Привет, я твой самый (нет) преданный фанат

Весь вечер Юнги ходил за Чимином, как привязанный. Почему? Ну, частично из-за того, что никто из собравшихся особо его не знал, равно как и он имел весьма опосредованное представление о каждом из присутствующих, но в большей степени, конечно, из всепоглощающей ревности к Квану. Ладно, исключительно из ревности к Квану, вы, дотошные зануды! Шуга ничегошеньки не знал о своём потенциальном сопернике, кроме того, что он сам позволил о себе узнать, и это удручало. Итак, ПМЖ в Японии, больная бабушка, работа волонтёром в приюте для животных и сногсшибательная внешность — любой другой после такой характеристики воспылал бы к нему непреодолимой симпатией, но только не Юнги. Юнги его почти возненавидел, и дело тут было не только в ревности, а ещё и в показушной добродетельности Квана. Во всяком случае, это то, что говорил себе Шуга, чтобы не выглядеть конченым кретином, который, не заполучив Чимина, уже начал ревновать его к каждому встречному столбу. Если бы его попросили провести целый день взаперти с Кваном, рассказывающим о своей непрекращающейся помощи бездомным пьяницам, наркоманам в ремиссии и прочим ущербным, Юнги бы скорее согласился напялить смокинг и пойти на званый ужин в обществе своих родителей, чем и дальше слушать сладкие речи этого сахарного балабола. Да, именно так, балабола, который совершенно очевидно нацелил свой поганый язык на ничего не подозревающего Чимина. Шуга вынырнул из потока всё более кровожадных мыслей от осторожного постукивания по плечу. Обернувшись, он с удивлением обнаружил перед собой знакомое лицо. — Привет, — дружелюбно улыбнулся стоящий перед ним мужчина, на вид — его ровесник, выглядящий так же хорошо, как и в тот вечер, когда застукал их с Чимином целующимися на пороге. — Меня зовут Сокджин, но ты можешь звать меня Джином, — добавил он, протягивая руку. — Я… — Шуга, да, знаю, — Джин усмехнулся, пожимая ему руку. — Ты тот парень, который поцеловал моего младшего брата на днях, не так ли? — уточнил он, приподняв брови. Юнги выпучил глаза, никак не ожидая такой прямолинейности. Ему было так неловко, что, казалось, у него вот-вот подскочит температура: в свете сложившейся ситуации такой исход вполне можно было бы использовать как предлог к отступлению. Он не знал Джина, как и не знал, что творилось у того в голове, но полагал, что обычные любящие братья за такое сворачивают шеи и ставят невыполнимые ультиматумы. Не то чтобы строгий запрет на свидания с Чимином от кого бы то ни было его остановит — однажды он ушёл из семьи, чтобы отстоять своё право на личную жизнь, — но дружба с Сокджином была бы не лишней в свете их довольно близких отношений с младшим, особенно в контексте невесть откуда выползшего тара-Квана. Заметив неоднозначную эмоцию на чужом лице, Джин довольно чудаковато рассмеялся и похлопал Юнги по плечу, демонстрируя доброжелательный характер своих намерений. — Успокойся, я не собираюсь устраивать сцены в духе индийских сериалов с завываниями о поруганной чести и призывами на дуэль. — Я спокоен. — Правда? Ты так сильно вспотел, что скоро тобой можно будет вымыть пол во всём доме. В любом случае, я просто подошёл познакомиться по-нормальному и кое-что спросить. — Что именно? — полюбопытствовал Юнги, решивший включить всё своё природное обаяние, чтобы понравиться человеку, имеющему не самое маленькое влияние на Чимина. — Как ты относишься к моему брату? Прилепленная улыбка практически моментально слетела с фарфорово-бледного лица. Будь у Юнги возможность, он бы прямо сейчас телепортировался на другой край света вместе с тарелкой чипсов, на которую давно поглядывал в перерывах между хождением за Чимином. Увы и ах, но магия вне Хогвартса всегда была под запретом, а потому Юнги, откашлявшись, не оставалось ничего иного, кроме как смущённо пробормотать: — Он мне нравится. — Да неужели? — лукаво переспросил Джин. — Ладно, хорошо, он мне нравится так сильно, что это почти похоже на любовь, теперь ты доволен?! — вспылил Юнги, что, впрочем, совершенно не напугало Сокджина. — Более чем, — широко улыбнулся он. — Джинни! — к ним подошёл Тэхён, почти сразу же повисший на своём, теперь уже, кажется, парне. — Мы можем воспользоваться заминкой и куда-нибудь уйти? Не подумай, твои родители и друзья — милейшие создания, но я всё ещё чувствую себя немного некомфортно от мысли, какого мнения все эти люди должны обо мне быть. Когда-нибудь позже, возможно, мы соберёмся снова, но пока… Кажется, нам всем нужно чуть больше времени. — Ладно, хорошо, и куда бы ты хотел пойти? — внимательно выслушав Тэ, неожиданно мягко спросил Сокджин. — Ну, неподалёку есть отличный лав-отель с бесплатными светящимися презервативами на входе… — с шутливой серьёзностью начал предлагать Тэхён. — Извращенец! — воскликнул Джин, после чего кратко извинился перед Юнги и позволил Тэхёну куда-то себя утащить. Не исключено, что и в самом деле тестировать светящиеся презервативы. Шуга же, отвлёкшийся на Джина, окончательно упустил из виду Чимина с его надоедливым приложением, а потому, бесцельно побродив по всё заполнявшемуся людьми дому, Юнги в конечном итоге нашёл относительно удобное место на светлом диване в неком отдалении от основной толпы. По закону подлости, стоило ему приземлиться на мягкую поверхность, как вокруг него тут же начали сновать чьи-то надоедливые дети, которые были весьма далеки от понятия «тихих и послушных малышей». В любой другой ситуации Юнги не постеснялся бы прикрикнуть на раздражающую мелочь, но ради Чимина и его родителей, напрямую с ним связанных, приходилось быть паинькой и только лишь мысленно душить каждого спиногрыза по отдельности особо прочной удавкой из крепкой верёвки у себя в голове. Шуга не любил детей, и очень надеялся на то, что младший, если эту нелюбовь не разделял, то хотя бы просто не горел желанием к своим тридцати обзавестись сворой маленьких крикливых проблем. Возможно, дело было в личности Мин Юнги, какой-то не очень хорошей энергетике или ещё более абсурдной причине, на которую у Шуги попросту не хватило фантазии, но каждый раз, когда ему приходилось иметь дело с мелкими продолжениями человеческого рода, они принимались надсадно плакать или кричать, отчего у рэпера мгновенно начинала раскалываться голова. Вот почему он всеми силами пытался держаться подальше от всего маленького и визжащего, настолько, насколько это в принципе возможно, будучи медийной личностью с репутацией «мужчины мечты» у особо наивных фанаток. Дети не созданы для него, а он не создан для детей — запечатать, свернуть, отправить, закрепить. Нервы парня уже начали отбивать чечётку, но в какой-то момент в конце комнаты послышался до боли знакомый, мягкий, но оттого неожиданно болезненно отзывающийся где-то внутри смех. «Впервые я хочу что-то настолько сильно, и впервые я не могу это получить. Такой милый, такой очаровательный, и не для меня, не для меня… » — подумал Юнги, прикрывая глаза в приступе слепой, в последнее время всё чаще навещавшей его сентиментальности. Что-то тёплое неожиданно разлилось внутри… И не только. В панике открывая глаза, Юнги устремил взгляд на свою промежность, издавая клокочущий, до боли яростный звук. Один из маленьких паршивцев пролил на его штаны свой дурацкий химозный сок, и Шуга как никогда был близок к тому, чтобы воплотить свои кровожадные мысли про удавку в реальность. Чёртовы дети. Расслабляешься на секунду — и тебя уже обливают дерьмом во всех смыслах этого слова. — Твою мать, смотри, что ты сделал, — прошипел Юнги, впрочем, достаточно тихо, потому что случившееся стараниями детей привлекло внимание всех, кто находился в гостиной. — Боже мой, дорогой, давай я застираю это пятно, пока его ещё относительно легко вывести! — воскликнула миссис Пак, озабоченно всплеснув руками. — Пойдём со мной наверх, я найду тебе сменную одежду, а Чимин и Кван пока сходят в продуктовый магазин. — Мне пойти с тобой? — торопливо уточнил Юнги, бросая на Квана максимально недружеский взгляд. — Нет-нет, ты же, наверное, не хочешь, чтобы тебе докучали фанаты, разгуливающие по городу, особенно тогда, когда на твоей промежности красуется очень… мгм, характерное пятно, — усмехнулся Чимин, еле сдерживаясь от во всех отношениях неприличного смеха. — Ну, вперёд, вы двое, и главное — не забудьте про лимонад, пока дети не устроили бунт, — обрубила миссис Пак, после чего ненавязчиво уцепилась за руку Юнги и потащила его наверх, в комнату Чимина.

***

Парочка Паков, меж тем, мирно проследовала в сторону магазина, решив, что дорога до него, помимо прочего, прекрасно совпадала с их изначальным намерением прогуляться и проветрить мозги. — Чимин? — в конце концов прервал относительно уютное молчание, повисшее между ними, Кван. — Что такое? — чуть отстранённо откликнулся младший, успевший за пару минут пути, проведённых в тишине, основательно погрузиться в себя. — Я… Эээ… Мне просто интересно… Что тебя связывает с этим Мин Юнги? — немного помявшись, задал изрядно треплющий ему нервы вопрос Кван. — Мы друзья… Ну, в каком-то смысле этого слова, — чуть подумав, в конечном итоге дополнил свой ответ Чимин. — В каком-то смысле этого слова? — нахмурился Кван, усмотрев в этой формулировке опасные для себя перспективы. — На самом деле, он мне не то чтобы друг… — задумчиво пожевав губу, ответствовал Чимин. — Это длинная история, но, скажем так, мы видимся время от времени, общаемся и… всякое такое. С ним непросто поладить, но я всё больше и больше привыкаю к сварливому характеру этого старика, — рассмеялся Чимин, в то время как Кван, напротив, заметно помрачнел. — Вот оно как, — в конечном итоге изрёк старший. — Ты имеешь в виду, что он… Ну, он твой парень? — Что?! — Чимин от неожиданности аж подавился собственной слюной. — Нет! Как тебе вообще такое в голову могло прийти? — немного помолчав, младший продолжил свою мысль: — Но умозаключение во всех отношениях интересное. Тем не менее, не думаю, что у нас бы что-то вышло… с такой точки зрения. Я бы никогда не смог смириться с тем, что вечно буду на десятом месте после карьеры, музыки и прочих составляющих его жизни, да и он слишком высокомерен, чтобы в принципе что-то вкладывать в отношения… Нет, я не люблю его в этом смысле, — категорично заявил Чимин, скрещивая руки и отчего-то злясь непонятно на что. — Ты не представляешь, как я рад это слышать, — сказал старший, мягко трепля Чимина по голове. — Но почему? — Не столь важно. И вообще, нам надо поторопиться, если мы хотим успеть обеспечить лимонадом непоседливых детишек до того, как они взорвут ваш дом. Чимин согласно кивнул, улыбаясь в ответ. Видел бы это Юнги, и вся Азия могла бы не переживать за газ в период отопительного сезона — тепло от полыхающего яростью Шуги покрыло бы всех, включая материковый Китай с его необъятным населением. Впрочем, откуда бы ему было знать наверняка? Он только догадывался, и эти догадки пожирали его изнутри. Между тем, мать Чимина бескомпромиссно запихнула его в комнату последнего и в принудительном порядке отобрала испачканные соком маленького поганца штаны. Таким образом, Юнги остался в одних трусах в окружении целой кипы вещей, принадлежавших Чимину, используемых Чимином, и… Нет, он правда не хотел выглядеть, как маньяк-фетишист, но по этой части с ним в последнее время явно было что-то не так. Впрочем, сходить с ума по соседству с чиминовым шкафом и доходить до стадии позорного воровства чужих грязных шмоток ему не позволили — миссис Пак вернулась довольно скоро, без его навороченных джинс, но с какими-то застиранными шароварами в руках, цветом и принтом напоминавшими чьи-то рвотные массы. Юнги покосился на них с явным скептицизмом, что не могло укрыться от глаз наблюдательной женщины, решившей прояснить их происхождение: — Это штаны моего мужа. Он не носил их много лет, и слава Богу, — хихикнула миссис Пак, протягивая ему аккуратно расправленную ткань. «Легко понять, почему», — подумал Юнги, но вслух лишь пробормотал вежливое «спасибо», после чего принялся натягивать на себя кошмар любого модельера — ах, видел бы его сейчас старина Ваккарелло! — Я бы дала тебе штаны из гардероба Чимина, но из-за свадьбы мой график стирки сдвинулся, так что они все грязные. Что ж, не буду тебе мешать, переодевайся и присоединяйся к нам внизу, — всплеснула руками миссис Пак и вышла из комнаты, деликатно прикрывая за собой дверь. «Милейшая женщина», — вынужден был признать Юнги, обычно крайне скупой на комплименты противоположному полу. … Когда ужасающие шаровары были водружены на его, на секундочку, SNSD-шные ноги, Шуга, тяжко вздохнув, уже собирался последовать совету матери Чимина, но в последний момент замер у двери, слыша надсадное жужжание телефона у себя в кармане. Плохое предчувствие внутри так и орало игнорировать сообщения, не сулящие ничего хорошего в этот и так не блестящий день, но притворяться, что столь очевидного звука просто не существовало, было по-детски даже по меркам такого человека, как Юнги.

Чумная Хёна Дорогой, ты где?

Чумная Хёна Почему ты мне не отвечаешь?

Чумная Хёна ТЫ ИГНОРИРУЕШЬ МЕНЯ, МИН ЮНГИ?

Чумная Хёна НИКТО НЕ ИМЕЕТ ПРАВА ИГНОРИРОВАТЬ МЕНЯ

*Три пропущенных вызова от Чумная Хёна*

Чумная Хёна Немедленно ответь на свой чёртов мобильник, иначе я надеру тебе задницу!

Шуга-бу Что ты от меня хочешь?

Чумная Хёна Ты выбрал неправильный тон для разговора со своей девушкой :(

Шуга-бу Говори, что тебе надо, пока я не отрубил телефон

Чумная Хёна Ты где?

Шуга-бу Не твоего ума дело

Чумная Хёна Да неужели? Кажется, ты забываешь, что я знаю один твой маааленький секрет

Шуга проклял тот день и час, когда судьба свела его с этой дешёвкой. Впрочем, освоение временных петель не далось ещё никому — в противном случае Юнги отдал бы всё своё состояние, чтобы телепортироваться в день, когда родилась Хёна, и задушить её в утробе, — поэтому, скинув адрес своей «типа девушке типа надолго», он отключил злосчастный мобильник и положил его обратно, на этот раз в карман своих новых, ужасающих воображение штанов. Он спустился — нет, буквально скатился по крутой лестнице, — и как удачно, что именно в этот момент вернулся Чимин, доверху навьюченный сумками из продуктового магазина. Юнги этого не знал, но у миссис Пак была забавная привычка осаждать собирающихся за покупками домочадцев СМС со всё новыми и новыми просьбами, генерируемыми в процессе — постепенные списки, были, очевидно, не для неё. Именно поэтому лимонад и ещё пара вещей по мелочи довольно быстро переросли в целую гору из покупок, но Чимин, как и остальные члены семьи, особо не жаловался — наоборот, его это умиляло. Едва заметив, во что именно нарядили некогда почти брутального рэпера, Чимин бросил сумки на пол и от души расхохотался. — Прошу прощения, дедушка! Вы собираетесь пойти играть в нарды в дом престарелых? — гаденько выдавил он между приступами смеха. И Юнги бы с радостью заливался рядом с младшим, утыкаясь лбом ему в плечо и приобнимая его за талию, но неожиданно возникшее позади него недоразумение в виде Квана, которого тоже посмешил внешний вид Шуги, отбивало всё желание веселиться. Никто не имеет права делать из Мин Юнги клоуна! Кроме Чимина, но эту сноску можно опустить, так как, по крайней мере, в своей голове, но старший уже позволил ему делать с собой буквально всё, что тому могло заблагорассудиться. — Эй, вы! Будете играть в Твистер? — отвлёк их от неизбежно настигавшей враждебной неловкости Джексон, указывая на держащего коробку с игрой Чондэ. — Без меня, — тут же отозвался Юнги, с ужасом представляя, как его со всех сторон облепляют тела чужих ему людей, а в особенности — Квана. Бррр, ну уж нет! Не в этой жизни! — Тем лучше, — злополучный Кван сократил расстояние между ними и зашептал ему на ухо: — Тогда я смогу сблизиться с Чимином, пока ты, старая палка, будешь наблюдать за тем, как хорошо мы проводим время, со стороны. А может быть, и в этой… Юнги не мог поверить своим ушам, но вместе с тем почувствовал неожиданное торжество и удовлетворение в самом себе. Он был прав, Кван — подлец и сволочь, который воспринимал его драгоценного Чимин-и как призовой трофей, а значит, теперь у него было полное моральное право его ненавидеть, а главное — держать как можно дальше от Чимина и их почти что отношений. Почти. Теперь это уже не тупая и унизительная ревность, а целая полномасштабная операция по спасению младшего из лап коварного япошки, сакуру ему в зад. — Ты хочешь войну? Что ж, ты её получишь, — прошипел Юнги, хватая коробку с игрой и всем своим видом демонстрируя нечеловеческое желание играть. Кван, лукаво улыбаясь, в противовес старшему взял картонку со стрелкой, призванную направлять движения игроков. … Спустя пять минут на коврике остались только самые стойкие, а именно — Чимин и Юнги, к большому удовольствию последнего. Ещё большее удовольствие доставляло наблюдение за скисшим Кваном, который, исходя из его худощавого телосложения, наверняка надеялся на то, что Юнги позорно грохнется на Чимина ещё на первых секундах игры. Как бы не так, ушлёпок! И всё же, младший был гораздо более гибким за счёт регулярной физической активности, в то время как Юнги был больше по части выносливости и резкости в движениях. В какой-то момент это привело их к тому, что Чимин повернулся спиной к старшему, расставив ноги, и наклонился вперёд. Таким образом, Юнги открылся вид на лучшую задницу, которую когда-либо видывал свет. «Я хочу его вылизать», — подумал Юнги, но быстро задавил в себе всевозможные похабные мысли — не хватало ещё приподнять так неудачно стоящего Чимина на несколько сантиметров одним только своим стояком. К сожалению или к счастью, его муки не продлились долго; при следующей смене позы он не удержал равновесия и упал прямо на Чимина, проворачиваясь в процессе падения и образовывая с младшим причудливый человеческий клубок. В конечном итоге, младший оказался на спине, придавленный к полу телом Юнги, а сам Юнги, приподнявшись, упёрся взглядом прямо в его растерянные глаза. Мир будто замер, исключая из себя всех присутствующих в комнате, но оставляя лихорадочно краснеющего Чимина, который, внимательно наблюдая за Юнги, неожиданно для себя самого облизнул свои пухлые губы, слегка приоткрывая их для нормализации сбившегося дыхания. Юнги чувствовал, что это один из немногих моментов, когда младший готов дать слабину и позволить ему практически всё, но его всё ещё терзали сомнения по поводу людей вокруг. Впрочем, им не суждено было затянуться: прежде, чем Юнги наклонился или же, наоборот, скатился с ошалевшего Чимина, чья-то рука яростно схватила его за свитер, самовольно стаскивая с очнувшегося от странного наваждения младшего. Момент был утерян. И благодаря кому? Юнги бы поставил на вконец озверевшего от ревности Квана, но нет. Перед ним стояла красная от злости Хёна, и чёрт, ему нужно было догадаться, что адрес эта бестия уточняла совсем не просто так. — Простите за беспокойство, но нам пора идти, — сказала она, насилу переплетая их пальцы между собой. — Зачем же так торопиться? — грустно переспросила мать Чимина — ей с первого взгляда понравился новый друг сына. — Оставайтесь вдвоём, мы скоро будем резать торт! — Нет, спасибо, я не хочу в итоге отъестся до состояния бегемота. Как вы, — выплюнула Хёна, сверкая очаровательной улыбкой, никак не вязавшейся со словами, сказанными секундой ранее. Донельзя смущённая миссис Пак осталась безмолвной: на её лице отразились такие шок и непонимание, что только самый бессердечный человек в мире смог бы её обидеть, да ещё и так гадко. Кто-то, кого, к примеру, зовут Ким Хёна. Меж тем, девушка грациозно прошагала к успевшему подняться с пола Чимину, после чего наклонилась с высоты своих шпилек, чтобы прошептать ему на ухо: — С этого момента и не думай подходить к Шуге, не думай о том, чтобы связаться с ним, и даже не думай думать о нём, слышишь, ты, маленькая дрянь?! — процедила она сквозь зубы. — Потому что, если твоё милое личико снова будет мелькать в моём поле зрения, я сделаю всё, чтобы размазать его об асфальт. Надеюсь, ты меня понял. После этого девушка выпрямилась, отряхнула безукоризненно лежащее платье и в очередной раз зубодробительно улыбнулась застывшим, подобно миссис Пак, гостям, не привыкшим к такой наглости, а оттого не знавшим, как себя с ней вести. Только пришедший в себя после «того самого момента» Чимин даже не знал, как и комментировать всё то, что наговорила ему Хёна. Всё, что он мог — это податливо кивнуть, наблюдая за тем, как она проследовала в сторону выхода, ментальным арканом утягивая за собой тихо извинившегося за её поведение Юнги.