Путеводная звезда

Стало по-настоящему страшно, когда султанша увидела того, кто вошёл избу. Истощенная и измотанная долгим пребыванием в темнице женщина, чья кожа будто навсегда выцвела. Этакая сера мышь с высоким самомнением и огромными, просто колоссальными, амбициями. Она потеряла сына, вдруг вспомнилось Кёсем. По её вине, по ее приказу. Скрывать этого не было смысла. Нурбану, что неспешно вошла в хилую лачугу, шаркая подолом красивого бордового платья, уже знала всю правду наверняка. Кёсем даже понимала, что она догадалась ещё тогда, когда получила известие о смерти сына. Женщина долго молчала, с победным выражением лица осматривая пленных, и лишь спустя несколько минут обратилась к своему заклятому врагу. - Вот мы и встретились, Кёсем. Теперь я смогу отплатить тебе за Мурада. Связанная султанша только хмыкнула, хотя все внутри неё тряслось от мыслей, что это конец. Особенно невыносимо было от плача маленьких Ахмеда и Мехмеда. Орхан злобно дёрнулся, тем самым разбудив, наконец, своего брата. Тот пытался проморгаться и понять, где он находится. - Скоро наш отец станет падишахом и тебе это с рук не сойдёт, - злобно рыкнул один из старших сыновей Баязида. Нурбану мило улыбнулась, словно они были на каком-нибудь приёме и вели светскую беседу. От этого Кесем стало не по себе. - Шехзаде сейчас в плену у Султана Селима. Кто знает, возможно, он не доживёт до утра. Орхану, казалось, стало не по себе так же, как и Кёсем. Она потеряла дар речи и не могла даже слова вымолвить. Зато Нурбану пела, как соловей, рассказывая о том, как вознаградит её повелитель за то, что она поймала беглецов и избавилась от угрозы для его трона. - Ты не имеешь права этого делать, здесь члены Османской династии! Кто ты такая, чтобы вершить их судьбы? - буквально выплюнула доселе молчавшая Айнур, чем сильно вновь удивила присутствующих. У Нурбану и на это нашлось, что ответить. - Никто, кроме Селима и не узнает. Возможно, даже и повелителю об этом знать не обязательно, - медленно протянула женщина, ядовито улыбаясь. Она посмотрела куда-то за плечо, и в комнате вскоре появился евнух, что всегда, словно тень, ходил за своей госпожой. В руках Газанфер держал горящий факел. Именно тогда Кёсем поняла, что она задумала. Нурбану собиралась сжечь их в старой лачуге недалеко от Стамбула, или же в нем самом. Это не важно. Баязид в плену, а они скоро отправятся к Всевышнему самым страшным способом. Лёгким движением руки подожгли сено и заперли хлипкую дверь. Ахмед начал плакать так сильно, что она практически не слышала крики других детей. Кёсем пыталась развязать верёвку, но у неё ничего не получалось. Единственное, что пришло ей на ум - подставить руки под огонь. Пусть она и покалечит себя, но так у них будет хотя бы какой то шанс. Осман шокировано застыл, когда увидел, как смело и отчаянно девушка поставила руки к огню, с силой, насколько могла, натянув верёвку. Страшный крик и запах горящей плоти наполнили избу. В этот момент снаружи довольная собой Нурбану села в карету и приказала трогаться. Теперь и шехзаде Баязид не сможет похвастаться наследниками. Что бы на его счёт не принял Селим, у его брата теперь нет такой силы. И Кёсем у него теперь тоже нет. Когда султанша вместе с детьми выбрались наружу, девушка не сразу смогла понять, что происходит. Она просто схватила обоих своих сыновей, крикнула Орхану, чтобы тот выбил дверь, и выбежала из горящей халупы, упав на траву. Мир казался нереальным. Неожиданно прохладный воздух кружил голову и вызывал кашель. Дым, казалось, осел в лёгких толстым слоем копоти. - Кёсем Султан, - тихо позвала её служанка, куда-то пристально смотря испуганными глазами. Девушка проследила за ней взглядом. На траве лежал её маленький Ахмед с застывшими бусинками глаз на милом личике. Он не успел дожить до своего первого дня рождения всего два месяца. Он так и не научился ходить собственными ножками. Он никогда не сможет познать мир. Кёсем не плакала, хотя именно сейчас хотелось разреветься как никогда. Она прижала к себе сына, чувствуя уходящее от него тепло, и стала потихоньку укачивать. Будто он просто спал и видел плохой сон. Плохим сном стал этот роковой вечер. Девушку трясло. Она просто не могла поверить в случившееся. Не могла поверить, что больше никогда не увидит своего младшего сына, не сможет увидеть, как он растёт. Когда-то давно Султану Сулейману приснился сон, где он видит на троне своего первенца от Хюррем. Маленького ребёнка, что мирно спал. А потом он погиб, так и не сев на свой трон. Видел он и маленького Ахмеда. Только не на троне, а рядом с ним. Видимо, все дело было в возрасте. Мехмед уехал в санджак и управлял им, а Ахмед ещё даже не вырос, чтобы узнать, что он не простой ребёнок - он шехзаде. Орхан и Осман сидели молча, печально уткнувшись в зелёную траву взглядом. Скорбь буквально разъедала их душу. Горящая лачуга освещала небольшую полянку и ближайшие стволы сосен, опаляла своим жаром их щеки. Дениз принялась успокаивать старшего из младенцев, чей плач сопровождался сильным кашлем. Все же он вдохнул куда меньше дыма, чем его брат. Уж лучше так, чем погибли бы сразу двое, подумалось Дениз. Она осторожно положила свою руку на дрожащее от горя плечо госпожи. Она не сдерживала слез. Калфа тихо всхлипывала, оглядывая лица мальчишек, на долю которых выпала такая ужасная и тяжелая ноша. Стамбул. Топ Капы. Несколько дней спустя. - Зачем ты освободил шехзаде Баязида? - это было первое, что произнесла Нурбану, буквально влетев в султанские покои. Аккуратно выводя подпись на одном из документов, Селим лениво оторвал взгляд от своего занятия и посмотрел на женщину, которую он некогда любил. Почему в прошедшем времени? Потому что сейчас всё было иначе. Долгая разлука, смерть их сына и то, как изменилась венецианка, сделали свое дело. Сейчас это была своего рода привязанность. Она была тем человеком, который просто должен был быть рядом. Возможно, раньше он нуждался в ней, будучи неумелым мальчишкой. Теперь он вырос, научился принимать собственные решения и отвечать за свои поступки. Хотя даже сейчас её советы бывали как никогда кстати. Но не сейчас. Он видел недоумение в её глазах и страх. - Он поклялся мне в верности. Нурбану поджала губы от той ярости, что бурлила в ней. - Ты знаешь, что войско ещё не разошлось. Все ждут похорон того, кому они преданны. Одного появления шехзаде хватит, чтобы они обрушили этот дворец на наши головы! Селим! Отдай приказ о казни. Султан нахмурился, смотря на хасеки так, словно она только что обозвала его неверным и обвинила во всех смертных грехах. Селим резко поднялся, приблизившись к женщине. - Кто ты такая, Нурбану, чтобы указывать мне, что делать? Баязид мой брат! К тому же, если я казню его сейчас, когда у меня нет наследника, янычары могут объединиться вокруг шехзаде Орхана. Если мой брат сдержит данное мне слово, то мне никогда не придётся казнить брата. Я получу доверие народа, доверие янычар. Женщина гордо подняла голову. В её глазах скользнул металлический блеск. - Войско никогда не сможет больше объединиться вокруг детей шехзаде. Наступила угнетающая пауза. Селим вопросительно посмотрел на султаншу и обомлел. Разве это его Нурбану? Он правильно услышал спрятанный смысл в её словах? - Что ты натворила? - То, что должна была, - уверенно произнесла женщина, и в выражении её лица не было и тени вины. Впервые в жизни Селим был так зол. На глаза упала красная пелена ярости. Он схватил султаншу за плечи, сжимая до синяков, до громкого вскрика, хотя на самом деле хотелось обвить ладонями её хрупкую шею так, чтобы она мучилась, чтобы задыхалась. - Кто ты такая, Нурбану?! - ещё раз спросил Селим, крикнув так, что услышал, наверное, весь дворец. - Откуда в тебе такая дерзость?! Отвечай! Как ты, глупая рабыня, смела поднять руку на династию? Только теперь женщина поняла, что не стоило ей говорить о том, что она сделала. Сейчас стало настолько страшно, что она молила всевышнего, чтобы она умерла прямо сейчас. - Селим, не надо! - взмолилась Нурбану, едва ли не плача. - Пожалуйста, перестань! Мне больно! Селим! Повелитель вовремя унял свои эмоции. Он резко оттолкнул султаншу так, что она упала, в страхе отползая к двери. - Убирайся в свои покои, и не смей выходить оттуда, пока я думаю, какое наказание будет лучше всего. Женщина быстро закивала, поднялась, и буквально вылетела из покоев, дрожа всем телом. Ноги плохо слушались её. Кто знал, что он так отреагирует на казнь тех, кто угрожает его власти. Как же так быстро он изменил своим убеждениям. Ведь, когда она получила весть о том, что Кесем и шехзаде покинули Манису, она была уверенна, что делает все правильно, отослав своих людей им наперерез. Она была уверена так же и в том, что Селим, рано или поздно, отдаст приказ о казни своего брата. Если бы все так и случилось, то её действия были бы приняты, как заслуга, а не как предательство. - Пошли прочь! - гневно прокричала она служанкам, что семенили позади. Девушки испуганно переглянулись, поклонились и быстрыми шагами направились в ташлык. Нурбану, казалось, постарела ещё на несколько лет. Она вдруг остановилась, не в силах идти дальше, и упала на колени. Слезы градом катились из глаз. Как быстро она упала с той высоты, на которую поднялась. Кто-то вышел из за угла, гордой походкой направляясь в её сторону. Потом ещё несколько людей и ещё. Женщина с трудом подняла голову, пытаясь сфокусировать взгляд, а потом застыла в немом шоке. К ней приближалась Кёсем. Позади неё шли ещё одна девушка, служанка с младенцами на руках и двое старших сыновей шехзаде Баязида. Этого просто не могло быть. Неужели, у неё ничего не получилось? Её все равно накажут, это она знала. Но теперь никакое наказание не станет для нее избавлением, ведь то, чего она так давно желала, не произошло. - Думала, так просто будет избавиться от нас? - высокомерно произнесла Кесем, и губы Нурбану гневно поджались. Так хотелось сейчас закончить свое дело. Хотя бы избавиться от любимицы шехзаде. Медленно поднявшись на дрожащих ногах, она выпрямилась. - Жаль, что у меня не получилось отомстить за Мурада. Ведь это ты виновата в его смерти, Кесем, можешь даже не отпираться. - Ты можешь верить в то, что тебе хочется, Нурбану. И она прошла мимо, с силой, будто случайно, толкнув бывшую султаншу плечом. Но, что бы ни было сказано, мать, потерявшая сына, чувствовала за собой правду. Возможно, именно поэтому ей не было стыдно за содеянное. Придя в свои покои, трясущимися руками она открыла дверцу шкафа. Золотая шкатулка, отделанная множеством драгоценных камней, отбросила многочисленные блики, которые исчезли, как только вещица оказалась у султанши в руках. Она не хотела того позора, что придётся пережить. Селим больше не млеет от её красоты, не радуется приходам. Поэтому в этот раз он её не простит. Ссылки Нурбану тоже не хотела. Пусть она навсегда помнит только этот дворец. Она поднялась на высоту, добилась покоев Валиде Султан, значит, она в них и закончит свою жизнь. В шкатулке лежал маленький пузырёк с прозрачной жидкостью, с живой смертью в чистом виде, от которого ни один лекарь на свете не найдёт противоядие. Жидкость была горькой и обжигала горло, ощутимо пробираясь сначала до желудка, потом в кровь. Стало темнеть в глазах уже через пару мгновений. Девушка осела на пол, а в глазах стоял образ её маленького ребёнка. Такого славного и отважного шехзаде, что всегда радовал её своими успехами и так был похож на её отца. Она только надеялась, что встретится с ним в райских садах, если ей это будет позволено после всего. Но ведь она просто пыталась жить. Просто старалась выжить. В гареме по-другому никак. Либо живи, либо выживай. Простая истина, которую познавала каждая девушка, что хоть раз попала на хальвет. Закон для султанш. Топ Капы. Золотой путь. Она шла в окружении служанок и шехзаде, боясь встречи с Селимом. Она ещё помнила тот холод, что пробирался в самые кости, когда она встречалась с ним взглядом. Она не боялась за себя. Но за детей - вполне. Даже если бы ей сказали, что одна её смерть спасёт их всех, она бы не сомневалась. Завернув за очередной поворот, Кесем вдруг увидела Баязида, выходящего из покоев повелителя. И мир безмолвно остановился, принимая её в свои объятия. Сколько времени прошло с их разлуки, уже не вспомнить, но сейчас, от безудержной тоски и облегчения, подкашивались ноги. Его лицо сначала было слишком мрачным. Казалось, что он плачет, узнав какую-то новость. А может слишком зол. Было сложно понять. Хмурый, дикий и такой одинокий. Повернув голову на движение, он, наконец, заметил их. Удивление и неверие отразились в его глазах настолько ярко, словно они были призраками. Ведь недавно брат поведал ему о том, что случилось. Но его сыновья, его Кесем - они стояли перед ним. Осман и Орхан быстрым шагом бросились к отцу, обнимая. Страшный сон закончился, и наступило утро. А девушка все так и стояла, держась за ледяную каменную кладку стены так, что побелели пальцы. Он тоже вскоре смотрел только на неё своими красными усталыми глазами. Да, такой одинокий и неудержимый. Её Баязид. Оставив детей позади, в несколько шагов, он добрался до неё, обхватил большими ладонями её лицо. Казалось, не мог наглядеться. А затем поцеловал, крепко прижимая к себе, будто она, едва появившись, могла раствориться. Он целовал её губы, щеки, нос и даже ресницы. Всё это давно принадлежало ему, но он так испугался, когда подумал, что потерял её. Его нежный лепесток. Его свет в непроглядной тьме. Его маленькая белоснежная звездочка, что так трепетно защищает его от всего мира. Она не лезла в интриги и не создавала их, или же так умело скрывала, но он любил её за ту искренность в глазах, ту теплоту, которой девушка его щедро одаривала. Как можно её не любить? Баязид кинул мимолетный взгляд на Айнур и его сердце сжалось. Зачем нужна ему была она, когда рядом была его звездочка? Он снова прижал Кесем к себе так сильно, словно хотел впитать её в себя. - Что с твоей рукой? - взволнованно спросил шехзаде, когда девушка ахнула от боли в его объятиях. Кесем как-то измученно улыбнулась и мотнула головой. - Я тебе обязательно все расскажу, Баязид. Султан моего сердца. Когда ты рядом, я забываю обо всем. Ты моё самое лучшее лекарство от всех болезней и ран. Поэтому тебе не стоит так переживать. Эти слова были слаще мёда. Шехзаде улыбнулся, погладив её по встрепанным волосам. Он посмотрел на спящего Мехмеда, протянул руку, чтобы коснуться румяных тёплых щёк младенца, а потом увидел полностью завернутого в одеялко Ахмеда. В этот момент сердце на миг замерло, а затем в панике забилось сильнее. Баязид посмотрел в глаза любимой и увидел то, чего боялся больше всего - скорбь и боль от потери сына. Он понял все без всяких слов. Взял тельце ребёнка на руки, приоткрыл личико и поцеловал в лоб так, словно он не умер вовсе, а всего лишь крепко спал. Вот только он был холодным, совсем не живым. Баязид долго держал младенца на руках, не в силах оторвать свои губы от его лба. Не хотелось прощаться, не хотелось верить в то, что произошло. Глаза нещадно защипали от накативших слез. - Нурбану заперла нас в каком-то сарае и подожгла его. Ахмед, наверное, вдохнул слишком много дыма, - тихо сказала Кесем, прижимаясь к широкой спине любимого. Баязид вздрогнул, словно его только что кто-то ударил, а вовсе не обнял. - Она за все ответит, не переживай, - стальным голосом проговорил шехзаде, осторожно возвращая ребёнка служанке. - Ответит. Потом они отправились к повелителю, и Кесем узнала, что Селим помиловал брата и даровал санджак в Манисе его семье. Когда речь зашла о весеннем походе, женщинам было разрешено отправиться в покои. Кёсем искренне хотелось радоваться за то, что теперь жизни её любимого и детей ничего не угрожало, но сердцем овладела скорбь. Только сейчас, когда она вошла в покои, пришло понимание, что одного из её сыновей не стало, в полной мере. За дверью стоял какой-то шум, служанки громко переговаривались, шумно пробегая по коридору. - Дениз, - позвала султанша, и рабыня подошла, словно появившись из неоткуда. - Узнай, пожалуйста, что там случилось. - Хорошо, султанша. Девушка ушла, и Кесем могла насладиться одиночеством, предаваясь мыслями об Ахмеде. А ведь все могло получиться практически, как в истории. Только Кёсем была бы не женой Ахмеда, а его Валиде. Женщина грустно усмехнулась. Не это больше печалило её. А просто то, что её сына больше нет. Нет и никогда уже не будет. Она вспоминала, как первый раз взяла его на руки. Он совсем не плакал. Только смотрел на нее своими замутненными слепыми глазами, словно все прекрасно видел и все понимал. Кесем вдруг подумала, - может быть, этот ребенок, только родившись, знал, что у него слишком мало времени в этой жизни, чтобы тратить их на слезы. Наверное, одно из ужаснейших на свете чувств - когда наступает понимание, что ничего уже нельзя сделать, ничего изменить. Ты начинаешь убивать себя изнутри. Тебе больно. В глубине души ты понимаешь, что пора выходить, начинать всё заново, но пока у тебя не хватает духу. Главное - не сломаться под действием отчаянья, иначе могут возникнуть непоправимые последствия. Тяжело вздохнув, девушка закрыла глаза. Она пыталась успокоиться и унять депрессию, ведь она знала – другие не оценят. Многие в гареме будут только радоваться, если она начнет убиваться и чахнуть. Вскоре Дениз вернулась. Её синие, как море глаза пылали, словно живое пламя. Нехорошее предчувствие волной пробежало по телу молодой женщины, вмиг избавив её от плохих мыслей. - Султанша, Нурбану Султан отравилась. Кесем нахмурилась. Неужели её обидчик так легко покинет этот мир? - О чем ты говоришь? Она мертва? Дениз несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание. - Нет, её нашла одна из девушек. Её отнесли в лазарет. Кесем вздохнула. Конечно, было бы хорошо, если бы её врага не стало. Но Нурбану была не таким слабым человеком, чтобы решиться на что-то подобное. Неужели все-таки признала поражение? Она не могла понять саму себя. В одно время, смерть Нурбану должна была обрадовать её, но и то, что та осталась в живых никак не огорчало. Хотя та, когда поправится, могла вновь попытаться как-то насолить её семье. Когда Нурбану пришла в себя, её снова заточили в девичей башне сроком на десять лет, а чета шехзаде Баязида отправилась в свой санджак. Армия была задобрена, армия была успокоена, а Селим получил, наконец, признание народа за свое милосердие. Конечно, в его правлении было далеко не все так гладко, но он держался достойно ещё долго.