Вендетта

— Сколько раз тебе говорил, не связывайся ты с этим уродом картофельным, — ворчал Романо, поучая младшего брата. — Но ведь Германия не виноват! — пытался возразить ему Венециано, но получалось слабо. Романо всегда плохо отзывался о Германии да и о всех немцах в целом, но при этом ни разу даже не пробовал поладить с одним из них хотя бы ради Венециано. Романо всегда был диктатором, не привыкшим прислушиваться к чужому мнению, особенно если это мнение хоть как-то затрагивает немцев. В этот раз Венециано поранился на тренировке, которую специально для него разработал Германия. Сложно сказать наверняка, кто же в этом виноват — сам Варгас или всё же Людвиг, который недоглядел за ним. Романо не счёл нужным устраивать разборки, поэтому просто обвинил во всём немца и увёл своего пострадавшего брата подальше от этой заразы. А заразой Германия стал с того момента, когда у Венециано появилось пристрастие к сосискам и картофельным пирогам с грибами. Закончив с оказанием первой помощи пострадавшему, Ловино всё же решился поговорить с Германией и устроить тому настоящий допрос с пристрастием. Последствия не так важны, главное — результат.

***

Однако отыскать Германию оказалось той ещё задачкой. Он как сквозь землю провалился, наворотил дел и смылся, это так по-детски предсказуемо, что Романо кисло ухмыльнулся от одной лишь мысли об этом. Но потратив ещё немного времени на поиски, Романо всё же удалось найти Людвига. Он продолжил тренировку без Феличиано и сейчас переводил дух, сидя на земле. Специально подкравшись к нему сзади, сохраняя эффект неожиданности, Ловино громко завопил в надежде напугать «преступника»: — Картофельный ублюдок! Как ты посмел сотворить такое с моим братом?! Вопль не воссоздал должного эффекта, Германия лишь вздрогнул и резко повернулся к источнику данного высказывания. — Ты это о чём? — в недоумении покосился на него Людвиг, быстро сменяя хмурость на безразличие, стараясь не поддаваться на провокации этого шумного итальянца. — Ты чуть не убил Венециано, не вздумай отпираться! — Чуть не убил? — удивлённо повторил он слова Варгаса. — От пары синяков и царапин не умирают. — Он коленку разбил! И это всё твоя вина! — продолжал верещать Романо, всякий раз вставая напротив немца, когда тот отводил взгляд, чтобы быть в центре внимания. — И что ты хочешь от меня? — Вот! — Романо протянул ему помятый фиолетовый цветок. — Понюхай этот цветок. Не ощущая подвоха, Людвиг взял ирис и вдохнул дивный аромат цветка под истерический хохот Романо. Германия до последнего не мог сообразить, что же не так с этим второсортным гербарием, пока Ловино сам не объяснил причину своего веселья: — Теперь тебе станет так же плохо, как и Венециано! Я знаю, что у тебя аллергия на ирисы! «Если у меня и есть на что-то аллергия, то только на тебя, Романо», — горько усмехнулся Людвиг, понятия не имея, о чём бормочет этот итальянец. У него отродясь не было никакой аллергии, в особенности на цветы и животных. — Это всё? — решил уточнить немец, чтобы уйти от этого надоеды с чистой совестью. Романо растерянно кивнул и, напевая незатейливую мелодию на итальянском, с приподнятым настроением зашагал прочь под тихий смешок Людвига. — Он безнадёжен, но с фантазией.