Жизнь после смерти

      Всё же, что-то изменилось. Питер не понимал, что именно, но чувствовал это так отчётливо, словно паучье чутьё нашёптывало об этом на ушко. Вопрос оставался лишь в том, хотел ли он вообще об этом знать?       У них с Уэйдом было что-то общее, что притягивало их друг к другу. Между ними была какая-то особенная связь, на грани дружбы и чего-то большего. Но если Уэйд старательно пытался перемахнуть эту почти осязаемую черту, то Питер каждый раз включал задний ход. У него было прошлое, которое он не хотел бы отпускать.       Иногда было очень тяжело, как в те дни, когда Питер болел, и Уэйд постоянно находился рядом, пытаясь скрасить неприятные эмоции и хоть как-то отвлечь сожителя от противных ощущений. В такие моменты казалось, что Уилсон не лжёт в своих намерениях стать ближе к случайному знакомому.       С Уэйдом было сложно быть хоть в чём-то уверенным. Он постоянно сходил с ума, противоречил сам себе и дурил. Так что ни о чём серьёзном, казалось бы, не могло идти и речи, но, тем не менее…       Питер понимал его и знал много историй, не стыкующихся с придуманным образом наёмника — хоть про ту же девушку, Ванессу, которую Уэйд не хотел заставлять страдать от собственного бессилия. Питер чувствовал его одиночество, скрытое за маской безрассудного веселья. Уэйд был совсем не таким уж и балагуром, каким хотел казаться.       А ещё Питер понимал, что когда-нибудь ему придётся двигаться дальше. Увы, но жизнь после смерти любимого человека не останавливалась. Если ты нашёл в себе силы не уйти из неё сразу, то найдутся и те, что позволят шагать вперёд.       Эта мысль была тяжёлой, безрадостной и ужасно пугала Питера. Она ещё не укоренилась в голове и только вызывала непрошенные слёзы, ведь Питер… чувствовал себя виноватым перед Тони. За эти рассуждения, за пока ещё мутные чувства к Уэйду и за то, что предполагал какие-то варианты дальнейших событий.       Прошло уже немало времени — полтора, почти уже два года. Тони всё ещё был в его сердце, но правильно ли это?       С другой стороны, Уэйд явно не был похож на того, кто даст Питеру то, чего ему так не хватало. Эту пустоту в сердце Дэдпул бы заполнил каким-то сумасбродным хаосом, что тоже немало страшило.       Все эти мысли путались, сбивали с толку и заставляли страдать. А потом Питер вспоминал о том, что Уэйд был даже не в курсе, кто на самом деле скрывается под маской Ночной мартышки, и мысленно смеялся себе в лицо. Он мог надумывать что угодно, но всё изменится, когда Уэйд поймёт, что всё это время покрывал государственного преступника, за которым должен был охотиться.       Так Питер охлаждал свои мысли и шёл по жизни дальше, хотя, по сути, топтался на одном месте с непонятным чувством в душе. Тони для него не этого хотел.       С привычными уже тоскливыми нотками Питер прогуливался по зябкой улице, пытаясь найти себе хоть какое-то применение, кроме вечной готовки и уборки в чужой квартире. Сколько лет это всё могло продолжаться? И надолго ли его хватит? Возможно, стоило уже показать Дэдпулу своё истинное лицо и будь что будет.       Паучье чутьё опасливо взвизгнуло, и Питер остановился, не понимая, откуда могла идти опасность. Понять он этого так и не успел — всё тело самовольно дёрнулось вперёд, и через долю секунды Паучок оказался затянут в стремительно раскрывшийся перед ним портал.       Пара секунд неизвестности, мельтешения цветов и ощущения, будто завис в космосе без воздуха, и Питер оказался… где-то. Это было похоже на заброшенный склад, и парень бы не удивился, окажись это правдой. Смущало больше другое. Например, какое-то подобие пентаграммы, светящейся магическим огнём на полу в окружении каких-то банальных чёрных свечей. Или группа девчонок не старше двадцати, удивлённо уставившихся на Питера, словно они впервые видели телепорт.       — Что тут происходит? — подал голос Паучок первым.       — Привет, мартышка! — и снова этот голос. Только теперь сверху.       Питер задрал голову, с удивлением вскидывая брови — Уэйд болтался над ним, связанный и вниз головой, а занимательную картину дополнял нож, пронзивший ладонь наёмника насквозь. Ладонь, которой он беззаботно махал, приветствуя сожителя.       — Что?.. — выдохнул Питер, не понимая, что происходит.       Девочки, окружившие их, взволнованно перешёптывались. Это определённо наталкивало на мысль о том, что они были в курсе происходящего. Хотя бы потому, что сами связаны не были и не пытались разбежаться.       — Мы где-то ошиблись… — доносился до слуха Паучка шёпот. — Это заклинание должно было вызвать его половинку… Я не понимаю…       Всё становилось ещё более запутанным. Половинку? Заклинание? Зачем кому-то вообще потребовалось вызывать любовь Дэдпула? Чтобы сделать его уязвимым? Да и почему это он был половинкой этого дрянного наёмника, хотелось бы знать!       — Дамочки, спокойно, — вскинул ладони Питер. — Мы просто друзья. Ваше заклинание не сработало, вот совсем.       — Ну знаешь, — внезапно подал свой писклявый голос Уэйд, продолжавший болтаться под потолком. — Это о многом говорит. Доказано наукой!       — Это магия, — спокойно возразил Питер.       — Ох, не будь таким старомодным. Заклинание сработало просто отлично!       — Почему в твоей руке нож?! — не выдержал Паучок.       — Последний писк моды… — невозмутимо отозвался Уэйд.       Вздохнув ещё раз, призывая самого себя успокоиться, Питер перевёл взгляд на дамочек, повинных во всём этом ералаше. Те уже не казались растерянными и уж точно не были напуганными. Скорее… злыми, да, они определённо были разъярены из-за того, что вся их затея пошла коту под хвост.       И уж точно Питер не хотел слышать что-то вроде «…призываю тебя» от одной из милых школьниц с горящими глазами. Нет, серьёзно, неужели в Нью-Йорке легально открывать школы для ведьм? Учить их создавать порталы и призывать монстров?       Судя по тому, как затряслась земля, а бетонный пол начал покрываться миллиардами трещин — вполне легально. Девочки с горящими глазами отошли в сторону, а Питер напрягся, ожидая того, что сейчас вылезет из-под земли.       Вероятно, появления Ночной мартышки никто не ждал, и теперь фанатички хотели убрать помеху, чтобы перейти к вызову другой, настоящей половинки Дэдпула. Интересно, на кого они рассчитывали? И как, вашу мать, поймали профессионального наёмника? Вот этот второй вопрос сейчас интересовал сильнее.       — Спускайся уже, — чуть раздражённо проговорил Питер. — Как они вообще тебя сюда затащили и связали?       — Они пообещали мне чимичанги! — возмущённо воскликнул Уэйд, вырывая нож из своей ладони, чтобы перерезать верёвки. — Целое соревнование для любителей и поедателей. Это так жестоко…       Немалая тушка Дэдпула шлёпнулась на бетонный пол в тот же миг, как из-под земли раздался утробный рёв. Он заглушил весь мат наёмника, а через секунду наружу прорвался гигантский монстр. Эдакий динозавр со щупальцами и двумя парами передних лап, неестественного фиолетового цвета.       — Класс, гигантский баклажан, — выдохнул Питер, пытаясь понять, как с этим справиться и отозвать монстра обратно.       — Говорят, овощи полезны для мозга, так может мне с раком помогут, — зарычал Уэйд, не будучи таким терпеливым, как его партнёр.       Выхватив катаны, Дэдпул резво помчался в сторону монстра, явно мечтая порубить его в рагу. Возможно, прежний Питер, Человек-паук, и остановил бы его со своей моралью не убивать даже пущих гадов. Но те времена прошли — есть моменты, когда без убийств спасти мир просто не получалось. Тем более, дружелюбного соседа больше не было — уничтожен и запрещён государством. Вперёд, Уэйд.       Будучи почти бесполезным без паутиномётов и крутого костюма Паучка, Питер выбрал себе другую цель — уговорить ведьмочек не творить глупостей. Те, кажется, немного побледнели от осознания, какого именно монстра вызвали.       — Эй, дамочки! — окликнул Питер, подлетая к тем. — Не потрудитесь объяснить, что происходит?       Кажется, те всё равно не были настроены на диалог. Десяток пар злых взглядов уставились на Питера, тому даже стало немного не по себе.       — Что ты… — раздалось удивление сзади.       Кажется, Питер обернулся только для того, чтобы беспомощно пронаблюдать, как окровавленный от множества порезов монстр проглатывает Уэйда целиком. Пару секунд даже мыслей никаких в голове не было, настолько это было непредвиденным и шокирующем. В кои-то веки Питер лишился дара речи.       — Твою мать… он сожрал Дэдпула, — только и проговорил он.       Монстр тем временем даже не икнул и принялся крутить головой в поисках новой жертвы — видимо, одного наёмника ему не хватило для того, чтобы насытиться. Питеру же жуть, как не хотелось, последовать за своим соседом по квартире.       — Отмените заклинание, — строго сказал он, обращаясь к злобным школьницам.       — Что сделано, то сделано, — противным голосом пропела одна из них.       — Неправильный ответ, — ткнул в неё пальцем Питер, но всё же отвлёкся, ибо монстр сейчас требовал больше внимания. — Чёртов баклажан, он был моим другом!       Кажется, этот крик души совсем не пронял чудовище. Напротив, того крайне заинтересовала ещё одна вкусная букашка.       — Ну, возможно, не совсем другом, — задумчиво протянул Питер, забираясь на стену по-паучьи. — Скорее, надоедливым раздолбаем, если понимаешь, о чём я… Но он был моим раздолбаем!       Всего-то нужно было забраться на железные балки под потолком и, воспользовавшись немереной паучьей силой, оторвать одну из них. И почему Питер раньше об этом не додумался? Вот теперь можно спрыгнуть верхом на монстра, испытав поистине удивительное родео на баклажане, и оглушить его мощным ударом по затылку.       Пронзить череп железякой Питер всё же не мог — слишком жестоко для того, кто так долго был дружелюбным соседом. Вот как, правда, из монстра в отключке извлечь Дэдпула и сможет ли тот регенерировать наполовину переваренным — вот это интересные вопросы. Но, может быть, ведьмы всё же настроятся на сотрудничество?       Подобравшись поближе по балкам, Питер спрыгнул на, предположительно, шею чудовища, но удержаться на нём оказалось той ещё проблемой. Скользкая шкура не давала как следует приклеиться, а монстр дёргался, будто в агонии, то и дело сбрасывая горе-наездника. Питер вновь и вновь подползал к округлой голове, делая замах. Выглядел он при этом, пожалуй, очень комично.       Очередная попытка и… монстр затих, даже не дождавшись, когда железная балка коснётся его затылка.       — Это что, какой-то манёвр? — нерешительно спросил Питер.       — Именно! — снизу раздался весёлый голос. — Как в том фильме, где главный герой залез в задницу огромному инопланетянину, чтобы…       — Уэйд!       Внезапно Питер испытал невероятное облегчение и даже радость, слыша дурацкую болтовню вполне себе живого наёмника. Впервые в жизни этот бред доставлял истинное удовольствие. Живой…       Почему-то во время самой кутерьмы, Питер не чувствовал страха за Дэдпула. Может быть, верил в его способности регенерировать, а может, просто отказывался верить в то, что Уэйд умер насовсем.       Спрыгнув на пол, Питер почти свалил на пол едва поднявшегося на ноги Уэйда, заключив его в крепкие объятия. И плевать, что тот был в крови и слизи. Такой вонючей, что даже не хотелось знать, до какой кишки успел добраться Уэйд в своём гастрономическом путешествии.       — Там было тесновато, но… я смог достать катаны, — Уилсон явно был растерян от такого проявления чувств. — Ты бы видел, во что превратились его внутренности! Я сделал настоящий фарш из баклажана!       Питер лишь крепче стиснул его, не понимая своих чувств, но всё же наслаждаясь этим моментом.       — А ещё говорит, заклинание не сработало, — хихикнул тонкий девчачий голосок, но, когда парни обернулись, в помещении уже никого не было.       — Пойдём домой, — выдохнул Питер, стараясь делать вид, что ничего не произошло и всё в порядке.       До знакомой квартиры оба добирались молча, что было естественно для Питера и совсем не нормально для Уэйда. Но, кажется, тот тоже осознавал, что их и без того странная дружба переросла во что-то совершенно безумное. А, может, просто варился в каше собственных шизофренических мыслей — Питер этого не знал и, честного говоря, сейчас не очень хотел обсуждать это.       Больше врать самому себе казалось бессмысленным — Уэйд определённо точно вызывал какие-то чувства в душе. Ещё каких-то несколько месяцев назад Питеру было бы плевать на то, что сумасшедший наёмник оказался съеденным монстром или тонул в заливе под Бруклинским мостом. Это были бы только его проблемы.       Теперь же что-то изменилось, и Питер волновался за него, такого забавного дуралея, страдающего от постоянной боли и сходящего от неё с ума. Когда Уэйд рассказывал о том, как пытался покончить с собой по десятку раз на дню, сердце кровью обливалось и хотелось… не пожалеть его, нет. Скорее, дать поддержку и то тепло, которого Уэйд всегда был лишён из-за неудачного детства.       Это была не любовь, Питер знал это, потому что уже любил и по-настоящему. Чувства к Тони навечно остались в его сердце, и это было неизменно. Но вдруг в этом горячем органе нашлось место и ещё для одного человека.       Нет, это не любовь. Странный, но отчего-то удачный симбиоз двух отчаявшихся от жизни людей. Не было никого на этом свете, кто понимал бы их лучше, чем они друг друга, и оттого им было так хорошо вдвоём.