Многие люди боятся смерти и темноты по одной причине — они страшатся неизвестности.*
С недавних пор люди стали бояться неизвестности. С наступлением ночи выжившие замирают от ужаса, воображая, что за пределами их укрытия собрались сотни и тысячи кровожадных существ, жаждущих полакомиться человеческой плотью.***
Подросток зажимается в тёмном углу своего временного убежища, чувство страха сковывает тело. Слышен отдалённый детский плач как из ниоткуда. Возможно, ему уже просто кажется. Пытаясь отгородиться от реальности, он обхватывает свою голову руками, закрывая лицо. Живы ли остальные? Куда ему теперь податься? Сколько уже дней прошло?** По внутренним ощущениям и степени усталости — неделя или две. Дрожащими пальцами блондин достает телефон из кармана, экран устройства даже ослепляет своего владельца свечением, кажущимся непозволительно ярким в непроглядной темноте узкого помещения. Чёрт, вдруг это выдаст моё присутствие? Глупости, через толстые стены? Но несмотря на логичность этой мысли мальчик всё равно прикрывает экран полураскрытой ладонью, прижав телефон к себе: чувство страха сильнее логики. Взгляд цепляется за число. Сегодня двадцать пятое. Всего два дня прошло, ха, такому слабаку они показались целой вечностью. На тёмном фоне высвечивается «Регистрация в сети?». Значит, ни о какой связи с внешним миром не может быть и речи. Наполненные влагой глаза, бледное осунувшееся лицо с застывшей на лице эмоцией бессилия подсвечиваются голубым ещё несколько секунд и погружаются во мрак. Закрыв глаза, подросток опирается затылком об обшарпанную стену позади, затхлый влажный запах давно не проветриваемого помещения уже почти не ощущается из-за привыкания. В папином гараже, борясь с сыростью, мы оштукатуривали стены в местах отхода швов под командованием мамы. На мгновение губы трогает грустная улыбка, но потом мальчик вцепляется зубами в нижнюю губу. Ма, мне страшно. В темноте раздаются еле слышные всхлипы, сейчас, когда не надо выживать, он может позволить себе минуту слабости. Некоторое время спустя, еле двигая уставшим и измождённым телом, он устраивается на чьих-то старых куртках, добытых из шкафа, скрадывающего добрую часть свободного пространства укрытия. Миалгии в области шеи и плеч заставляют перевернуться на живот, но из-за болей в повреждённой руке мальчик останавливается на середине действия и без сил для дальнейших движений засыпает на боку. Холод пола облизывает пальцы перевязанной руки, отставленной сбоку от головы чуть дальше тонкой плащёвки, и голые щиколотки.