Пятнадцатый отряд

      Из блаженной мягкости, окутывающей неги что-то настойчиво вырывало. Ну почему-у? Я же уже дня… три или пять как пытаюсь сладить с правильным созиданием огня. И общение, и… дела с сокурсниками. Устал. А ещё с офицерами… с офицерами… Чернота, слабость сгущались, связность и без того обрывочных мыслей начала уходить, уступая приятному покою. Начало казаться грёзами сна, хотя мне вроде ничего не снилось. Снова шевеление. Не то моё, не то чьё-то. Трясло? Но… странно. — Этел, вставай, — пробился сквозь эту вязкую пелену чей-то голос.       Далеко, однако сам факт, что со мной кто-то говорит, заставил всё же начать самостоятельно вырываться из сна и начать насколько возможно быстро соображать. Так, я сплю у себя. Ко мне может прийти зачем-то Реид, но… для чего? Что-то случилось? — Эте-ел, — вновь позвал терпеливый голос, однако не принадлежащий моему соседу. — Просыпайся.       Я разлепил веки с заметным усилием, по нему же предположив, что сейчас, вероятно либо ещё ночь, либо ну очень раннее утро. Что увиденное моментально подтвердило — темень. Такая неуютная, от которой хочется спрятаться под тёплым одеялом. Её невероятно слабо разгонял огонёк, скорее обозначаясь, чем действительно освещая. Я чуть повернул голову и увидел подсвечник, поставленный у двери на пол. Не слишком безопасно, ведь всё здесь из дерева. Тем не менее это осело где-то на краю мыслей, и я перевёл взгляд в поисках человека, разбудившего меня. В изножье кровати стояла фигура, рослая, большая.       Несколько секунд я пытался опознать её, чувствуя подсознательную сдерживаемую тревогу, потом всё же до меня дошло, что это Малоун. С губ сорвался выдох, я расслабился, а тревога превратилась в любопытную настороженность. Что он здесь делает? Да ещё в такое время. Что-то, правда, случилось? Я раскрыл рот, чтобы спросить об этом, но меня опередили: — Вставай, Этел, — мужчина издал добродушный смешок, скрестил руки на груди, — когда старейшины зовут, ты не должен спать.       Старейшины? Зовут? Соображалось ещё туговато. Я облизнул губы, сглотнул вялый, застоявшийся привкус сна и кое-как сел. Кровать тихо скрипнула, а оделяло начало соскальзывать с нагретого тела, позволяя прохладе накинуться на кожу. Тут же пробежались покалывающие мурашки, озноб, и я, содрогнувшись, подтянул одеяло обратно. Так. Та-ак. Старе-ейшины. — Что-то случилось? — всё же задал самый подходящий под ситуацию вопрос, пытаясь проснуться окончательно. — Ничего особенного или того, — он прервался, чтобы подобрать слова, — что действительно могло бы вызывать беспокойство. Рутина, хоть для тебя и, в самом деле, новая. — Мне нужно собираться? — мой голос наполовину состоял из утверждения и уточнения. — Верно, нужно, — мужчина прошёл к свече.       Почудилось, что половицы под его ногами заметно прогибаются. Да и вообще как-то тесно с ним в комнате. Я обратил внимание, что сам он уже в походной одежде. Собран и готов к путешествию, а его сумка стоит в углу рядом с дверью. Немного печально, что я не проснулся, когда он зашёл ко мне. Не заметить такое, это да-а. Впрочем, особой бодрости в себе я не ощущал — значит, спал глубоко и крепко после дневных хлопот и нагрузок. Бросил взгляд в окно — вновь ничего не разглядел. Скосил глаза на тумбочку, где лежали часы — стрелки разглядеть в таком скудном освещении не удастся при всём желании. — Сколько я проспал? — я нахмурился и зевнул, одновременно прикидывая, что мне потребуется для задания. — Ну, спать ты отправился часа четыре назад, — офицер наклонился за подсвечником, начал поднимать к потолку, чтобы лучше осветить пространство. — А вот что ты делал это время и когда уснул на самом деле, я не ведаю.       Он говорил тихо, весело и беззаботно. Выходит, что мой сон длился не дольше трёх с половиной часов. М-да, надеюсь, что мы не сразу ввяжемся в активную миссию. Сонный ученик вряд ли представляет собой особую пользу. Я потряс головой, чувствуя, что почти пришёл в себя, и соскользнул к противоположному краю кровати, спиной к старшему по званию, который не собирался уходить. Одеваться мне так всяко будет спокойней. Да и как бы я оделся без света?       Сборы заняли минут десять: я не спешил, проверял по заученному списку, к тому же Малоун не подгонял. Судя по всему, никакой срочности не было, но тогда почему мы отправляемся именно сейчас? Я завязывал рюкзак, действуя больше по памяти, чем осознанно — голову теперь занимали другие мысли. Более связанные с насущными делами. В прошлый раз, когда я задавал вопросы Бити о них, ничего хорошего не вышло. Но мужчина другого толка. Можно попробовать узнать больше сейчас. В конце концов, вслепую идти куда-то мне не нравится, как и не иметь общего представления картины или же примерного плана действий на разные случаи. Да и, как показала практика, их действительно лучше иметь заранее, чем решать по ходу и тратить решающие секунды и силы. Моё выживание на мне и на тех, на кого могу положиться, а не на каких-то формальных правилах о действии отрядов. Я не хочу испытывать, работают ли остальные офицеры и старшие так, как Бити в ситуациях, выходящих из установок. И это нам с Реидом ещё повезло, что мы смогли достичь чего-то большего, чем связь ученик-офицер. Как люди, вместе попавшие в беду. Там уж не до выполнения целей задания — всё пошло наперекосяк. Я прикрыл глаза и направился к стулу, взял шарф и начал заматываться. — Я готов, — заявил я, стянул со спинки куртку, чтобы сразу надеть её, — а что за задание?       Я, памятуя ту самую злополучную миссию, говорил не настойчиво, чтобы старший мог спокойно ответить, как полагал нужным. А уж по ходу беседы постараюсь думать и задавать вопросы о реально важных моментах. — Которое положительно скажется на твоём табеле ученика Делрегайта, — добродушно усмехнулся Малоун, опустил свечу, так как надобность в более чётком свете отпала. — Ты правильно делаешь, что интересуешься. Ничего зазорного, даже наоборот, это выделяет способных учеников от простой массы. Но будь осторожнее, не у всех можно спрашивать всё подряд. На будущее: учись формулировать вопросы иначе. Хотя по Бити ты, вероятно, уже сам догадался об этом.       Теперь его лицо освещалось под другим углом, виделось более мрачным, серьёзным, несмотря на по-прежнему веющее от фигуры дружелюбие.       Хотя тут тоже всё логично — он солдат, видел всё на службе. И «всё это» от его отношения не меняется. Смогу ли я так же нормально жить со всем этим, как он? Или со мной всё же случится, как с Бити? Я встревоженно вздохнул. — Как она? — я продел руки в рукава, начал застёгиваться, поглядывая на мужчину. — Благодаря тебе и Реиду, куда лучше, чем раньше, — произнёс тот, поскрёб свободной рукой щёку, перешёл на шею, там где щетина, а улыбка как-то сникла. — Ей ещё предстоит нелёгкий путь. Раны-то не страшно, они заживут быстро. Сейчас она просто сама потеряна. — Мы с Реидом думали об этом всём и том, что нам рассказала Сель. О душах и о правильности. Может, нам вдвоём поговорить с ней о том, что она сделала для нас? — я стоял на прежнем месте и вглядывался в мужчину, не зная, как выразить то, что чувствовал в этом плане, что мы пытались с другом хоть как-то обсудить. — Ну, не обо всём в целом, а о том, что случилось с нами тремя. — Вы, правда, хотите? — насторожёно спросил Малоун, казалось, внутренне напрягся.       И в его тоне выскользнуло нечто располагающее, уверенное. Стало неуютно. Быть может, я сморозил какую-то глупость? Но что это меняет по сути? Я пока просто обсуждаю, а не иду к Бити и не тащу Реида. Я просто хочу разобраться хотя бы в этом, и офицер вроде меня не отгораживает, не отталкивает, а скорее… об этом будет говорить серьёзно? Как Сельвигг или даже больше. На душе заскребло тяжестью. Взрослой тяжестью знания, ответственности за себя и остальных, что так или иначе возникает по ходу жизни. И оно на разум и душу не влияло. — Мы можем хотя бы попытаться. Я не хочу просто закрывать глаза на такое, — я пожал плечами, проходя к кровати, руками начал ощупывать собранный рюкзак. — Это нелегко. И страшно. Но это часть жизни.       Я не знал, как найти более точные слова, да и существуют ли они. Озадаченно хмурился, нервно перебирал ткань пальцами, не забывая поглядывать на собеседника. Впрочем, тот, кажется, понял, что я подразумевал. Он кивнул, запрокинул голову к потолку и моментально загасил свечу пальцами. Мы остались в темноте.       Он прошёл в сторону, судя по звукам, взял свою сумку, направился к выходу в молчании. Я сделал глубокий вдох, чувствуя, что горло всё же немного сдавливает от этих неприятных ощущений. Но при этом пока что внутри всё оставалось уверенным в правильности, непоколебимым. Это лишь естественная реакция «внешней оболочки». Как слёзы, когда пропускаешь хороший удар по лицу во время спарринга. Скрипнула дверь, и я скинул с себя эти размышления, подхватил рюкзак и поспешил следом. Малоун ориентировался не хуже меня, поэтому мы без проблем быстро вышли на улицу, в зябкий холод. По тому, как закололо кожу лица, я определил, что шапку лучше натянуть сразу же. Пока я выуживал её из кармана, офицер оставил подсвечник у ступеней, спустился по ним, прошёл вперёд. Силуэт стал более явным: видимо, с неба всё же лился тусклый свет звёзд. Разговор казался мне незаконченным, но и эта пауза была какой-то подходящей. Если я всё правильно понял, конечно. Шапка на голове остановила явный отток необходимого и приятного тепла, и я, пряча ладони в карманах куртки, сошёл по лестнице. Действительно, ночной небосвод не затянуло сплошным пологом туч — имелись особо яркие островки далёких, подёргивающихся огоньков. Я огляделся — кроме нас двоих, никого. От этого прищурился, наморщил лоб. Странно. Остальные ещё выйдут? Тем временем мужчина повернулся ко мне прямо, смотря серьёзно и нетребовательно. — Если вы, правда, хотите, то это очень хорошо. Для вас же троих. Но, — он покачал головой, — тогда и я должен тебе рассказать кое-что перед этим, и потом уже после решишь для себя — хочешь ты или нет. Честность за честность. И это то, что я могу тебе передать как старший.       Я просто кивнул, выражая принятие и согласие. Звучит справедливо и подходяще не только в данном случае, а в целом.       Передо мной стоял проводник в другой, взрослый мир. И, как в случае с Сель, я был готов слушать человека, который распространял надёжность и правильность, который не ограничивал меня от чего-то такого, потому что я всё ещё ученик. Молодой, наивный и много чего не знавший. — Тогда, поначалу, — ровный голос офицера звучал как никогда строгим, открытым, — она хотела не просто сбежать. Хотела вас подставить под удар и сбежать. И не могла не думать об этом ни когда это только началось, ни когда это длилось, какое-то время точно. Хотя слово «думать» не совсем подходит. — Я понимаю, — устало откликнулся я, а внутри прибавилось тянущей тяжести. — Честно, я не удивлён. Всё тогда было так нервно. Она сказала тебе об этом? — Я её избранный. Я могу слышать её мысли и чувства, когда они слишком сильны и необузданны. Нравится это мне или нет, — он отчеканил эти слова, как самое простое и понятное правило, а потом плотно сжал губы, не собираясь говорить на тему избранности дальше, после паузы спросил: — Всё ещё хочешь поговорить с ней? — Да, — я невесело задумался, отвёл на несколько секунд глаза в сторону. — Конечно, не очень приятно, что меня и Реида могли так использовать. Но мы ещё можем с этим что-то сделать, как сделали тогда. Но уже после того, как мы вернёмся с этого задания.       Я улыбнулся, показывая, что всё в сущности нормально. Мне хотелось также поддержать и Малоуна. Тот хоть и не сказал, как ему даётся такое с его избранной, но было видно, что он переживает. Я вспомнил его лицо, когда мы вернулись с той миссии. Опустошённое, мёртвое. — Спасибо, — мужчина с искренней благодарностью кивнул, на лице прибавилось умиротворения, его рука легла мне на макушку. — Ты растёшь очень благородным воином, не глупым в этом стремлении. В доме старейшины Осиджеттэ говорят, что дерево, растущее прямо во время сильных ветров, не искривится и не треснет в самый сильный шторм.       Он потрепал меня по голове и направился в сторону ворот. Я же постоял какие-то секунды, прислушиваясь к душевному облегчению. Если бы только все могли так говорить. Честно. Проблем было бы куда меньше. А мне, действительно, не стоит забывать, что порой не все будут такими же. Надо с этой основой учиться общаться и по-другому.       Я втянул ночной, свежий воздух носом, заканчивая на этом эти рассуждения. Запах холода бодрил, прочищал голову и не только. Я пошёл за офицером, переключая мысли на другую тему. Нас по-прежнему только двое, и никто больше, кажется, не спешит к нам присоединяться. От горы, срубов, барака тишина. Ничто не двигалось во дворе отряда. Лишь в стороне над частоколом неразборчиво покачивались лысые ветви. Какая-то двойственная обстановка: пугает и в то же время укрывает потаённым покоем. — А остальные не идут? — спросил я, догоняя рослую фигуру. — И куда мы отправляемся? — Далеко. К южной границе Скечиара. И со мной идёшь только ты, — начал Малоун в привычной миролюбивой, не обременяющей манере. — Это задание не для учеников и второго курса, но оно исходит от старейшины Таллера. И у него есть конкретные требования к Сель насчёт натаскивания учеников. Один должен быть. Сель распорядилась взять тебя, потому что у тебя больше шансов справиться, чем у остальных. Так что, идём пока вдвоём.       Он остановился у ворот, начал вытаскивать засов. Я же усваивал новые сведения. Выбор очевидный и понятный. Я рад, что моих знакомых в такое задание не тащат.       Отмучаюсь за всех да и посмотрю на другой уровень дел, опробую навыки, узнаю, может, кое-что. Та-ак, снова Таллера. Что же это за дела у Орголиссо с ним? Я обернулся — тёмная громада горы молчала. Скорее всего, капитан передала приказ Джинно по мысленной связи, а тот уж пошёл и разбудил Малоуна. Жаль, что она ещё не здесь. Но зато мы скоро встретимся. Это меня несколько приободрило. Стук прислоняемой к забору балки. — Мы встретимся с Сель уже на месте? — уточнил я, чтобы сопоставить свои желания с обязательствами, к которым должен буду приступить, ориентироваться в очерёдности. — Сегодня? — Нет, — офицер открыл створку, сделал шаг в сторону, пропуская меня вперёд. — Завтра мы пересечёмся с ней в одном местечке, Аскидетолли, а оттуда втроём уж. Лишь денёк благодаря её переносу. Время есть, чтобы не спешить. — Понятно, значит, мы выдвигаемся заранее, — заключил я, выйдя за условную границу лагеря. — Именно, — тихо рассмеялся мужчина и вышел, закрыв за собой ворота.       В лесу мрак делался совсем уж плотным из-за деревьев. Даже без тяжёлых шапок листвы те всё равно очень сильно мешались слабому свету. Некстати вспомнился медведь, с коим мне и Реиду довелось достаточно близко познакомиться. Кто или что может бродить в ночных зарослях и пущах? Надеюсь, что сегодня я не узнаю этого. Хватит на пока что приключений с неожиданными встречами. Ещё спать хотелось. Не так сильно, чтобы зевать вовсю, но свою норму я однозначно недобрал. Надеюсь, что посплю завтра больше. — Теперь можешь просто идти со мной. Я хорошо тут ориентируюсь, — Малоун отвлёк меня, потрепав по плечу, — и выведу нас на дорогу. Там будет идти легче. У тебя ещё есть вопросы? — Есть, но лучше задам их позже, — я кивнул, поправил рюкзак и быстро нырнул руками обратно в карманы. — Тогда идём, — офицер двинулся вперёд.       Достаточно быстро и плавно, чтобы через несколько секунд начать сливаться с тенями. Полагаться на зрение несколько неразумно, поэтому я, как на тренировках у озера, закрыл глаза и зашагал следом. Тишина оказалась не оглушительной — на самом деле лес был полон всяких звуков, пускай и не таких как днём. Я старался ориентироваться на свою ауру, на колебания воздуха и шумы. Отделить одно от другого, лучше слить своё присутствие с окружением и не потерять при этом провожатого.