Спелись

      Молчание прервал голос Адриана.       – Маринетт, что это было? Или мне правильнее называть тебя «мама»?              – Вот это полился разговор в интересном направлении, - вставил свои пять центов Нино.       – Друзья, давайте успокоимся! – взяла все в свои руки журналистка. - Алия, я спокоен! – жестко обрезал Адриан. Но слова ничуть не подтверждали его действий. Парень обхватил ладонями лицо и шумно выдохнул. – Маринетт, я очень рад за вас с отцом! Чистой воды сарказм.       Парень смотрел в синеву брюнетки, не отводя глаз. Во взгляде читалось отчаяние и непонимание. Зрачки бегали по ее лицу и одежде пулеметной очередью, казалось, что он увидел ее впервые. С тех пор, как парень вошел в этот злосчастный бар, он как будто был слепым. Адриан, не взирая на то, что был моделью с ранних лет, в обычной жизни особо не обращал внимание на внешность: для него существовали просто люди со своими слабостями и проблемами. Он видел их душу. Его оградили от этого жестокого мира, и для него все выглядело ванильно-розовым сквозь призму брендовых очков. Минуту назад его отец неаккуратно задел оправу, неосторожно сбросив окуляры с глаз сына. Он вмиг прозрел: ее идеально уложенные волосы, небрежный, но профессиональный макияж, даже форма каблука, сплошь и рядом надетая на каждой второй модели Миланской недели моды. Но как он не заметил ранее одежду! Подруга с ног и до головы была упакована в обертку от «Габриэль». Все эти вещи стоили целое состояние, и за то непродолжительное время, как они окончили колледж дочка пекаря едва ли могла столько заработать! Слепец! Дурак! Кретин!       Все, что могла делать Мари – это молчать. Она попросту не знала, что ответить. Ощущение беспомощности обездвиживало, и тошнота подошла к горлу. Казалось, она была отравлена ядом, и без посторонней помощи умрет. Как спасти ситуацию? Рассмеяться? Сказать что-то невнятное и перевести все в шутку? Боже, Адриану не тринадцать. Да и Габриэль сказал все, что нужно, чтобы это было максимально компрометирующим. «Белье? Серьёзно? – ну не могло это слово никак уложиться в голове. – Ты не мог сказать, чтобы взяла с собой эскизы?».       Пока Маринетт боролась с приступом всепоглощающей паники, где-то внутри маленький Адриан надеялся, что сейчас выйдет Габриэль с толпой операторов и фотографов, вручат ему статуэтку за самое глупое лицо, и они все дружно посмеются. Но никто не выходил. Только слова песни «Don't hide, don't hide, Too shy to say, but I hope you stay. Don't hide away. Come out and play…» звучали под музыку в баре. (Прим. BillieEilish, ComeoutandPlay)*       Видя, что подруга в ступоре, Аля хотела, как всегда, исправить ситуацию, но впервые в жизни совершенно не знала как. Ей хотелось объяснить Адриану, что все совсем не так, как он подумал. Но только журналистка совсем не была в этом уверена. Ее не было в стране полгода, когда они с Маринетт встретились, та всячески переводила тему от работы. Фактов, опровергающих наличие романа между ее девочкой и шефом не было. Возможно, действительно Мари переключила свою влюбленность с младшего Агреста на старшего. Сердце журналистки выпрыгнуло бы из груди от такой сенсации в других обстоятельствах. – Адриан, – Алья взяла блондина за руку, тот одернул ее. – Не нужно! – парень даже не взглянул на Сезер, все это время держа на мушке глаза свою потенциальную мачеху. – Тебе нечего сказать, Маринетт? – Адриан говорил так жестко, что даже Нино вздрогнул. Он никогда не видел, чтобы его бро так разговаривал с девушкой. – Я, я…– могла только лепетать Дюпен-Чен – Мне все понятно. Не нужно так переживать, мне просто нужно время свыкнуться. Я пойду, пожалуй, - Ляйф попытался открыть рот, в попытке остановить блондина. – Все нормально, ребят, – его уголки губ поднялись. – Увидимся. Блондин бросил на стол сотню из портмоне и вышел.       Стоило двери захлопнуться, Маринетт бросило в истерику. Она сползла со стула, села в позе эмбриона и плакала. Бесшумно, прикрывая трясущейся ладошкой рот. Сезер схватила ту в охапку и начала гладить по голове. Аля показала Нино жестом на дверь, губами прошептав «потом поговорим», и положила подбородок на голову подруге. Сколько они так сидели, не знала ни та, ни другая. Когда слезы закончились, Маринетт прошептала: «Алечка, – едва слышно, – я люблю его». - Кого? – встрепенулась Сезар. – Как кого? – Маринетт надула губы и уставилась взглядом полным непонимания, - Адриана.       Алья расхохоталась: «Дюпен-Чен! Ты неисправима!».       На улице начался дождь. Не замечая прячущихся от капель прохожих, Адриан шел в только ему известном направлении. Молния осветила улицу, и раскаты грома не заставили себя ждать. Агрест не знал, как он добрался до гостиницы, не помнил, как снял номер.       Убивало понимание, что он никому, совсем никому, не нужен. Его отец – идол! Все, что было нужно сыну – это хоть капелька родительской любви. Теперь стало ясно, что все эти уроки, секции, фотосессии были лишь уважительными причинами не проводить с парнем время. Адриан был обузой, обрывком его счастливого прошлого с любимой женой. Одно его присутствие, по-видимому, вызывало у великого Габриэля Агреста ненужные воспоминания. Как же, наверное, было здорово, когда сын вырос, и его, наконец-то, можно было сплавить с другую страну подальше, – Адриан усмехнулся. Какой же он идиот! «Теперь, когда я учусь в другой стране, и ничего не напоминает о маме, он нашел себе новую любовь!»,–выводы выжигали одно клеймо на другом в его сознании. «И о боже, кого?!»       Его дорогая подруга, самый близкий человечек после папы и Нино оказалась расчетливой типичной сучкой, реализующей свои амбиции через постель взрослого мужика. Предательское воображение на секунду нарисовало картину. «Утром Маринетт приходит в офис к Габриэлю, «пока никого из сотрудников не будет», он закрывает за ней дверь на ключ. Естественно, а вдруг что! Это же Габриэль… Она садится на стол, он подходит к брюнетке и проводит ладонью по ее ноге снизу-вверх, задирая ту самую юбку… Маринетт по обыкновению закусывает губу и тихо выдыхает. Ее щеки наливаются алым, как в школьные годы. Маринетт очень красивая. В кабинете становится невыносимо жарко. Габриэль ослабляет давление нашейного платка и осторожно целует девушку в губы. А потом…», – вот черт!       Слезы предательски подступили. Но почему? А вдруг он ошибается? Вдруг отец нашел свою настоящую любовь? Он не может вечно страдать по маме… Времени прошло уже достаточно, чтобы начать жизнь с чистого листа. Адриан не должен быть таким эгоистом. Он же знает очень хорошо свою подругу, которая всю жизнь помогала другим, отдавая всю себя. Она не может быть такой мелочной тварью. Вдруг она именно та, что снова сделает папу счастливым. Нужно во всем разобраться. Завтра. Утром. Нет. Не утром. Утром они будут вдвоем. В офисе.       Парень понимал, что его предали все: любовь всей его жизни, которая ушла по-английски; отец, избавившийся от сына; подруга, возможно, воспользовавшаяся его отсутствием, чтобы охмурить модельера…       С этими мыслями Адриан провалился в беспокойный сон в холодном гостиничном номере. Сегодня он не готов встречаться со своим отцом.       Расплатившись и выйдя из бара, подруги направились домой к Маринетт. Девушка жила в небольшой однокомнатной квартире-студии, которую снимала после окончания колледжа. Съехать от родителей ее заставило ежедневное позднее возвращение с работы. Родители Маринетт постоянно просыпались, когда девушка глубокой ночью возвращалась домой, а выпекать продукцию для пекарни необходимо было с шести утра. Квартира была маленькая, но оформленная со вкусом. К тому же находилась недалеко от центра. Добраться было не сложно. Войдя в комнату, Маринетт села на диван, поджав под себя ноги. Сезар все время говорила обо всем и ни о чем, но ей едва ли удавалось донести информацию до брюнетки и вывести ту из своих мыслей. По-хозяйски расположившись на кухне подруги, Алья налила чай, достала из холодильника пончики и села рядом с Дюпен-Чен.              – Рассказывай, горе мое, – утаить от журналистки шило было невозможно не то, что в мешке. В железном сейфе бы никому не удалось спрятать.       – Я не знаю, что рассказывать. Скажу только то, что у меня с Габриэлем ничего нет, – развела руками Маринетт, схватила пончик, но понюхав и сморщив нос, отложила его в сторону. Есть сейчас совсем не хотелось.       – С Габриэлем? – Аля вопросительно вздернула бровь. – Когда он стал для тебя просто Габриэлем?       – Я не помню, – брюнетка начала свой рассказ. – Ты слышала, что в компании «Габриэль» случился пожар около полугода назад, может, больше?       – Да, конечно. Я тогда за тебя очень волновалась, но прочитав в интернете, что жертв нет, не стала звонить. Я тогда как раз активно бегала за Мистером Багом, – Алья снова улыбнулась, вспомнив свое расследование.       – Так вот тогда все и началось.       Маринетт не хотелось вдаваться в подробности, в какие нелепые ситуации они попадают с Габриэлем. Их общение действительно нельзя было в полной мере назвать нормальным, учитывая их социальный статус и разницу в возрасте. Однако Дюпен-Чен отметила, что они с модельером были нужны друг другу, как глоток свежего воздуха. Он появился в ее жизни в тот самый момент, когда Адриан уехал, Аля тоже, а с родителями также пришлось разъехаться, и теперь никто не желал девушке доброго утра и не готовил ароматные булки на завтрак. Мари, конечно, умолчала о Тикки, с которой тоже пришлось расстаться, что также не могло не огорчать. И именно в этот момент депрессивных настроений от сумасшедшего дома девушку могла спасти только работа, и, как ни странно, новый друг.       Казалось, Габриэлю она была нужна еще больше. Он также был одинок, но более продолжительный срок. Ее шеф потерял жену, сын уехал. О причинах отъезда она не знала до сих пор, боясь поднимать больную тему. Как же нравилось Маринетт каждый день открывать для себя Габриэля Агреста с новой стороны! «Кто бы мог подумать, что ее недосягаемый кумир – самый обычный человек! – восклицала Дюпен-Чен, прерывая основную линию повествования, – Ну хорошо, не самый обычный, но все же человек…». Маринетт наперебой с горящими глазами описывала его стойкость духа, отвагу и честь. О, сколько эпитетов было посвящено его таланту и чувству стиля, его деловой хватке. И за всей этой железной маской скрывается чуткий и отзывчивый Габ – так его называла только жена, что по секрету рассказал модельер после пары бокалов вина. Тогда его взгляд наполнился нежностью и печалью. Сердце Маринетт разрывалось от этого рассказа.       – Это же все между нами?» – уточнила посередине рассказа девушка.       – Конечно, – убедила в своей искренности Сезар, положив руку на сердце.       То, как подруга рассказывала о модельере вызывало улыбку у молчаливой собеседницы, и, если бы та не слышала час назад «напольное» признание одноклассницы, то точно бы вынесла вердикт «Влюблена».       Немного шоковое состояние у Али вызвал возглас «И представляешь? Этот идиот (прим. Альи – Габриэль Агрест) из всего возможного арсенала слов говорит: «Возьми с собой белье!». - Как можно таким быть? Как можно быть ТАКОЙ?       – Какой? – пока Маринетт вещала, уже расхаживая по комнате, Сезар взяла из шкафа бутылку вина и начала вальяжно ее открывать, затем без вопросов наполняя бокал подруги.       – Спасибо, – не задавая вопросов Дюпен-Чен протянула руку и взяла красное сухое. – Такой неудачницей, как я! – с опозданием ответила Мари, залпом осушив бокал. – Терпкое, – поморщилась Маринетт, – я с вами сопьюсь! – она констатировала факт.       – Хорошо, я поняла, что ты променяла меня на сорокалетнего мужика, – за эти слова в Сезар прилетела котоподушка, которую скучающая по напарнику бывшая героиня не могла не забрать из отчего дома, – но что ты чувствуешь к Адриану?       Маринетт снова погрустнела.       – Ты знаешь. До сегодняшнего дня я была уверена, что уже ничего. Я так давно его не видела, и была так погружена в работу, что совсем почти не вспоминала о нем в этом ключе, но сегодня… Аля, он такой…       – Лучистый, легкий, мечтательный… Эдриан**! – Аля залилась своим фирменным смехом, когда взглянула на красную, как рак Маринетт. Еще бы! Это был флэшбэк к ее школьному помешательству, выстреливший в самое сердце.       – Что мне делать? – прервала хохот подруги брюнетка.       – Я не верю, что снова, спустя столько времени, тебе это говорю! Признайся, Маринетт. Боже, у меня дежавю! – Сезар подняла руки к небу.              Девушки проговорили всю ночь, сон не шел ни к одной. Маринетт почувствовала себя значительно лучше, ведь с ней рядом была ее верная подруга. Снова. Алия же не была уверена, что использует когда-нибудь записанный материал, но диктофон в начале проповеди Дюпен-Чен все же включила.              

***

             На утро Маринетт оставила подругу спать в своей квартире, а сама побежала на работу, надев первое, что попалось под руку и закрутив на голове небрежную шишку.       Девушка, запыхавшись, ворвалась в кабинет начальника. Склонившись над столом, стояли Габриэль и Натали и оживлено что-то обсуждали. – Что на тебе надето? Что за вид? – вместо приветствия грозно спросил Агрест, рассматривая синяки под глазами своего ведущего дизайнера. – И тебе здравствуй, Габриэль. Привет, Натали, – девушка качнула головой в сторону помощницы модельера. – Нам нужно поговорить. – Нужно, – согласился Габриэль, – ты взяла эскизы? – Взяла, но не об этом. Вопрос личный.       Натали напряглась и поняла, что она здесь лишняя. – Я подойду, когда вы закончите, - Санкер перевела взгляд полный неодобрения на Маринетт. – Спасибо, Натали. Мне правда нужно кое-что сказать Габриэлю,– девушку снова накрыла волна беспокойства. Женщина вышла из кабинета. – Что происходит? – будничным тоном спросил модельер. – Ты врываешься в непотребном виде, почти выгоняешь Натали и собираешься точить лясы по личным вопросам, когда нам необходимо срочно что-то решать с новой коллекцией, а конкуренты никак не дают расслабиться? – Да, именно так. Адриан вчера приехал. – Что ты сказала? Как вчера? – воодушевился Габриэль. – Вчера мы сидели в баре с Алей. Я тебе о ней рассказывала. К нам пришли Адриан и Нино. Я хотела тебе сразу написать, но не смогла. Не спрашивай, почему. Просто не было возможности. – Но почему он мне не позвонил? Где он ночевал? Судя по твоему виду у тебя? – Агрест улыбнулся и подмигнул девушке. – Если бы…– грустно пробормотала Дюпен-Чен, покраснев и на секунду представив, что ситуация сложилась не так, как сложилась. Воображение нарисовало картинку, как они заходят к ней домой, потому что ему некуда идти. «Маринетт как бывшая героиня не даст парню пропасть в беде. Она облокачивается на столешницу в коридоре, с наслаждением стягивая туфли. Адриан разувается и, не удержав равновесие, почти падает на девушку, упираясь руками в ее колени. Он такой красивый. Она не в силах сказать ни слова, а парень, не встретив сопротивления ведет своей рукой снизу-вверх, а потом… Да что такое?» – в юности ей даже подумать о таком было стыдно, а теперь стоило Габриэлю пошло намекнуть, воображение предательски рисует отнюдь не детские картинки. – Он слышал наш с тобой разговор по телефону. Модельер прокрутил в голове все, что было сказано. – Маринетт, это же полный … – воспитание и статус не позволили завершить фразу до конца. – Что теперь делать? – Я думала, ты мне подскажешь. Конспиратор, – девушка фыркнула, закатив глаза, – что ты делаешь? – Через десять минут Адриана привезут сюда, – Габриэль взял в руки телефон.       По боевому настрою босса, а в такие моменты он больше всего ей напоминал крестного отца, Маринетт поняла, что спорить с ним бесполезно. Ко встрече с теперь уже объектом своих фантазий, она была в полной мере не готова ни морально, ни физически. Габриэль был с этим полностью согласен, но дожидаться, когда Дюпен-Чен придет в свой нормальный вид, было невыносимо долго. Ему нужно было здесь и сейчас разрешить недоразумение с сыном. Именно общение с этой взбалмошной девчонкой дало ему понять, как важны для отца чувства Адриана.       – Быстро беги к стилистам, - Габриэль словно прочитал мысли девушки.       – Ушла, – Маринетт вылетела за дверь, поцеловав перед выходом начальника в щеку. Этим двоим не нужно было даже обсуждать, что в голове Дюпен-Чен произошел коллапс, и она снова влюблена. Ее короткое «Если бы…» говорило больше тысячи слов, его «Быстро беги к стилистам…» – давало четко понять, что старший Агрест не против их отношений. Когда Маринетт вернулась, на диване для посетителей сидели Адриан и Габриэль рядом, а не напротив, как это бывало ранее. Увидев плечом к плечу двух важных мужчин своей жизни, она поспешила успокоить забившееся чаще сердце. – Адриан, ты пришел, – ей не хватило сознания произнести ничего, кроме как озвучить неоспоримый факт.       Габриэль улыбался – хороший знак. – Сын, знакомься. Это Маринетт! – Отец, мы знакомы и очень давно, – прервал речь модельера блондин. – Нет, вы не знакомы. Это новый ведущий дизайнер бренда «Габриэль». Это человек, которому ты обязан тем, что не сирота, – глаза Адриана округлились. – Человек, чьи безумные идеи почти что вывели компанию твоего отца из кризиса, и по совместительству – мой друг, на которого я всегда могу положиться. А еще это твоя подруга, перед которой тебе следовало бы извиниться, за то, что чуть не довел ее до сердечного приступа.       Маринетт стояла все это время в дверях, не решаясь сделать и шагу вперед. Стилисты сделали чудо, почти скрыв последствия бессонной ночи, но предательская влага, подступившая к глазам, выдавала всю гамму чувств. Она не знала, о чем успели поговорить Агресты, но, определенно, шефу удалось убедить сына сменить гнев на милость. Все что ей оставалось мысленно идти по эшафоту, ожидая вот-вот запаздывающего решения о помиловании. – Маринетт, прости меня, – вот оно! То чего так ждала и о чем мечтала девушка, – Я идиот? – Немного, – улыбнулась девушка после непродолжительной паузы. - Ты не дал мне шанс все тебе объяснить вчера…       Габриэль наблюдал за этой сентиментальной сценой с восторгом ребенка, но решился прервать. – Так, дети! Сын, ты понял, что поспешно делаешь выводы, ни в чем не разобравшись? – Адриан кивнул в знак согласия. – Мари, ты ведущий дизайнер, ээээх, серьезный человек, ведешь себя, как пятилетка! – в голосе Габриэля читался неприкрытый стеб, что невероятно бесило брюнетку, но вступать с ним в перепалку сейчас было бы по меньшей мере глупо. – Делаем так! Сейчас мы зовем Натали, Маринетт показывает свои эскизы нижнего белья, которые… - Габриэль нарочито медленно и четко проговаривал слова, - которые она принесла показать для потенциальной коллекции. Адриан, ты участвуешь в обсуждении. Мне интересно твое мнение. Глаза Адриана округлились. Счастье мгновенно наполнило его грудь, как будто кто-то резко открыл кран. Он важен для собственного отца!       Спустя тридцать минут комната наполнилась звуками оживленных споров, хохота и веселья. Царила атмосфера, характерная для творческой мастерской, но не модного дома «Габриэль», и им всем это, черт возьми, нравилось. Вот только Габриэль Агрест неустанно отвлекался на то, как его сын и Маринетт, встречаясь глазами, задерживают взгляд друг на друге, краснея, как пятилетки.