Моя девушка труп

Пару недель назад у Хёны начали твориться странности с желудком и вкусовыми рецепторами. Началось с мелочей, вкус свежего мяса перестал казаться таким приятным как раньше, запах крови больше не вызывал обильного слюновыделения и желания поскорее вцепиться в плоть зубами. И постепенно это перешло в чувство отвращения. Отвращение к свежим трупам животных в руках, к крови на губах, к вкусу сырого мяса, и новый приступ отвращения к самой себе. Хёне было мерзко представлять как она выглядит со стороны, бледная, сидящая на полу в углу комнаты и раздирающая зубами свежую плоть, с кровью стекающей по подбородку... Должно быть, именно поэтому окружающие видели в ней чудовище... В этот раз за ужином Хёна опять сидела одна, с завистью поглядывая на стол, за которым велась оживленная беседа о предстоящей крупной вылазке. Конечно, Хёчжон потом посветит ее в детали, добавив бонусом какие-нибудь истории с охоты, но всё же немного обидно, что с Хёной ничего не обсуждают, не посвящают в дела лагеря, а ещё до жути одиноко... Думая о несправедливости и о том, что она вовсе не хотела становиться зомби, девушка посмотрела на тушку какого-то мелкого зверька в своих руках (шкуру с животного ободрали, поэтому она не может определить, чей именно труп ей любезно предложили в пищу) и почувствовала подступающую к горлу тошноту. С трудом подавив рвотный позыв, Хёна приблизила трупик ко рту и заставила себя откусить кусочек. Сырое мясо жевалось плохо и, хотя раньше рыжей это никак не мешало, сейчас это казалось невероятно мерзким. С неприятными ощущениями во рту смешался запах крови, запах смерти, очень сильный, бьющий в нос. Хёна зажмурилась, заткнула нос и попыталась проглотить кусок целиком, вот только все пошло не по плану, мясо полезло обратно, девушку стошнило. Стошнило прямо на пол и частично на собственные ноги, желудок нещадно выталкивал всё своё содержимое обратно. Было мерзко, грязно, а ещё очень хотелось плакать, плакать от обиды и стыда, ведь это зрелище увидел абсолютно каждый обитатель дома. Аппетит у всех, конечно же, был испорчен. "Должно быть теперь меня ненавидят еще сильнее" Все ругаясь разошлись по комнатам, только Хёчжон и Ханна обеспокоенно подбежали к девушке. - Боже, ты в порядке? - воскликнула Ханна, помогая рыжей подняться. Хена посмотрела на себя, на пол, а затем вымученно улыбнулась и попросила принести ведро с тряпкой. Убрав за собой, девушка позволила Хёчжону проводить себя в ванную. Чувствовала Хёна себя просто отвратительно, но пыталась улыбаться, чтобы не заставлять самого важного для нее человека волноваться. Только оставшись одна и забравшись в ванну с водой, девушка дала эмоциям волю и тихо заплакала. Она зажимала рот рукой, чтобы не издавать громких звуков, а крупные слёзы продолжали скатываться по щекам, ославляя после себя бесчисленные мокрые дорожки. Впервые после воскрешения девушка плакала, и плакала из-за какой-то, казалось бы, незначительной мелочи, но ей сейчас это было необходимо. Хёна слишком устала, устала видеть отвращение в глазах многих обитателей дома, устала доказывать, что она не чудовище, устала ненавидеть себя, устала быть той, с кем постоянно нужно нянчатся, той с чьим мнением не считаются и кого не посвящают в планы. Сейчас Хёне хотелось лишь рыдать в голос, с завыванием и всхлипами, уродливо кривя губы, но она продолжала зажимать рот, позволяя слезам бесшумно скатываться по лицу.