Учитель заклинаний

Сомбра не мог уснуть. Тревога истязала его как опытный палач, вкручивала иглы ему под кожу и снедала душу невыносимой мукой. Была ли у него душа? Была ли это его душа? Единорог сел на кровати, копытами сдирая простыни. Один. Он один, и это невыносимо. Всё его существо рвалось к Флёрри, как будто одно её присутствие могло всё исправить. Но она отдыхала в своей комнате, как и все ночи до этого, и Сомбра не считал нужным переселять её к себе. Хотя в такие моменты, как этот, безумно об этом жалел. Сам он занял королевские покои. Они ещё хранили отпечаток прошлых хозяев, и, придя сюда впервые, Сомбра с извращенным удовольствием отметил, что постель хранит след своей хозяйки. Сейчас эта мысль была ему отвратительна. Сомбра содрал все простыни, застелил новые — сам, собственными копытами, но и это не помогло. Хуже всего было то, что Сомбра не понимал, почему ему так плохо. Разве он не прокручивал в голове раз за разом, как заходит сюда, по-хозяйски раскрыв двери, как берет одну за второй кристальных принцесс, как… «НЕВЫНОСИМО!» — взвыл единорог в своих мыслях. Он схватился за волосы на висках и дернул со всей силы, как будто вместе с клоками волос выйдет и вся мерзость. Сомбра не понимал, почему теперь стал искренне уверен в том, что его мысли касательно изнасилования Кейденс и её дочери, ужасны и богомерзки. Флёрри занимала все его мысли, он не мог перестать мечтать о том, как касается её щеки, как нежно она обнимает его за шею, пока они занимаются любовью… Любовью. Сомбре хотелось выть. С ним что-то происходило. Он не понимал, как, не понимал, что именно, но чувствовал перемены. Что-то меняло его сознание, его суть, насильственно и неотвратимо. «Вряд ли это Флёрри, — думал он, копаясь в ящиках стола. — Я бы поверил в магию её матери, но Кейденс мертва. А кьютимарка Флёрри… Она появилась после нашей битвы. Там не было места любви». От этой мысли становилось пронзительно больно. Будто его сердце вырвали из груди и запечатлели на бедрах кристальной принцессы. «А ведь это… это мысль. Она обрела свое предназначение после нашей схватки, когда древняя магия уже вступила в силу. А древняя магия не терпит ссор между теми, кто ею связан. Это наказание? Тогда… тогда она тоже должна мучиться…» К его удивлению, Сомбру это беспокоило даже больше, чем то, что кто-то перекраивает его личность. Нужно узнать о древней магии как можно больше. А значит настало время вспоминать свои навыки реставрации. Тексты, до которых он собирался добраться, наверняка сохранились весьма и весьма посредственно. И искать надо в самых дальних уголках библиотеки. Библиотека. Там он взял Флёрри впервые. Ноги задрожали от возбуждения. Она пришла к нему, такая красивая, такая наивная… Влюбленная дурочка, она не ожидала, что их первое свидание закончится почти что изнасилованием. Зачем ты так с ней поступил? В момент ему стали отвратительны свои мысли. Она заслуживала большего. Она заслуживала настоящей любви, а не… Да что с ним такое! Флёрри не больше чем инструмент! Им двигала только выгода, только холодный ум и расчет. И страсть. Сомбра телепортировался в библиотеку, даже не причесавшись. Всё равно в городе никто не посмеет высунуться из дома ночью. Пыль на книжных полках бросилась наутек от звукового хлопка, и на миг Сомбра увидел в сером облаке осуждающий взгляд. К горлу подступил комок. С ним что-то творится. Что-то страшное. Мощь, сильнее ненависти, завладевала им стремительно, и он не мог совладать с ней, потому что казался себе крохотным, словно бризи, перед такой властной силы. Ненависть, сплетавшая свои узоры долгое время, ненависть, клубившаяся в его сердце, словно нечестивое пламя из его глаз, начала исчезать. Рвалась черной паутиной, летела ошметками, и всё из-за… Сомбра усилием воли заставил себя успокоиться. Заклинание окатило его ледяной водой, и разум успокоился. Он со всем разберется. Он найдет все ответы, скинет с себя жгучую удавку любви, и тогда Флёрри познает всю его ярость. Но если раньше Сомбра мог в красках представить, что сделает с маленькой принцессой, то сейчас будто натыкался на прозрачную стену. Он не мог даже помыслить о том, чтобы причинить ей боль. А ведь это никогда не было проблемой. А она делала ему больно раз за разом. Так больно, что у него перехватывало дыхание и сдавливало грудь. Она ничего не говорила. И уж тем более не пыталась ему навредить. Только смотрела на него так боязно, как загнанная в угол лань, а иной раз и вовсе отводила взгляд. Флёрри больше не тянулась к нему, не любила его, не любила, не любила! «Неправда! Она сделала то, чего никогда бы не стала, если бы не любила меня! Она доказала свою преданность!» НЕ ЛЮБИТ НЕ ЛЮБИТ НЕ ЛЮБИТ Эта истерия в голове не прекращалась ни днем, ни ночью. Только в моменты, когда Флёрри была рядом, голос затихал, и Сомбра изо всех сил старался поверить в слова любви, которые она ему говорит. И верил, пока за ней не закрывалась дверь. Затем наступал мрак. Работа и поиск помогли утихомирить тревогу, и остаток ночи Сомбра провел в библиотеке. Он нашел древние фолианты, содержащие историю о Кристальной Империи, но, как он и ожидал, кристальные правители тоже находили их. И ничего не получили — бумага рассыпалась в копытах, и узнать о древней магии было невозможно. Даже те крупицы знаний, которые были у него, исчезли. Но кое-что он всё же узнал. И это знание объяснило его страх и панический ужас. Кристальное Сердце действительно связало их. Но связало куда теснее, чем Сомбра мог себе представить. Оно не позволяло ему вредить ей, и это сказывалось на всём. Когда он хотел задеть её едким замечанием, мысли и слова изымались из его головы. Когда пытался до боли сжать нежную шею, придушивая, не мог зайти дальше. Флёрри стала неуязвимой, как и он сам. Значит, он может не бояться её предательства. как ты посмел помыслить о том, что она тебя предаст? Но клятва перед Кристальным Сердцем не просто закрепит их союз. Она сольет их души в единое целое. Сплавит, стешет неровности и углы. И ни за что не позволит влезть кому-то ещё. Связать себя древней магией — то же самое, что потерять свою личность. Он понял это давно, но не мог сформулировать. И Сомбра уже связал себя с Флёрри, запустив процесс объединения. Она действительно становилась похожа на него. Только было ли это её осознаное решение, или Кристальное Сердце щедро поделилось его чертами? Тревога, которая мучила его, была её тревогой. Она ощущалась, как болезнь, как липкая ловушка, в которую он сам себя загнал. Он ведь всё рассчитал, придумал пути отхода на любую из ситуаций, но никак не мог подумать, что все планы полетят к Дискорду под хвост. «Ну нет, — со злобой подумал Сомбра, втемяшив копыто в стол, мгновенно покрывшийся трещинами. — Я не позволю даже такой древней реликвией управлять моей волей. Я не для этого десятилетиями горбатился, вытачивая себе репутацию первоклассного учителя, не для этого сидел во льдах и собирал себя по кусочкам!» Он вернулся в покои, привел себя в порядок и приказал зомбированному стражу привести к нему сестер-пегасок, которые прислуживали Флёрри. Они пытались бежать, когда он взорвал королевскую ложу, но стража поймала их и заперла в комнатах. Сомбра махнул копытом, заявив, что они могут делать с беглянками что им вздумается, и со злой усмешкой наблюдал, как животные инстинкты в отключенном разуме берут верх. И тем не менее, мысль о близости с другими кобылами вызывала у него отвращение. Вплоть до тошноты и рвотных позывов. Подумать только, чужие копыта будут трогать его, и он сам будет ласкать не Флёрри, а какую-то шлюху. Сомбра пытался вернуться к мыслям о том, что он подчинил бы себе всех эквестрийских принцесс и взял бы их силой просто ради того, чтобы унизить их, но они проходили по его шерсти холодом и неприязнью. Всё его тело мутило, и Сомбра не чувствовал былой похоти и желания. Грязь, грязь, невыносимая грязь, от которой всё его существо трясло. Возмущение, нараставшее в его груди, было невыносимо, но Сомбра упрямо стискивал зубы. Он возьмет этих кобылок, чего бы ему это не стоило. Кристальное Сердце не имеет над ним такой власти. Никто не имеет над ним такой власти! остановись Стража втолкнула пегасок в комнату и осталась у дверей, ожидая дальнейших указаний. Сомбра жестом велел им выйти, и, как только двери закрылись, обернулся, чтобы посмотреть на испуганных кобыл. В отличие от стражи, они сохранили своё сознание, и их страх сейчас подпитывал его. Сомбра втянул воздух, пропитанный ужасом. Власть Кристального Сердца отступала. Он сам себе хозяин. И эти дрожащие пегаски будут ублажать его, пока не упадут без сил. пожалуйста остановись Он подошел к ним, властно взял за подбородок одну из сестер. Интересно, они близнецы или двойняшки? У обеих были фиалковые глаза, нежно сиреневая шерсть. Различались лишь цвета гривы. И волосы они укладывали по-разному, когда служили Флёрри: сейчас и та, и другая прятали заплаканные глаза под сбитыми в колтуны челки. — Так дело не пойдет, — хмыкнул Сомбра, отпуская пони и буквально позволяя ей упасть ему под ноги. — Вы обе идете в бани. Подготовьте себя хорошенько. Сегодняшнюю ночь вы проведете со мной. — О…обе? — подала голос кобылка, чья грива была более розовой. Единорог фыркнул. — Именно. — Но госпожа Флё… Пощечина заставила её заткнуться. Сестра метнулась к ней, обнимая за плечи и закрывая крыльями. Старшая, значит. А младшая смелее. — Ещё одно возражение, и я перережу тебе горло. королева этого не оценит — Ваше величество, — заговорила старшая пегаска. Её голос не дрожал, был тверд, хотя Сомбра чувствовал, что она боится. — У меня есть к вам просьба. — Неужели? — Сомбра выгнул бровь. Надо же. Это определенно интересно. — Как тебя зовут? — Скайла, — с готовностью ответила пегаска. — Я и моя сестра Айша являемся фрейлинами принцессы Флёрри практически с её рождения. Прошу вас, позвольте нам вновь прислуживать нашей госпоже. Мы сделаем всё, что вы прикажете… и сохраним это в тайне. Сомбра помолчал, обводя каждый выступ её тела взглядом. Для фрейлины у неё была довольно соблазнительная фигура. И в отличие от Флёрри, она полностью сформировалась. — Идите в бани, — приказал он. — У вас есть час. Скайла склонила голову не то в поклоне, не то в раздражении, что он не ответил на её просьбу. Сомбра усмехнулся. Они могут быть полезными шпионками. Наверняка Флёрри доверится им… Хотя он и не видел их во время её обучения. Неужели солгали? Пожалуй, стоит узнать у Флёрри. Мысль о ней больно ударила его в грудь. Как он смеет? Как смеет даже смотреть на других кобыл, пока она носит их дитя под сердцем? А что в этом такого? Ей нужен отдых. А ему… ему нужна только она, как бессмысленно, как жестоко Сомбра выбросил эти мысли из головы, вырвал боль из сердца. Он — король. Он имеет право делать то, что хочет, и спать с кем хочет. И никто, даже Кристальное Сердце ему не указ. Кристальное Сердце его убежденности не разделяло. Час, данный кобылкам на отмывание, подошел к концу. Сомбра весь извелся, пытаясь настроиться на нужный лад, но перед глазами стояла Флёрри. И Сомбра сейчас не боялся увидеть её слез, обиды или даже ревности, — о, ревность пойдет даже на пользу, она будет знать, где её место, — нет, совсем не боялся. Равнодушие. Полное безразличие в её глазах — вот чего Сомбра страшился больше всего. она тебя не любит, ты убил её любовь, когда убил её семью Сестры-пегаски снова стояли перед ним. На этот раз — умытые, причесанные. Сомбра учаял даже аромат духов, ухмыльнулся. В глазах Айши он видел испуг и возмущение. В глазах Скайлы — твердую решимость. тебя предупреждали Сомбра выбрал Скайлу. Велел ублажать его ртом, пока он не прикажет остановиться. — Будешь стараться, — наигранно ласково улыбнулся он, потрепал её по голове, глядя сверху вниз в её фиалковые глаза, — твоей сестре достанется меньше. Скайла коротко кивнула, вдохнула с мрачной решимостью. Сомбра сел, разведя задние ноги и, усмехнувшись, взглядом велел кобылке приступать. Она сглотнула, когда магия сокрытия развеялась. Сомбра чувствовал, как возбуждение щекочет его, а новизна ощущений придает остроты. Член налился кровью от неуверенных и осторожных движений Скайлы, и единорог было обрадовался, что не чувствует угрызений совести. Стоило Скайле коснуться его члена губами, как он тут же начал падать. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что в глазах фрейлины стоит недоумение вперемешку со смехом. Она смеялась над ним. тебя предупреждали — Что застыла? — охрипше рявкнул Сомбра, хватая Скайлу за загривок и буквально впихивая заметно увядший член ей в рот. Не тут-то было: член упал до самого что ни на есть состояния не стояния, и ничего, кроме недоумения и злости, Сомбра больше не испытывал. Сидевшая напротив Айша, вынужденная наблюдать, благоразумно держала рот на замке. Но Сомбра, бросив на неё беспомощный взгляд, заметил в её глазах искру смеха. Он опозорился. Перед двумя тупыми фрейлинами. Ни одна живая душа не должна знать о том, что он потерпел такую неудачу. Пегаски молчали. Пинком единорог отбросил Скайлу назад. От гнева его трясло, а перед глазами всё расплывалось. Сомбра даже не удивился, когда услышал хруст костей. Он сжимал в копытах тонкую шею пегаски, пока её сестра плакала и пыталась оттащить его за хвост. Он и с ней расправился. Обеим свернул шею, тупым безмозглым курицам. — Не смей, — шипел он, ломая кости уже мертвых кобыл, вымещая на них всю злость и стыд, — не смей надо мной так шутить! У тебя нет власти! Ни надо мной, ни над моим телом! тебя предупреждали Когда его отпустило, от тел пегасок остались ошметки. Он весь измазался в их крови, и ковер был безнадежно испорчен. Сомбра чувствовал, что задыхается, что ещё немного, и его вывернет наизнанку, а сознание затопит истерикой и паническим криком. Неужели он настолько постарел? Это влияние их с Флёрри связи? Флёрри, Флёрри, Флёрри, с ней таких промахов быть не должно. Воспоминания о ней, о её неуверенных и неловких поцелуях, распалили его. Сомбра задыхался, только теперь от вожделения. Она нужна ему как воздух. Только она. — Вот, значит, как, — проговорил он, стараясь выровнять дыхание и сердцебиение. Задние копыта налились тяжестью. — Хочешь сказать, что я могу спать только с ней? А не слишком уж категорична выборка, а? Кристальное Сердце не терпит междоусобиц. Связав себя с его помощью, кристальные правители становятся едины духом и телом, и никто не в силах их разделить. Сомбра со злостью пнул останки Скайлы (или Айши? Их гривы стали одинаково красными от крови). Медный запах будоражил, заставлял втягивать воздух через ноздри. «Что ж, хорошо. Но я найду способ. Я найду возможность обойти этот запрет, ты мне не помешаешь!» Сомбра постарался успокоиться. Взял себя в копыта. Вызвал стражу, велел прибраться. А сам, смыв с себя кровь и убедившись, что выглядит не слишком потрепанно, направился в комнаты Флёрри. Она должна была его успокоить. Только бы обнять её, зарыться носом в макушку, почувствовать, что он любим ею, что он нужен ей… она тебя не любит на твоих копытах кровь Сомбра застыл перед дверью, будто врос в кристальный пол. Волнение, свойственное юнцам, а не взрослому жеребцу, заставило сердце сделать сальто назад. Она прогонит его. Скажет, что устала и не хочет его видеть. И будет права, потому что он отвратителен. Не посмеет. Он её король. И она будет ему подчиняться. Он с трудом оторвал копыто от пола. Воздух вокруг как будто превратился в липкий кисель. Рассудок вопил в агонии, разнося в клочья всё, что от него осталось. Сомбра не успел постучать. Дверь тихо открылась. Флёрри протирала заспанные глаза. Волосы у неё были взъерошены со сна, перья в крыльях растрепались. Сомбра с ужасом отметил, что под глазами залегли тени, будто она плохо спала и совсем не отдыхала. Стоило ей взглянуть на него, как всё, что тревожило его, исчезло. Растворилось. — Что-то случилось? — сонно спросила Флёрри, едва сдерживая зевок. Сомбра выдохнул. Она не гонит его. Она здесь, рядом, стоит только копыто протянуть. И их жеребенок — растет и крепнет внутри её чрева. — Теперь всё хорошо, — ответил он, устало улыбнувшись. А потом вдруг добавил, — ты переезжаешь в мои покои. — А? — Флёрри даже проснулась. — Почему? — Я не могу без тебя. Чистая правда. — Но это завтра, — тут же продолжил он, протягивая копыто и едва касаясь её щеки. — Можно войти? Зачем он спрашивает? Флёрри медленно кивнула, посторонилась. Сомбра вошел, закрыл за собой дверь, и оглядел комнату. Она стала тусклее, чем он помнил. Ваза, которую она разбивала сотни раз, всё также стояла на полке, а рядом с ней… Платок. Тот самый платок, который он подарил ей, будучи Ксандором. Она всё ещё хранила его подарок. А он даже не замечал раньше. — Я распоряжусь, чтобы твои вещи перенесли в королевские покои, — он обернулся к ней и понял, что не может понять, что чувствует Флёрри. Она всегда была для него открытой книгой, её эмоции били через край, а сейчас… Она была невозмутима и, пожалуй, слегка возмущена. Хоть и не показывала этого, скрыв под маской холодной вежливости. нет доверия, без доверия не может быть любви — Это комнаты моих родителей. Я бы предпочла остаться в собственной. Её возражение произвело эффект удара поддых. Сомбра недоуменно поднял бровь. — Ты не хочешь засыпать в моих объятиях каждую ночь? — Если ты хочешь, чтобы мы жили в одних покоях, выбери другие. Эти покои принадлежали моим родителям. Я не хочу вспоминать о том, что ты с ними сделал, глядя на вещи матери и отца. Сомбра чувствовал, что ещё немного, и он оступится. Слова Флёрри ранили его, но он упрямо сопротивлялся вине, звучавшей в её голосе. — Ты сама виновата, — упрямо процедил он. — Если бы ты сделала правильный выбор… — Тогда не заставляй меня жалеть о том, что я всё-таки выбрала тебя. Рот онемел. Сомбра смотрел на неё и не узнавал. Флёрри вперила в него жесткий колючий взгляд, каким он сам смотрел на тех, кого презирал. Она брала от него черты, которые он так долго выковывал, и делала это без малейшего труда. — Извини, — язык не слушался, будто слова были для него непривычны. — Прости меня. Я выберу другие покои, только не смотри на меня так. Флёрри смягчилась. — И ты меня прости. Я последние дни сама не своя. Спать хочу всё время и совсем не могу выспаться. Она подошла ближе, погладила его по щеке. Сомбра обнял её, прижимая к сердцу. Кожа Флёрри была горячей. Даже слишком. — Ты не заболела? — он тут же прикоснулся губами к её лбу чуть пониже рога. Флёрри смотрела на него как сквозь пелену. — Нет, всё хорошо. Просто устала. Ты здесь останешься? — Если позволишь, — улыбнулся Сомбра. — За все эти дни работы я успел по тебе соскучиться. Флёрри хмыкнула и кивнула. Как будто её согласие когда-либо требовалось. Но Сомбра был рад, что она позволила. И, укладываясь рядом с Флёрри, чувствовал, что никого не желает, кроме неё. Кристальное Сердце стреножило, связало их путами верности. Тебя предупреждали. «Нельзя играть свадьбу. Я должен сделать всё, чтобы её избежать».