Ночь, когда пролились звезды

Если однажды тебе доводилось заглянуть в лицо смерти и чудом выжить, ты обретаешь один необъяснимый дар. Он пробуждается, хочешь ты того или нет. С того дня ты начинаешь чувствовать опасность на подсознательном уровне. Это не похоже на сверхспособность или магию поверх твоей собственной. Внутри не загорается лампочка, сигнализируя об опасности, волосы не встают дыбом, не напрягаются мышцы. Нет, это больше похоже на едва заметный холодок по коже. Иногда сложно даже просто понять — был он или не был. Но не в этот раз. В этот раз Люси впервые ощутила это, лизнувшее плечи и поднимающееся к затылку. Чувство надвигающейся опасности. Две волны вздыбились, набирая безумную скорость, выросли, расправили плечи. Ни одна из них не собиралась уступать второй. И вот они столкнулись с оглушающим звуком и резонирующей вибрацией. Одна пучина схлестнулась со второй. Две волны. Вера и Непонимание. Это утро было идеальным во всех смыслах. Прохладная влага пропитала воздух, мешая солнцу опалить кожу уставших путешественников, вышедших на открытую поляну. Утренняя роса с веток папоротника тянулась к щиколоткам и холодила горящие огнем раны. Нацу тихо насвистывал себе что-то под нос, привычно закинул руки за голову. И возможно она присоединилась бы к нему, неумело выдавливая изо рта свистящее шипение, если бы не пелена, застывшая перед глазами. Красный. Крови было так много. Люси еще никогда не видела так много крови, вытекающей из одного маленького человека. И с каждой новой каплей, глаза Богини — ее бездонные колодцы — меркли все больше. Она навсегда запомнит лицо Зерефа в тот момент. Он даже не пытался скрыть наслаждения. Пожалуй, эйфория и легкое безумие в его глазах пугало куда больше чужой крови, пропитавшей ботинки. Она едва не упала, зацепившись за ветку, которую было видно и за версту. Но она не увидела. Да и споткнулась не так критично, но колени подкосились так, словно кто-то ударил ее сзади. — Эй, хватит с тебя уже болячек, — с теплотой в голосе, Нацу подхватил ее сзади и поставил на ноги, прекратив свое пересвистывание с птицами. Она подняла на него взгляд не дольше, чем на секунду, но этого хватило, чтобы улыбка сползла с его лица. — Мы разберемся… Разберемся. Он повторял и повторял это, будто в первую очередь пытался убедить в этом самого себя. Она уже знала, но теперь только уверилась в том, что все это — веселое посвистывание, небрежная походка, расслабленная улыбка — было театром неумелого актера. И, возможно, месяц назад Нацу удалось бы разыграть ее. — Ты все еще… веришь? — Люси перехватила его руку, не давая ему отступить от нее, и позволила ему сжать свои пальцы. — Я не знаю, — с этими словами с его лица слетела вся напускная расслабленность. Он устало выгнул брови и тяжело выдохнул, запуская пальцы свободной руки ей в волосы. Кажется, это движение было нужно ему так же сильно, как ей самой его теплые пальцы. — Я уже ничего не знаю. В голове какая-то каша. То же чувствовала и она сама. Каша в голове, все мысли перемешались друг с другом. Остались только образы, вспышки и цвет. Красный. Тогда она поняла, что его глаза были не черными, как она думала в начале. Они были цвета крови, растекающейся по земле. Темно-красные. И как она не заметила этого раньше? — Что ты сделал?! — первой в себя пришла Эльза. Она вскочила на ноги и сжала руки в кулаки. Было видно, как тяжело вздымается и опускается ее грудь, от с трудом сдерживаемого гнева. — Я убил ее, — спокойно отозвался Зереф, передернув плечами. Всем своим видом он показывал, что не понимает ее негодования, но эйфория и безумие еще не успели покинуть его глаз. Люси из последних сил балансировала на границе между реальностью и забытьем, способная лишь на то, чтобы следить за происходящим и сжимать трясущимися пальцами тонкую ткань платья Богини. — Спасибо, так понятнее, — без особого энтузиазма закатил глаза Грей, на всякий случай извлекая из ножен клинок и поднимаясь. Но сильного рвения к драке Люси в нем не увидела. Зато Нацу ринулся в бой без лишних слов. Он оскалился, черты его лица исказил гнев. Его занесенный кулак слабо вспыхнул и тут же погас, но парня это не остановило. Остановил его спокойный взгляд Бога, который лишь слегка повернул голову, и Нацу застыл в воздухе, так и не коснувшись ногами земли. — Скотина, — сквозь сжатые зубы процедил Нацу. А Бога это очень позабавило, потому что он закинул голову набок и лениво ухмыльнулся. — Мне нравится твой напор, и эта твоя кипящая внутри сила… — задумчиво промолвил он, а Эльза, кинувшаяся на помощь Нацу, замерла рядом. — Всем вам определенно есть место в моем новом мире. Только поэтому вы все еще живы. — Что за новый мир, о котором ты постоянно треплешься? — Грей не предпринимал попытки приблизиться. Как и Люси, он понимал, что в этом нет смысла. Важнее было разобраться… Понять. Такую тактику она выбрала, все же готовая в любой момент броситься на бессмысленную помощь друзьям, если Бог вдруг передумает. — Он будет улучшенной версией этого. Разве плохо? Это все, чего я хочу, — Зереф медленно проговаривал слова, будто перекатывая их на языке и пробуя на вкус. А Люси вдруг почувствовала, как сладость его слов начала превращаться в горечь. Но где-то на задворках сознания, не переставала затихать надежда. Несмотря на то, что он сделал. — И вы очень помогли мне. Я этого не забуду. — Помогли тебе убить эту девчонку? — рыкнул Нацу, когда контроль Бога чуть ослаб. — Что она тебе сделала? — Она бы помешала, — Зереф снова перевел взгляд на бездыханное тело девушки, чьи невероятно длинные светлые волосы пропитались кровью. — Понимаю, как для вас это все выглядит, но поверьте. Так надо. Все, что я сказал вам — правда. Ничего не изменилось. — Уж извини, бог тьмы — или как тебя там — но на хорошего парня ты мало похож. Девчонка подходила на эту роль больше, — в своей нахальной манере вмешался в разговор Грей, делая едва заметный шаг вперед и чуть в сторону — загораживая Люси обзор на Бога. — И то, что ты воткнул нож в лежачего — полный отстой. — Ты слишком молод, маг Созидания, чтобы понять, что понятие добра и зла крайне эфемерно. В реальном мире не существует абсолютно черного или белого. — Чувак, сдается мне, ты тот еще псих, — вынес вердикт Грей и хмуро усмехнулся. — Если все и правда так, как ты говоришь, — непривычно серьезно заговорил Нацу с опасной хрипотцой, грозящей снова перейти в рык. Его ноги все еще застыли в воздухе в полупрыжке, — тогда просто скажи. Что именно ты хочешь сделать? Задрал нам зубы заговаривать. — Вы знаете ровно столько, сколько вам положено. Не забывайте, что вы всего лишь смертные, — на этот раз в тоне Бога послышалась угроза, и Люси невольно отшатнулась назад. Все ее нутро кричало о том, что им всем нужно уйти. Просто убраться отсюда подальше. Но разум скептически качал головой и резал правду матку. Это не поможет. — Зачем ты послал нас за девочкой, если все равно собирался убить? — с ледяным спокойствием, Эльза предприняла еще одну попытку получить ответы на вопросы. — Я уже отвечал вам на этот вопрос, — перевел взгляд на Эльзу Зереф уже со сдержанным интересом. Оставалось только удивляться молниеносной смене его настроения. — Я не мог приблизиться к ней из-за гроба, который был проводником ее светлой магии. — Но ты очнулся сразу же, как только мы открыли крышку, — не унималась Эльза. — А она была будто мертва. — Мир демонов не лучшее место для Богини Света, — все еще охотно отозвался Бог. — Это как кинуть кусочек льда в крутой кипяток. Как пытаться дышать в открытом космосе, где попросту нет кислорода. Улавливаете мою мысль, милая леди? — Но зачем было доставать ее оттуда и убивать, если она и так спала, и не могла тебе помешать? На этом вопросе губы Зерефа скривились. Его терпение подходило к концу. — Скажем так, — раздраженно процедил он, вскинув голову. — Она оказалась там не просто так. И, как и когда открыть крышку, знаете не только вы. — Но… — Довольно, — Зереф вскинул руку, и сила, что сдерживала Нацу и Эльзу отпустила их. — Я обещал вам, что закрою проходы между мирами. И я сделаю это, — поразмыслив немного, он добавил, прежде чем неспеша направиться в сторону расщелины. — В благодарность за помощь, я вернусь в ваш лагерь в самую последнюю очередь. У вас будет чуть больше времени, чем у остальных. Проведите его с пользой. — Времени до чего? — нахмурился Нацу. Но Бог оставил этот вопрос без ответа. Он приблизился к расщелине вплотную. Но вместо того, чтобы закрыть проход, как обещал, он занес ногу, чтобы шагнуть. — Стой! — вскрикнула Эльза обеспокоенно. — Ты же обещал, что закроешь его. Зереф медленно повернул к ней голову. — Обещал. И закрою. Но сначала… навещу старого друга, милая леди. Не стоит беспокоиться. — Как странно, — вскинув бровь, протянул Грей. — Помнится мне, ты говорил, что не можешь войти туда из-за белой магии, что излучает гроб. — У тебя феноменальная память, маг Созидания, — усмехнулся Зереф. — Но гроб так и остался там. — О, — иронично изогнул брови Бог. — Как интересно. Ты подловил меня, — Зереф медленно вернул ногу и обернулся к ним, разведя руки в сторону. — Каюсь, здесь я немного слукавил. Меня могла сдержать только Мавис. К счастью, путешествие по миру демонов без защиты гроба ее изрядно помотало. А на всякие глупые безделушки — пусть даже когда-то пропитанные ее магией — мне наплевать. Я же Бог, в конце концов. И, коротко кивнув головой на прощание, он скрылся в алом сиянии расщелины. Всю оставшуюся дорогу до дома Люси выбирала молчание. Она позволила себе погрузиться в его безопасные глубины, и они защищали ее от слов, которые однажды ей придется произнести. Если не говорить о тех вещах, о которых не хочется, они не смогут обрести силу и причинить тебе боль. Воспоминания о гнилых руках из стен, об острых зубах демонов и дыхании смерти из их пастей не восстанут и не накроют ее новой волной паники. Не нужно признавать, что она напугана, голодна и устала. Пусть друзья видят в ней то, что она хотела показать. Тогда у них будет на одно переживание меньше. Она скрылась за молчанием, как за щитом. В лагерь они вернулись уже под поздний вечер, и Люси впервые заговорила только оказавшись дома и закрыв дверь за щеколду, которой здесь, кажется, ни разу не пользовались. — Хочется надеяться, что он и правда желает нам добра, — продолжая сжимать пальцами щеколду и прислонившись лбом к двери, заговорила она, зная, что парни слушают. — Но, я думаю, что запасной план на всякий случай нужен. — Обожаю, когда девушки мыслят рационально, — хмыкнул Грей. — Это так возбуждает. — Сложно придумать план, когда ничего толком не понимаешь, — проигнорировав высказывание Грея, заговорил Нацу. И Люси обернулась. Наверное, у нее все было написано на лице, потому что он тут же смягчился и ободряюще улыбнулся. — Мы что-нибудь придумаем, ладно? Но сначала нам нужно отдохнуть. Может, все разрешиться само собой. — Ну конечно, — фыркнул Грей, швыряя на пол полупустой рюкзак. — Когда у тебя в руках огромный молоток, все вокруг становится похожим на гвозди, чувак. Ты его слышал вообще? Да он же псих. — Возможно, — раздраженно скривился Нацу, резко разворачиваясь на Грея. В его глазах полыхнул гнев. — Напомнить тебе, кто его выпустил? — Эй, — Грей скрестил руки на груди, будто защищаясь. Но было видно, что слова Нацу попали прямо в точку. — А не ты ли решил притащить его в лагерь? «Представь, как все офигеют, Грей! Представь, какие у них будут рожи!» — брюнет передразнил напарника, нервно передернув руками и закатив глаза. — Но открыть крышку решил ты один, наплевав на всех! — Несколько часов назад вы чуть ли не задницу готовы были ему целовать! — Хватит, — устало выдохнула Люси. Она даже не кричала — не было сил — но это почему-то сработало. — Никто не виноват, ясно? Грей не мог знать, что произойдет. Тем более, что пока ничего толком и не произошло. Давайте просто позовем Лисанну? Мы ранены и очень устали. — Лисанну? — Нацу остыл так же быстро, как и загорелся. А вот у Грея все еще желваки ходили ходуном. — Да ладно, она уже отдыхает, наверное. Сами справимся. Люси это немного удивило, но спорить она не стала. Грей молча скрылся в ванной на первом этаже, а Люси повела Нацу к себе в комнату, ближе ко второй ванной. Она знала, что Грей, как обычно откажется от помощи и обойдется тем, что просто смоет с ран грязь. Она думала об этом, поднимаясь по скрипучей лестнице, и это почему-то ужасно злило ее. Злило даже больше того, что он снова ушел в самый разгар важного разговора и сделал вид, что ему все параллельно. — Садись, я принесу воды, — предложила Люси, оказавшись в комнате, но Нацу ловко обогнал ее, схватил за талию и усадил на не заправленную кровать. — Вот уж нет, дамы вперед, — Нацу не был похож на человека, на чьем теле не осталось живого места — все было в ссадинах, порезах и ожогах. Люси понимала, что он лишь делает вид из последних сил, но она позволила ему обмануть себя. Ей и правда было нужно именно это. Она улыбнулась ему. — И пусть Мира только попробует еще раз сказать, что я не джентльмен. Нацу картинно зафыркал и скрылся за дверью ванной. Послышался шум воды, ударившей струей в металлический таз. Вернувшись, он неуклюже плюхнул посудину на пол перед девушкой, разлив часть на ковер. В конце концов его подвело плечо, на котором Люси давно приметила самый глубокий порез, разодравший и футболку. За него-то она и принялась первым делом, наплевав на джентельменские порывы Нацу. — Нет уж, такой рукой ты меня только еще сильнее покалечишь, — ворчала она на него, усаживая на пол — ближе к теплой воде — и промакивая мокрым бинтом застывшую кровь. — Так что — сначала ты. Я в порядке. — Ну-ну, — Нацу скривился, когда она едва заметно провела по ране, и тогда она легонько на нее подула. — Значит, в драку ты лезть не боишься, а от зеленки и сам позеленел? — хихикнула девушка, краем глаза наблюдая за бурей чувств и страданий, развернувшейся на лице у парня. — Это мой обычный цвет лица. Низкий гемоглобин, знаешь ли, — насупился он, отчего Люси снова рассмеялась. — Ну наконец-то, — облегченно выдохнул Нацу, поймав взгляд девушки. — Что? — не поняла она. — Наконец-то ты улыбаешься, — его взгляд потеплел, а ее щеки предательски запылали. — Моя миссия выполнена. Заставить тебя улыбнуться. — В этом тебе нет равных, Нацу. Закончив с плечом, Люси снова смочила бинт и полоснула ножницами по футболке Нацу, понимая, что снять ее так будет куда проще. С его торсом и грудью дела были гораздо лучше — всего пара ссадин и гематом от ударов в грудь. Она протянула руку и провела бинтами по грудной клетке парня. Мышцы тут же напряглись под ее пальцами. Они были такими твердыми, что Люси не удержалась, и слегка надавила на них ладонью. А когда хотела отнять руку, ее озябшие пальцы накрыла теплая рука Нацу. И чуть сжала.

Awaken I Am — Blind Love

И не то как он вдруг стал чуть ближе к ней, не то, как с его губ сорвался тяжелый выдох, не то, как бешено забилось его сердце под ее пальцами — не заставило ее покрыться волной мурашек. А именно это мимолетное движение. То, как он сжал ее пальцы. Она подняла голову и посмотрела на него, а он уже и так смотрел на нее, чуть сведя брови. Он молчал. А она больше не могла выносить этого молчания. — Ты молчишь, — незаметно для самой себя она перешла на шепот. — Мне кажется, это тоже самое, что солгать. Это даже хуже, чем солгать… Пожалуйста, не обманывай меня, Нацу. Парень удивленно моргнул, сбитый с толку ее словами. Но, быстро собрав мысли в кучу, он накрыл ее пальцы и второй рукой. Какое-то время она растворялась в рваных звуках его взбесившегося сердца. Ловила вибрацию пальцами, и чувствовала. Чувствовала его каждой клеточкой своей души. — Что ты хочешь услышать от меня, Люси? — наконец заговорил он с отчетливой хрипотцой. — Все, о чем ты молчишь, — с отчаянной мольбой в голосе, она придвинулась ближе. — Я хочу услышать все. Это было бы честно, так? — Ты говоришь так, как будто это все так легко и просто, — горько усмехнулся Нацу и чуть отстранился, выпуская ее руку из плена, впрочем тут же поймав пальцами локон ее волос и пропустив его меж пальцами. — Я учил тебя различать эмоции, но на самом деле это было очень просто. Те эмоции были такими обычными, что ты бы и сама однажды все поняла, без чьей-то помощи. — Я поняла очень многое, — Люси старалась сосредоточиться на том, что хотела сказать, позволяя ему касаться своих волос. И это было так… странно. Но определенно приятно. — Я научилась радоваться и грустить. Я поняла, что страх — это неотъемлемая часть меня, и с ним придется мириться, но и запереть его глубоко внутри невозможно и очень глупо. Я понимаю гораздо больше, чем говорю об этом кому-либо. Но некоторые вещи просто сводят меня с ума. Иногда мне начинает казаться, что все ответы лежат на поверхности, и я была полной дурой, что не видела их. А уже через минуту я понимаю, что это был не ответ, а еще сразу несколько вопросов. Наверное, мне никогда не стать полноценным человеком. Я упустила слишком много… — А вот и не правда, — вдруг тепло улыбнулся ей Нацу и мягко взял ее руки в свои, перебирая тонкие пальцы. — Дело совсем не в том, была ты Спящей или нет. То, что ты описала сейчас — чувствую и я сам. Это чувствует любой нормальный, абсолютно обычный человек, — она не поверила ему, и он это сразу понял. Нахмурившись, он настойчиво продолжил говорить. — Ты представляла это совсем по-другому, да? Весь мир, как на ладони, все ясно и понятно. Но жизнь — это не страницы учебника, это не какая-то наука. Мы рождаемся, растем и узнаем новое. Для маленького ребенка все вокруг — нескончаемое приключение и неизвестность. И тогда кажется, что вот, сейчас, я вырасту, и сразу же все пойму. Ага, конечно! Когда ненавистная математика оказалась позади, я понял, что лес — это не просто деревья и листья. Он живет по своим законам и правилам. Я начал учиться познавать все, что меня окружает — без взрослых, которые всегда прикроют спину — и мне начало казаться, что вот теперь-то я знаю все. А потом… Все полетело к черту. Чего только не случалось со мной за эти годы, а я только делал вид, что что-то понимаю. Всю жизнь я верил, что мы сами по себе, и боги — просто сказки для детей, и что теперь? Всю жизнь я пытался верить в то, что мир держится на чести, доброте и сострадании, но оглянись вокруг, — Нацу перевел дыхание и громко сглотнул, отводя взгляд в сторону окна. Следующие слова он произнес почти шепотом. — И недавно мне снова начало казаться, что я все понял. И тут появляешься ты… Мне тоже до одури страшно и ни черта непонятно. Единственное, что я знаю точно — так это то, что я ужасно боюсь сделать что-то не так и все испортить. Нацу надолго замолчал, прикрыв глаза и отвернувшись. Люси и самой понадобилось немало времени, чтобы переварить его слова. Она знала, что он абсолютно точно не лгал ей. Значит, она… нормальная? — Тогда может… — неуверенно начала Люси, облизав пересохшие губы. — Тогда может, разберемся в этом вместе? Нацу тихонько усмехнулся ее словам, но по лицу медленно, но уверенно расползлась уверенность. Его пальцы слегка сжались. А после он открыл глаза и снова посмотрел на нее, но уже абсолютно другим взглядом. Осмысленным, но в тоже время поддернутым какой-то пеленой. Наклонившись к ней чуть ближе, он запустил пальцы рук в ее волосы, останавливаясь на затылке. Наклонившись еще ближе, вторую руку он бережно опустил ей на талию. Люси перестала дышать. Мгновение застыло между ними. А после он настойчиво надавил ей на затылок, притягивая ее к себе. Вторая рука, лежащая на талии, скользнула выше. Нежность и осторожность его движений сменила напористость и непривычная резкость. Ее разум поплыл, мысли разбежались по сторонам. Судорожный вдох. И всхлип боли. — Что? — только и выговорил Нацу, спешно выпуская ее из кольца рук и отскакивая назад. — Что?.. Черт, прости. Прости. — Ты не виноват, — Люси сморщилась, вцепившись обеими руками в бок. Она зажмурилась — мир покачнулся перед глазами и расплылся из-за подступивших слез. — Это ребро? Опять оно? — она слышала, как сильно перепугался Нацу по его голосу, и чувствовала, что он подсел ближе, но не решался снова трогать ее. — Сломано? Что мне делать? — Нет-нет, — когда ее немного отпустило, она смогла снова открыть глаза и перевести дыхание. — Не сломано, просто неудачно упала, и старая рана дала о себе знать. — Прости меня, Люси. — Ты не мог знать. Люси подняла голову и их взгляды снова встретились. Они долго сидели так и просто молча смотрели друг на друга. И это не было неловко. А после Нацу вдруг резко, как перед прыжком в воду, выпалил: — Давай убежим отсюда? В его голосе она услышала смесь авантюризма, воодушевления и уверенности. И это помогло ей быстрее справиться с растерянностью и зарядиться его резко сменившимся настроением. Боль отступила. — Куда? — Туда, где еще ни разу не были ни я, ни ты, — Нацу расплылся в теплой широкой улыбке, засияв ямочками на щеках. — Ты же об этом мечтала, так? Сразу же, как только немного восстановимся, соберем вещи и уйдем из лагеря на несколько дней. Подальше от всей этой суеты, богов, демонов и всего остального! Надоело! Найдем самое потрясающее место в мире, а потом я расскажу тебе все, что захочешь. И будь, что будет. Люси не нужно было время, чтобы подумать над этим. Сейчас она была полностью открыта ему и его внезапному порыву. Она готова была согласиться на все, что бы он не предложил ей сейчас. Она так чувствовала. Чувствовала, что тянется к нему, тянется за его заразительной улыбкой без капли сомнений. В этот момент она чувствовала его, понимая, что и он чувствует ее. Потому и выпалила безоговорочное: — Да. Не смотря на усталость и гору обезболивающих таблеток, что она приняла перед сном, уснуть ей никак не удавалось. Едва она закрывала глаза, все окрашивалось в красный, как вспышка. Одна мысль сменяла вторую, она раз за разом прокручивала все события последних недель в голове, мечтая только о том, чтобы все наладилось само собой. Ведь бог мог говорить правду. Да, его методы показались ей тогда пугающими, но кто она такая, чтобы осуждать самого Бога, который знает явно больше, чем она сама или кто-либо из смертных. В любом случае, она вряд ли могла что-то сделать. Но глупый разум все толкал ее на поиски приключений. И когда она успела стать такой? Многие, живущие здесь, за всю свою жизнь ни разу не покидали пределы лагеря, спокойно делали свою работу, а вечером шли домой к семьям. А все заботы внешнего мира они с радостью оставляли другим. Так почему она не может так же? Что ей эти боги, с их непонятными разборками, когда она и свою-то жизнь так до конца и не наладила? Так она проворочалась несколько часов и только под утро начала проваливаться в полудрему. Тело размякло, волосы рассыпались по подушке, дыхание выровнялось. Даже ветер за окном перестал толкать створку, заставляя ее с размеренным стуком биться о стену. И тут створка неожиданно врезалась в стену с пугающим грохотом. Люси испуганно подскочила на кровати, хватая ртом воздух. Сердце грозилось выскочить из груди, а причина ее внезапного пробуждения без зазрений совести свесила ноги с подоконника и взирала на нее с нескрываемой усмешкой. — Что ты творишь?! — свистящим шепотом выдохнула Люси, натягивая одеяло до самого подбородка, прикрывая свой пижамный топик на тоненьких бретельках и простые короткие шорты. — Если скажу, что просто хотел посмотреть, как сладко ты спишь, поверишь? — на его нахальную улыбку она откровенно фыркнула. — Скорее поверю, что ты перепутал окно, перепив на крыше виски, Грей. — О, какие мы злые, — спрыгнув с подоконника, он облокотился спиной о стену, не преставая изучать ее взглядом. — Я оскорблен до глубины души, куколка. За кого ты меня принимаешь? Я стекл, как трезвышко. Он скрестил руки на груди, а Люси свесила ноги с кровати, продолжая кутаться в одеяло, как в кокон. — Сейчас ночь, ты не спишь, и завтра нам никуда не нужно, — Люси поочередно сгибала пальцы, демонстрируя их Грею. — Все указывает на то, что ты опять в стельку. Осознание того, что она права, расстраивало ее, хоть она и понимала, что это вообще не ее дело. — А ты что, моя мамочка? — скривился парень. Люси была на грани того, чтобы ударить его. Ворвался к ней посреди ночи, испугал до чертиков, разбудил, а теперь еще и треплется вообще не понятно о чем! — Проверь, если не веришь. Несмотря на свое раздражение, она тяжело вздохнула и поднялась на ноги, ступая на ледяной пол и делая к нему два уверенных шага, волоча за собой по полу одеяло. Приблизившись, она привстала на цыпочки так, чтобы их лица оказались на одном уровне, и принюхалась. Грей все это время не сводил с нее пронзительный взгляд. От него пахло неприторной корицей и чем-то мятным, вперемешку с едва заметным запахом мыла. Ни намека на алкоголь. Это был просто запах. Обычный, ничем не примечательный, хоть и до безумия приятный аромат. Ничего особенного, но в тот момент, когда она вдохнула его, по ее телу прокатилась волна странного ощущения. И ей захотелось вдохнуть его еще. Но она, испугавшись своих ощущений, смущенно потупила взор в пол и сделала пол шага назад. — Убедилась? — с усмешкой в голосе, вопрошал Грей. Этот вопрос коснулся ее макушки теплым дыханием с нотками мяты и корицы. — Да, прости. — Прости, — передразнив ее, фыркнул парень. — Ты ранила мои чувства, женщина. И что же нам теперь с этим делать? Люси промолчала, задумчиво взирая на носки его серых кроссовок с черными шнурками. Она не поднимала головы, но ощущала на себе его взгляд. И все это — его странный визит посреди ночи, темнота комнаты, насмешливый тон, приятный запах и слишком глубокий взгляд — творило с ней что-то странное и необъяснимое. — А ты разбудил меня и ужасно напугал, — пытаясь справиться со стремительно поднимающимся жаром в теле, она перешла в наступление. — Может объяснишь уже, зачем пришел? — Объясню. Мужская рука неожиданно схватила ее за плечо и резко крутанула. Они поменялись местами. Теперь Люси стояла спиной к стене, а Грей навис над ней, расставив руки по обе стороны от ее головы. От неожиданности она разжала руки, и одеяло соскользнуло на пол. Она подняла на него удивленный взгляд. От прежнего веселья не осталось и следа. Он смотрел ей прямо в глаза, нахмурив брови и тяжело дышал. — Надо поговорить, куколка, — из его голоса испарились все эмоции. Каждое слово он проговаривал четко и неспеша. Люси молчала, ожидая, что он скажет дальше. Еще месяц назад она бы ужасно испугалась, оказавшись в таком положении. Теперь же все было… иначе. Ее тело била мелкая дрожь, обжигающая ее крутым кипятком. Он стекал куда-то вниз, обволакивая все тело легкой истомой. Она пыталась сопротивляться этому чувству изо всех сил. — Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. — И что же? — ее голос все-таки предательски дрогнул. Но Грей, если и заметил, то не подал виду. — Обещай, куколка, что больше никогда не додумаешься рисковать своей глупой задницей из-за меня. Даже если увидишь, что демон поперчил мое лицо, чтобы было повкуснее, и ставит свечи к ужину. Просто заруби себе на носу, что мне твоя помощь не нужна, — говоря, он склонился чуть ближе, будто нависая над ней опасной разозленной тенью. — Потому что ты глупая — очень глупая — и бесполезная слабачка. Люси подняла на него удивленный взгляд, но его слова не ранили ее, хотя этого он и пытался добиться. — Тот демон разорвал бы тебя на мелкие куски, — упрямо заявила она. — Разве что ты научился метать свои сосульки из спины. — Это не твоя забота. — Но… Что бы он не говорил, а то, что случилось тогда, вышло у нее непроизвольно. Ноги просто сами понесли ее туда. И ее счастье, что в руках случайно оказался длинный меч. — Что тут сложного? — досадливо скривился Грей. — Мне. Не. Нужна. Твоя. Помощь. — Но почему? — она могла бы просто согласиться, но непонимание и легкая обида разрывали ее изнутри. — Да потому что! — разозлился вдруг Грей, но тут же осекся и продолжил сквозь сжатые зубы, сдерживая свою злость. — Потому что я для тебя никогда — никогда — не сделаю того же, ясно? Я никогда не стану помогать тебе, если это будет слишком рискованно для меня самого. — Я и не просила, — честно призналась Люси. Она и правда никогда не ждала от него ничего такого. Даже и не задумывалась об этом. И то, как сильно его это волновало, сильно удивило ее. — Терпеть не могу быть кому-то должным, — досадливо покачал головой Грей и отнял от стены одну руку. Она безвольно повисла вдоль тела. — Особенно такой, как ты. Глупой, бесполезной, слабой, наивной дуре. — Ты сегодня как-то непривычно дружелюбен, — выгнув бровь, она скрестила руки на груди, будто выставляя перед ним стену, и отвернула голову в сторону. И неожиданно для самой себя услышала тихий хриплый смех. — Я могу быть и плохим, если захочешь. С этими словами он резко наклонился и подхватил ее на руки. Люси взвизгнула от неожиданности и вцепилась ему в шею, боясь упасть. А после резко отдернула руки, снова упрямо скрестив их на груди, не желая даже прикасаться к этому наглому, самовлюбленному, неблагодарному, противному… Запах корицы и мяты окутал ее облаком блаженства, заставляя с наслаждением делать вдохи все глубже, затуманивая рассудок. — Шутки кончились, куколка, — сверкнув полуулыбкой, полуоскалом, он легонько подбросил ее на руках и тут же поймал. — Ты сейчас же поклянешься, что больше никогда не будешь меня спасать. — Или что? — упрямо вздернув нос, бросила она. — Или я разожму руки, — с непоколебимым хладнокровием заявил Грей. — Ты этого не сделаешь, — фыркнула Люси, борясь с желанием снова обхватить его шею руками на случай, если он не шутит. — Последний шанс. Обещай. Признаться, она могла бы пообещать ему это, раз он так просит. Но ей так сильно хотелось насолить ему, что она не делала этого из принципа. — Мог бы просто сказать «спасибо». — Обещай, или я отпускаю. Учитывая твой огромный зад, падать будет очень больно. — И ничего он не огромный! — возмутилась девушка, прерываясь на полуслове. Потому что Грей, сверкнув кровожадной улыбкой, разжал руки. У Люси душа ушла в пятки, и она пискнула. Зажмурившись, она приготовилась к удару и новой боли, но в последний момент ее снова подхватили на руки, не давая упасть. — Последний шанс. Обещай. — Да ты с ума сошел! А ну отпусти меня, ты! — Ну все, сама напросилась. С этими словами Грей подкинул ее в воздух так, будто она ничего и не весила, и сделал шаг назад, наблюдая за полетом девушки, которая даже завизжать не успела. Мысленно она проклинала тот день, когда они встретились, поливала его такими словами, которые даже вслух никогда не произносила. Зажмурившись и попытавшись сгруппироваться для смягчения удара, она удивленно охнула, приземлившись прямо на собственную кровать. Мягкий матрас прогнулся под ней смягчая падение, тросы натянулись, раскачивая постель, как качели. Поняв, что только что произошло, Люси поднялась на локтях, оборачиваясь к Грею, готовая высказать ему все, что о нем думает. Но у стены никого не было. Только занавеска на окне раздувалась на сквозняке из-за настежь раскрытой форточки. *** Проснувшись ближе к полудню в своей постели, Люси обнаружила белоснежный цветок ириса, оставленный кем-то на подушке. *** С того дня прошла неделя. Каждое утро Люси находила на своей подушке белый ирис, дарящий ей прекрасное настроение на целый день. Первые несколько дней она ждала, что вот-вот должно случится что-то ужасное. Но ничего не случалось. Все было, как обычно. Утренние тренировки, щадящие после травмы. День, проведенный за книгами или на уроках у Леви. Вечерние посиделки с друзьями за чашечкой чая или чего покрепче, карточные игры, песни под гитару, уютный камин. Вернувшиеся с разведки Бикс и Фрид не без удивления и восторга сообщили, что расщелина, из которой демоны проникали на землю, рядом с лагерем действительно исчезла. Затянулась, как обычный порез на коже, оставив о себе лишь воспоминание в виде черной сухой неплодородной земли. Тем не менее, Люси не переставала день изо дня думать о том, что произошло. О богах, демонах и мире, который обещал им Зереф. И о словах бога, сказанных им на прощание. — Я вижу только два варианта, — в очередной раз повторяла Леви, состроив воинственное лицо. — Первый — его заперли в гробу враги, которых очень не устраивал его идеальный мир. Типо плохих парней, разбойников на большой дороге, которые лишатся работы, денег на жизнь и всего такого. Второй — его идеальный мир идеален только в его голове, и его заперли в гробу, чтобы он успокоился наконец и дал всем жить спокойно. — Ты опять? — устало вздохнула Лисанна, которая только что присела рядом с ними, поставив пустой поднос на стол. — Ну столько уже можно? Он ведь Бог, ты сама видела. Он лучше знает, что ему делать. Да и обещание свое он сдержал. Ты каждый вечер твердишь одно и тоже. Какой в этом смысл? Темнело. Люси, Леви и Лисанна сидели за столиком в пабе недалеко у камина. За соседним от них столиком Нацу, Грей и Макао самозабвенно рубились в карты. Сегодня Мира включила светло-голубой цвет неона, настраивая посетителей на мирный лад. Но на Леви это не подействовало. Весь вечер она безжалостно протыкала вилкой свои овощи, на эмоциях по нескольку раз то снимая, то надевая очки обратно на переносицу. — Как бы там ни было, мы понятия не имеем, где теперь его искать. Да и мысли его прочитать мы не можем, — пожала плечами Люси. В этой тройке она приняла на себя роль катализатора между воинственной Леви и преданной Богу Лисанной. Потому что сама она так и не смогла решить для себя, на чьей она стороне. Потому что, как можно выбирать одну из сторон, не имея на руках железобетонных доказательств? — А если найти его и заставить выложить всю правду? — Леви перебирала варианты каждый вечер, но Люси все равно терпеливо отвечала ей. — Мы пытались выведать у него хоть что-то. Он ясно дал понять, что не считает нужным отчитываться перед смертными. — Значит, вы плохо спрашивали! — С нами была Эльза. Если уж у нее не получилось… — Ох, пойду помогу Мире, — тяжело вздохнула Лисанна, будто сдаваясь и вежливо ретировалась. Но Леви, уйдя с головой в мыслительный процесс, этого даже не заметила. — Люси, ты не подумай, что я с катушек слетела, — вдруг заговорила она, поднимая глаза и откладывая в сторону вилку. — Просто чувствую себя отвратительно, когда понимаю, что кому-то под силу просто взять мою жизнь в свои руки и сделать с ней все, что вздумается. Понимаешь? Это ужасное-ужасное чувство. — Мне тоже не по себе, — призналась Люси. — Но не можем же мы просто взять и залезть к нему в голову. С каждым словом ее голос становился все неуверенней. Потому что уже к концу фразы она поняла. Могут. Судя по загоревшемуся взгляду Леви, она подумала о том же самом. — Ох, камень, читающий мысли! Можем просто попросить кого-то сходить к Пегасам и пройтись по рынку… — Леви, — перебила ее Люси. — Он Грея одним взглядом отбросил. А Нацу и Эльзу приморозил к месту даже пальцем не шелохнув. У нас нет и шанса к нему приблизиться. — А если во сне? — Да он же не спит. Девушки надолго замолчали. Люси обхватила руками уже остывшее какао и просто расслабилась, слушая, как кто-то непринужденно перебирает гитарные струны. Сделав глоток, она положила голову на стол, уставившись на огонь, пляшущий в камине и разбрасывающий искры. Так тепло и уютно. Может, и правда стоит просто забыть об этом? И напомнить Нацу о походе? А может и вовсе отправиться в него прямо завтра? Она перевела взгляд на соседний столик. Нацу бурно жестикулировал руками и пытался что-то доказать Грею. А после волны возмущения, он неизменно начинал широко и открыто улыбаться, от чего его щеки прорезали глубокие ямочки. На этот раз челка не падала ему на глаза, и он не отвлекался на то, чтобы смахнуть ее назад. Совсем недавно проходящая мимо Лисанна, пожурив его, сняла со своей головы фиолетовую заколку и сцепила ему челку на макушке. Так он и забыл ее снять. Грей сидел прямо напротив него. Спокойный и собранный, он вальяжно развалился на стуле и небрежно держал карты одной рукой, второй подносил к губам сигарету. Рядом с ним сидел Макао, он тоже курил. Но мужчина делал это рывками, будто бы по инерции, украдкой. Грей же даже курил так красиво и завораживающе, будто танцевал. Люси вдруг вспомнились их дикие танцы в клубе, и она заулыбалась. Это было весело, хоть и очень странно. Но самым лучшим в том дне были не танцы и алкоголь. Не магазины и безделушки. Самым запоминающимся моментом того дня для нее стал козырек крыши и незабываемый закат. Уже сейчас ей казалось, что его главной целью тогда было показать ей именно это место. Тогда ей действительно удалось выкинуть из головы все, что тяготило ее. Тогда она нуждалась в этом. Продолжая игнорировать эмоционального Нацу, Грей положил карты рубашкой вверх и взял в руки карандаш, записывая счет на бумаге. Тогда она вспомнила рисунок, что он подарил ей. Все рисунки, что она по воле случая увидела в его подвале. Встрепенувшись, она села и выпрямила спину в напряженную струну. — Ты чего? — тут же спросила Леви, дожевывая лист салата. Мысли вспыхивали у нее в голове, накладываясь одна на другую и перемешиваясь между собой. Развалины. Гроб. Спящий бог. Колонны. Темнота. Слабый свет неона. Мужчина и женщина. Рамки вокруг них. Тогда она подумала, что они были заточены в картинные рамы. А теперь… И как она раньше об этом не вспомнила? — Леви, — резко развернувшись к подруге, Люси сфокусировалась на ее лице слегка безумным взглядом. — Ты же умеешь читать на давно забытых языках? Да?