Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви

      Это были лучшие три часа в жизни Фелисетт! Но совесть всё так же напоминала о себе, что портило просмотр фильма. Она решила, что ей нужно-таки извиниться, только вот просто сказать «прости», не получится. Может, подарок? Нет денег, а зарабатывать их муторно, при том, что какие-то бы ни было документы отсутствуют. Воровать духу не позволит всё те же совесть и элементарные принципы. Идея появилась спонтанно, когда она гуляла по парку, заметив клумбу. Ради этого ей пришлось опять идти к обсерватории и даже дальше, в дремучий лес.       С гордостью девушка выползла из леса, держа в руках тот самых подарок, но ей придётся постоянно быть видимой, чтобы прохожие не попадали в обморок, или нужно искать путь в отель по закоулкам, хорошо, что в этом городе таких полно. А как пробраться в номер, она придумает. Наверное, будет забираться по балконам или вообразит себя ниндзя, прячась за цветочными горшками и под тележками, которые будут проезжать мимо.       С горем пополам она добралась до отеля, чуть не сломав к херам собачим подарок, передвигаясь по проулкам с пьяницами и наркоманами, поэтому они не особо обращали внимание на парящий предмет. Сейчас стояла задача посложнее. Прикрывая от лёгкого ветра «извинение», приведение вошло в здание и сразу заметило движущуюся в нужном ей направлении толпу молодых людей. Она попыталась незаметно пропихнуться и, слава всем богам, ей это удалось. Девушка, стоящая на ресепшене, ничего не заметила. Аккуратно отграждаясь от людей, которые уже зашли вместе с ней в лифт, призрак старался не повредить хрупкий подарок, что не укрылось от его «временного укрытия». — Милочка, а можно ли с вами познакомиться? — парня даже не смутило, во что одета она. — И кто удостоился чести, что вы дарите ему такой милый подарок? — О, вирус Эбола! Где же ты, когда так нужен?! — резко ответила «милочка», говоря куда-то вверх, после чего остальная поездка была проведена в полном молчании.       Когда лифт остановился на неизвестном духу этаже, она показушно прошла сквозь всех, а на прощанье обалдевшей компании оскалилась, от чего у некоторых пошли мурашки по спине. Они даже забыли, что это их этаж. Пугать неразумных людей было одним из любимых занятий фантома. «Придурки. Так, ну и что это за этаж? — она посмотрела на вывеску рядом с дверьми лифта. — Пятидесятый. Всего на четыре этажа ошиблась».       Поднявшись по ступенькам до нужного, Фелисетт подошла к двери. Вот только сейчас она начала волноваться, раньше не до того было. «Надеюсь, Ватари здесь».       Девица спрятала подарок за горшок у соседнего номера и, исчезнув, прошла сквозь дверь. Кому-то стало совсем плевать (из-за волнения и не такое может быть) на то, что охрана отеля словит сердечный приступ, хотя как это возможно, если та пара охранников, следящая за камерами, сейчас бессовестно спала. В поисках старика, она пошла на кухню и не прогадала — он был там. Резко появившись, при этом чуть не напугав мужчину, мертвец шёпотом попросил открыть дверь, чтобы пронести сюрприз. — Вы пришли извиняться? — слишком громко спросил он. — Да, но, пожалуйста, тише, — девушка приложила палец к губам. — Я знаю, что поступила так себе, — на что Квилш снисходительно улыбнулся и ушёл открывать злосчастную дверь.       Опять исчезнув, она быстро прошла сквозь стену и взяла подарок. Вамми был немного обескуражен, когда увидел такой «презент». Фантом сглотнул и пошёл в гостиную, где всё ещё сидел L. Медленно подойдя к креслу, она держала в двух руках своё «извинение» и хотела осторожно положить его ему на голову, но её прервали. — Что ты делаешь, Фелисетт? — он увидел что-то в отражении ноутбука, нависшее над головой.       Но призрак не ответил и завершил начатое. Детектив был уже готов среагировать и увернуться, однако понял, что ему положили на макушку. Венок. Грёбаный венок из диких цветов. Появившись прямо перед ним, она впилась ногтями в подлокотники кресла и смотрела ему в глаза, да так близко, что их носы соприкасались, но ни один из них не испытывал даже что-то похожее на смущение. — Прости, что смеялась с тебя, — говорила дева, но в глазах не было и грамма раскаяния. Так похоже на самого L, для него сказать очередное лживое «прости» ничего не стоит. — Это, — дух перевёл взгляд на венок, — подарок в качестве извинений.       Наступило затяжное молчание. Она специально так приблизилась к нему, чтобы остального тела не было видно, но парень всё равно заметил легкий румянец, нервный стук пальцев по креслу и еле заметное покусывание щеки изнутри. — Ну, что, мир? — с едва ощутимым волнением спросила покойница, изо всех сил пытаясь изобразить безразличие. Бесполезно, он уже всё понял.       Юноше ещё никогда не дарили ничего подобного, он был обескуражен и даже немного смущён. Осторожно взяв венок двумя пальцами, он положил его на стол. «Надеюсь, она с осторожностью добиралась до номера, иначе прибавятся проблемы», — размышлял детектив, смотря в глаза Фелисетт. — Мир, — с равнодушием ответил он. — Но я не обижался на тебя, я был раздражён, что ты самовольничала. Ты могла нарушить мои пла… — речь Лоулайта прервала девушка и, напрыгнув на него с обнимашками, прижалась к щеке. Когда она отлипла от парня, то ей на пару секунд показалось, что его лицо украшал бледный румянец.       Её кожа была такой холодной, мертвецки холодной, а сама барышня заметила, насколько человеческая кожа тёплая. В голове возникло странное желание обнять парня ещё раз, чтобы получить ещё дозу живительного тепла, но она сразу же отбросила его. — Как дело? Что-то выяснили? — затараторил дух. — И мне столько нужно рассказать! Сегодня показывали вторую часть «Властелина Колец», там ещё ночной сеанс будет, сходи обязательно.       Её бесконечная болтовня умиротворяла, хотя, скорее всего она успеет ещё надоесть L, а может, и нет. — Если будет время, — задумчиво произнёс тот. — И я нашёл кое-что на тебя. — Э? Меня посадят? — пошутил призрак. — Нет, я выяснил, кем ты была до смерти, — в голове что-то щёлкнуло. А вдруг она была преступницей? Или кем-то похуже? — Я была отвратительным человеком? — Ты была довольно известной журналисткой в пределах Квебека, которая занималась тем, что писала компрометирующие статьи на местных политиков-коррупционеров, — Лоулайт показал пальцем на её фото. — Некоторых из них посадили. Ты была замечательным человеком и, судя по единственному интервью, которое было напечатано в газете, ты верила в справедливость и хотела «изменить этот мир к лучшему». — Ого… Но сейчас я полностью разочаровалась в справедливости, — смутившись от такой похвалы, сказало приведение. Ватари принёс несколько пирожных с банановой начинкой и, загадочно улыбаясь, ушёл восвояси. — И в смысле «была»? Сейчас уже всё, на дно опустилась? — Может быть, — она посмотрела на него, как бы говоря: «А не пойти-ка ли тебе в одно место?». — Шучу. Незадолго до своей смерти, ты занялась более крупным политиком. Это было в начале апреля, затем, 11 апреля тебя похитили, а согласно вскрытию ты умерла на следующий же день, — он начал уплетать сладость. — Ой, ты научился шутить! Уф, растёт, мальчик, — фантом смахнул несуществующие слезинки. L покосился в её сторону, но ничего не ответил. — Меня пытали. Они хотели узнать какой-то код, но я понятия не имею для чего, — она жадным взглядом посмотрела на пирожное, а после этого быстро отправила его в рот. — И я умерла в День космонавтики, как иронично. — Твои родители, — на этом моменте сердце учащённо забилось, по крайней мере, ей так казалось, — рассказали, что ты хранила результаты своих поисков в тайнике, но код от него они не знали. Позже, один из твоих приближённых людей сказал, что он открывается двенадцатизначным паролем, который ты поделила на четыре части и дала по три цифры четырём людям. Трое из них это твои близкие друзья, а последние три цифры знала лично ты, — плямкая, рассказывал юноша. — Неплохой способ ты придумала, но рискованный. — А что с моими родителями и друзьями? — несмело спросила Фелисетт. — Мать, Мэри Хлоя Лавуа, умерла в 1995 году, а отец, Сэмюель Лавуа, в 1999, — он наблюдал, как меняется её лицо. — Их могилы расположены рядом с твоей. Там же, в Тербоне*. А тех трёх людей тоже выкрали, но раньше, однако они проговорились и остались живы. Им оставалось узнать только твою часть кода.       Покойница посмотрела на экран ноутбука и увидела фотографии своих родных. Значит, это был отец, именно он наблюдал вместе с ней за звёздами. Бегло прочитав информацию из газеты, которая была выпущена через пару месяцев после убийства, бывшая журналистка узнала, что того человека, из-за которого она умерла, так и не наказали. Он выиграл суд, а дело стало «глухарём». — Твоё тело было обнаружено спустя месяц после исчезновения в пятидесяти двух километрах от города в лесу, закопанным. Недалеко был гольф-клуб, поэтому кто-то наткнулся на перекопанную землю. Как ты говорила, тебя пытали, поэтому на теле были обнаружены множественные порезы и повреждено два пальца, — детектив вывел изображения трупа на экран. — Но ты умерла не от этого, а от удара обо что-то металлическое, судя по остаткам ржавчины в ране. — Фу! Зачем же мне это показывать! — она закрыла ладошками глаза. В животе появилось неприятное ощущение.       На фотографиях было изображено полуразложившееся тело девушки, двадцати пяти лет от роду. — Эм, а как меня зовут? — живой мертвец осторожно выглянул из-за рук. — Эмма Лавуа, — он принялся поедать новое пирожное. — Ну такое. Пусть уж лучше будет Фелисетт, — она тоже взяла новую сладость. — Солиднее звучит. «Блин, а эти пирожные вкуснее, чем торт с клубникой. Может, когда я была жива, мне нравился банановый вкус?»       В фантоме зародилось желание посетить могилу своих родителей, при том сильное. Но Джаред говорил ей ещё при первой встрече не искать их, однако не она же это сделала. Их нашёл L, а она просто посмотрит и уйдёт. Хотя сможет ли? — А разве людям не нужно спать в такое время? — спросил нечеловек, смотря на часы. — Чтобы существовать, организму нужно спать четыре часа в сутки, — невозмутимо ответил парень. — Я уже это заметила. Как говорилось в старом анекдоте, «в твоих мешках под глазами уже можно картошку хранить», — и хихикнула. — Если не будешь спать, то умрё-о-ошь и станешь таким же, как я-а-а, — она пыталась напугать его. — Ты же говорила, что я не стану призраком, — юноша пресек на корню её угрозы. — Ну да, но ты, блин, весь юмор испортил. Мог бы и подыграть, — Фелисетт скрестила руки на груди. — Я, если что, на крыше. Уверена, там великолепный вид. — Ты разочаровалась в справедливости, потому что тебя могли спасти? — это скорее было утверждением, чем вопросом. — При тебе был найден жучок и тебя могли найти, но тогда близился День Независимости** и… — Всем было не до того, — закончила за него журналистка. — Но я верю, что есть вещи могущественнее. — И какие? — скептически поинтересовался парень. — Доброта… И котики. — Справедливость могущественнее всего, — не принимая никаких возражений, заявил он. — Котики лучше, — таким же тоном сказала она. — Нет. Справедливость, — неужели она не понимает, что сравнивать животных и такое неправильно? — Да. — Ты действуешь нелогично, — теперь это стало делом принципа, чтобы выиграть в этой маленькой перепалке. — Справедливость могущественней доброты. — Тогда почему тот кретин всё ещё на свободе? Почему тогда я умерла? — резко заявил дух и исчез, не оставив ему возможности ответить.       Лоулайту был даже слегка обидно, что она так сказала. Но это не отменяет того факта, что его раздражало то, что она так просто ушла из спора (если его можно было так назвать), оставив его ни с чем.