Март. Десятое.

      Новый кабинет, в котором он так часто появлялся в виде подчиненного, был прибран после своего предыдущего владельца. Костя стоял посередине, понимая, что ему даже ничего не пришлось переносить из своего отдела: стол и стул имеется, компьютер — тоже. Чай и кофе теперь может заваривать заботливая и суетливая секретарша Лена. Хотя свою любимую кружку он все-таки забрал из кабинета: по инерции поднялся на привычный этаж и открыл дверь ключом, только через секунду сообразив, что это больше не его кабинет. Все осталось таким же, как и в тот последний вечер, когда они заперлись здесь напоследок. Упавший стул, сдвинутая на край стола клавиатура, рассыпанные скрепки… Костя так ясно представил их последний вечер наедине, что сердце в груди застучало, как отбойный молоток. Он даже зажмурился, стараясь дышать ровно. Они так неистово пытались получить удовольствие, сжимая друг друга в своих дрожащих руках и жадно кусая сухие губы в поцелуе чуть ли не в кровь. Страх, что кто-нибудь может их застукать, услышать их стоны и шорохи, возбуждал еще сильнее: они замирали, словно два шпиона, слыша шаги за дверью, и осторожно нетерпеливо продолжали, когда за дверью стихало. Чуть позже они оправили свою одежду, попрощались и разъехались по домам, пожелав перед этим друг другу хороших новогодних выходных. Эдуард ни разу ему не позвонил, Костя тоже не стал ему звонить. Наверное, теперь все действительно закончилось… Костя взял свою кружку, выключил свет и вышел из кабинета, закрыв дверь на ключ.       Для выбора нового напарника Эдуарду начальник вызвал Костю к себе в кабинет и показал ему две кандидатуры: женщину, в прошлом матерого бухгалтера, и молодого человека, не так давно окончившего вуз. У парня оказался отличный опыт и соответствующая его возрасту замечательная внешность. Костя нахмурился: «Ну уж нет! Никаких парней в отдел статистики!» В тот момент Костя даже не стал задумываться, почему его так угнетает мысль, что рядом с Эдуардом будет ошиваться другой парень: тем более, такой красивый да еще и молодой. В тот момент он просто не хотел, чтобы это произошло. Почему, он не стал выяснять и не стал объяснять начальнику, почему сделал выбор в пользу повидавшей жизнь бухгалтерши, а не в пользу молодого многообещающего статиста.       Неделю-другую он помогал Эдуарду и его новой сотруднице — Лидии Ивановне, обучая их обоих и разъясняя нюансы, сроки, виды отчетности. Эдуард каждый раз внимательно слушал его, неотрывно глядя на его лицо. Косте становилось не по себе: иногда ему казалось, что Эдуард смотрит на него не для того, чтобы слушать, а для того, чтобы смотреть. Костя старался не думать об этом, пытаясь сосредоточиться на вопросе работы, на том, что сейчас на самом деле важно. Постепенно звонки в его кабинет из отдела статистики сошли на «нет», и Костя с облегченной улыбкой понял, что Эдуард справляется сам. Этого следовало ожидать: ведь он так долго его натаскивал на эту работу. Парень каждую пятницу приносил ему результаты работы, был серьезен и учтив, как когда-то он сам, когда приходил к Александру Владимировичу с очередным отчетом. Костя даже начал постепенно ощущать себя заместителем. В одну из таких пятниц Эдуард обернулся уже у двери и искренне проговорил:       -Я пока не могу привыкнуть к тому, что ты зам, но если хочешь, я научусь называть тебя по имени-отчеству. Все-таки мы теперь на разных ступенях служебной лестницы.       Костя тепло усмехнулся:       -Не надо. Называй по имени. Как привык.       Эдуард смущенно улыбнулся ему, кивнул головой и вышел за дверь.       Они стали реже видеться: даже на обед ходили порознь. Костя обедал за одним столом с начальником, Эдуард — со своей новой сотрудницей. Женщина оказалась смышленая и общительная. Костя видел, как они непринужденно общаются друг с другом, улыбаются, смеются, и понимал, что скучает по тому времени, когда они вместе спускались в столовую и придирчиво выбирали блюда. Эдуард всегда брал себе салаты без майонеза и мясо без гарнира. Костя навсегда это запомнил: запомнил, как весело задирался до напарника, подшучивая, что скоро на нем останется кожа да кости, если он будет так вяло питаться. Эдуард гордо пожимал плечами и говорил, что ведет здоровый образ жизни, и ему вполне хватает того рациона, который он поглощает каждый день.       Ответственности стало больше: Костя понял, что обязанности заместителя противоположны его прошлым обязанностям. Ему приходилось самому обучаться правильно распределять графики подачи тех или иных отчетов, проверять работу своего отдела, следить за тем, чтобы информация поступала и обрабатывалась вовремя. Только спустя месяц он начал понимать, что от него требуется по большей части организаторская деятельность: нужно верно расставить приоритеты в работе, научиться давать четкие указания сотрудникам отдела статистики и не бояться требовать выполнения своих приказов. Если с первым пунктом он худо-бедно справился в первый месяц, то с последними двумя была загвоздка: каждый раз ему приходилось набираться смелости, чтобы позвонить в отдел статистики, услышать в трубке до боли знакомый голос и суметь дать очередное важное поручение. Эдуард вел себя непринужденно: надо, значит, надо. Только его легкое отношение к работе спасало их общение на расстоянии.       Как Костя и предполагал, тот вечер оказался кульминационным в их страстных постельных отношениях. Затяжные скучные вечера у телевизора повторялись день за днем, Костя отчаянно понимал, что ему не хватает этого сладкого запретного безумства. Не хватает спонтанных прикосновений, жадных поцелуев, крепких рук, шумных стонов. Не хватает этой доброй улыбки, этих зеленых глаз, этих ласковых пальцев… Костя хватался за голову, в шоке смотря перед собой, но не видя ничего вокруг. «Что со мной? Что не так? Что? Что?! Что??? Я до сих пор хочу его! Этого не может быть!»       Все его сомнения разрешил праздник в честь Дня Защитников Отечества: праздничному дню предшествовал сокращенный рабочий день. Руководитель, как обычно, устроил небольшой банкет. Костя смирился с мыслью, что просто обязан сегодня поймать своего бывшего напарника и хотя бы немного с ним объясниться: наконец, выяснить, что это было между ними и по-настоящему ли это закончилось. Какое-то время Эдуард обслуживал свою напарницу за столом, а потом вдруг внезапно исчез. Костя безуспешно искал его среди толпы, а потом все же подошел к Лидии Ивановне и спросил ее напрямую, где Эдуард.       -Он поехал домой, — пожала плечами женщина.       Костя незаметно смылся с вечеринки, спустился на парковку, вынул ключи из кармана… «Я сам приеду к нему и первый начну разговор. Я больше не могу так жить — в неведении и сомнениях». Он поднял глаза и замер: Эдуард стоял неподалеку рядом с чьей-то машиной и беседовал с каким-то незнакомцем — чересчур молодым парнем, который незаметно держал его за руку и с улыбкой говорил ему что-то в лицо, а потом галантно усадил в машину, слишком заботливо поддерживая Эдуарда за плечи, и захлопнул дверцу. Они газанули с места. Костя быстро сел за руль и, не прогревая мотор, рванул за ними. Почему он это сделал, в те минуты он особо не задумывался: летел вслед за ярко-красной иномаркой, не упуская ее из виду. «Я хочу знать, кто этот парень и куда он везет Эдуарда!» Костя безнадежно не хотел верить в то, что Эдуард может проводить свое свободное время с кем-то помимо него. Конечно, это глупая мысль. Даже у Кости есть, к кому он может съездить на выходных, будь то его бывшая семья или друзья. Но… это другое… Пока он рассуждал, иномарка привела его к дому Эдуарда. Припарковавшись чуть поодаль, он внимательно наблюдал, как Эдуард со смехом вышел из машины, схватил своего водителя за руку, притянул к себе… Костя отчаянно заморгал, не веря своим глазам: Эдуард подарил незнакомцу жаркий поцелуй и, смеясь, потащил его в свой подъезд. Внутри все застыло, в глазах зажгло, но Костя быстро справился с пытающейся вырваться болью. Не сейчас. Не время. Не место. Он неторопливо вышел из машины, не глуша мотор, поднялся на нужный этаж, подошел к двери, нажал на звонок. В душе — вулкан эмоций: злость вперемешку с ненавистью. Взрывная смесь! Казалось, дай ему автомат в эти минуты, он порешит всех, ни на минуту не задумываясь, кто перед ним. Он больше не хотел повторения, вспомнив, как шокированным взглядом провожал Ирину в тот злополучный день, когда заехал за ней на работу, решив сделать сюрприз. На его глазах она села в чужую машину и вернулась домой только поздно вечером, сказав ему, что уходит от него. Как потом выяснилось, измены длились уже несколько месяцев. В тот вечер он не поехал за ней, решил отпустить, и это решение далось ему легко. Он не хотел удерживать рядом с собой человека, который ему уже не принадлежит. Но сегодня… «Я поехал за ним, потому что… потому что…» Дверь распахнулась, на пороге возник улыбающийся Эдуард: обнаженный торс, расстегнутые брюки.       -Костя? — улыбка сползла с его губ. Костя спокойно толкнул дверь, протиснулся внутрь — в ярко-освещенный коридор. Эдуард отстранился от него в замешательстве.       -Кто он? — сухо спросил Костя и кивнул в сторону зала, смотря напуганному парню в глаза. Тот хлопал ресницами и молчал, не в силах произнести ни слова, потом его взгляд прояснился, словно нечто важное стало доходить до его сознания, и он, тщательно проговаривая каждое слово, прошептал:       -Костя, я… я сейчас все объясню…       -Кто он? — Костя повторил свой вопрос, тяжело дыша. Злость закипала внутри, в эти минуты он был готов порвать парня на части. Он был готов порвать и любого другого, кто встанет на пути.       -Эдик! — послышался игривый голос из зала. — Ну сколько можно тебя ждать? Кто там такой важный?       Эдуард мгновенно метнулся к Косте:       -Костя, ты только успокойся, я все объясню! — он сделал попытку обнять его, но Костя грубо отпихнул его от себя, отчего парень глухо ударился плечом о стену:       -Мразь!!! — голос дрогнул, слезы все же покатились из глаз. Костя бросился прочь из ненавистной ему в эти минуты квартиры, заскочил в лифт, успев заметить, что Эдуард бежит к нему.       -Костя!!!       Двери захлопнулись, лифт плавно повез его вниз. Костя понял, что сорвался. Захлебываясь слезами не то ненависти, не то отчаяния, он стучал по дребезжащей стенке кулаком: «Подонок! Сволочь! Ненавижу тебя! Ненавижу!!!»       Он выскочил из подъезда, ничего не видя перед собой, добежал до своей машины, открыл дверцу, завел мотор… В эту же минуту из подъезда вылетел Эдуард, нашел взволнованным взглядом его машину, бросился к нему в тот момент, когда Костя уже громко газанул с места.       -Костя! Не уезжай! Костя, стой! Костя! Костя!!!       Костя смотрел через зеркало заднего видения, как парень бежит за его машиной босиком по грязному снегу, в изнеможении останавливается, смотрит вслед и, наконец, исчезает из поля зрения. Периодически вытирая набегающие слезы, Костя вырулил на трассу. Вперед. Подальше от этого дома, улицы, района. Как он мог? Как он мог так поступить с ним после того, что они вместе пережили? Костя до боли в пальцах сжал руль, смотря перед собой. «Еще ни один человек в мире не заставлял меня так мучиться! Я не игрушка, с которой можно поиграть и выбросить! Я открылся тебе, я доверился тебе, я позволил тебе делать с собой такое, чего никому никогда бы не позволил. Меня еще никто так не унижал! Почему ты так поступил со мной? Почему? Что я сделал не так? Почему ты не хочешь быть со мной? Я ведь ответил бы взаимностью. Черт возьми! Я ведь для этого ехал к тебе! Кто этот парень? Почему ты с ним? Почему ты позволяешь ему прикасаться к тебе? Я не хочу, чтобы ты принадлежал кому-то другому. Я хочу… хочу…» Он не смог домыслить то, что хотел, припарковался у дороги, продолжая держать руль в своих дрожащих руках, тяжело дыша и в шоке уставившись в лобовое стекло остановившимся взглядом. «Что со мной?» Эти нотки… Это чувство…       -Я… ревную?       Он не мог этому поверить. «Неужели я ревную его???» Ведь они до сих пор никто друг другу. Или он это выдумал, как отговорку, для самого себя? В кармане заиграл телефон. Костя достал его, посмотрел на экран — Эдуард — и нажал отбой. «Ничего нового ты мне все равно не скажешь. Я не хочу слышать твои пустые оправдания». Он откинулся в кресле, глубоко вздохнул и поглядел в окно: злость, наконец, схлынула, слезы высохли. Наступило холодное расчетливое равнодушие. Он безучастно смотрел на пролетающие мимо автомобили. «Я — твой начальник, ты — мой подчиненный. Я знаю, как могу отомстить тебе за причиненную мне боль. Я заставлю тебя расплатиться за нее. Пусть это глупо, пусть это нечестно, но я больше не хочу, чтобы меня так подло и играючи втаптывали в грязь».

***

      Молодой блондин бросил ему на прощание гадостные слова и хлопнул дверью. Эдуард выгонял его из своей квартиры с таким остервенением, что тот долгое время не мог прийти в себя, а потом все же нацепил свою разбросанную по полу одежду и скрылся с его глаз. Эдуард злобно отшвырнул сотовый в сторону, ясно понимая, что Костя ему не ответит, и схватился за волосы, нервно вышагивая по комнате. «Боже! Какой же я болван! Костя, какие же мы оба придурки!!!» Он так и знал, что это все плохо кончится, и не мог поверить, что Костя, увидев его с другим, поехал следом и почти заставил его объясняться. Видя эту жгучую ненависть в глазах своего бывшего напарника, Эдуард в отчаянии понял: он только что собственноручно порвал на куски их и без того нестойкое доверие друг другу. И главное, он, наконец, понял, что это не было игрой. По крайней мере, для Кости. «Почему я не могу признаться самому себе, что и для меня это не было игрой??? Я хотел тогда и хочу сейчас, чтобы между нами продолжилось это странное, но такое уютное безумие. Костя, прости меня… Я нагло решил за нас двоих, что все кончено… Я всего лишь хотел забыть тебя с помощью другого человека. Я все исправлю, завтра я все исправлю! Обещаю тебе! Верь мне! Ты только верь мне, прошу тебя. Умоляю».       Следующий день он безвылазно провел у телефона: сидел и смотрел на него, набирая через каждые пять минут один и тот же номер телефона. «Номер абонента выключен или находится вне зоны доступа сети». К вечеру парень сдался. «Хорошо, Костя. Я все понимаю. Я дарю тебе этот день злобы на меня, но завтра я сломаю эту преграду, и ты снова станешь моим. На этот раз, всецело и навсегда!»       Уже утром, сидя в своем кабинете, Эдуард набрал номер приемной. Лидия Ивановна опаздывала, но это было только на руку парню. Можно поговорить без свидетелей.       -Приемная! — послышался развеселый голосок секретарши.       -Леночка, привет, это Эдуард. Отдел статистики, — быстро представился он.       -Ой, Эдик. Привет! — заворковала девушка. — Чего это ты так рано звонишь? Напугал меня. Еще не успела губы накрасить.       -Прости, — улыбнулся Эдуард. — Не пугайся. Я не страшный.       -Да я не об этом, — хихикнула та. — Я просто только что попила чай, губы не успела накрасить, а уже скоро начнется новый день. Сотрудники начнут приходить.       -Да, кстати. Начальники на месте? — Эдуард прикусил губу в предвкушении разговора.       -Ну Виктор Сергеевич еще не подошел, а Костя пришел очень рано. Так странно, — протянула Леночка.       -Что странно? — спохватился парень.       -Костя всегда такой приветливый, ухоженный, — шепнула она в трубку, опасаясь, что кто-то может ее подслушать. — А сегодня пришел какой-то уставший. Мне даже показалось, непричесанный. Я по-дружески подшутила над ним — попросила причесаться, все-таки он заместитель, а он подошел к зеркалу, долгое время смотрел на себя, а потом открыл кабинет и сухо сказал, что его ни для кого нет, кроме Виктора Сергеевича. Может, у него что-то на личном фронте случилось? Ты не в курсе?       Эдуард тяжело вздохнул и потер глаза.       -Нет, честно говоря, не знаю, что у него стряслось.       -Вы же друзья! — возмутилась Леночка. — А ты даже не знаешь о нем ничего!       «Что верно, то верно! — безнадежно подумал Эдуард. — Я о тебе совершенно ничего не знаю, Костя! До недавнего времени я тебя совершенно не знал!»       -Ну может быть, попробовать напроситься в кабинет. Или он действительно никого не примет?       -Ну тебя-то, я думаю, примет. Эдик, ты ж его друг! Я сейчас узнаю, повиси на трубочке.       Леночка исчезла на минуту, Эдуард нервно кусал губы: «Позволь мне все объяснить, Костя. Разреши тебя увидеть!»       -Эдик?       -Да!!! — встрепенулся парень, услышав голос секретарши.       -Костя тебя тоже не хочет видеть. Слушай, у него явно что-то плохое произошло, я это нутром чую, — вздохнула она как-то грустно. — Он даже компьютер не включил. Тупо пялится в окно. Эдик, мне так его жалко… Может, с женой поругался. Ну с бывшей. Она у него та еще мегера.       -Почему ты так решила? — нахмурился Эдуард.       -Ну как почему? Такого добропорядочного мужчину, как Костя, бросит либо дура, либо мегера. Я просто видела эту Ирину, она ушла от него к какому-то хачику с бабками. Повелась на деньги. Сына у него забрала. Он ведь в Мишке души не чает. Ты видел его сына? Такая очаровашка! Весь в папу.       -Нет, не видел, — протянул Эдуард. «Боже, о нем посторонние люди больше знают, чем я. Какой же я конченый придурок! Даже ни разу не поинтересовался у него о его жизни вне работы!»       -У него ведь депрессняк был, когда он развелся: так сильно переживал из-за сына, — продолжала трещать Лена. — Весь «бабский цех» полгода ходил на ушах, узнав, что Костя теперь холост. Тут половина девчонок хочет его закадрить. Да мне самой Костя нравится, по секрету говоря, — шепнула девушка в трубку. — Он ведь такой душка! Красивый, умный, серьезный, воспитанный. Просто милый. Ты только не обижайся, Эдик. Ты тоже хороший.       Эдуард грустно усмехнулся.       -Не обижусь. Я сам согласен с тобой. И не удивлен, что Костя сумел очаровать женскую половину предприятия.       «Меня он тоже сумел очаровать», — вздохнул он и закрыл глаза.       -Ладно, Леночка. Был рад слышать. Если вдруг Костя соизволит показать свой лик кому-то отличному от Виктора Сергеевича, дай мне знать. Ладно?       -Обязательно, Эдик. Рада была слышать. Звони, будем сплетничать, — хихикнула она.       Эдуард усмехнулся:       -Хорошо.       -Пойду, заварю чаек Костику. Может, полегчает. Пока.       -Пока.       Эдуард положил трубку как раз в тот момент, когда пришла его напарница. Поприветствовав его, она сняла шубку и села за свой рабочий стол, который некогда принадлежал Косте. Эдуард с грустью посмотрел ей в спину, представив вместо нее сидящего сосредоточенного напарника, вспомнив прошлый год, последние месяцы и дни, когда все было так легко и замечательно, и вздохнул, отвернувшись: «Что же ты делаешь, поганец?! Я так по тебе скучаю! Если бы ты только знал…»