Halsey — Experiment On Me
Люси была готова к этому уже давно. Кнут грациозно взметнулся в воздух, складываясь змейкой на полу. Грей уклонился от летящей ему в голову ножки стола, прижавшись к полу, и тут же крутанулся, сбивая с ног рыжего. Снова вскочив на ноги, он картинно отряхнулся и издевательски ухмыльнулся. Волосатый подкрался к нему со спины и замахнулся ножом, когда Нацу играючи врезал ему доской по обратной стороне коленей. Тот, вскрикнув, осел на пол, впрочем, тут же полоснув ножом себе за спину наугад, едва не задев Нацу. Но тот ловко отскочил назад, уже разворачиваясь, чтобы выставить перед собой предплечье, блокируя удар громилы. Привыкшие к подобному обыватели домика в лесу повскакивали с мест и ретировались по другим комнатам. Лишь единицы не сдвинулись с места, наблюдая за дракой и улюлюкая. А тем временем, пока Грей выхватывал из-за пояса клинок прямо в ножнах и лупил им рыжего, на Нацу наступало сразу трое. Люси сочла это дикой несправедливостью и, размахнувшись кнутом, зацепилась им за основание люстры. Намотав нить на ладонь, она легко отклонилась назад, повиснув, и подпрыгнула, выставив ноги перед собой. Сделав выверенную дугу в воздухе, как на тарзанке, она впечаталась подошвой точнехонько в череп коренастому, который заметил ее уже в самый последний момент. Увидев ее кульбит, Нацу расхохотался, ловя ее за талию, когда она летела обратно. Развернув ее на девяносто градусов, он размахнулся ею как снарядом и запустил теперь уже в рыжего, которого Грей, уловив план Нацу, уже пнул от себя, подставляя под удар Люсиного ботинка. Приемчик ужасно понравился ей, и она уже хотела взять его на заметку, когда с потолка посыпалась побелка, и люстра, роняя на их головы вековую пыль, рухнула на пол, разлетевшись хрусталем по всему полу. Сама Люси приземлилась спиной на накренившийся без одной ножки стол, болезненно ойкнув. Из легких вышибло весь воздух, и на мгновение она потерялась в пространстве. Этим и воспользовался блондин, кинувшийся в ее сторону. Люси приподняла голову, понимая, что кнут она все еще сжимает в руках. А его тонкая змейка вьется по полу как раз под озлобленным парнем. А ровно напротив них за всем этим наблюдал Грей, переводя взгляд с ног парня, между которых вился кнут, на Люси. Его мысль она уловила уже тогда, когда Грей схватился за конец крута и со всей силы дернул на себя. Вцепившись в ручку покрепче, Люси скатилась со стола как с горки и по инерции покатилась дальше — по полу. Не ожидающий такого блондин запоздало попытался остановиться или уйти в сторону, но Люси уже сгруппировалась, вытягивая ноги в тонкую струнку и пронеслась прямо у него между ног, выбрасывая кулак вверх. Дом сотряс душераздирающий вой блондина, который скрючился на полу, держась за причинное место. Люси подкатилась к самым ногам ухмыляющегося Грея, который протянул ей руку и дернул на себя, поднимая. А после они развернулись друг к другу спинами, как на тренировках, и скрестили руки, согнув их в локтях. Их окружало двое, пока Нацу развлекал себя тем, что бесконечно уклонялся от неуклюжих ударов рыжего. Кажется, он решил испытать его выносливость. — Ненавижу, когда ты такая потрясающая, — шепнул ей на ухо Грей и резко наклонился всем корпусом вниз, продолжая прижимать ее к своей спине. Люси накренилась, приняв перпендикулярное полу положение и лягнула ногами по животу громилу. Он согнулся пополам и осел на пол. Потом Грей выпрямился, и они расцепились. Она нашарила на полу свой кнут и подтянула его к себе, сворачивая в кольцо. Краем глаза она увидела, как Нацу размахнулся доской, словно копьем и швырнул его в голову рыжего. Но тот каким-то чудом уклонился и вдруг достал из-за пояса револьвер, нацелившись им в Нацу. Его лицо перекосило от гнева. Люси и подумать не успела, как ее рука, сама вспомнив тренировки, метнулась вперед, выпуская кнут из кольца. Но Леви опередила ее. Неизвестно откуда взявшись, она вынырнула из-за угла и что есть сил врезала рыжему по голове толстой книгой. Тот осел на пол, роняя из рук оружие. Тем временем Грей тоже успел расправиться со своим противником. Нацу поднял с пола револьвер, выпавший из рук рыжего, и заученным движением откинул барабан. — Да он же не заряжен у тебя, — удивленно бросил он рыжему. — И не забывай про курок, если и правда решился кого-то прикончить. А после он подал ему руку, помогая подняться и вручая револьвер обратно. — И вообще, лучше не лезть к вооруженным до зубов дяденькам, особенно после крепкого косяка, — хмыкнул Грей, помогая подняться блондину, который все еще корчился от боли. — Кстати на счет косяка. У вас еще осталось? — Да… — промямлил лысый, поднимаясь самостоятельно. Достав из кармана самодельную скрутку, он опасливо протянул ее Грею. — Да не бойся ты, — Грей по-приятельски хлопнул его по плечу. — Забыли. — Забыли, — прокряхтел рыжий, потирая ушибленную голову. — Слушай, а нож-то вернешь? Грей задумчиво перевел на него взгляд, прикуривая косяк и глубоко затягиваясь. А после достал из-за пазухи нож и бросил его прямо в руки парню. Люси с облегчением наблюдала за тем, как подростки спешно собирают свои вещи и переезжают в другую комнату, присмирев. Потирая ушибленный затылок, она достала из рюкзака спальник и устало плюхнулась на него рядом с Леви, которая улыбалась ей от уха до уха. — Ты видела? Нет, ты видела?! — возбужденно повторяла она, на что Люси расхохоталась, не удержавшись. — Все видели, Леви, — улыбнулся ей подходящий Нацу. — Ты прошла боевое крещение. — Ты менее бесполезна, чем я думал, — это была максимальная похвала, которую можно было услышать от Грея. Парни уселись на спальник Люси, потеснив девушек. Теперь все они сидели вплотную друг к другу и тяжело дышали. Грей молча передал косяк Нацу. Тот взял его и надолго задумался. А потом все-таки затянулся и тут же закашлялся, возвращая косяк Грею. — И все-таки, этого можно было избежать, — подвела итог Люси. — Ты же видела, куколка, они первые начали, — пожал плечами Грей, снова затягиваясь и медленно выдыхая серый дым. — Сама знаешь, я ведь пацифист. Люси фыркнула на этого пацифиста, откидываясь спиной о стену и обнимая колени. — Приятно осознавать, что мир может разваливаться на части, но Нацу и Грей всегда останутся прежними. Везде найдут приключений на свои горячие головы. Люси похолодела изнутри от этих слов. Сильнее сжав колени, она заозиралась по сторонам. Ведь этот хриплый мужской голос не принадлежал ни Нацу, ни Грею. — А ты еще кто? — Нацу первым определил, что говорил одиноко сидящий у стены путник, чье тело и голову скрывал широкий походный плащ. Верхняя часть его тела находилась в тени, а на нижнюю падал свет недавно зажегшегося зеленого неона из окна. — Что, уже забыли? — хмыкнул незнакомец и подался вперед, так, чтобы оказаться на свету полностью. И стянул с головы капюшон. — Лексус?! — ошарашенно воскликнул Нацу. А после вдруг искренне заулыбался. — Рад тебя видеть! Как ты? Как здесь оказался? Где теперь живешь? Мужчина беззвучно рассмеялся. Вопреки опасениям Люси, он не был настроен враждебно. Кажется… Поймав на себе ее взгляд, он уставился на нее так быстро, что она не успела отвернуться. Смотря на нее, он прищурился, будто стараясь что-то припомнить. — Неужели это та малышка Спящая, что притащил Нацу? — удивленно вскинул брови он. — Да, это Люси, — подтвердил Нацу и незаметно от остальных просунул руку между ее спиной и стеной, приобнимая ее за талию. — Хм, — задумчиво протянул он. — Тебя не узнать, блондиночка. Зря я, наверное, с тобой так. — Что ты здесь делаешь, Лексус? — докуривая косяк, Грей затушил его прямо об пол, расслабленно сложив руки на согнутых коленях. — То же, что и вы, — безразлично пожал плечами мужчина. — Провожу ночь. — Я-то думал, что ты отправился покорять остальные лагеря на континенте. — И не собирался, — усмехнулся вдруг Лексус. — Расскажешь, что с тобой произошло после ухода из лагеря? — добродушно попросил Нацу. Лексус, на удивление легко кивнул и пересел поближе, усевшись по-турецки напротив четверки. Он выглядел намного старше, чем запомнила его Люси. Щеки впали, очертились скулы. На щеках появилась твердая щетина, а взгляд стал спокойным и осмысленным. — Сразу после всего того, что случилось, я вас всех люто ненавидел, — выпалил Лексус и тут же усмехнулся свои словам. — Я неделями вынашивал план мести и был готов действовать. Но вот, каждый раз что-то шло не так, и я откладывал. И откладывал. А потом… Меня как будто отпустило. Я вспомнил, с чего все началось. — О чем ты? — не понял Нацу, чуть напрягшись. — Я понял, что пообещал деду, когда он отдал мне свое место. Вспомнил, чего я сам хотел. — И чего же ты хотел? — вздернув нос, недоверчиво вопрошала Леви. Лексус задержал на ней долгий задумчивый взгляд, и только после этого продолжил: — Я хотел сделать наш лагерь лучшим местом на континенте. — Правда, что ли? — недоверчиво протянул Нацу. — Можешь не верить. Но я, будучи еще зеленым пацаном, хотел только этого. Чтобы лагерь Хвостатых никогда ни в чем не нуждался. Чтобы чужаки боялись даже близко к нам подходить, не то, что нападать или пытаться обокрасть. Чтобы все жили… ну, спокойно. Ни о чем не парились, короче. — И в какой момент ты слетел с катушек? — совсем осмелела Леви. — Да я и сам не знаю, — вдруг спокойно ответил Лексус. — Но понял, что перегнул палку уже тогда, когда меня выперли. — Тогда чего не вернулся? — спросил Нацу. — А кому я там нужен после всего, что натворил? — грустно усмехнулся Лексус. — А сейчас вот, вроде как, путешествую. Убиваю демонов в лесах, иногда забегаю к Пегасам, чтобы отдохнуть и помыться. — И сейчас охотишься? — Вообще-то… — лицо Лексуса вдруг помрачнело. — Сейчас я должен был быть у Пегасов. Даже комнату забронировал. — И что случилось? Почему ты здесь? — даже Грею стало любопытно. — А вы что, не слышали? — недоверчиво протянул Лексус и внимательно посмотрел на каждого по отдельности. Видимо, понимания он ни у кого не нашел. — Серьезно? — Да говори уже, — не выдержал Нацу. — Чего мы не слышали? — На Пегасов напали, — так, будто рассказывал что-то очевидное, выпалил Лексус, недоверчиво прищурившись. — Еще как пару дней назад. — Как напали? Кто напал? — накинулся с расспросами Нацу, а у Люси все внутри похолодело, и они с Леви переглянулись. — Понятия не имею, — покачал головой Лексус и чуть подался вперед. — Но там был просто какой-то ад. Я сам видел. Прихожу такой туда, как обычно. И уже у главных ворот слышу крики, тачки оттуда вылетают, врезаются друг в друга, сигналят, как ненормальные. Я не сразу понял, что случилось, и пошел в город. Лексус надолго замолчал, отведя взгляд в сторону. Было видно, что рассказывать дальше было сложно даже такому человеку, как он. — И что там? — не выдержал Нацу, на что Лексус с силой сжал челюсть. Заходили желваки. — А там вся площадь в трупах, — на одном дыхании выпалил он. — Некоторых из них я даже знал. Торговцы, девицы в тех странных нарядах, проститутки, просто какие-то туристы… И прямо по ним, по этим телам, люди бегут на выход из города, — Лексус поднял тяжелый взгляд и окинул им каждого из ребят. — А самое стремное… Там вообще крови не было. Ни капли. Мы же как привыкли. Убил — пошла кровища. А тут вся земля в трупах, белых, глаза открыты, а крови нет. — Слыш, Лекс, — без доли насмешки, осторожно заговорил Грей. — Тебе те парнишки… ничего не давали? Лексус разозлился и резко повернулся на Грея, сведя брови к переносице. — Я не обкурился. В отличии от тебя, — на последних словах, Лексус хмыкнул и покачал головой из стороны в сторону. — Я был там, и видел это своими глазами. Десятки, сотни трупов… Я такого еще никогда не видел, — он перевел дыхание. — Дальше я не пошел. Свалил оттуда куда подальше. — И правильно сделал, — подбодрила его Леви, снова выразительно посмотрев на Люси. Она понимала, о чем думает подруга, но одного случайного рассказа лично для нее было мало, чтобы делать выводы. После они поговорили еще немного и разложили спальники на полу. Лексус отказался от предложенной ему еды и снова забился в свой угол, когда к нему подошел Нацу. — Слушай, Лекс, — без лишних прелюдий начал он. — Возвращайся в лагерь. Все будут тебе рады. — Не думаю, — категорично покачал головой мужчина. — Мне там больше не место. Нацу коротко кивнул и уже начал уходить, когда Лексус окликнул его. — Слыш, Нацу. Как там дед? — Скучает по тебе, — обернувшись бросил парень. — С чего ты взял? — нахмурился Лекс. — Он же не говорит ничего. — Все он говорит. Ты просто не слушал. *** Оставшаяся дорога до места прошла без приключений. Вместе с видом на развалины на Люси навалились и другие воспоминания, связанные с ними. Улыбки шаманов, сменившиеся кровавым оскалом. Удаляющаяся спина Юкино, огонь и дым. А потом… Страх за Нацу, побег от Светочей и Грей… Грей и его огромная тайна. И у этой тайны было ее лицо. Вот они снова пришли к темнеющему провалу входа в нужную им залу. Нацу и Грей одновременно двинулись внутрь и оба застряли в узком проходе, пихая друг друга кулаками. — Уйди, тупица. — Ты мне мешаешь, косоглазый. Люси подошла сзади и толкнула обоих в спины, удивляясь тому, как легко эти двое могли рассориться на ровном месте. А дальше все потонуло в восторженном писке Леви. Наконец, все ее страдания окупились. Она получила то, о чем мечтала всю жизнь, а они взамен получат от нее ответы на вопросы. Конечно, всем хотелось на это надеяться. — Ну давай, — Грей достал из-за пояса свою палочку неона и поднял над головой. — Переводи уже и пошли домой. — Не торопи меня, — фыркнула Леви, доставая из рюкзака Нацу свои книги и раскладывая их на полу. — Я же не всю жизнь этим занимаюсь! — Прекрасно, значит, мы тут надолго застряли. Ты бесполезна, — сокрушался парень, на что Люси легонько толкнула его локтем. — Не ворчи. Интересно же. — Это потрясающе… — то и дело повторяла Леви. Люси начала загибать пальцы на руках, считая, сколько раз она это скажет, от скуки. Но когда счет перевалил за тридцать, она последовала примеру парней и отправилась рассматривать стены в поисках чего-то хоть немного понятного и интересного. Здесь было максимально темно, как и в прошлый раз. Разглядеть хоть что-то можно было только при помощи неона, и то только прислонив его вплотную к стене. Вытянув перед собой розовый свет, она прошлась вдоль стен, шлепая ботинками по лужам. С потолка на нее то и дело капала ледяная вода, и куда бы она не отходила, это назойливо преследовало ее. Может, бог тьмы и ночи решил проклясть ее за то, что сует свой нос куда не следует? На эти мысли Люси тихо хмыкнула и остановилась перед одним большим рисунком. Беременная женщина склонила голову в молитве и соединила ладони. А у ее живота парил белый и черный шар. Она водила по стене вверх-вниз, пытаясь разглядеть все детали, проводила по ней рукой, надеясь разгадать тем самым какую-то тайну. Ледяная капля снова приземлилась ей на макушку. Люси зажмурилась, сдерживая подступающий к груди гнев и приготовилась к новой капле. Но вдруг к ее спине вплотную прижалась чужая твердая грудь. А на ее макушку опустился острый подбородок, тем самым невольно закрывая ее от новой порции капель. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять, кто к ней подошел. Корица и свежая мята. — Для древних людей они неплохо рисовали, — тихо шепнул он так, чтобы услышала только она. Вибрация его голоса перешла и на ее макушку, и на спину. Он продолжал стоять к ней вплотную, вытянув руку и прибавив к свету ее неона и свой. Розовый смешался с голубым. Ей не хотелось отстраняться. — А, как по мне, так это больше похоже на детские рисунки, — так же тихо ответила ему Люси, не увидев, но почувствовав, как он усмехается. А после он чуть толкнул ее руку с неоном своей, переводя обзор на лицо женщины, изображенное в профиль. — Я смотрю не на технику рисунка, а на его характер, — шепот Грея успокаивал и убаюкивал ее, она вдруг позабыла, где находится и для чего. Она просто послушно смотрела за тем, что он хотел показать, и ей действительно было интересно. — Максимально похоже перенести реальность на бумагу или любую другую поверхность трудно, да. Но возможно, и в этом не очень много смысла, — свободная рука Грея вдруг скользнула по ее талии и легла на живот, не принуждая ее застыть на месте, но мягко придерживая. Она чувствовала тепло его руки, и ее тело будто жадно впитывало его в себя. Было ужасно тяжело продолжать делать вид, что всего этого нет. — Гораздо интереснее вложить в рисунок свои эмоции и мысли. Пусть это будет немного небрежно или неуклюже, но такое творчество мне нравится гораздо больше. Когда смотришь на картину и чувствуешь. — Что чувствуешь? — Люси показалось, что слова так и не сорвались с ее пересохших губ — только воздух покинул легкие — но Грей вдруг ответил. — Просто… чувствуешь, — давление спало с ее макушки — Грей убрал подбородок. Но волос тут же коснулось теплое дыхание. — Что ты чувствуешь, смотря на рисунок, который я тебе подарил? Люси содрогнулась всем телом, понимая, что она никогда не сможет описать ему те чувства словами. В мире просто не существует таких слов. — Люси, ты где? Иди, посмотри! Это был голос Нацу. Люси замешкалась, не зная, что ей делать — отвечать Грею или идти к Нацу. Но брюнет, провел по ее животу большим пальцем, отстранился сам и пошел вдоль стен дальше, как ни в чем не бывало. Осторожно ощупывая землю под ногами, Люси вышла на голос Нацу. Он стоял к ней спиной, прямо перед дырой в полу, в которую провалился в прошлый раз. На то место попадало немного солнечного света из крыши. — Нацу, осторожно! — испугалась она, приближаясь к нему. — Не хочешь ли ты сказать, — он медленно повернул к ней голову, вздернув бровь, — что я настолько тупой, что упаду в эту дыру дважды? Люси замялась, не зная, что сказать, но Нацу тут же улыбнулся одним уголком рта и подвинулся, приглашая ее встать рядом. — Я пошутил, — успокоил он ее, а она забралась на ступеньки и осмотрелась, пытаясь понять, что он хотел ей показать. А Нацу молчал, давая ей возможность понять все самой. И вот она увидела это — два крылатых иксида, изображенных на стене прямо за ямой. — Я упал из-за того, что увидел этот рисунок, — пояснил ей парень, поймав ее взгляд. — Ничего странного не замечаешь? Люси присмотрелась. Помимо иксидов, там был изображен человек. Звери парили в паре метров над его головой, но вот что странно… — Они нарисованы маленькими, — догадалась Люси. — Намного меньше, чем человек. — Ага, — радостно заулыбался Нацу. — Странно, да? — Может просто у художника проблемы с глазомером? — предположила Люси. — Или он нарисовал иксидов вдалеке? — Не знаю, но было бы круто, будь Хеппи таких размеров, — поняв, что говорит слишком громко и их могут услышать, Нацу стукнул себя рукой по губам и понизил тон, наклонившись ближе к девушке. — Тогда можно было бы прятать его под подушкой. — Я могла бы не боясь дергать его за хвост, — заулыбалась в ответ Люси и захихикала, представив эту картину. — Меня иногда пугают твои мыслишки, — засмеялся Нацу. Он отвернулся, рассматривая маленьких иксидов, а Люси украдкой рассматривала его лицо. И именно в этот момент она осознала, какие большие у нее проблемы. Леви провозилась со своими книгами не меньше пяти часов, исследуя всю залу по несколько раз. Нацу даже успел вздремнуть, а Люси сходить в лес, набрать пахучей травы для чая и заварить его на костре снаружи для ужина. И только тогда, когда ребята уселись есть, Леви вышла к ним на свежий воздух с победной осанкой. — Вы только посмотрите, как она собой довольна, — усмехнулся Грей, так, чтобы Леви не услышала, а Люси не сумела сдержать улыбку. Подруга и правда выглядела так, будто победила в ежегодном конкурсе по литр болу от Миры. — Узнала что-то интересное? — спросила Люси, протягивая ей тарелку и алюминиевую кружку. — Кое-что узнала, — загадочно протянула Леви, задумчиво отпивая из кружки. — Ну давай уже, не томи! — первым не выдержал Нацу. — Ладно-ладно! — Леви отставила тарелку и кружку, явно готовясь к длинному рассказу. — С чего бы начать?.. Ладно, все мы знаем, что существует Бог тьмы и ночи — это Зереф. И Богиня света — это Мавис, которую убил Зереф. Но есть еще кое-кто. Если я правильно перевела, его называют Богом звездного неба, или Повелителем звезд, как-то так, перевод был очень расплывчатым. — Так, и где он? — роль задавателя вопросов взяла на себя Люси, парни предпочли молча слушать. — Этого я не знаю, там же древние люди на стенах писали, откуда им знать, где он сейчас? — скептически задрала бровь Леви. — Как я поняла, они втроем — три угла треугольника равновесия. Треугольник повторяется практически везде, в каждом рисунке. — Почему именно треугольник? — Это фигура порядка, фигура равновесия. Он олицетворяет стабильность. Когда все его углы равны — мир работает, как надо. А если одна из сторон перетягивает одеяло на себя… Ну, вы поняли. В общем, Зереф и Мавис — как две стороны медали. Как черное и белое, как добро и зло. Две противоположности, но, если между ними придерживать равновесие, то все будет хорошо. По крайней мере, так считал тот, кто все это нарисовал. И я склонна ему верить, это логично. — Тогда что за третий бог? — Он не то, чтобы бог… Если тьма и свет занимали в этой иерархии два нижних угла треугольника, то Звездный повелитель изображен на верхнем. Судя по всему, он следил за тем, чтобы тьма и свет оставались в равновесии. Что-то вроде воспитателя в детском саду, который не дает двум задирам подраться. — Хреново он справился со своей работой, — присвистнул Нацу. — Так может темный псих и его прирезал, — предположил Грей. — Нет, — упрямо покачала головой Леви. — Он не мог. Тогда смысла в этом «уравновешивателе» бы не было, — она прочистила горло и продолжила. — Там было сказано, что во времена нападения драконов Зереф начал проводить какие-то эксперименты. В чем суть я так и не нашла, но кажется там промелькнула фраза «улучшенный мир». Знакомо, да? Так вот. В те же времена появились демоны, хотя до этого были только драконы. А теперь угадайте — кто их создал? — Зереф? — удивленно вскинула брови Люси. — Но зачем? Он же сам теперь помогает от них избавляться. — Не знаю. Может, понял, что это было ошибкой? Но вот что интересно. Там сказано, что большинство демонов получались тупыми и кровожадными, прям как наши. Но были и другие. Они были почти как люди, но только внешне. — Ага, видали мы таких, — кивнул Нацу. — Так вот. Среди них вишенкой на торте стал один самый удачный демон из всех, что ему удалось создать. Его звали Мард Гир. И именно этот Мард Гир присутствовал на ритуале Трех! Четвертый! Демон! — А ритуал Трех это… — непонимающе протянул Нацу. — Тупица, — тяжело вздохнул Грей. — Ну как же! — всплеснула руками Леви. — Тот самый ритуал, на который собрались все трое Богов, чтобы объединить силы против драконов. Только так их можно было победить всех разом. Именно на этом ритуале произошло что-то, что пленило Зерефа и Мавис, а звезды с неба посыпались вниз. Тогда столько народу задохнулось… — Точно, — хмуро буркнул Нацу. — Получается, — задумчивый взгляд Люси вдруг просиял. — Чтобы узнать, что на самом деле произошло в тот день, нужно просто спросить у того, кто был там и видел все сам? Леви глянула на нее исподлобья, поджав губы. — Ага. У главного демона, которого, на минуточку, сам Зереф и создал! Ух не нравится мне все это! Этот его лучший мир, для которого надо было убивать его светлую половину… Равновесие не то что нарушено, его просто больше нет! И что теперь делать… — А ничего, — твердо заговорил Грей. — Ты кто такая? Богиня, Звездная госпожа, или как там ее? Все мы обычные смертные, которые даже колдовать могут только с дурацкими камнями и то недолго. Да мы и дышать не можем без побрякушки на шее! Мы намного слабее людей прошлого, которые использовали магию направо и налево. Ничего мы не сделаем, даже если этот псих начнет убивать всех подряд. Смирись с этим. — Или уже начал… — хмуро заметил Нацу. — Думаешь, Лексус сказал правду? А если и так, это что… сделал Зереф? — Люси озвучила тот вопрос, что терзал ее с той самой ночи. И ответа на него у ее друзей не нашлось. *** Перед наступлением темноты Нацу и Грей позаботились о защите от Светочей. Они обмотали вход в развалины неоном, как новогоднюю елку, предварительно проверив, нет ли в помещении других незаметных проходов. Добраться до домика в лесу они уже не успевали. Конечно, Люси не прельщала идея заночевать в сыром темном помещении, в подвалах которого много лет валялся в гробу странный бог, но выбирать уже не приходилось. Укрыться в помещении было гораздо безопаснее, чем просто выложить на земле круг из неона. Когда костер начал понемногу гаснуть, парни засобирались идти отдыхать. Но Леви закинула в огонь еще одно бревно, положив на плечо Люси руку — молчаливая просьба остаться. Парни наказали им смотреть в оба в крайне шутливой форме, чтобы — иксид упаси — никто не подумал, что они за них переживают. А сами пошли спать, снова немного потолкавшись в проходе. — Что такое? — взволнованно зашептала ей Люси, уже перебирая в голове варианты один ужаснее другого. — Расслабься ты, — Леви откинулась назад на локти и медленно втянула носом воздух. — Ничего такого. Просто хочу еще немного посидеть, — и она снова с наслаждением вдохнула. — Воздух здесь совсем другой, да? Не то, что в лагере. Не думала, что обгоревшее дерево может пахнуть настолько вкусно, когда оно не в камине, а горит посреди леса. — Ну вот, а ты боялась, — улыбнулась ей Люси, хотя та даже не смотрела на нее, не сводя завороженного взгляда с лениво пляшущего огня. Леви замолчала, приподнявшись и опустив подбородок на согнутые колени. Люси последовала ее примеру и перевела взгляд на огонь, подставив его теплу озябшие ладони. Но уже спустя минуту резко отвела взгляд. Плохо. Смотря на огонь, она снова начинала слишком глубоко задумываться. — Я уже рассказывала тебе, что Джет с Дроем дрались из-за меня с самого детства? — вдруг прервала уютную тишину Леви и улыбнулась, погрузившись в воспоминания. — Зачем они дрались? — Люси не совсем понимала, к чему Леви вдруг решила ей об этом рассказать, но интерес в ней проснулся сразу. — Ну, как зачем? — усмехнулась девушка. — Первая детская влюбленность. А в купе с юношеским максимализмом… — Люси тихонько присвистнула. — Как сейчас помню. Я думала только о том, где бы мне достать новый наряд для моей единственной куклы. А они лезли ко мне со своей любовью. Люси ничего не ответила, ожидая продолжения. А Леви вдруг повернула голову, положив ее на колени боком, и задумчиво уставилась на блондинку. Она смотрела так очень долго, думая о чем-то, а Люси чувствовала себя ужасно глупой. — А потом мы выросли, — снова заговорила Леви. — И они перестали драться? — Не-ет, — закатила глаза девушка. — Конечно, они больше не бросались друг на друга с кулаками при каждом удобном случае. Но лучше бы они просто дрались, знаешь? Меня ужасно раздражали эти их постоянные намеки и перепалки из ничего… А потом мы выросли. — Что-то изменилось? — Да. Я изменилась. В какой-то момент я с ужасом поняла, что Джет такой смешной, когда дурачится. А Дрой очень заботливый и надежный. — Ты тоже влюбилась, — поняла Люси. И неприятное осознание пронзило все ее тело. — Но в кого из них? — Я так и не успела понять, — Леви грустно улыбнулась. — Кто знает. Может, я любила их двоих сразу. Просто каждого по-своему, — на этих словах она выпрямила спину и повернулась к Люси всем корпусом, чуть склонив голову набок. — А ты, Люси? Уже смогла разобраться, в кого из них влюбилась ты? От макушки и до солнечного сплетения прошлась волна ледяных мурашек. Люси заозиралась по сторонам, делая вид, что следит за опушкой леса. Но Леви все молчала, терпеливо выжидая ее ответа. И тогда Люси поняла, что бежать уже некуда. — Как ты поняла? — Знаешь, вообще-то не по тебе, как ни странно, — Леви улыбалась мягко, успокаивающе. — А по этим двум индюкам. Я всю дорогу боялась, как бы они тебя на пополам не разорвали. От ее слов в районе живот вдруг приятно потеплело. — Правда? — искренне удивилась Люси. Что ж, как говорится, со стороны виднее. — Я ничего такого за ними не замечала. — Даже не пытайся уйти от ответа, хитрюга, — Леви обиженно надула губы. — Я не знаю, что чувствую, Леви. Ты же помнишь, что совсем недавно я не чувствовала ничего? — Ой, — девушка раздраженно махнула рукой. — Это же просто отмазка, Люси. Все ты понимаешь. Просто не хочешь копаться в себе, — с ее лица медленно сползала улыбка вместе с остальными эмоциями. — Я всегда старалась особо не влезать в твои дела, хотя иногда мне очень хотелось сделать такой суровый вид и хорошенько отчитать тебя за неосторожность и ужасно-ужасно опасные поступки. Но сейчас я смотрю на тебя, подруга, и мне больно. Больно от того, что ты ведешь себя точно так же, как вела себя я. Я все оттягивала и оттягивала свой выбор, хотя видела, что и Джету, и Дрою ужасно больно от всего этого, хоть они и старались не подать виду, чтобы не навязываться мне. А потом… Потом стало поздно. Я так и не успела сказать… ему… Леви запнулась и рвано выдохнула. Люси, не раздумывая, пересела к ней поближе и крепко прижала к себе. Девушка послушно зарылась носом ей в плечо и всхлипнула. — Ты права, Леви. Я понимаю, о чем ты говоришь, — Люси невольно начала раскачиваться из сторону в сторону, поглаживая ее по спине. — Спасибо, что переживаешь за меня, но… Тут другое, понимаешь? Я бы и рада сделать выбор, потому что ты права — я определенно что-то чувствую. Но проблема в том, что, когда тебе не задают вопрос, очень глупо на него отвечать. — Тогда они оба еще большие кретины, чем я думала. Немного успокоившись, Леви еще раз раздраженно фыркнула ей в плечо и выпрямилась, посмотрев прямо в глаза Люси. — Знаешь что? Если эти два идиота так и не очухаются, я сама тебя заберу! Такая девчонка пропадает! Люси звонко рассмеялась. Ей стало немного легче. Когда говоришь о том, что тебя волнует, будто отпускаешь вместе со словами и часть напряжения. Порой это просто необходимо. Они посидели еще немного, когда Люси заметила среди деревьев слабый свет. У нее не было сомнений, что это такое, и она соврала Леви, что ужасно хочет спать. Ей не хотелось пугать ее, поэтому она спешно затушила костер и прошмыгнула вслед за подругой за спасительный неон. *** Путь назад показался Люси намного быстрее, хотя маршрут был тем же. Все дело в том, что она постоянно проваливалась в свои мысли, шагая за Нацу на автомате. Она копалась в себе, в своих мыслях, чувствах и эмоциях, ища ответ на вопрос, который задала ей Леви. И пусть вопрос так и не был озвучен, она хотела найти его для себя самой. Но все оказалось совсем не так просто. Было ощущение, что она пыталась собрать паззл, но ей не хватало сразу нескольких деталей, чтобы закончить. Это убивало. В конечном итоге она признала свое поражение, снова давая тараканам в своей голове зеленый свет. Как и всегда, когда на горизонте появлялся лагерь, она испытывала приятное щемящее чувство, уже прокручивая в голове, как она скинет с себя грязную одежду, наберет горячую ванную, завалится в теплую постель… Сон в ее фантазиях всегда сражался на мечах с походом в паб. Пожалуй, на этот раз она была на стороне первого. Все эти ночи она больше думала, чем спала. Может, получится выспаться сегодня? А еще она с нетерпением ждала, когда они с Нацу уйдут в долгожданный поход и наконец поговорят. Может, это поможет, наконец, расставить все на свои места? Говорят, что если чего-то очень сильно — до дрожи в поджилках — хотеть, то это обязательно сбудется. Мысли материальны, главное верить. Если бы Люси однажды встретила того, как это сказал — дала бы ему в челюсть. Потому что все ее планы полетели к черту едва они переступили порог лагеря. Тогда она испытала легкое дежавю от слов Бикса: — Как же вы вовремя, — он бегло осмотрел их на наличие повреждений. И, не найдя таковых, кивнул самому себе. — Все уже на собрании. Это на счет Светочей, Эльза просила отправить вас туда, если придете. — Обожаю собрания! — наигранно восторженно воскликнул Грей, хмуро доставая из кармана пачку сигарет. — Всю дорогу о них мечтал. — Ладно уже, не ной, — Нацу смирился, но изобразить на лице счастье так и не сумел. А потом он повернулся к Люси и устало улыбнулся. — Еще пол часа мучений, и я пойду расцеловывать свой гамак. — Не скромничай. Все мы знаем, что у вас с гамаком давно отношения куда интимнее, — ухмыльнулся Грей, и всю дорогу до круглого зала они не переставали переругиваться друг с другом. Войдя в слабо освещенное помещение, Люси сразу отметила количество людей и отсутствие детей. Раз уж здесь собрался практически весь лагерь, значит дело и правда серьезное. Стоящие ближе всего к двери женщины тут же обернулись на скрип и пропустили Искателей вперед. Люси шла вслед за Нацу, который привычно прокладывал ей путь поближе к эпицентру событий. Удивительно, но парню даже удалось найти свободное местечко для себя и для Люси. Чтобы они уместились, Альзаку пришлось усадить Биску себе на колени. Эльза стояла в центре, перед большим столом и нервно заламывала пальцы. Она уже говорила что-то, когда они вошли, но замолчала, давая им время сесть. — Хорошо, что вы успели, — обратилась она к ним. Ее голос показался Люси очень странным, непривычным. — Потому что это касается и вас тоже, — она поджала губы и поочередно взглянула сначала на Люси, затем на Нацу. А когда она отвернулась, парень с девушкой взволнованно переглянулись. Титания развернулась к столу — спиной к Хвостатым — и провела ладонью по шершавой деревянной поверхности. Было видно, что она собирается сказать что-то тяжелое даже для нее самой. Эти слова, что она подбирала заставляли ее всегда идеально ровную спину горбиться под своей тяжестью. И Люси думала, что, если эта гнетущая тишина продлится еще немного, люди начнут выдумывать себе картины одна ужаснее другой. Вскоре Хвостатые начали перешептываться. Молчание затягивалось слишком долго. И только услышав что-то за своей спиной, Эльза будто очнулась, вновь поворачиваясь ко всем лицом. — Простите меня, — она говорила тихо, совсем не как обычно. Но шепот все равно тут же стих. — Все вы, наверняка, уже слышали о нашествии Светочей. По залу пронесся согласный ропот. — Уже несколько ночей толпа Светочей собирается у ворот нашего лагеря. Это странно, раньше они не вели себя так, и многие из вас даже не знали, как они на самом деле выглядят, — продолжила Эльза. — Я оправила несколько Искателей на разведку, чтобы понять причину этой аномалии. И они ее нашли. Эльза посмотрела на Фрида и тот, поджав губы, коротко кивнул. Значит, тем Искателем был он и кто-то еще. — Ночью толпа Светочей выходила со стороны Ночлега и целенаправленно шла к лагерю. Зачем и почему? Мы никогда этого не узнаем. Но днем выяснилось кое-что еще, — Эльза облизала губы и посуровела. — Они свили гнездо не просто рядом с Ночлегом. Они каким-то образом прогрызли основание здания и проникли в его подвалы. Я связалась с нашими людьми, работающими там под прикрытием. Они сообщили, что по стенам поползли огромные трещины. Это значит, что Светочи серьезно вредят фундаменту Ночлега. И если это будет продолжаться, здание обрушится. Сотни людей, за которых мы несем ответственность, погибнут. Люси до боли в костяшках сжала пальцами скамейку, пытаясь превозмочь тяжесть, что нарастала в груди. Она грозилась снова сломать ей ребра, разорвать легкие и придавить сердце, остановив его бешенный стук. Эта тяжесть ощущалась физически. Она задержала дыхание, чтобы справится с ней. Но дальше стало только хуже. — Вы знаете, что многие лагеря давно отказались от идеи Ночлегов. Мы одни из последних, кто до сих пор заботится о тех, кто лишился, или же родился без души, — Эльза явно не хотела, но ее взгляд все равно дернулся в сторону Люси. — Мне непросто говорить об этом, но я должна рассказать вам о всех вариантах, которые у нас есть. Люси подняла руку и вцепилась ногтями себе в ногу, чтобы отвлечься на боль и не поддаваться панике. Нужно доверять Эльзе. Она уже наверняка что-то придумала. — Один из вариантов — не делать ничего, — Люси услышала, как тяжело задышал Нацу справа от нее. — Я понимаю, как это ужасно, я понимаю, что это неправильно. Но есть второй вариант. И я никогда не стану заставлять кого-то из вас в нем участвовать. Потому что для кого-то это станет просто самоубийством. И прежде, чем я озвучу его вам, хорошенько подумайте… Да, мы ответственны за этих людей, но… Они все равно, что мертвы. А мы с вами еще живы. Не глядя, Люси повела рукой в сторону и нащупала пальцы Нацу. — Мы долго думали, но пришли к выводу, что есть только один вариант, при котором нам удастся выкурить Светочей из подвала. Для этого кому-то придется спуститься туда с неоновой лентой и протащить ее по всем закоулкам, чтобы Светочи не смогли там находиться. Проблема в том, что там темно и сыро, поэтому… Даже днем Светочи способным находится там. И скорее всего… Вероятно, что тот человек, что решится на это… Уже не выберется. В голове пронеслись слова, которые так и не смогла произнести Эльзы. Уснет. Перестанет чувствовать. Оглохнет. Умрет. Пальцы Нацу выпали из ее рук. Сердце разрослось, казалось, до размера всей круглой комнаты и пощечинами сотрясало ее тело. Она больше ничего не слышала, кроме быстрых ударов в ушах и собственного дыхания. Глубоко внутри она понимала, что должна что-то сделать. Там ее дом, там она появилась на свет и, возможно, там все еще живут ее родители. Но… — Я сделаю. Тогда, сквозь шум в ушах, она смогла осознать две вещи. Первая — это сказала не она. Вторая — скамейку под ней на мгновение встряхнуло. Она подняла глаза, и они тут же наполнились слезами. Такого она не могла представить даже в самом страшном своем кошмаре. — Нет. Первое «нет» вырвалось из нее беззвучным шепотом. Второе она буквально прокричала, заставляя всех испуганно дернуться. Нацу уже стоял на ногах, вызвавшись добровольцем на верную смерть. Эльза растеряла всю свою собранность и теперь только отчаянно переводила взгляд с Нацу и Люси, которая вскочила вслед за ним. Самообладание покидало ее по крупицам, и она поспешила высказаться, пока оно не покинуло ее полностью. — Туда должна пойти я, — она старалась четко выговаривать каждое слово непослушным языком. — Тем не менее, пойду я, — Нацу вдруг весело заулыбался, наклонив голову набок. И это разозлило Люси еще сильнее. Голова пульсировала от гнева, легкие горели, слезы застилали глаза. Лицо Нацу расплывалось перед ней. — Нет! — снова закричала Люси. — Это я не слышу Светочей! Я их не слышу! Должна пойти я! — Может, ты их и не слышишь, — слезы все-таки вытекли из глаз, и теперь она видела, как двигаются его губы. С леденящим спокойствием. — Но это не значит, что они не смогут снова сделать тебя Спящей, дотронувшись. — У меня больше шансов, чем у тебя. Пойду я. У нее дрожал голос, она не помнила себя от самой страшной паники, что когда-либо испытывала. Ей было наплевать на то, как ужасно она сейчас выглядит, на то, что все смотрят на них, на то, что она дрожит всем телом, как ненормальная. Она кипела изнутри. — Прости, Люси, но ты немного опоздала, — Нацу, по сравнению с ней, выглядел как абсолютно уравновешенный человек. Он протянул руку и незаметно коснулся ее руки пальцами. Он одернула руку. — Я вызвался первым. И свое геройское место тебе не уступлю. — Ты не можешь пойти туда! Это самоубийство! Ты не можешь так поступить со мной! Это… это… — Люси задыхалась, рыдания сдавили глотку. Нацу больше не улыбался. Он плотно сжал челюсть и повернулся к Эльзе коротко кивнув ей. Она ответила ему тем же, и тогда он положил руку на плечо Люси, пытаясь заставить ее идти. — Давай выйдем, хорошо? — он надавил сильнее, но она скинула его руку, окончательно потеряв самообладание. Тогда Нацу обернулся к Леви и сказал ей что-то. Дальше все происходило как в тумане. Она не помнила, как оказалась в своей комнате, не помнила, как кто-то крепко обнимал ее, пока она выла и давилась рыданиями. А потом она просто открыла глаза в своей постели, и первой мыслью было — это все сон. Но разум упрямо качал головой. Это была та самая суровая реальность, о которой ее предупреждали и не раз. Но она не верила. Она злилась на него за то, что поступил с ней так жестоко, злилась на себя за то, что не опередила его, злилась на Эльзу, за то, что сразу не исключила этот самоубийственный план. Она злилась на каждого человека в этом лагере за то, что они не вызвались вместо него. Каждая новая мысль разбивалась в ней острыми осколками, причиняя ей боль, и слезы снова душили ее. Она ненавидела этот мир. Лучше бы она вообще никогда не просыпалась. В дверь тихонько постучали, и первым порывом было притвориться спящей. Но вот стук повторился, и она стерла слезы, поднимаясь с постели и открывая дверь. За ней оказался тот, кого она желала видеть сейчас меньше всего. Все в ней кричало о том, что Нацу предал ее, это он сделал больно, он раздавил ее, растоптал, уничтожил. Но в глубине души она с болью на сердце понимала — дело было вовсе не в ней. И то, что она сейчас чувствовала — ее беда. Не его. — Поговорим? И в какой момент все так резко поменялось? Несколько часов назад она была счастлива, разгадав на одну загадку больше. А сейчас ей даже жить больше не хотелось. Он выглядел ужасно. Мешки под глазами, осунувшийся вид, пересохшие потрескавшиеся губы. А когда Люси молча отошла в сторону, пропуская его в комнату, заметила и расползающийся по его щеке синяк. — Кто тебя так? — первым делом спросила Люси, даже не пытаясь улыбнуться ему. Кажется, она разучилась это делать. — Грей, — Нацу подошел к окну и одернул занавеску, уставившись на стремительно темнеющий пейзаж. — За что? Вместо ответа Нацу горько усмехнулся и повернулся к ней, ухватившись руками за подоконник. — У меня не очень много времени, — тогда он впервые поднял на нее взгляд. Было странно чувствовать это рядом с ним. Ранящее каждую клеточку одиночество на двоих. — Я хотел извиниться перед тобой. — За что? — упрямо выдохнула Люси, на что Нацу болезненно поморщился. — Люси, на эти игры больше нет времени, — его взгляд умолял ее о чем-то. Он сделал неуверенный шаг в ее сторону. — Мы оба знаем, что произошло. Я сделал тебе очень-очень больно. Но ты единственная знаешь меня лучше, чем кто-либо. И ты точно знаешь, что я не мог иначе. — Ты обещал, что мы уйдем отсюда. Вместе. Нацу остановился, опустил голову и сжал кулаки. Она и сама не знала, зачем сказала это. Ведь понятно же, что это уже не важно. — И я рассчитываю исполнить обещание. Когда вернусь. Он сказал это серьезно, и, подняв взгляд, сразу распознал ее непонимание. И поспешил пояснить: — Не списывайте меня со счетов раньше времени, — хмыкнул он, вздернув подбородок. — Я не планирую сдаваться им просто так. У меня есть пара приемчиков, к тому же, меня накачают магией под завязку. Люси хотелось подхватить его уверенность, хотелось поверить ему, но ее разум стал слишком критичным за это время. Прикрыв глаза, она представила узкие коридоры, полные ослепительного света. Там негде прятаться, некуда бежать. Только узкие коридоры и толпа кровожадных Светочей. А потом она представила, как он загорается обжигающим огнем. Возможно, Светочи и отступят ненадолго. Но как сделать так, чтобы не расплавился неон в его руках? Она видела десятки вариантов развития событий. И ни одно из них не закончилось для Нацу хорошо. — Ты не понимаешь, — ее голос снова дрогнул. — Ты не можешь уснуть, Нацу. Только не ты. Мир потеряет все свои краски. Ты будешь видеть все серым, но тебе будет все равно. Ты не будешь чувствовать вкус еды, тебе плевать утро сейчас или ночь. Ты не думаешь о завтра. Не думаешь о тех, кто… Ты не будешь вспоминать о Хвостатых. Забудешь своих друзей. И… меня ты тоже забудешь. Однажды встретившись со мной, ты просто пройдешь мимо… — Как я могу забыть тебя, — вдруг с особой нежностью улыбнулся Нацу. Но Люси, едва завидев его улыбку, добавила чуть не плача: — Я не могу думать о твоем лице, которое больше никогда не улыбнется. Никогда, Нацу. — Я должен это сделать, — упрямо встряхнул головой он. — Там мои родители. Ты знаешь, что я просто не смогу. — Тогда позволь мне. — Это тоже исключено, — отрезал он. — Ты не знаешь! — снова разозлилась Люси. На языке вертелось то, что она не хотела говорить ему, но других слов она подобрать уже не смогла. — Ты не знаешь, живы ли они еще! Одно дело, без конца проводить время перед окнами Ночлега, но умирать за призрачную надежду — совсем другое! Ты не знаешь, там они или нет. Но мы оба знаем, что вот он ты! Живой. И ты нужен здесь. Ты нужен своим друзьям, ты нужен лагерю. Ты нужен мне. Последние слова она осознала только после того, как они сорвались с языка. Только тогда она поняла, что это действительно так. — Я обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться к тебе, Люси, — Нацу был непреклонен, и Люси почувствовала, что снова плачет. Боль ломала и выворачивала изнутри. — Но я такой, и ты это знала. Я был таким, когда бросился ловить незнакомую девчонку, выбросившуюся из окна. И когда мы вломились в лагерь Саблезубов, и в чертов ад. Я был таким всегда, и я нравился тебе именно таким, — он приблизился к ней почти вплотную. Она молча уткнулась лбом в его широкую грудь. — Я живу этим. Если когда-нибудь я останусь стоять в стороне, когда кому-то нужна помощь — этим человеком буду уже не я. — Я знаю, — прохрипела Люси и обхватила его руками, сжав так крепко, как только могла. — Этим гадам меня не пронять, не на того напали, — хмыкнул он ей в волосы. — Когда рискую… Внутри меня жизнь просыпается. Понимаешь? — Ходить по краю весело до тех пор, пока не начнешь падать, Нацу. На этом Люси выпуталась из его объятий и вытерла слезы. Она понимала его. Она знала, что он такой, знала, что не может по-другому. Но все равно ужасно злилась. Так сильно злилась на него… Они ужасно долго молчали, смотря друг другу в глаза. Наверное, каждый из них думал, что это может быть в последний раз. А потом Нацу хрипло спросил: — Ты придешь проводить меня? Через два часа. — Нет, — твердо покачала головой Люси. — Нет, я не смогу. — Ладно. Я понял. Нацу еще раз обнял ее на прощание, поцеловал в макушку и спешно вышел за дверь. Будто еще одна секунда промедления, и он тоже сломается. Люси упала на кровать лицом в подушку. Из мыслей никак не уходил его образ и ужасно грустные глаза. Наверное, в этой ситуации нет правых или виноватых. Просто у Нацу своя правда. А у нее своя. Ее крутило и переворачивало изнутри все эти ужасные два часа. Она чувствовала себя совершенно пустой и мертвой. А как только за окном послышались голоса, Люси вскочила с кровати и выскользнула на улицу в одной футболке и пижамных шортах. Конечно, она побежала провожать его. Как она могла не пойти? Она со всех ног неслась по главной улице, расталкивая прохожих. Часть Искателей, вооружившись неоном, вышли за ворота, отгоняя уже вышедших из подвала Светочей прочь. Пробежав за ворота мимо Бикса, она боялась не успеть. Но он был еще здесь. В плотном черном костюме, с застегнутой до самой шеи молнией, чтобы максимально защитить свою кожу от воздействия Светочей. Весь обмотанный неоном самых разных цветов, он светился, как уличный фонарь. Но еще ярче светилась его широкая улыбка, с которой он объяснял что-то Эльзе. Она подошла ближе, но он еще не видел ее. Она могла еще раз рассмотреть его невероятно жизнерадостное лицо с глубокими ямочками на щеках, озорно вздернутым носом и чуть раскосыми глазами ярко-зеленого цвета. Нацу словно появился на этот свет только для того, чтобы освещать его собой. Как иронично. И вот он увидел ее и замолчал на полуслове, вмиг посерьезнев. Их взгляды схлестнулись, и она уже не могла опустить глаз. Она смотрела на него с бесконтрольной жадностью, и он в свою очередь больше не скрывал, что, как только здесь появилась она, все остальные стали ему абсолютно безразличны. Эльза обернулась и, увидев ее, быстро договорила что-то Нацу, крепко обняла его и вернулась в лагерь, рявкнув остальным, чтобы следовали за ней. Все это время Нацу не переставал смотреть на нее. — Ты пришла. Они остались одни. Все звуки вокруг стихли. Было слышно только как ветер сметает туда-сюда песок, играючи подбрасывая его в воздух. — Пришла, — подтвердила она. И они оба одновременно сделали шаг друг к другу.Storm Inside — В последний раз увидеть свет
Не отводя взгляд от его лица, она наощупь протянула к нему руку, и их пальцы встретились на полпути друг к другу. Даже этого прикосновения хватило, чтобы у нее зачастил пульс, а по коже пробежалось тепло. Чувствовал ли он ту же потребность в этом тепле, что и она? Как бы там ни было, но его глаза заметно заблестели, а щеки раскраснелись. Или это все свет неона, которым была обтянула его грудь? Ее потянуло к нему, что-то словно раскрывалось в ней с легким предвкушением. Давно забытое чувство, которое еще ни разу ей не удавалось довести до конца. Он сделал к ней шаг, и теперь их тела касались друг друга. Она запрокинула голову, чтобы рассмотреть его лицо еще ближе, запомнить каждую деталь. А он склонился над ней тяжело дыша. Люси подняла руку и пропустила пальцы через непокорную прядь у него на лбу. И это движение словно снова запустило ход времени. Болезненно сморщившись, Нацу положил ладонь ей на затылок и резко наклонился, притягивая ее к себе и жадно целуя. Она закрыла глаза, и все сторонние мысли в голове вмиг отключились. Остались только его мягкие горячие губы, касающиеся ее так нежно и до безумия трепетно. Его вкус — непривычный, но по-особенному приятный, его запах — веточек можжевельника. Его дыхание, обжигающее щеки, перемешивающееся с ее собственным. Она будто задыхалась, а когда он впервые коснулся языком ее губ, она чуть отстранилась и рвано выдохнула все, что осталось в легких. Он тоже чуть отстранился, приоткрывая затуманенные глаза. А после снова закрыл их и прильнул к ней с новой силой. Жадно, напористо, порывисто. Он целовал ее, обняв руками ее лицо, а она провела ладонями по его торсу, чуть остановилась на груди, а после оплела шею, притягивая его еще ближе к себе. Теперь уже настал черед Нацу рвано выдыхать ей в губы. Одной рукой он начал гладить ее спину, жадно сжимая пальцами ткань футболки, прижимая ее к себе максимально близко. Она отключилась, утонув в нем окончательно и позволяя ему углублять поцелуй снова и снова. Она позволяла ему делать все то, чего он не делал раньше. Ей было так тепло, так нестерпимо тепло в это короткое мгновение. Но вот он отстранился, с болезненной горечью в глазах, и холод вперемешку с обидой снова сковал ее тело. Прикрыв глаза, все еще находясь в его объятиях, она опустила руки на широкую грудь, сжала их в кулаки и ударила. — Это нечестно, — чуть не плача, прошептала она, и снова ударила, вложив в удар всю боль. Он молчал. — Это так нечестно, Нацу! — Я знаю, — его голос хрипел. — Но, может больше не решился бы. — Ты должен был, — Люси задыхалась. — Ты должен был решиться на это раньше. Точно не сейчас… И как я теперь… Как мне… — Я знаю, — повторил Нацу, проведя рукой по ее волосам. — Прости меня. — Ты должен был повторить, что любишь меня сразу, как только выстрелил в меня из того дурацкого пистолета! — снова удар. Рука Нацу застыла в сантиметре от ее головы. Кулаком она почувствовала, как его сердце пропустило удар. — Я думал, что ты забыла. Люси подняла на него глаза, полные боли. Так больно ей не было никогда в жизни. Даже когда она сломала ребра. Лучше он просто снова сломал ей чертовы ребра. — Пообещай мне кое-что, — она отстранилась от него и сунула руку в карман. — Все, что попросишь. Люси взяла руку Нацу и трясущимися пальцами натянула ему на мизинец маленький серебряный перстень. — Я не дарю его тебе. Это мой перстень. И я хочу, чтобы ты вернулся и отдал мне его обратно. Люси подняла на него взгляд. Он растерянно осмотрел подарок, и сжал руку в кулак, по-мальчишески задорно улыбнувшись ей. — Я по-любому верну его тебе, Люси, — он взял ее руки в свои и невесомо поцеловал пальцы. — Обещаю.