были на местах. "Интересно, как отреагировал бы Майк, если бы он мог наблюдать моё 'триумфальное' возвращение из мёртвых той самой ночью? Его наверняка хватил бы кондратий," - подумал Шерлок несколько мстительно. - Джон захотел, чтобы мы поехали в санаторий, потому что считает, что у меня с головой не в порядке. Вернёмся через неделю, и я был бы благодарен, если никто не узнает, куда мы уехали, и не будет мне звонить, - всё же ответил на вопрос Шерлок и, почувствовав заминку на том "конце провода", осведомился: - Майкрофт?.. Из динамика послышался короткий смешок. - Извини, я уже не слушал после фразы "Джон захотел", - отозвался Майкрофт. - С каких это пор ты делаешь то, что он хочет? - С недавних, - отрезал Шерлок и нажал на кнопку "сброса", а потом сунул телефон в карман пальто и сердито уставился в окно. Они не говорили о ночном визите детектива в спальню Джона - тот успел уйти к себе до того, как Ватсон проснулся. Джон догадывался, что Шерлок не хотел бы поднимать этот разговор, потому что тогда ему пришлось бы рассказать о своих психологических травмах, а он не любил жаловаться и прилюдно демонстрировать свои чувства. Джон не единожды наблюдал, как Шерлок может манипулировать окружающими, если это оказывалось нужно для дела, с помощью своих актёрских способностей, и пару раз даже видел, как притворные слёзы появлялись на его глазах и исчезали словно по щелчку тумблера в его голове. Но он также знал, что на искренние слёзы Шерлок тоже способен - Джон действительно их видел, или, если точнее, слышал через телефонную трубку, потому что находился довольно далеко от него. И пусть Шерлок утверждал, что у него нет сердца, Джон был уверен, что как раз-таки у него было самое большое сердце из всех, кого он знал. _________________ [1] "Титаник" затонул в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года. События в фанфике происходят в июне (хотя раньше я думала, что это весна), в 2012 году. Получается, ровно сто лет, лишь с маленькой погрешностью.