Стардаст

      — Триста двадцать пять лет назад, с великой мечтой о будущем, часть человечества покинула Землю. Его новым пристанищем стал космос, который враждебен ко всем своим обитателям, но именно это заставило людей со всего мира объединиться перед лицом опасности. В космосе нет предрассудков, неравенства, дискриминации и национальных конфликтов. Единая Нация Колоний стала тем местом, где человечество могло создать свою историю заново, без повторения горьких ошибок прошлого и разжигания огня войны. Многие отдали жизни за то, чтобы сделать космос символом прогресса и надежды, но… этого оказалось недостаточно. Невосполнимая утрата, трагедия, что не должна была случиться в то время, в которое мы с вами живём. Не такое общество наши предки хотели создать, и не такое общество мы хотим передать нашим потомкам. Человечество сталкивалось с трудностями на протяжении всей своей истории, и именно опыт прошлого, а также вера в общую цель должны лечь в основу того, что мы оставим следующим поколениям. Если мы хотим перемен в будущем, то нужно стать этими переменами в настоящем. Сейчас как никогда важно осознать, что жители Единой Нации Колоний и жители планеты Земля — это один народ, и что только вместе мы сможем сделать столь необходимый шаг вперёд. Наш с вами мир далёк от совершенства, и вряд ли когда-либо приблизится к нему, но мы обязаны приложить все усилия для того, чтобы сделать его как можно более достойным местом для каждого.       Мион внимательно слушала Эманда, подмечая про себя, что тот снова не подготовил речь. Многие политики не поддерживали настолько свободную форму публичных выступлений, но более молодому поколению это нравилось. Если человеку было что сказать, то и заранее заготовленный текст ему ни к чему, верно? Было в этом что-то бунтарское, чего совсем не хватало их закостенелому обществу.       Кален медленно отпивала игристое вино из бокала, то и дело поглядывая на большую проекцию, где и был изображён сам Андэс. Всё это происходило двумя этажами выше, но Мион предпочла остаться здесь, в главном зале. Здешний интерьер полностью состоял из оттенков чёрного и золотого, классический дуэт, призванный подчеркнуть престижность этого места, а вычурные люстры лишь добавляли особый шарм, создавая мягкое и приглушённое освещение. Ещё одним слабым источником света являлись голограммы, что ненавязчиво расположились в разных углах зала и уходили под самый потолок. Они представляли собой высокие столбы, вдоль которых неспешно проплывали имена всех погибших в теракте, сменяя друг друга. Скромная инициатива Западного министерства культуры, которая нашла отклик во всей Единой Нации, так что вскоре подобные монументы появятся практически на всех колониях.       Но несмотря на лёгкую тоску, что витала в воздухе, Кален не собиралась скучать, поэтому решила заняться своим любимейшим делом: оценивать наряды всех присутствующих гостей, чтобы в очередной раз потешить самолюбие. Являясь одним из самых именитых кутюрье Единой Нации, свои услуги Мион предоставляла, как минимум, половине этого зала, отчего и попадать на мероприятия подобного уровня ей не составляло никакого труда.       На свой сегодняшний образ Кален потратила баснословное количество усилий и уже успела выслушать приличное количество комплиментов, а ведь это было только начало вечера. Платье переливалось всей палитрой карминовых оттенков, высокий разрез от бедра и открытая спина выгодно подчёркивали стройную фигуру и изящную талию, а изысканное колье на шее, несколько браслетов на плечах и витиеватые золотистые узоры на всех открытых участках кожи лишь дополняли образ. Одна часть окрашенных в тон к платью волос обвивали золотые рога на голове, тогда как другая была уложена пышными волнами, что частично скрывали глубокое декольте, которое, несомненно, привлекало больше всего внимания. Вызывающе, но по-другому Мион не умела.       Ловить на себе восхищённые и голодные взгляды мужчин, в особенности женатых, было по-особенному приятно. Кален нравилась собственная свобода и независимость, поэтому связывать себя узами брака она не торопилась, как и опускать свой статус до очередной любовницы обеспеченного политика или бизнесмена. И уж тем более Мион не хотела, чтобы её личная жизнь становилась достоянием общественности, так что предпочитала короткие незамысловатые интрижки, что не продлятся больше суток, в которые можно было окунуться с головой, а на утро даже не вспомнить, с кем провёл ночь.       Обычно Кален хватало нескольких минут для того, чтобы выцепить будущего любовника или любовницу в толпе, но сегодняшний вечер совсем не навивал романтики, а без неё ей было неинтересно, поэтому она продолжала развлекать себя лёгкими алкогольными напитками, пристроившись у одного из множества небольших круглых столиков в отдалённом углу зала.       — Если продолжишь из раза в раз всех затмевать, то тебя просто перестанут приглашать.       — Я должна быть польщена тем, что ты снизошёл до меня? — фыркнула Мион, обводя новоявленного собеседника беглым изучающим взглядом. Он никогда не любил пиджаки, отдавал предпочтение скорее классическим жилетам, так что не изменил своей привычке и в этот раз. Тёмная матовая ткань украшала его костюм и перчатки, переливаясь бледным оттенком маренго на свету. Белоснежная рубашка, чёрные подвязки для рукавов и дизайнерский платок на шее. Хотела бы Кален сказать, что узнала «почерк» своих коллег по тяжёлому люксу, но у этого человека с чувством стиля всегда всё было в полном порядке. — Сукин сын, хоть бы на день состарился.       — Я тоже очень рад тебя видеть, — с поразительной искренностью ответил Рихтер, взяв со столика бокал с портвейном и откинув за спину прядь своих длинных распущенных волос цвета пепельного каштана.       В высшем обществе даже запрещённую генную терапию можно было достать без каких-либо проблем и последствий, но это считалось дурным тоном. Наноботы и так значительно замедляли старение где-то после тридцати пяти, а уж всё остальное зависело исключительно от качества жизни и наследственности. Мало кому хотелось терять молодость и красоту, но рано или поздно возраст всё равно брал своё. Однако Вольфа эти правила игры, по-видимому, совсем не устраивали, и явно ни его одного. Мион начала подозревать Иолана уже давно, поскольку тот в свои сорок не выглядел даже на тридцать, но Рихтер на этом поприще умудрился превзойти сам себя. В последний раз так близко друг к другу они стояли четверть века назад, но с того момента Вольф не изменился ни на йоту, и только взгляд глубоких серо-голубых глаз выдавал опыт прожитых лет. Таких впечатляющих и продолжительных результатов Кален не видела ещё никогда, так что вероятность того, что речь и впрямь шла об обычной генотерапии, всё больше стремилась к нулю.       — Разве ты не должен быть наверху? — спросила Мион, снова переведя внимание на проекцию, где продолжали один за другим выступать политики и общественные деятели. Всё это время Кален прислушивалась краем уха, но дальше воспоминаний о президенте так ничего и не зашло, зато сразу были видны приоритеты большинства собравшихся здесь.       — Сошлись на том, что я закрою сегодняшний вечер. Тем более мы собрались по такому трагичному поводу, сама понимаешь, нужно ещё раз обдумать правильные слова.       — Неужто проснулись совесть и сострадание? — Мион иронично прыснула и начала неспешно проверять свой маникюр и золотую цепочку, что соединяла украшения на четырёх ногтях между собой.       — Ну зачем же так. Меня это затронуло не меньше, чем вас.       Забавно было слышать это от того, кто приложил руку к убийству президента. Хотя и Кален должна была признать, что слишком поторопилась, обвинив Рихтера в причастности к теракту. Просто ей было сложно поверить в то, что где-то во Вселенной нашёлся ещё больший подлец.       — Не делай вид, будто в этом нет твоей вины. Они идут по твою душу, но я не понимаю, почему расплачиваться должны другие.       Вольфу принадлежало подавляющее большинство погранично-таможенных станций, через которые проходили абсолютно все корабли и шаттлы, как со стороны Земли, так и колоний. Он практически монополизировал эту отрасль, из года в год ужесточая требования, что только сильнее усложняло торговлю для землян, которые были вынуждены отдавать последнее за жалкие единицы валюты, чтобы хоть как-то выжить. И вроде как Мион понимала, для чего Рихтер это делал, но искать ему оправдания она отказывалась.       Для многих в Единой Нации являлось загадкой, почему президент Димьян позволял это, и по какой причине станции до сих пор не перешли во владение правительства, а оставались собственностью частной компании «Локус Солус». Долгое время ходили слухи о сговоре, согласно которому Вольф решал проблему с беженцами, пытавшимися пробраться в колонии, а взамен имел право устанавливать собственные правила и расценки. Но если этот своеобразный «союз» был выгоден для Рихтера, то зачем тогда избавляться от президента? Планировал подкупить следующего? Или собирался сам сесть на его место? Кален никогда не понимала, что у него на уме.       — Я закрываю глаза на многие вещи, на которые не следовало бы, поэтому не нужно делать из меня злодея, я просто не лицемер, — с лёгкой полуулыбкой на лице пояснил Вольф, нарочито медленно растягивая каждое слово. Мион вроде бы и хотела начать злиться, но этот обволакивающий запах будто бы вмиг её успокоил, навивая воспоминания.       — Президент лично одобрил создание этой спецслужбы, верно? Что это был за цирк?       — Я бы не назвал это «цирком». Скорее… обмен опытом, если тебе так больше нравится. Вы ведь мне совсем ничего не оставили, выкручиваюсь как могу, — Рихтер произнёс это крайне воодушевлённо, пусть и тон его голоса резко сменился на более задумчивый. — Но заменить вас четверых и вправду весьма трудно.       Кален непроизвольно сжала в руке свой клатч и быстро пригубила бокал, чтобы не потерять лицо. Ей было нечего ответить, хоть и что-то внутри всё же дрогнуло. Она перевела взгляд на Вольфа, который уже был полностью поглощён тем, что происходило в центре зале. Мион лишь бесшумно выдохнула, стоило ей увидеть там Сарису. Та была вовлечена в беседу с председателем Верховного суда Единой Нации и первым помощником лидера Северного Кластера, без остановки что-то щебетала и задорно смеялась.       — Она действительно такая дурочка или притворяется? — этот вопрос даже не был риторическим, ведь при каждой их личной встрече Кален пыталась всячески её подловить, поскольку использовать на Сарисе способности было бы слишком рискованно. Она умела держать язык за зубами, но на этом, по-видимому, всё и заканчивалось. Очередная красивая пустышка. Только вот... зачем она Рихтеру? Если верить Флэзо, в число «одарённых» она не входила, да и в биографии ничего выдающегося не было. Обычная девушка из богатенькой семьи. Ни способностей, ни полезных связей. Вольф никогда не держал рядом с собой бесполезных людей, а это означало, что тут явно было что-то не так.       — Нет ничего искреннее любви к жизни.       — Как же хорошо не врать, да?       — Моё дело сказать правду, а не заставлять верить в неё.       — Соблазнился на молодую и звонкую на старости лет? — Мион поджала губу и ещё раз оглядела короткое изумрудное платье с пышной юбкой, что продолжало мелькать по залу. Кален потратила на его создание много времени, и вряд ли кто-то мог преподнести его лучше Сарисы. Внешних данных ей точно было не занимать, чего только стоили длинные и стройные ноги, на которых даже самые безвкусные лоферы смотрелись бы великолепно. Сама Мион уже не могла похвастаться подобным, поскольку ей пришлось заменить обе свои ноги на импланты. И пусть со стороны всё выглядело также идеально и без малейшего намёка на швы, но внутри это по-прежнему не давало ей покоя. Тем более сейчас, когда виновник этого стоял рядом. — Ты ведь ей в дедушки годишься, совсем не стыдно?       — Мне правда жаль, что так вышло.       — При чём тут это? — возмутилась Кален, резко встрепенувшись на месте. Рихтер же прекрасно знал, что это заденет её за живое, но всё равно решил таким способом уйти от ответа. Нотки раскаяния в чужом голосе звучали вполне отчётливо, но в подобных «псевдо-извинениях», и уж тем более в жалости, Мион не нуждалась. Вспоминать о случившемся не хотелось, но Кален вынесла из этого ценный урок на всю оставшуюся жизнь. Больше подобных ошибок она не совершит. — Если не выглядишь на свой возраст, то хотя бы веди себя соответствующе.       — Не думал, что доживу до того дня, когда буду выслушивать от тебя нравоучения, — Вольф лишь усмехнулся, но довольно быстро переключился на Эманда, который уже неторопливо подходил к ним. — Как всегда, отличная речь. Едва ли кто-то поддержит тебя в твоём псевдопацифизме, но выбор слов интересный, мне понравилось.       — Уже как минимум шестеро хотят с тобой переговорить. Будь добр, займись своей работой, — в безразлично-отстранённой манере ответил Андэс, остановившись рядом. Брать со столика он ничего не стал, да и вряд ли задержится тут надолго, но в его присутствии Мион было куда спокойнее.       — Позвольте заметить, я со своей работой справляюсь неплохо, пока что, — как бы между делом подметил Рихтер, явно на что-то намекнув. — Но давайте честно, сейчас не самое подходящее время для вражды. У нас есть проблемы посерьёзнее.       — То есть союзники тебе всё же нужны? — не сдержала сарказма Кален. Да, они до сих пор не знали точно, с кем именно имели дело. И если они недооценят противника, то могут дорого за это поплатиться. Но и слепо доверять всем те, кто был с ними по одну сторону баррикад, не стоило. Чревато последствиями.       — Ох, нет, вы не так меня поняли. Не я буду нуждаться в вас, а вы будете нуждаться во мне, поэтому я и предлагаю перемирие заранее. И, на вашем месте, я бы не стал проворачивать что-либо за моей спиной.       — Хочешь, чтобы мы молча закрыли на всё глаза?       — Когда так страстно ненавидят, это значит, что ненавидят что-то в себе самих, — монотонно протянул Вольф, сменив умиротворённое выражение лица на бесстрастное равнодушие. — Вы пытались найти что-то, что наполнит ваши жизни смыслом. Вам нужна была цель — я вам её дал. Разве не поэтому вы четверо стали теми, кем являетесь сейчас?       — Не говори так, будто знаешь нас, — почти что перебила его Мион, но Рихтер предусмотрительно сделал вид, что не услышал её.       — Обдумайте моё предложение, — лишь добавил Вольф, вновь отпив из бокала. Кален мельком глянула на Эманда, который молчал всё это время, но спокойствие в его тёмных глазах говорило само за себя. Отвечать сейчас не было смысла, да это и не требовалось, поскольку Вольф тут же начал пристально оглядывать зал. — Я, кстати, тоже видел кое-кого, кто хотел поговорить с тобой с глазу на глаз… а вот и она. Ну что же, не буду вам мешать, Андэс, Кален.       Рихтер поочерёдно одарил слабым кивком каждого и, покинув их скромную компанию, скрылся в толпе гостей. Их взгляды пересеклись на долю секунды, но для Мион этого было достаточно. Рихтер ни капли не изменился, так что её способности всё ещё были бесполезны против него. Одно время она была твёрдо уверена в том, что единственным препятствием для них были импланты, ведь пробраться человеку в голову через искусственные глаза не представлялось возможным. Но в один момент в жизни Кален стали появляться люди, которые не поддавались её влиянию. Непробиваемые, как она сама привыкла их называть. Вольф и Андэс были одними из них и, наверное, именно поэтому вызывали столь пёструю палитру эмоций, что каждый раз начинала неистово бушевать где-то внутри. Ненависть и раздражение, граничащие с восхищением и благоговением в самых разных пропорциях. Невыносимо, честное слово.       — Как ты его терпишь?       — А кто сказал, что я его терплю? — Эманд передразнил тон Рихтера с напускной проникновенностью, после чего устало вздохнул, убрав руки в карманы брюк. — Фонит без остановки, прям как ты.       — Тебе сколько лет, — недовольно прошипела Мион, несильно ударив Андэса клатчем. Но моментально натянув дежурную улыбку, она опустошила бокал и поставила его на поднос симпатичного официанта, проходившего мимо. — Правда бросил?       — Не дождёшься, — тихо ответил Эманд, после чего повернулся к очередной гостье и поприветствовал её кивком. — Первый заместитель Нэза.       — И вам доброго вечера, — вежливо поздоровалась Захария, переведя на Кален заинтересованный взгляд, при этом словно умышленно избежав зрительного контакта.       Мион всегда находила эту молодую женщину крайне загадочной. Статная, сдержанная, но в то же время не сказать чтобы скупая на эмоции. Дослужиться до первого заместителя министра безопасности Единой Нации в таком возрасте не было чем-то из ряда вон выходящим, только вот она не казалась тем человеком, который бы подходил на эту должность. Однако преподнести себя она определённо умела. Короткая причёска из завитых белоснежных волос и такая же белоснежная помада на губах сильно контрастировали на фоне тёмной кожи, как и белая гвардейская форма для официальных мероприятий, состоящая из длинного двубортного мундира, брюк, перчаток и высоких сапог. Кален была знакома с дизайнером новой формы гвардии лично и видела все наработки, но такого фасона она припомнить не могла.       — Невообразимо печально собираться по такому поводу, но, в противном случае, у меня бы не получилось встретиться с вами лично, мистер Андэс, — незамедлительно продолжила Нэза и тут же напрямую обратилась к Мион. — Украду его у вас?       — Ох, конечно, забирайте, не нужен, — игриво отмахнулась Кален, поправив воротник расстёгнутой рубашки Андэса. — Но у него есть ребёнок, если что, имейте это в виду.       Прижав к себе клатч, Мион подхватила со столика два бокала полусухого и направилась на балкон, куда ранее ушла Таша. Там же Кален её и нашла. Фантар стояла, облокотившись на ограждение, и безучастно смотрела куда-то вдаль. Как показывала практика, красочность столичных колоний Центрального Кластера поражала только первые раз десять, а дальше все эти бесконечные высотки и кучи ярких реклам и проспектов между ними сливались в одну большую неоновую массу, вызывающую разве что мигрень. Для сегодняшнего мероприятия было выбрано одно из самых высоких зданий в этой колонии, фешенебельный отель, в котором, вероятнее всего, и остановилось большинство гостей этого вечера. Однако тёмная внутренняя отделка упорно давила своей тяжестью, поэтому Мион и почувствовала необходимость всё-таки выйти наружу и вдохнуть свежего воздуха.       — Стоишь тут одна, скучаешь.       Кален подошла к широкому ограждению и поставила на него бокал, пододвинув его к Таша и не забыв пригубить собственный. Фантар же лишь медленно выпрямилась, бросив в ответ настороженный взгляд, будто бы и не хотела, чтобы кто-то отвлекал её от столь «важного» занятия, как созерцание ночной колонии.       — Ты же знаешь, что мне нельзя.       — Тогда сделай вид! Я не хочу пить одна, как алкоголичка какая-то.       — Что он тебе сказал?       — Так очевидно, да? — тут же поинтересовалась Мион, нервно усмехнувшись. Ей хотелось одним махом выложить всё, что накопилось за эти годы, но Таша охотнее скинет её прямо с этого балкона, чем станет выслушивать. Подругами они никогда не были, так что не стоило и начинать пытаться. Поэтому, поправив рога на голове, Кален стала мысленно считать до двенадцати. Курить хотелось жутко, но она пообещала самой себе продержаться хотя бы до конца этого вечера. — Много чего сказал, но обсудим всё потом, не хочу сейчас об этом. Больше беспокоит первый заместитель, она мне не нравится.       — Есть причина? — Фантар неохотно взяла в руки бокал и с ощутимой неприязнью оглядела его содержимое.       — Не знаю, просто… она не смотрит мне в глаза, — прошептала Мион, мимолётно оглядев Ташу. Кален стоило неимоверных усилий уговорить её надеть этот брючный костюм, чтобы прикрыть переливающуюся татуировку дракона. Все и так прекрасно знали, кто такая Фантар и что она из себя представляет, так что не следовало лишний раз это ещё и демонстрировать. Однако надевать перчатки Таша не стала, поэтому точно такой же красно-золотой дракон на ногтях всё равно привлекал нежелательное внимание. Хотя сам факт того, что под этими ногтями были скрыты лезвия, и по сей день вызывал у Мион неприятный холодок в области спины. Всю жизнь прожить с этим безвкусием на руках, ужас!       Но, признаться честно, Кален находила внешность Фантар довольно эстетичной и по-своему уникальной, пусть и не вписывающейся в классические стандарты красоты. Несмотря на чётко прослеживающиеся индийские корни, Таша имела поразительно насыщенный оттенок светлых волос, голубые глаза и высокий рост. И даже белёсые полосы шрамов на смуглой коже её не уродовали, скорее наоборот, идеально ей соответствовали. У Мион в голове было столько идей касательно того, как можно было бы выгодно это всё подчеркнуть, сделав при этом акцент на подтянутой фигуре и внушительном бюсте, но Фантар очень хорошо умела без лишних слов ставить на место. Естественно, ни о каких юбках и каблуках речи и подавно не шло. Кален вообще никогда не видела Ташу в них, словно некое табу, которое нельзя было нарушать и под страхом смерти. Это же касалось и косметики, поскольку Мион совсем не устраивала эта переливающуюся подводка вокруг глаз Фантар. Не то чтобы Кален была против перманентного макияжа и маникюра, но мафии в таком случае следовало нанимать «стилистов» получше. Раз уж взялись, то и делать нужно на совесть.       Хотя толку от этих усилий всё равно бы не было, ведь даже этот брючный костюм Таша умудрилась исковеркать ботфортами и подвёрнутыми рукавами. Но Мион пришлось бороться с неистовым желанием что-нибудь поправить и привести всё в надлежащий вид, ведь лишиться вместе с ногами ещё и рук ей не хотелось.       — Волнуешься за них?       — Они справятся, — невозмутимо произнесла Фантар, поставив бокал обратно на ограждение и отодвинув его от себя.       Кален до последнего не хотела признавать, но она всё же успела привязаться к детишкам. И Таша тоже, особенно к Ноябрю, которого она усыновила года так три назад. Своими они не обзавелись, так что не было ничего удивительного в том, что они так переживали за подопечных, с которыми столь несправедливо обошлась судьба.       — Конечно, справятся, куда денутся, — Мион лишь отшутилась и повернулась обратно в сторону зала. — Тебе Иолан на глаза не попадался? Я ещё не действовала ему на нервы сегодня. Хотелось бы исправить это досадное упущение.       — В последний раз я видела его рядом с Ив Торрес.       — А конкретнее? Хотя нет, не говори, я сама найду. Её парфюм я учую с другого края галактики, — ехидно подметила Кален, допив вино до конца. — Быть единственной женщиной среди лидеров кластеров и одеваться вот так, уму непостижимо!

***

      — Здесь наш разговор никто не услышит. На сегодняшнем вечере камер и датчиков в целом не предусмотрено — особое распоряжение парламента, — пояснила Захария, стоило массивной двери закрыться, а проекции с красным замком загореться на ней следом. — Но я понимаю ваши опасения, так что вы вольны отвечать так, как посчитаете нужным.       Нэза убрала руки за спину и направилась к ближайшему треугольному окну, с десяток которых образовывали собой огромную симметричную мозаику на стене. Под прозрачным стеклянным полом журчала окрашенная в чёрный цвет вода, что стекалась к фонтану, возвышающемуся в центре. Бывать в этом кабинете Эманду уже доводилось, поэтому он с радостью бы не возвращался сюда хотя бы сегодня, ведь чем чаще он посещал подобные пафосные местечки, тем сильнее убеждался в том, что многим дизайнерам доставляло неимоверное удовольствие сам факт впихивания чего-то невпихуемого в небольшое, казалось бы, помещение. Больше всего вопросов было к дереву, что своими раскидистыми ветвями упиралось в самый потолок. Компенсировать можно, но не настолько же в открытую.       — До сих пор не могу поверить, что столь ужасная трагедия произошла в моём родном кластере, — тем временем продолжила Захария, едва слышно выдохнув и выдержав короткую паузу. — Я бы не хотела затрагивать эту тему сегодня, но и свои обязанности я игнорировать не могу, надеюсь, вы понимаете.       — Я слежу за ходом расследования лично, насколько мне позволяет время. Мы делаем всё возможное.       — Кому-то очень сильно не нравится мысль о том, что вы можете занять пост президента, не находите? — юлить Нэза не любила, но Андэс не был удивлён, поскольку уже успел подметить эту черту в ней. Прямолинейность в людях Эманд ценил намного больше, чем тактичность.       — У меня нет полной уверенности в том, что здесь есть прямая связь. Это было бы слишком небрежно и недальновидно для людей нашего круга.       — Хотите сказать, что у вас есть более правдоподобная версия? — с минуту Захария смотрела в окно, после чего неторопливо подошла к столу, жестом предлагая сесть за него. Андэс не планировал затягивать этот разговор, поэтому молча отказался, так и оставшись неподалёку от двери. Скрестив руки на груди, Эманд оглядел высокий голографический столб, вдоль которого медленно проплывали имена. Этот благотворительный вечер выпал на дату основания первой жилой колонии в Западном Кластере, так что Андэсу было вдвойне паршиво от осознания того, что сегодня он находился не в том месте, где ему следовало бы, и произнёс явно не ту речь, которую бы ему хотелось. Но дерьмо, как известно, случается.       — Пока что всё указывает на террористический акт со стороны земной группировки, но вы определённо располагаете большей информацией по этому вопросу, чем я.       — Обвинение Земли в терроризме — это очень серьёзно, мистер Андэс, — Нэза уклончиво ушла от ответа и, загадочно улыбнувшись, плавно опустилась в кресло, положив ногу на ногу. — Если террористы могут заполучить доступ к системам безопасности любой колонии, то всей Единой Нации нужно начинать беспокоиться, разве нет? Думаете, Единое министерство безопасности никак бы на это не отреагировало? Ставите под вопрос нашу компетентность?       — Массовая истерия и преждевременная паника совсем ни к чему. Парламент считает также, верно? — безучастно поинтересовался Эманд, мельком глянув на Захарию, чтобы проследить за её реакцией.       На самом деле, это было довольно очевидно. Намного выгоднее обставить всё как единичный несчастный случай, пока группировка, стоящая за этим, не дала о себе знать. Только вот убийство президента совсем не вписывалось в эту картину. СМИ со всех кластеров уже успели связать эти два события между собой, тогда как парламент сильно затягивал с коммюнике касательно этой ситуации. Подумать только, колонисты настолько не привыкли к агрессии, что первый же выпад заставил их растеряться, а ведь это было лишь начало. Самым правильным решением сейчас было бы действительно обвинить во всём террористов и сосредоточиться на этой проблеме, а не копаться в заведомо гиблом деле. В таком случае Вольф выйдет сухим из воды, но пока что он являлся наименьшей из проблем.       — Вы, как всегда, правы, — неоднозначно кивнула Нэза. — Но тогда позвольте поинтересоваться. Какая компания обслуживала системы безопасности этих двух колоний?       — Не нужно задавать мне вопросы, ответы на которые вы уже знаете. Корпорация «Флэзо» активно сотрудничает с нами и подозревать их не в чем.       Компания Иолана всегда отличалась высокими расценками за свои услуги, но в то же время это было гарантией качества, ведь специалиста по кибернетике и программированию лучше, чем Флэзо, было просто не найти во всей Вселенной. Но Андэс прекрасно понимал, к чему клонит Захария. Правительство не привыкло уступать в чём-либо частникам, так что это было бы неплохой возможностью «отыграться», но принимать в этом участие Эманд не станет, поскольку выбор стороны был для него очевиден.       — Хотелось бы верить, но боюсь, что если Западное министерство безопасности не предоставит ничего в ближайшие дни, то дело перейдёт под наш контроль. Я искренне поддерживаю идею о том, что лидер должен самостоятельно разбираться с проблемами в своём кластере, но если приказ будет отдан парламентом, то я ничего не смогу сделать.       — Я вас услышал, — холодно ответил Андэс, с трудом сдержавшись от того, чтобы не закатить глаза. Передавать дело Единому министерству безопасности — последнее, чего бы ему хотелось, однако время играло против них.       — Но если у вас возникнут трудности, то можете передать дело в любой момент. Расследовать по горячим следам намного проще, согласитесь.       — Несомненно, но разве все ваши силы сейчас не должны быть направлены на убийство президента?       — Пока что этим занимается спецслужба элитных гвардейцев, которую президент Димьян сформировал лично. Если у них не будет намечаться прогресса, то в дело вмешаемся мы, опять-таки по приказу парламента. Но хочу, чтобы вы знали, я ставлю в приоритет количество, а не качество. Гибель миллионов людей не должна быть отодвинута на второй план, мистер Андэс.       — Я сделаю всё от меня зависящее, но полномочий у лидера кластера не так много, как вам кажется.       — Любопытно, — Нэза будто бы хотела рассмеяться, но вместо этого ненавязчиво поправила несколько завитых локонов своих белых волос. — Как думаете, ваше имя есть в списке преемников?       — Очень в этом сомневаюсь. Особенно учитывая, насколько сильно мои взгляды расходятся с идеологией президента.       — Я понимаю, что вы пытаетесь сказать, но позвольте мне не согласиться. Президент Димьян был далеко не глупым человеком, он прекрасно понимал нынешнюю ситуацию, но не мог же он публично признать провальной идеологию, что лежит в основе всех законов, которых люди придерживались две сотни лет. Так что и своё место он уступит тому, кто сможет кардинально всё изменить, — Захария встала с кресла и подошла вплотную к Эманду, подняв на него свои выразительные карие глаза. — Никогда не поверю, что вы не думали об этом в таком ключе.       — Думал, и весьма много, — с неохотой признался Андэс и, слегка усмехнувшись, пожал плечами. — Но это большая ответственность, а я не уверен в том, что справлюсь с ней.       По-видимому, Нэза ожидала совсем другого ответа, оттого и слегка опешила. Понимающе кивнув, она развернулась и стала прогуливаться по кабинету, решив взять ещё одну небольшую паузу. Иногда бывало полезно осадить здешнюю публику, а то власть имела неприятное свойство ударять им в голову. Скоро должен был начаться благотворительный аукцион, так что этот разговор следовало бы подвести к заключительной части. Однако Эманд не станет говорить этого вслух, а терпеливо дождётся момента, когда Захария сама озвучит настоящую цель этой личной встречи.       — С самого детства, в каком бы кластере я не оказалась, все относились ко мне с пренебрежением. Я буквально читала это в чужих глазах. Хотя зачем мне это рассказывать, вы же сами всё знаете. «Западный Кластер — кучка необразованных бедняков и бездельников». Но с течением времени взгляд окружающих начал меняться, и в один момент он перестал быть прежним. Теперь людям не стыдно говорить, откуда они родом, и у них наконец появилась уверенность в завтрашнем дне. Никто не мог сделать этого две с половиной сотни лет, а у вас получилось меньше чем за двадцать. Вы осознаёте, настолько это невероятно?       — Я просто делаю свою работу.       — И делаете её блестяще. Вам было всего двадцать шесть, когда президент назначил вас лидером кластера, так что вы уже занесли своё имя в историю. И мне бы не хотелось, чтобы этот инцидент поставил на всём крест, — Нэза остановилась в нескольких метрах от фонтана, чтобы капли чёрной воды не попали на её белоснежную гвардейскую форму. Довольно символично, если задуматься. — Вы вправе мне не доверять, но я на вашей стороне. И независимо от того, станете вы президентом или нет, я хочу, чтобы вы знали, что в Едином министерстве безопасности у вас есть союзник.       — И что же скажет на это сам министр Единой безопасности?       — В настоящий момент он стоит прямо перед вами. Сейчас не самое подходящее время объявлять об этом публично, сами понимаете, но мистер Гао отстранён от должности по состоянию здоровья, — голос Захарии вполне ожидаемо приобрёл строгость. — Возможно, вы допустили мысль о том, что я ещё слишком молода и неопытна. Но спешу вас заверить, что я ни в коем разе не потерплю неподчинения и неуважения как по отношению к себе, так и к своим приказам. В этом можете не сомневаться.       — Я так понимаю, что мы перешли к сути разговора? — решил всё-таки уточнить Андэс, на всякий случай, параллельно продолжая обдумывать всё услышанное. Эта новость также не стала для него открытием. О тяжёлом состоянии министра Единой безопасности уже давно ходили разные слухи. Грустно было осознавать, что, даже в нынешнюю эпоху, не все болезни поддавались лечению. Особенно те, что были выведены искусственно.       — Наше с вами видение будущего Единой Нации сильно отличается от видения большинства, но я твёрдо уверена в том, что именно такие люди, как мы, должны стоять у власти. Так что… если появятся какие-нибудь новости по делу, то не стесняйтесь ими поделиться, потому что, возможно, я захочу сделать то же самое в ответ, — Нэза поспешно сменила тон на более мягкий. — Подумайте над этим.       — Непременно, — заверил её Эманд, выбрав наиболее нейтральную интонацию. Сговорились, что ли. Разговор, казалось бы, подошёл к своему логическому завершению, только вот оставалась ещё одна вещь, которая крайне интересовала Андэса. — Можно задать нескромный вопрос?       — Конечно, спрашивайте.       — Как давно мистер Гао отстранён от должности?       — С конца прошлого года, чуть больше двух декад, — уточнила Захария, поймав задумчивый взгляд Эманда. — Хотите сообщить что-то, о чём мне следует знать?       — Ничего такого, — вежливо отмахнулся Андэс, — обычное любопытство.       — Занятно, а теперь прошу меня извинить, мне ещё предстоит разговор с эмиссаром ООН. Я уже заставила его ждать непростительно долго.       — Рассчитывают на поддержку гвардии? — вслух предположил Эманд, вынуждая Нэзу остановиться рядом с ним.       — Вы очень догадливый.       — Не сместили собственное правительство, но первым делом решили напасть на колонии.       — Тоже находите это странным? Думаете, у них сговор?       — Вероятнее всего, они собираются использовать землян как живой щит. Здраво оценивают расстановку сил. Так что хотелось бы верить, что нет.       — Тогда будем верить вместе, — согласилась Захария, однако тут же отвела взгляд в сторону. — Между прочим, вы ни слова не сказали о президенте в своей речи.       — Я всегда ставил на первое место важность поддержания отношений с Землёй.       — Даже сейчас? После всего случившегося?       — Не имею привычки брать свои слова назад.       — Рада это слышать. Не стану вас больше задерживать, приятного вечера, — Нэза мимолётно коснулась плеча Андэса, после чего молча покинула кабинет. Эманду бы тоже стоило вернуться в зал, но первым делом он решил проверить свой экран. Целая команда лучших телохранителей должна была следить за его дочерью и её спутницей, но за последние несколько часов не пришло ни одного отчёта. Журчание воды в фонтане определённо должно было успокаивать, но сейчас вызывало разве что раздражение.