Пятнадцатый отряд

       Солнце только-только приблизилось к своему зениту. Обычный летний полдень. Жаркий и знойный настолько, что даже под тенью небольшой колоннады казарм десятого отряда я не нахожу себе покоя. Вяло бреду по плиткам белого камня подальше от оживлённых сокурсников, которые шумно и радостно обсуждают главное событие этой недели. Экзамены, подведшие итог нашим годовым стараниям. Мне же нужно время побыть одному и прийти в себя. Стало тяжко дышать, духота начала сжимать шею и сдавливать виски. Нахожу в себе силы криво усмехнуться: если бы дело было только в жаре. Меня душит волнение, паника пульсирует где-то в голове и отчаянно бьётся об изнанку черепа. Я сжимаю вспотевшими ладонями голову и прислоняюсь спиной к стене. Ноги словно отказываются держать меня прямо, подкашиваются, и я сползаю вниз на пол. Да, я в самом деле устал. Выматывающие дни подготовки, вся важность этих экзаменов, потому что именно они определяют моё дальнейшее будущее, дают о себе знать. Они начались сегодня часов в восемь утра, а минут пятнадцать назад вывесили листы с окончательными результатами. Ещё не было двенадцати, а я уже знал, что не сдал их. Боги, я провалил три из четырёх. Зарываюсь лицом в ладони, будто бы хочу спрятаться от вывода, который тянется за этим фактом. Об успешной карьере и стабильной, спокойной в материальном плане жизни можно забыть. Сказать ей: прощай, до свидания, рад был стремиться к тебе целых три года и ухитриться прикоснуться на робкое мгновение. А я со своих двенадцати лет шёл к ней, дело было даже не в упорном желании моей матери, чтобы я повторил карьеру отца. Я в самом деле хотел поступить в один из пятнадцати военных отрядов.        Моя страна одна из трёх на этом континенте, что осваивают магию, различные её аспекты прежде всего в военных целях. И в этом мы далеко ушли от соседей. Эта организация, Делрегайт, является главной школой, главным действующим военным подразделением, которое предоставляет не только должное обучение всем волшебным аспектам, но и работу. Всего лишь нужно соответствовать высоким нормативам, требованиям и, конечно же, пройти предварительное обучение. Между прочим, поступить даже на годичный курс очень сложно. Я из достаточно благородной семьи: моя мать имеет наследственный титул баронессы, а отец служит военным чиновником в столице, имея за плечами пять лет работы в четвёртом отряде, который отвечает за разведывательные операции. Важность отрядов определяет номер. Так, в первом находятся лучшие из лучших, мастера мастеров, люди не только с громадным магическим потенциалом, но и одарённые превосходным умом. Именно они ближе всех расположены к умудренным жизнью старейшинам, задающим образ жизни всему Делрегайту. Если старики говорят: всем отрядом прибыть для военных учений — все должны прибыть. Если старики говорят: каждому отряду прислать людей для демонстрационного экзамена — так тому и быть, независимо от работ или занятости. В Делрегайте после четвёртого отряда есть разделение на магические аспекты для удобства обучения пользователей и оттачивания самой сильной черты мага. Стихийное волшебство самое часто встречающееся и делится в основном на пять аспектов: огонь, молния, ветер, вода, земля. У многих людей встречается только одна стихия, у редких везунчиков есть потенциал к освоению двух. Мне повезло родиться обладателем воздушной стихии, семейная черта по материнской линии. С десяти лет я обучался ей владеть, а в четырнадцать смог поступить учеником в десятый отряд, где и доводили пользование этой стихией до совершенства.        Мама была очень рада, хотя бы потому что капитаном десятого был её младший брат, мой дядя Уолтон. Меня, как и отца, этот факт больше смущал: не будет ли родственных поблажек, слухов и всё в таком духе. Что ж, переживали мы зря: дядя Уолт не выделял меня среди остальных курсантов, чему я искренне радовался. Потому что, когда приезжали родители, я мог гордо похвастать честными достижениями в магических дисциплинах. Было хорошее время, потому что тогда я верил, что сдам экзамен и перейду в отряд на постоянную основу. Буду ходить на миссии, задания, улучшать свои навыки, может, даже освою несколько других аспектов до звания мастера. Может, это будет трансформация, манипулирование собственным телом, может, пространственные техники, манипуляция с окружением на различных расстояниях. К медицине и лечебной магии я не тяготел и с облегчением, сдав первичные тесты, обнаружил, что предрасположенности у меня к ним и нету. Также нет интереса к деятельности так называемых стабилизаторов, которые чувствительней, чем кошачьи усы, к любым колебаниями магии и аур вокруг людей. Я бы хотел освоить азы магии времени, но это настолько редкий талант, что во всём Делрегайте есть только два человека, способных проворачивать трюки со временем. Один из них — старейшина, другой состоит в третьем отряде, отвечающем за особые, специальные операции. Туда берут нестандартных людей, с узким профилем. Туда я даже тогда и не мечтал пройти. Ну, как выяснилось, я и так никуда не попаду. Замечательно же, теперь можно вообще не переживать. Мрачная ирония, граничащая со злобой, не отпускает меня.        От обиды я со всей силы ударил себя кулаками по бёдрам. Больно, но не так, как внутри. Это крах всех надежд и стремлений. Без опыта в Делрегайте мне остаётся пойти работать куда-нибудь ремесленником. Тоже нужная стране сфера, но никак не мог представить себя тем же кузнецом или учителем. Да и что скажут родители? Ох, лучше хоть об этом сейчас не думать, и так знаю, что будет. Я сдал только норматив физической подготовки. Остальные нормативы: в ветряной магии, в чувствительности к аурам, в простейшей трансформации и контроле тела — я, можно сказать, провалил. Мне не хватило двух десятков баллов, примерно четверть от всего, чтобы переползти ту грань, которая открывала мне много возможностей. Глаза начинают гореть и предательски щипать, и я начинаю их усиленно тереть пальцами. Вот этого мне ещё не хватало, я не размазня. Но воли думать о том, что же дальше, у меня просто нету. Как я приеду домой? Скажу, извините, родители, что не оправдал ваших ожиданий и загубил, пожалуй, единственную возможность добиться чего-то дельного в жизни. На миг мелькнула шальная мысль попробовать поговорить с дядей. Я потряс головой, ероша колючие светлые волосы. Нет, я не стану унижаться до такого, вымаливать позорную пересдачу или подтасовать итоги. В неком отдалении послышался смех, и я оторвал взгляд от своих ног. Мог бы и не делать этого: мои счастливые сокурсники шли по тропинке и восторженно обсуждали что-то. Мне совсем неважно, что именно, я хочу, чтобы они не подходили ко мне, только не сейчас, когда я занят подведением неутешительных итогов.        Они проходят мимо, не замечая моей скрюченной фигуры, слишком уж увлечены друг другом. Хорошо, я откидываюсь затылком к стене и закрываю глаза. Хоть где-то мне повезло, почему всё обернулось так? Я знал, что не хватал звёзд с неба и не был гением. Но промежуточные экзамены, достижения по ходу учёбы давали мне надежду на то, что я смогу продвинуться вперёд. Сейчас, пытаясь хоть как-то анализировать прошедшее, чувствую, что последние два месяца в учёбе я правда немного сдал. Мне труднее давались новые упражнения. Обычно я просто брал их упорством, но, может… мне правда не дано большего? Зажмуриваюсь ещё крепче от этой мысли. Она неприятна, она тяжким камнем падает мне в душу. Пригвождает к этим самым проклятым плиткам пола. Отлично, я и не хочу вставать. Хочу просидеть здесь всё время, пока не найду в себе силы принять этот удар судьбы. Хотя бы до самого позднего вечера, а наутро выслушать вместе с остальными провалившими указания равнодушного офицера, собрать вещи и отправиться домой. Впрочем, и этой роскоши мне не дают. Спустя десять минут слышу звук шагов, слабо чувствую приближение чьей-то ауры. Распознать её мне не удаётся, я слишком эмоционален сейчас. Да и не хочу я знать, кто движется определённо ко мне. — Этелберт, — сухой голос одного из офицеров, что проводил уроки трансформации, всё же отрывает меня от земли.        Не люблю полного своего имени, но удерживаю желание поморщиться. Мама говорит, что это подобающее семье имя. Не я его выбирал, но жить с ним именно мне до конца дней. Встаю, но не так быстро, чем заслуживаю искру презрения в глазах пришедшего. Чего мне терять? Завтра меня здесь уже не будет. Офицер выждал того момента, когда я всё же выпрямлюсь и приму хотя бы подобие стойки смирно, потом сказал: — Вас вызывал к себе капитан Уолтон. Пройдите к нему.        По тону чувствую, что мой уже бывший учитель хочет меня отчитать и отругать за неподобающее курсанту поведение. Но мне всё равно. Разговор с дядей не сулит ничего хорошего, и я понятия не имею, что там меня ждёт.        Заставляю себя идти по коридорам в указанном направлении. То тут, то там видны мои сокурсники. По большей части счастливые, и поэтому я стараюсь на них не смотреть. Им должны дать неделю каникул, а потом для них начнётся распределение на обучение в другие отряды или же усиленная работа в этом. Они находятся уже в другой жизни — я же остался в прежней, как ни старался. Нахожу это несправедливым и обидным. Глупо? Да. По-детски? Да. Ничего не могу поделать с этим чувством, только отодвинуть на второй план, пока ноги несут меня к кабинету Уолтона Вортикоса. Зной всё не спадает и держится с завидным упорством, я поправляю ворот рубашки, чтобы стало хоть немного легче дышать. Прохожу мимо вывешенных списков с результатами, чуть ускорив шаг. Не хочу их видеть, не хочу заметить свою фамилию на самом последнем листе. Возле двери в кабинет дяди с некоторым удивлением вижу своих сотоварищей по несчастью. По всей видимости, капитан уже поговорил с ними и отдал табельные документы на руки. Может, выписал кому рекомендацию. Собираюсь с духом, чтобы провести конструктивный разговор с начальством, о чём бы он ни пошёл. Поднимаю руку и трижды стучу. В ответ раздаётся знакомое: «Войдите». И пальцы неуверенно сжимают ручку и тянут дверь на себя, я захожу внутрь, не имея ни малейшего представления, чем для меня это обернётся.