Attack on titan /Re:

      «Где я? Я… Умерла? Так темно и пусто. Ничего не вижу. Ничего не чувствую. Похоже, я и правда умерла. А? Что это за голос? Какой-то женский голос… Теперь мужской. О, Боги, мое тело! Так болит! Так больно!..» — …вушка!.. Де…к.а!.. Девушка, очнись! Вставай! Ты целая?! Ох, Слава Богу. Генри, она очнулась! Принеси, пожалуйста, еще воды. Мия, детка, нужно поменять бинты, помоги своей маме.- торопливым и сбивчивым тоном проговорила женщина, которая тут же получила все необходимое и, окунув тряпку в теплую воду, приложила к моему лбу. — Г...де… — я пыталась спросить о своем местоположении, но мои голосовые связки будто онемели, буквально не давая мне молвить и слова, поэтому собрав немного слюны, чтобы хоть как-то смочить горло, я сделала еще одну попытку, но мой голос все еще был хриплым: — Где... я... Где я? — все же мне удалось спросить, но в ответ я получила лишь сочувствующий взгляд женщины, настолько теплый, материнский, что я немного забылась и расслабилась, позволив за собой поухаживать немного, и готова была слушать свой долгожданный ответ на мой вопрос: — Ты в деревне Охотников, к югу стены Роза. Мой муж, Генри, нашел тебя в тропах, всю избитую и истекшую кровью. Мы опасались, что ты мертва, но ты чудом живая. Скажи, ты ведь не местная? Что с тобой произошло?       «Что со мной произошло?!»— в этот момент мои воспоминания вернулись: дом, моя семья, мама, отец, школа и то, как в последние дни моей прошлой жизни я была жестокая избита тем чудовище, и как я покончила собой, оставив мою маму!       «Мама, прости меня… Я оставила тебя совсем одну… Прости меня».       Побои на теле стали бить тупой болью, а глаза чуть ли не горели от слез, даже дышать было трудно из-за большого кома в горле: — Я.....— не сумев ответить на вопрос, я разрыдалась. Все это было тяжело. Очень тяжело. В этот миг я почувствовала, как легкая женская рука обвила мое покалеченное и хрупкое тело и прижала меня к своей груди так крепко, что могла даже услышать ее биение сердца: — Тшшш… Тише… Тише. Успокойся. Здесь тебе ничто не угрожает. Отдохни, — на этом ласковом и успокаивающем тоне женщина оставила меня и вышла из комнаты, а я осталась одна лежать в койке в попытке унять свою истерику.       Выплакавшись вволю, я сделала для себя выводы: если я должна была умереть, но каким-то образом осталась жить, значит так нужно. Значит у меня есть шанс начать новую жизнь. Начать все с чистого листа. Я так и сделаю. Но я не могу отпустить все эти воспоминания, поскольку мое сердце крепко сжимается при мысли о том, что где-то там оплакивает меня моя мама и зовет по ночам. От этих мыслей я снова заплакала и в конечном итоге уснула.       День подходил к концу. Наступал теплый летний вечер. Солнце садилось за горизонтом, лишь кучевые облака гуляли точкой линией на горизонте. Это было бесподобно. Особенно вид из моего окна: несколько хижин, стойла с конюшнями и лес — огромный и довольно таинственный своим видом, который так и манил туда пойти. Поэтому я и любила его, да и вообще он мне нравился своим спокойствием и господством над жизнью животных и растениями. Если бы меня спросили, где я хочу провести всю свою жизнь, то безошибочно сказала, что мой дом — это сама природа.       Построить маленький домик в лесу и каждое утро встречать пение диких птиц. Только ты и твои мысли, которые релаксируют под колыбелью спокойствия, некого умиротворения. После таких размышлений мне значительно стало лучше, даже мое тело немного начало слушаться, но фиолетовые и синеватые с кроподтеками следы все же остались.       Встав с кровати, перебинтованная, как мумия. (Лишь часть головы и руки), девушка побрела на кухню, из которой можно было услышать оживленную семейную беседу.       Как только я зашла на кухню, все семейство приковало ко мне свои взгляды полного сочувствия вперемешку с радостью и любопытством. — А вот и наша гостья! Присаживайся! — все так же оживленно откликнулся глава семейства, указывая рукой на свободное место. Улыбнувшись от такого теплого приема, я села за стол рядом с маленькой девочкой, на вид которой можно было дать примерно девять лет. Ребенок уставился на меня, широко раскрыв свои прекрасные голубые глазки. — Мия, неприлично так смотреть на гостей. Ешь свой суп, — строгим, но в тоже время ласковым тоном отчитала мама девочку, а после подала мне чашку с теплым супом: — Угощайся, тебя нужно восстанавливать свои силы. — Спасибо Вам, — немного робко ответила девушка, зачерпнув в ложку немного горячего бульона. — Как твое имя? — отозвался немного сухой мужской голос из другого конца стола. — Софья. Но родные меня звали Соней, сэр… — А я — Мия! Давай дружить! — воскликнула девочка, отчего я невольно улыбнулась своей новоиспеченной подруге, а остальные лишь тихо посмеялись от такой дружелюбности и детской чистоты. — Невинное дитя, ешь свой ужин и иди спать, — немного отсмеявшись, сказал отец Мие. — Ну, папочка, я уже все доела! Можно поиграть? — маленький светловолосый ангел слез со стула и подошел к Генри. Тот усадил ее на свои колени. — Если ты пойдешь спать, завтра я покатаю тебя на лошади, — немного хитроватым тоном слукавил папаша, а дочка так доверчиво воскликнула: — Правда?! — но ее перебила женщина: — Генри, никаких лошадей! Она же девочка! — Клара, ну что ты вечно…       В этот момент, мне не хотелось убегать и прятаться в своей комнате, наоборот, мне хотелось подольше остаться и наблюдать за этой семейной сценкой. От этих людей так веяло теплом и заботой и всеобщей любви к их общему ребёнку, я невольно умилялась и могла вот-вот расплакаться — все это было трогательно. Жена ругает мужа, а тот смеясь обнимает и целует ее еле заметные морщинки, а их дочка ставит свои ручки в боки и начинает их изображать и ругать своих родителей, отчего те даже не ругают ее в ответ, а смеются и с большой любовью смотрят на нее. Особенно ее отец. Похоже он сильно любит дочь и жену. В этот самый момент, мое сердце невольно сжималось, как только вспомнила свои отношения с отцом. Я сравнивала свои отношения и отношения с папой этой девочки, чему я понемногу завидовала. Мне тоже хотелось, чтобы кто-то меня так же посадил на коленки и приласкал.       Заметив мое опечаленное из без того лицо, Карла что-то шепнула на ухо своему мужу, а тот немного успокоившись, снял со своих колен девочку и обнял одной рукой. — Я люблю тебя, папочка! — И я тебя люблю, Мия. Ложись спать, — после этого беловолосая богиня побежала в свою комнату и помахала мне своей маленькой ручкой: — Спокойной ночи, Соня! Спокойной ночи, Мамочка!       «Спокойной…» — пронеслось в моей голове, и я обернулась на Главу семейства, буквально встретившись с его взглядом. Он отодвинул свою чашку от себя и положил руки на стол, сомкнув их в замок: — Я нашел тебя на дороге, ты была без сознания. Не потрудишься объяснить, как оказалась там? — Простите, сэр, я не знаю… Скорее всего даже не помню.- на этом моменте, мужчина насторожился и внимательно посмотрел на меня: — На тебе была странная одежда, но это неважно. Скорее всего ты и правда не помнишь, но я тебе объясню, почему веду допрос. Видишь ли. В нашем лесу обнаружились работорговцы, пару дней назад. На днях было нападение на один дом, где зарезали лишь мужчину и женщину, оставив девочку. Дальнейших подробностей я не слышал: спасли эту девочку или же нет. Этой девочкой могла оказаться и ты. — в комнате стояла напряженная тишина.       Мое тело охватило мурашки и меня бросало в дрожь.       «Работорговцы? Нападение на семью? Наверняка этого ребенка могли изнасиловать и выбросить в ближайшую канаву, а могли и другие люди спасти её,» — у меня было много мыслей на этот счет, но это молчание перебила Карла: — Если тебе некуда идти, можешь остаться с нами, — сказала блондинка, немного строго смотря на своего мужа, отчего тот немного смягчился: — Да. Можешь остаться. Пока не встанешь на ноги. — Спасибо вам! — я была искренне благодарна этим людям. Наверное… Это моя новая семья и я благодарна самой судьбе, что мне выпал шанс на новую жизнь.       Наступило утро. Солнце лениво вставало из горизонта, окрашивая ночное небо своими теплыми красками. Солнечные лучи коснулись всего, что было создано Богом. Некоторые кусочки солнечных лучей проникли сквозь стекло и били точно по моим глазам, требуя того, чтобы я проснулась. Раскрыв свои веки, я долго лежала в своей кровати и смотрела на потолок, а потом посмотрела в окно: — Доброе утро… — немного улыбнувшись, поприветствовала я солнце. Всегда так делала. Потому что именно от солнца получала хоть какой-то тепло. — Мама! Мама! А где папа? Он же обещал ведь! — Твой отец поехал на охоту. К обеду должен вернуться. — А где та девочка, которая была вчера с нами? — Она спит в комнате твоей сестры. Разбуди ее, скажись, что скоро завтракать будем. — Хорошо! — по коридору был слышен детский топот, который приближался к двери. Я вмиг вскочила с кровати и поспешно заправила постель, как дверь тут же распахнулась: — Соня, вста… А, ты уже проснулась? Скорее идем на завтрак! Мама зовет, — схватив своей маленькой ручкой, девочка потащила меня к самому выходу. Опомнившись, я схватилась за перила кровати и опешила: — Я не могу выйти в таком виде. Я не одета! — и правда. На мне была лишь большая рубашка, которая кое-как прикрывала мою наготу.       Оглядев меня вполне серьезным взглядом, Амилия подошла к шкафу и достала оттуда платье. Оно было похоже на то самое платье, как у крестьянок из средневековья, что, кстати, меня напрягло: — Одень это платье. Ее моя сестренка носила. — Спасибо, а где твоя… — я не успела спросить, как девчушка тут же ускользнула из виду.       Прикинув себе, что я могу спросить и немного позже, я не мешкая, надела этот повседневный наряд. Закончив заплетать свои длинные волосы в косу «рыбий хвост», я вышла на кухню, где Мияги уплетала кашу за обе щеки: — Приятного аппетита, Мия — крайне дружелюбно сказала я садясь за стол. Карла же накладывала еду в чашки: — Тебе очень идет это платье, Соня! — Какое платье? — спросила женщина и обернулась, чтобы взглянуть на меня. Ее взгляд стал очень тяжелым, точнее взгляд полной тоски и боли: — Ты так похожа на нее… Тебе правда оно идёт, — немного дрожащим голосом выдавила из себя женщина, ставя чашку на стол. К этому времени девочка закончила есть и убежала во двор гулять. Так мы и остались с Карлой одни: — Простите, когда вы сказали «похожа на нее», вы имели ввиду… — Я имела ввиду свою старшую дочь — Катерину. Она такого же невысокого роста. Она вся пошла в своего отца, — сказала блондинка садясь за стол. — А где же ваша дочь? — поинтересовалась я. — Она ушла в Легион разведки. — Легион Разведки? — Да. Сборище сумасшедших людей с эмблемой крыльев на плащах, идущие на верную смерть на борьбе с Ними. Моя Катерина сильно восхищалась ими и пошла на призыв год назад. Каждую неделю у них новая экспедиция за стены, и я каждый день молюсь, чтобы мой ребенок вернулся живым и невредимым. Мой первый муж когда-то воевал за этими стенами, да погиб два года назад. Моя старшая пошла мстить за своего отца. Я жалею, что не смогла остановить ее…— приглядевшись, я заметила, как по щекам бедной женщины текли слезы. Можно было сразу понять, что ей страшно за ее дочь, и она всеми силами пытается быть сильной и надеяться каждый день, что Катерина вернется с очередной вылазки. — Вы сказали «С Ними». С Ними, это с кем? — Карла подняла на меня свои и без того уставшие глаза и ответила: — С титанами.       Женщина поведала мне обо всем. О тварях, которым не ведом голод и инстинкт размножения. О варварах, которыми движет жажда плоти и ненависть ко всему роду людскому. Я узнала, что Король возвел три стены: Мария, Роза и Сина. Благодаря этим стенам, люди могут спокойно жить и растить своих детей не боясь, что на них нападут титаны. Но за такую беззаботную жизнь платят кровью и собственными жизнями другие люди, которые делятся на три фракции: Военная полиция, которая охраняет покой граждан в столице и самого короля; Гарнизон, которые охраняют стены и на случай чего, могут дать другим людям сигнал; и Легион Разведки — бесстрашные воины, которые готовы жизнь отдать в борьбе с этими тварями. Люди, которые гибнут на каждых экспедициях, чтобы другой мирно спал в своем доме и не боялся, что может не проснуться завтра. Меня восхищала их смелость, отвага и мужество, что мне тоже захотелось пополнить ряды этих доблестных солдат: — Я тоже пойду в Легион разведку! — Даже не думай! Где ты, а где они. Ты погибнешь при первой же своей вылазке! Тем более, набор кадетов будет только на следующий год, — На этом наш разговор и закончился.       Я пошла во двор, где так энергично бегала Мия, гоняя местных куриц: — Соня! — девочка тут же подбежала и обняла меня за мои ноги, отчего потеряв равновесие, я плюхнулась на траву: — А-а-а!!! Аккуратнее! — двор был заполнен звонким смехом двух детей.       Этот день прошел довольно быстро. Я и Мия сидели под деревом и плели друг для друга венки из одуванчиков. Весь день меня мучал один и тот же вопрос. — М… Мия… — А? Что? — Скажи, ты скучаешь по своей сестре? — Да… — немного помолчав, малышка посмотрела на меня с широко распахнутыми глазами— …Сонь. — Да? — я была увлечена плетением венка, но все также была внимательна к разговору: — Ты ведь не уйдешь от нас?       Повисла тишина. Тот венок, который я плела, соскользнул с моих пальцев. Я посмотрела на девочку. На что она надеялась? Может, боялась? Боялась, что я исчезну также внезапно, как и ее сестра? — Нет. Я останусь с вами. — Обещаешь? — Обещаю. — сказала я, и Мия крепко обняла меня, отчего я упала на траву. Она снова повторила вопрос: — Обещаешь?! — Обещаю! — Поклянись! Поклянись, что не бросишь нас! — этот призыв меня словно током ударил по разуму.       Мягко улыбнувшись, я убрала падающую прядь с лица девочки и сказала довольно искренне: — Даю тебе свою слово. Я никогда тебя не покину…

***

      Прошло полгода. Амилия и Карла научили меня хозяйству и обращению к скоту. От нее я взяла несколько уроков кулинарии, так что с голоду уж точно не сдохну, хах… Девочка учила меня читать. Было трудно понять все эти символы, и уроки наши проходили с трудом. Мне пришлось принести в жертву свою голову, а Мие — свое старое и упорное терпение, но в каких-то случаях девочка срывалась и могла стукнуть мне книгой по голове. В таких ситуациях я чувствовала себя крайне стремно.       А Генри, с таким же терпением и упорством учил меня стрельбе из лука и дал даже несколько уроков выживания в лесу, половину из которых у меня вылетали из головы либо от усталости, либо от хорошего удара книгой по голове. Стремно вдвойне. — Генри, кажется скоро начнется буря. Надо дрова перетаскать! — окликнула своего мужа Клара, которая успела собрать все высохшее белье и занести в дом. — Боюсь, что все перетаскать не успеем. Придется их чем-нибудь накрыть, на случай сильного дождя, — спокойным тоном ответил мужчина, убирая крошки со стола. — Может, я это сделаю? Правда, проблематично найти материю, дабы прикрыть древесину, но я что-нибудь придумаю. — оживленно вызвалась я, попутно заплетая косу Мии, которая в свою очередь заплетала косу своей кукле. — Хорошо. Поторопись только. Ветер усиливается. — отозвалась Клара и ушла на кухню, а я уже вышла из дома и направилась прямо к куче с дровами, которые Мистер Охара наколол на всю зиму.       «М-да… Либо все перенести, либо чем-нибудь накрыть. А накрыть нечем… Блять!»       В итоге мне пришлось руками и очень быстро все перетаскивать. Я так сильно увлеклась работой, что из-за сильного ветра было трудно что-то услышать. Сначала мне казалось, что Клара и Генри сильно поругались, вот и кричат на весь дом, но крики были иными… Точнее, как будто кто-то кричал и звал на помощь.       Начался дождь, а затем и сильный ливень. Я бросила идею с дровами и поспешила в дом. Крики усиливались, и мне это крайне не нравилось. Я подходила все ближе и ближе, а эти крики перерастали в вопль или в визг, и меня это пугало. Я открыла дверь и застыла на месте.....       Почему? Почему именно они? Может, на мне какое-то проклятье лежит, и от меня все беды? Дождь заглушал все звуки. К моим ногам медленно стекала лужа крови. Это была кровь Карлы. Она была мертва. Из ее шеи сочилась кровь, а ее потухшие, уже давно потерявшие блики жизни, глаза смотрели куда-то вдаль.       Пробежав глазами, я тут же обнаружила еще один труп. Это словно удар в спину… Недалеко от мертвого тела женщины, лежало детское тельце. Мия… Моя маленькая Мия… Я не могла разглядеть ее лицо, ибо ее прекрасные белые волосы прикрыли ее детские черты лица, припекшие кровью. Та, которая мне улыбалась каждый день. Та, которая смеялась мне в ответ… Она была мертва. Я больше никогда не услышу ее искренний и задорный смех…       Вот что я думала в эти секунды, когда обнаружила два трупа. На кухне послышались и другие крики — мужские вопли и звуки разбивающейся посуды. По голосу можно было определить, что там было не один человек, а как минимум четверо. Внезапно выбежал из кухни Генри, а за ним еще один. Они дрались, кричали. Такую картину можно было сравнить с бойней двух волков. Да вот только у одного волка перерезали всю его семью. Оттолкнув от себя противника, Мистер О'хара посмотрел на меня и обомлел. В его взгляде был немой ужас и стремление защитить свою последнюю семью — меня. — Соня, уходи отсюда! Беги и не оглядывайся!!! — прокричал мне мужчина, но упал — на него снова напал тот человек. Опешив, я встала как вкопанная. Я не могла пошевелиться. Тело не слушалось!       Пнув ногой убийцу, Генри побежал ко мне. Он хотел взять меня в охапку и унести: — Беги! Соня, ухо… — Генри замолк. Он упал на пол и больше никогда не встанет. Из-за его спины торчала рукоятка ножа. — Убегай… — это были его последние слова. Встретившись взглядом с мразью, которая перерезала мою семью и собиралась на меня напасть, мое тело само пустилось прямо в лес. От выброса адреналина, я чувствовала, как ускорялась каждым шагом. Дождь. Сильный ветер. И я вся в крови, задыхаюсь, но все же бегу в глубь. Силы меня постепенно покидали. Выбежав на лесную тропу, я чуть ли не падала.       Краем глаза, я заметила военный взвод. Обессиленная, я упала на траву. Человек, который сидел верхом на коне, слез со седла и направился ко мне. Мой разум мутнел и я не могла толком разглядеть его лицо. — Аккерман, чего остановился?       Мне было все равно, что говорили эти люди. Этот ад только начинался, почкой своей чуяла, особенно правой.       «Простите, Мистер О'хара, я подвела вас...» — подумала я и потеряла сознание.