***
— Работать на вас? — с едва уловимым сарказмом переспросил Дэмиар. Сейчас было совсем не время дурачиться и паясничать, так что это, вероятно, нервное. Ксая ещё на корабле предупредила о праздничной декаде, но Дэмиар всё равно не ожидал такого размаха. Особо старые колонии в Восточном Кластере были застроены крайне специфично, словно хаотичное нагромождение кусков зданий друг на друга. И сейчас же всё это было украшено огнями и фонарями, платформы и улицы были забиты ярмарками и парадами, отовсюду доносилась живая музыка, а яркие фейерверки то и дело пестрели в воздухе. Да и храм, куда в итоге привели Дэмиара, вовсю был наполнен суетой. Куча детей носились из угла в угол, старательно убирались, вешали гирлянды, зажигали свечи и благовония и мастерили на полу узорчатые рисунки, кто из разноцветного песка, а кто из лепестков. Несколько девочек в сари даже к Дэмиару подскочили, чтобы угостить его сладостями, отказываться от которых он, естественно, не стал. Бесплатная еда всегда вкуснее. — Противоречит твоим принципам? — Нет, вовсе нет. Да и не то чтобы они у меня были, — отшутился Дэмиар, закинув в рот последнюю сладость с фисташками и кокосом. — Просто дел с мафией я раньше не имел, поэтому не уверен, что понимаю… — Тебе не нужно ничего понимать. Я предоставляю тебе укрытие от отца, модификацию чипа и валюту, а ты взамен делаешь то, что я скажу. Не набивай себе цену и не делай вид, что у тебя есть выбор, — бесцветным тоном ответила Дивали. Её кожаный комбинезон с вырезами на бёдрах и берцы явно не подходили для антуража праздника, и, наверное, потому она и стояла в самом углу храма, не желая портить картину. Прислонившись к колонне и скрестив руки на груди, Дивали наблюдала за детьми, которые то и дело подбегали к ней, чтобы надеть на её расписанное хной запястье очередной самодельный браслет или вплести живые цветы и бусины в её длинную пышную косу. На всё это Дивали реагировала с лёгкой и почти незаметной улыбкой, что не могло не удивить. Бывать в Восточном Кластере Дэмиару приходилось частенько, как и слушать множество гуляющих по колониям и станциям сплетен и слухов. И Дивали, судя по всему, считалась здесь фигурой весьма противоречивой. Начинавшая как одна из лучших убийц Красного Дракона и годами доказывающая свою преданность главе клана, в один момент она просто пропала и вернулась лишь спустя несколько лет, с целью навести порядок во всей Восточной мафии. Никакой мести, никаких личных эгоистичных целей и уж тем более никаких кровопролитных разборок. Абсолютно неведомым для всех простых смертных образом Дивали за считанные годы стала доверенным лицом всех уважающих себя глав кланов и, как утверждали «знающие», даже у лидера кластера стояла на быстром наборе. Едва ли возможно в корне изменить систему, формировавшуюся столетиями, но на неё всегда можно было попытаться повлиять, и как по итогу: в разы меньше воин, делёжек территории и жестокой эксплуатации детей. Подобные «реформы» явно не обошлись без помощи прогера, очень крутого прогера, на которого до сих пор никто так и не вышел для того, чтобы перекупить. Кто-то Дивали уважал, кто-то недолюбливал, но неизменным оставалось одно: боялись её все. А уж сколько было выслушано жутких легенд о появлении у неё этих белёсых шрамов, и за день не сосчитаешь. На откровенные выдумки Дэмиар не вёлся, но под определённым впечатлением оставался всегда, так что и на эту встречу шёл с тревожными мыслями, ведь совсем не знал, чего ожидать. А теперь же обилие детей и всей этой милоты вводили в ступор и откровенное недоумение. — Выбора у меня нет, эс вердад, но хотелось бы узнать побольше об этой… «работе», — не без намёка на свои способности произнёс Дэмиар, но Дивали жестом показала помолчать и кивнула на ближайшую дверь, что вывела на маленький открытый балкон храма. Звуки музыки, гул голосов и пряные ароматы уличной кухни доходили даже досюда, как и порывы ветра, из-за чего Дэмиару всё же пришлось убрать волосы в небрежный хвост. — Президенту Димьяну осталось недолго, — ни с того ни с сего заявила Дивали, пройдясь вдоль перил и оглядев расположившуюся несколькими этажами ниже платформу с небольшим искусственным озером, на поверхность которого запускали бумажные фонарики. — Ты же понимаешь, что это означает? — Что Дэминги смогут снова вернуться к власти, и Единая Нация опять скатится в полную задницу? — закономерно съязвил Дэмиар, прислонившись к стене храма. А ведь расклад получался интересный. Отец бы с превеликой радостью занял пост президента, однако члены парламента по закону не имели права претендовать на эту должность. Да и список преемников никто не отменял, но так ли сложно будет его подделать? — Я, можно сказать, последний Дэминг, но президентом становиться не собираюсь, хотя… в диаспоре и без нашей семьи хватает мудаков с промытыми мозгами. Назначить могут любого, разницы не будет. — В этом и проблема, найти решение которой и станет твоей задачей. — А можно конкретнее? Сами на это место метите? Чтобы всем мафия заправляла? Нет уж, идите на хер, — Дэмиар высокомерно фыркнул и повернулся к двери, но мигом остановился, поскольку взявшийся из ниоткуда нож впился в стену прямо перед лицом. — Я работаю не на мафию, я работаю на себя, — всё также спокойно пояснила Дивали и, подойдя ближе, остановилась вплотную к Дэмиару, который от столь внезапного близкого контакта был вынужден прижаться спиной обратно к стене. — И видеть подонков на посту президента хочу не меньше твоего, — вкрадчиво добавила Дивали, медленно потянувшись к своему ножу и тем самым ещё сильнее прильнув к Дэмиару. — И я должен верить вам на слово? — тихо спросил он, стараясь смотреть куда угодно, но только не в голубые глаза напротив и не на вырез в районе чужой груди, иначе точно встанет, а градус напряжения и без того был непозволительно высоковат. — Предлагаешь убедить тебя как-то иначе? — прошептала Дивали, в самое ухо Дэмиара, который от такого слегка закусил губу и неоднозначно кивнул. — Думаю, есть один способ, — только и успел сказать он, как в следующую секунду нож был резко вынут из стены и сразу же вставлен значительно ниже. Дэмиар почти что дёрнулся, но успел замереть на месте, для своей же безопасности. Уже вторая попытка кастрации за последние пару часов. Это какой-то обязательный мафиозный норматив? Запугивание для самых маленьких? Если и так, то это несомненно… оказывало эффект. День обнаружения новых фетишей, не иначе. — Такой способ подойдёт? — Дивали невозмутимо постучала по рукоятке ножа своими острыми ногтями, после чего, выпустив из-под них лезвия, подняла руку к лицу Дэмиара и развернула его к себе, чтобы заглянуть тому в глаза. — Или стоит всё-таки убить тебя за непослушание? — Ну вы же не станете делать это прямо в храме, верно? — осторожно уточнил Дэмиар, почувствовав на щеке холодное лезвие, что скользнуло к подбородку, вынуждая немного задрать голову. — Заставлять детей, своими маленькими ручками, отмывать с пола мою кровь не звучит как весёлое времяпрепровождение. — Ты находчивый, это хорошо, — одобрительно протянула Дивали, едва заметно прищурившись. — Если хочешь, чтобы семья оставила тебя в покое, то путь только один. Дэмиар и сам это понимал, но за последние годы успел слишком пристраститься к свободе, вновь терять которую не хотел. Играть в чужой игре и по чужим правилам всегда было чревато поражением, но ведь в этом и заключался весь азарт, разве нет? Да и Дэмиар был просто обязан приложить руку к падению собственной семьи. Единая Нация терпела Дэмингов слишком долго, и этому дерьму пора было положить конец. И теперь Дэмиар, вроде как, начал понимать, в чём же был «секрет» Дивали. Она чётко знала, чего хотела, умела быть убедительной и производить неизгладимое впечатление, а уж отказывать таким женщинам Дэмиар себя вправе не считал. — Так мы договорились? — Боюсь, что я не в силах сказать вам «нет». — Не заигрывай. Твоя жизнь ценна, но не настолько. Если всё же попытаешься сбежать или связаться с гвардией, то Ноябрь тебя убьёт. Это понятно? — отстранённо поинтересовалась Дивали. Получив на это слабый кивок, она скрыла лезвия, убрала нож и ободряюще похлопала Дэмиара по плечу. — Добро пожаловать в команду, Октябрь, ты тут надолго. — Лишь бы вы были рядом, — воодушевлённо ответил он, запустив руку в свои волосы и откинув мешающие пряди чёлки назад, подмечая про себя, что наконец появился повод подстричься. — Так как мне вас называть? — Можно просто Фантар. — И с чего же мне начать, миз Фантар? — Можешь начать с медитации, помогает с самоконтролем, — предложила она, ненавязчиво указав глазами куда-то вниз, на что Дэмиар многозначительно облизнул губы и отвёл взгляд в сторону.***
— Работать на вас? — слегка дрогнувшим голосом переспросила Цирно. Она понимала, что в здание корпорации её привели не для того, чтобы выделить ей уютный столик в офисе, но столь внезапное предложение заставило опешить. — Думаю, вам стоит спросить у моих родителей. — Почему их мнение по этому вопросу должно волновать меня больше, чем твоё? — мистер Флэзо говорил спокойно, без какого-либо пренебрежения, намекающего чётко отвечать на поставленные вопросы, но от подобного Цирно растерялась ещё сильнее. Родители старались делать всё для того, чтобы никто не узнал о её способностях, и в том числе её саму с детства запугивали страшилками об учёных, которые будут ставить над ней опыты. А сейчас же приходилось теряться в догадках о том, откуда постороннему человеку стало известно о её секрете. Неужели Цирно умудрилась не только выдать себя, но ещё и попасть при этом на камеры? А если узнал один, то… узнают и все остальные. От одной мысли об этом страх неприятным липким холодком пробежался по спине. Цирно даже шелохнуться лишний раз боялась, поэтому просто сложила руки на коленях и лишь мельком поглядывала в сторону панорамных окон, что открывали потрясающий вид на вечернюю колонию. Во всём Южном Кластере не было места престижнее для работы, чем корпорация «Флэзо», так что Цирно, с её-то оценками, и мечтать не могла о том, чтобы однажды переступить порог этого здания. Но теперь же она была тут, в просторном и безупречно чистом светлом кабинете, один на один с главой корпорации. Если честно, то Цирно представляла его себе немного иначе, ведь до этого никогда не утруждала себя тем, чтобы искать его фото в единой сети. Да и смысла в этом не было, они всегда каким-то магическим образом оттуда пропадали. Человек, сидевший в кресле напротив, определённо точно должен был быть старше Цирно в два раза, но выглядело это так, как будто она общалась с почти что ровесником, что и вводило в замешательство. — С ними я обязательно переговорю позже, но для начала я хотел бы услышать о твоих планах на будущее, касательно учёбы и поступления, — тем временем продолжил мистер Флэзо, так и не дождавшись ответа. Очевидно, решил зайти с другой стороны, но проще от этого не стало. — Я пока что не нашла ничего, что было бы мне интересно, поэтому… у меня нет планов, — Цирно легонько пожала плечами и робко убрала за ухо тёмную волнистую прядь. Должно быть, странно слышать такое от выпускницы, у которой на носу были экзамены, ведь к этому моменту уже точно следовало определиться с дальнейшей профессией. Родители и учителя всегда одаривали Цирно недовольными взглядами, стоило ей сказать нечто подобное, так что чего-то похожего она ожидала и сейчас, но мистер Флэзо ограничился понимающим кивком, после чего поправил свои идеально уложенные светлые волосы и, переместив очки на голову, задумчиво обвёл глазами высокий потолок кабинета. Насколько вообще реально всё происходящее? И точно ли это не сон? Но вновь посмотрев на свои туфли на каблуке, которые уже успели сильно натереть, Цирно поняла, что нет, всё взаправду. Она и надевать их не хотела, но мама снова стала причитать о том, что если Цирно не хочет учиться, то пусть хотя бы постарается удачно выйти замуж. Однако свидание предсказуемо обернулось катастрофой. Новоиспечённый парень из параллельного класса начал распускать руки больше положенного, поэтому в какой-то степени Цирно была рада, когда вмешался Декабрь, предельно вежливо пояснивший теперь уже бывшему парню, что вести себя так с девушками нельзя. — Мы отвлекли тебя от чего-то важного? — как бы между делом поинтересовался мистер Флэзо, явно намекая на платье и туфли, на что Цирно мигом встрепенулась и отрицательно мотнула головой. — Нет, всё в порядке, он всё равно мудак. Они все мудаки, — она произнесла это вслух случайно, за что и собиралась извиниться, но очередной понимающий кивок заставил закусить губу, чтобы скрыть за этим слабую улыбку. Но она моментально пропала с лица, когда Цирно пропустила мысль о том, что будет завтра в школе, когда на её пороге появится «странная сестра Цианта». К шепоткам за спиной Цирно уже привыкла, ведь никто не скажет ей ничего в лицо, если не хочет портить отношения с Циантом. Её брат окончил школу в прошлом году, но забывать его в этих стенах никто не торопился. Несмотря на всю «обычность», у Цианта действительно получалось быть уникальным человеком, объединяющим всех вокруг себя. Брат не делил людей на плохих и хороших, интересных и скучных, богатых и бедных. Он просто брал и… дружил со всеми? А они взамен дружили с ним, при этом дорожа этой связью так, будто от этого зависела их жизнь. Никому никогда не взбредёт в голову ссориться с Циантом, делать что-либо за его спиной и уж тем более говорить что-то о его сестре. Даже учителя ставили ему хорошие оценки просто так, в то время как Цирно приходилось по-честному всё учить, но всё равно получать тяжёлые вздохи в свой адрес после каждой контрольной. А уж в том, что родители любили брата больше, сомнений не было и подавно. После школы он не пошёл никуда учиться, а сразу заявил, что подождёт сестру, и тогда они, возможно, поступят куда-нибудь вместе. Циант не хотел продолжать учёбу, но ради сестры он и впрямь был готов на всё, в том числе и отказаться от своей «мечты». У брата была всего одна возможность поступить в гвардейскую академию в столице кластера, сразу после средней школы, но он ею не воспользовался, потому что не собирался оставлять сестру одну. Цирно и по сей день казалось, что родители так и не простили ей этого. Они, вероятно, ожидали, что она всё же уговорит Цианта полететь в академию, но делать этого Цирно, разумеется, не стала, поскольку отпускать от себя брата не собиралась. Цирно нравилось то, что Циант ставил её выше всех своих друзей, и если она захочет, чтобы он отменил все свои планы и провёл с ней лишние десять минут, то он это сделает. Однако со временем возникла другая проблема. Может, брат и ставил сестру выше своих друзей, но поставит ли он её выше своих отношений? Узнавать ответ на этот вопрос Цирно не хотела, поэтому по возможности провоцировала всех девушек в школе. Не станет же Циант встречаться с той, кто нагрубил его сестре, верно? Но, как выяснилось, проблема была преувеличена, потому что брат в упор не понимал намёков. Ему нужно было говорить всё напрямую, но настолько смелых девушек у них в школе не водилось, ведь спрогнозировать реакцию Цианта не мог никто, а терять священный статус «его друга» не хотелось никому. Хитрее всех оказалась Дэкки, которая буквально светилась своей приторной аурой доброты. Цирно намеренно подпустила её так близко, создавая иллюзию дружбы между ними, чтобы знать все дальнейшие планы «подружки». Цирно пообещала Дэкки, что обязательно поговорит с братом, что, естественно, было враньём. В преддверии выпускного бала все и вовсе затаили дыхание, ведь настал момент истины, которого все так долго ждали. Но подобного удовольствия доставлять кому-либо Цирно не собиралась, поэтому на выпускной вечер Цианта пошла с ним сама, не забыв напоследок сказать Дэкки о том, что брату она не нравится. Вроде как та даже прослезилась. На самом деле, Цирно любила Цианта. Эгоистично, по-собственнически, но любила. У неё не было никого ближе, и кто знает, во что превратилась бы её жизнь, не будь его рядом. Все окружающие терпели её только благодаря брату, хотя некоторые всё же решались приглашать Цирно на свидания, и она, как последняя наивная дурочка, соглашалась из раза в раз. Иногда в ней просыпалось странное желание наладить со всеми отношения и показать себя с другой стороны, но Цирно быстро вспоминала, что последнего у неё как раз таки и не было. Она с детства взращивала ненависть к самой себе и к тому, что родилась «неправильной», и делала это с таким упорством, что напрочь позабыла обзавестись какими-либо другими качествами. Зачем пытаться стать лучше, если любой нормальный человек отвернётся от Цирно в тот же момент, как узнает её секрет? Её единственным спутником станет одиночество, но именно его Цирно и боялась, потому и держалась так сильно за Цианта, ведь была не в силах открыться кому-либо ещё. Стоило снова об этом задуматься, как на глаза опять навернулись слёзы, которые Цирно постаралась незаметно смахнуть. Поплакать она успеет и ночью, а сейчас нужно было взять себя в руки, перестать мямлить и впервые принять серьёзное и ответственное решение. Если появился шанс изменить в жизни хоть что-то, то почему бы им не воспользоваться? — Я боюсь, — честно созналась Цирно, тихо всхлипнув. — Я боюсь пользоваться способностями, но… если они будут вам полезны, то я согласна. Контролировать эту силу всегда было сложно. В последнее время Цирно всё чаще просыпалась от того, что вещи, которые она непроизвольно поднимала в воздух во сне, то и дело падали на пол. И одно дело, когда летали подушки, а совсем другое, когда начинали летать ножи, падать шкафы и разбиваться зеркала и стёкла, причём на всех ближайших тридцати этажах. Соседи продолжали упорно вызывать священников, а родители лишь раздражённо косились на Цирно, будто бы она могла что-то с этим сделать. Она и так постоянно сокращала время сна, а когда кошмары совсем не давали покоя, то шла в комнату брата. В объятьях Цианта всегда спалось хорошо, словно он одним своим присутствием отгонял прочь всех монстров. Но Цирно прекрасно понимала, что ей нужно учиться справляться с этим самостоятельно, ведь брат не будет нянчить её до конца своих дней. Однако легче сказать, чем сделать. Цирно жила в постоянном страхе причинить кому-нибудь вред, поэтому никогда не могла расслабиться. В её душе не было покоя, который, как казалось, и был ключом к управлению этими способностями. Перестать терзать себя муками совести и принять себя со всеми недостатками. Именно это Цирно и необходимо сделать, пока по её вине не случилось что-нибудь непоправимое, но ей не хватало на это смелости. Никто не сможет её понять и поддержать, а пройти этот путь в одиночку… она не решится. — Сила будет расти с каждым годом, проще не станет. Я знаю, о чём говорю, — мягко произнёс мистер Флэзо, после чего встал с кресла и подошёл к Цирно, которая, чуть замешкавшись, неуверенно вложила руку в чужую и встала со своего места. — Если бы у тебя не было способностей, то кем бы ты была сейчас? — Я бы… — под пристальным взглядом голубых глаз Цирно ощутимо замялась и застенчиво отвела взгляд в сторону. Она никогда не размышляла об этом всерьёз, ведь для неё это было недостижимой фантазией, но ответ на подобный вопрос был до боли очевидным. — Я бы… была нормальной. Такой, как все. — И разве в этом есть что-то хорошее? — Думаете, что нет? — Мы с тобой особенные и стали ими не по случайности. Это не проклятье, это благословение, — от услышанного Цирно подняла глаза обратно на мистера Флэзо, который продолжал говорить всё также вкрадчиво, тем самым заставляя ловить каждое его слово. — Никогда не извиняйся за то, что ты лучше всех остальных. Совет весьма неоднозначный, но над ним определённо стоило поразмыслить, особенно когда давал его такой же «неправильный» человек, как и сама Цирно. Всё происходящее в этом мире должно было иметь цель, верно? Значит, и у Цирно она тоже была, как и у её способностей. Только вот… она всего этого не хотела. Она хотела обычной жизни, в которой можно было радоваться незначительным вещам, хотела иметь друзей и увлечения, хотела… просто стать кем-то. — Я… этого не просила, — едва слышно прошептала Цирно, вновь не сдержав слёз. Однажды она обязательно перестанет быть такой плаксой, но пока что это был самый безопасный способ выражать эмоции. — Никто не просил, — мистер Флэзо отпустил руку Цирно и бережно стёр слезу с её щеки. — Но в твоих силах это исправить. Человека можно лишить способностей. И когда ты выполнишь свою часть работы, то я выполню свою. Обещаю. Теперь же Цирно окончательно потеряла дар речи. Шанс стать нормальной… и вправду существовал. Она и не ждала, что его предоставят просто так. Такую возможность нужно было заслужить, и это справедливо. Цирно уже собиралась без раздумий согласиться на такие условия, но её прервал сигнал входящего мэйла от мамы. — Декабрь доставит тебя домой, и через него же ты сможешь связаться со мной, когда примешь решение, — пояснил мистер Флэзо и неторопливо повёл Цирно к выходу из кабинета. — Подробности о работе рассказать я пока что не могу, однако сразу ставлю тебя в известность, что это будет опасно. Ты не обязана соглашаться, но научиться управлять способностями необходимо так или иначе. — И вы… поможете мне? — Только в том случае, если ты готова слушаться и делать то, что от тебя просят. — Д-да, конечно, я буду слушаться, я всё сделаю, — взволнованно затараторила Цирно, отчего непроницаемое лицо мистера Флэзо заметно смягчилось. — Тогда, думаю, я выделю на это пару часов в декаду. Но это мы тоже обговорим позже, не стану тебя больше задерживать. Высокие белоснежные двери плавно разъехались в стороны, но Цирно так и остановилась на пороге. Наверное, не следовало задавать такие вопросы и продолжать и дальше отвлекать мистера Флэзо, но Цирно было важно это услышать. — Вы ни разу не задумывались о том, чтобы и себя лишить способностей? — Ни разу, ведь они — это лучшее, что со мной случилось, — невозмутимо ответил тот, убрав руки в карманы удлинённого пиджака. — Хотя на осознание этого, несомненно, ушло какое-то время. Я не вправе навязывать тебе свою точку зрения, потому и даю возможность всё обдумать. Просто помни, что… пути назад не будет. На такое Цирно лишь кротко кивнула и, вежливо попрощавшись, покинула кабинет. Она наконец осталась одна, поэтому смогла выдохнуть, успокоиться и утереть оставшиеся слёзы. В голове было столько мыслей, но ноющая боль в ногах напомнила о себе с новой силой. — Можешь переобуться, если хочешь, — предложил внезапно появившийся из-за угла Декабрь, поставив на пол плюшевые сандали. — Ты действительно… достал их для меня? — неловко спросила Цирно, совсем непривыкшая к проявлению доброты от посторонних ей людей. Хотя… от людей ли? Способности позволяли отличать одушевлённых существ от неодушевлённых предметов, но почему-то с уверенностью отнести Декабря к одной из этих двух категорий было трудно. Цирно была наделена умением иначе воспринимать окружающий её мир. Она могла скинуть со стола только что заваренную несколькими этажами ниже термокружку кофе, предварительно насладившись бодрящим ароматом. Могла услышать песню, тихо играющую в пролетающем мимо аэромобиле. И могла даже прочитать мэйл, который набирал на своём экране парень из соседнего здания. Потенциал способностей был пугающе велик и, должно быть, поэтому никак не хотел поддаваться. Но если Цирно прикладывала достаточно усилий, то порой что-то и получалось. И если она переборет страх и доверится мистеру Флэзо, то, может, и впрямь научится? Лишь бы об этом не пожалеть. — Мистер Флэзо сказал выполнять все твои просьбы. Мне правда несложно, — со слабой улыбкой ответил Декабрь. Он дал Цирно переобуться и повёл её на крышу здания, где был припаркован аэромобиль, на которым они сюда и прилетели. — Мои контактные данные уже в твоём экране, так что можешь звонить и набирать в любое время. — А почему… «Декабрь»? — всё же поинтересовалась Цирно, ведь ещё с первой минуты знакомства сочла это «прозвище» каким-то странным. — Это кодовое имя. — И какое будет у меня? — Если мы станем напарниками, то «Февраль», — сдержанно пояснил Декабрь. Он словно не хотел давить на Цирно, но в то же время будто бы надеялся на такой исход. — И тогда останется только найти «Января». — А кандидаты на это место уже есть? — Нет, ещё нет, — Декабрь как-то топорно мотнул головой, но Цирно не особо обратила на это внимание, поскольку невольно задумалась... кое о чём.***
— Работать на вас? — с конкретным таким удивлением переспросил Мичи, вскинув брови. — Вы бы хоть предупреждали, я думал меня на смерть ведут! — Если бы я хотел, то я бы уже это сделал. — Ну а кто вас знает? Злодеи всегда рассказывают свои планы главным героям лично, прежде чем убить их. Так всё и происходит, фильмы не врут. Март сказал, что встреча будет с лидером Западного Кластера, поэтому Мичи и готовился к худшему. Думал, что его приведут в пафосный кабинетик, где будут сидеть злые дяди и тёти, задавать ему вопросы, обзываться, а потом и вовсе прикажут от него избавиться. Старик говорил, что именно так и будет, если кто-то узнает о способностях, а сомневаться в словах капитана Мичи не привык. Но всё оказалось… куда проще. Обычные нижние этажи старенькой колонии на окраине кластера, а вместо кучки зануд в костюмах один мистер Андэс в куртке и с накинутым на голову капюшоном. Вокруг было многолюдно, так что и пробираться через толпу получалось с трудом, но Мичи всё равно старался не отставать. Он бы мог попытаться сбежать, возможность была неплохой, но Март по-прежнему должен был ходить где-то рядом, ведь едва ли лидер кластера станет разгуливать по такому месту в одиночку и без охраны. Да и… некуда Мичи бежать, команды же больше не было. Он впервые в жизни сам по себе, и осознание этого фактика радости не приносило. — То есть в работе ты не заинтересован? — уточнил мистер Андэс и, мельком глянув на Мичи через плечо, прикурил сигарету старой зажигалкой. — Старик говорил, что лучше сдохнуть, чем прислуживать власти, но я не хочу умирать, так что готов обсудить вариантики. Тем более о вас старик отзывался хорошо, иногда. На такое мистер Андэс лишь усмехнулся, но к сведению принял. Старик в принципе ненавидел всех и вся, так что это действительно можно было считать достижением. Он частенько начинал ворчать о том, в какой заднице находился Западный Кластер, но даже старик смог признать, что с приходом нового лидера всё и впрямь стало меняться. Мичи тогда ещё не родился, так что и верить приходилось на слово. На замену стареньким колониям отстраивались новенькие, из-за чего образовалась куча рабочих мест и возможностей для бизнеса и торговли. Причём поначалу мистер Андэс делал это всё за свою валюту, не взяв ни единицы с жителей кластера, чем и заработал всеобщее расположение. Но были и спорные моменты, одобрили которые далеко не все. Новый лидер предоставил гвардии слишком много привилегий, да и в целом ужесточил законы и массово сослал на Землю не только бандитов, но и обычных политиков и бизнесменов. Так что да, волнений в кластере всегда было предостаточно, но Мичи никогда в них не вникал. Он и сейчас не понимал, для чего вся эта прогулочка по нижним этажам, состояние которых было далеко от идеала. Хотя в этом, наверное, и была проблема, да? Мистер Андэс то и дело оглядывался по сторонам, ненавязчиво, но явно подмечая какие-то вещи. Он производил впечатление человека понимающего и рассудительного, но в то же время строгого, так что и слова в разговоре с ним подбирать следовало осторожно. Но Мичи не был бы Мичи, если бы не захотел удовлетворить своё чрезмерное любопытство. — Вы так проводите свободное время? — У меня сейчас, к сожалению, время рабочее, — устало пояснил мистер Андэс. — Сначала нужно увидеть всё своими глазами, а уже потом наносить внеплановые визиты. — Куда? — Клиники, школы, приюты, пансионаты. Когда как. — А почему внеплановые? — Чтобы не успели подготовиться. — Разве у вас нет подчинённых, которые сделают это за вас? — почему-то Мичи был уверен, что этим занимаются отдельные службы, а не лично лидер кластера. А оно вон как! — Они все врут. Создают видимость того, что всё в порядке, чтобы продолжать бездельничать. — Так увольте их. — Если я уволю всех, кто не хочет работать, то работать будет некому, — мистер Андэс равнодушно пожал плечами и сделал очередную затяжку. — Если хочешь добиться в чём-то успеха, то надо брать всё в свои руки, а не ждать, что кто-то сделает это за тебя и на твоих условиях. — Вы типа мудрый? — Мичи не сдержал тончайшего сарказма, не забыв приправить его своей самой обворожительной улыбкой. — Ну типа пытаюсь, — в такой же несерьёзной манере ответил мистер Андэс, но, резко остановившись, взял Мичи за воротник жилеточки и дёрнул его на себя. В них чуть не врезался явно подвыпивший мужчина, который кое-как выстоял на ногах и пошёл обратно к уличному бару, около которого и завязалась драка. Большинство прохожих поспешили разойтись, но мистер Андэс с места так и не сдвинулся, поэтому Мичи как бы невзначай попятился ему за спину, чтобы, в случае чего, хоть как-то себя обезопасить. — Старик говорил, что нельзя драться с толпой в одиночку. — Вполне можно. Главное уложить первым самого сильного, и у остальных сразу упадёт боевой дух. — Тоже мудрость? — Ещё какая, полезнее предыдущей, — заверил мистер Андэс, словно на что-то намекнув, и всё-таки направился дальше по улице, когда неподалёку от бара мелькнули бордово-алые волосы Марта, намеревавшегося, по-видимому, эту самую потасовочку разнять. — То есть твои способности всё же не для самозащиты? — Я вообще без понятия, для чего они. Всё просто взрывается, и я с трудом это контролирую, — Мичи произнёс это вполголоса, чтобы никто из прохожих ничего не услышал, и поспешил за мистером Андэсом, который, затушив сигарету в пепельнице у столба, зашёл в непримечательный переулок между зданиями и стал подниматься по скрипучей лестнице. — А вам они зачем? Хотите захватить мир? — В какой-то степени. — Круто, я в деле. — Но в процессе этого ты, возможно, умрёшь. — Тогда нет, не хочу. Они преодолели несколько пролётиков и остановились посреди пустующего моста, что соединял два стоящих рядом здания, и откуда отлично просматривались все ближайшие улицы, освещённые фонарями и неоновыми вывесками. Мистер Андэс долго молчал, но, всё же тяжело вздохнув, повернулся к Мичи и положил руку ему на плечо. Обстановка вокруг слишком уж внезапно стала напряжённой, отчего Мичи непроизвольно сглотнул, ведь только сейчас осознал, что рядом ни души. Мистер Андэс вроде бы и пугал, но одновременно с этим вызывал непреодолимое желание ему довериться, что очень сбивало с толку. — Заставлять тебя я не стану, но всё-таки попрошу подумать. — Но если я откажусь, то от меня избавятся, да? — Ну почему же. Поднимем базы данных, восстановим твоё настоящее имя и найдём тебе хорошую приёмную семью. И ты, как и подобает ребёнку твоего возраста, пойдёшь в школу. — Лучше убейте, я не хочу в школу. — Ты ведь в ней ни разу не был, — с каким-то снисходительным упрёком протянул мистер Андэс, вынуждая Мичи мигом нахмуриться. — Но мне рассказывали про неё страшные вещи! Ты вынужден каждый день видеть одних и тех же людей и притворяться, что тебе на них не плевать. Учителя будут тобой помыкать и заставлять делать что-то дома, а самое ужасное это… — Мичи и вовсе перешёл на шёпот, поскольку лишь так ему хватит смелости сказать подобное, — групповые проекты. — Звучит не очень, я понимаю, но почти все через это проходят. — Я и так умею читать и считать, и на освоение этого мне не потребовалось двенадцать годиков. Разве в школах учат чему-то ещё? — Мичи презрительно фыркнул, но так и не дождался ответа от мистера Андэса, который медленно отвёл взгляд куда-то в сторону. — Вы молча меня осуждаете? — Нет, я просто… вспоминаю школу. — Вы настолько старый? — Нельзя говорить такое людям, — вяло возмутился мистер Андэс, взлохматив русые волосы Мичи, что и без того находились в полном беспорядке. — Но дело, конечно, твоё. Значит, у тебя есть какие-то другие планы на жизнь? Мичи уже было открыл рот, но быстро осёкся и глянул на своё запястье, в то самое место, где должны были быть вживлены чип и экран, но были только тонкие полоски шрамов. Мичи ведь и вправду не знал… своего настоящего имени, потому что никто в команде не потрудился запомнить его перед тем, как уничтожить чип, чтобы избежать преследования гвардии. Проще же дать новое, которое полностью вытеснит из детской головы воспоминания о старом. Да и кто сказал, что история о смерти родителей тоже не была выдумкой? Мичи настолько привык об этом не думать, а просто плыть по течению и пытаться выживать день ото дня. Смерть половины команды совсем не расстроила, это случилось бы рано или поздно, но отчего-то Мичи был уверен, что и сам окажется в их числе. Защитить себя способностями он бы в любом случае не смог, скорее наоборот, покалечил бы всех вокруг, и себя в том числе. Старик запретил ими пользоваться и старался держать их в секрете от всей команды, которая, вполне обоснованно испугавшись за свою безопасность, охотно бы захотела с Мичи расправиться. Он просыпался и засыпал с чувством страха за свою жизнь, стараясь прятать все эмоции и переживания за шутками и ребячеством. Так же намного легче. Делать вид, что ты ничего не понимаешь и что тебя ничего в этом мире не касается. Не брать ответственность, не принимать решения и перекладывать всё на остальных. Даже у крысы в трюме существование несло и то больше смысла, чем у Мичи. Но разве ему кто-то оставил выбор? Однако этот выбор появился сейчас. Мичи получит то, о чём всегда втайне мечтал: нормальную семью, которая не будет расценивать его как бесполезный придаток. Но отчего-то всё равно так… неприятно? Такое странное зудящее чувство в груди, от которого будто выворачивало наизнанку. — Нет, нет, нет, нюни мы не разводим, не в мою смену, — назидательно произнёс мистер Андэс, куда более бережно погладив Мичи по голове. — Всё, малой, успокаиваемся, не солидно. — Я согласен на работу. Не пойду в школу, не заставите, — кое-как выдавил из себя Мичи, шмыгнув носом и утерев слёзы, но тут же подскочил на месте, когда рядом что-то скрипнуло. Спрыгнув откуда-то сверху, Март с лёгкостью прошёлся по узким перилам и, стоя прямо на них, опустился на корточки, сложив руки на коленях. — Обосновались тут недавно и прозвали себя «псами». Уверяют, что дурь с Центрального Кластера, но больше похоже на дешёвую подделку, — неохотно отчитался Март. — Что будем делать? — Убей их, по-тихому, — будничным тоном распорядился мистер Андэс, на что Март сразу же натянул на лицо свою хитрую улыбочку. — Это я умею. Так у нас пополнение? Или ищем другого «Апреля»? — Что такое «Апрель»? — закономерно спросил Мичи, на что получил ещё одну ухмылку, но теперь уже от мистера Андэса. — Этому в школах учат. — Ой, да ну вас, — пробурчал Мичи, недовольно поджав губу и скрестив руки на груди, отчего запястье со шрамами вновь попалось на глаза. — Но я ведь могу… оставить себе это имя? — Если хочешь, то конечно. Экран и чип вживим завтра, а то за сегодня ты и так, наверное, устал. — Я бы так не сказал. — На «поплакать» много сил не надо, это верно, — съязвил Март, подкравшийся к Мичи со спины и утянувший его в объятья, несильные, но отдающие согревающей теплотой. Март и вправду казался странным, даже для Мичи, который успел повидать всякого за свою короткую жизнь, но он слишком сильно нуждался во внимании и чужой заботе для того, чтобы добровольно от них отказываться. — Так куда тебя сводить? Вопрос ожидаемо поставил в тупик. На колонии Мичи высаживался не то чтобы часто, а если такое и происходило, то гулять в своё удовольствие времени явно никто не давал. Всю информацию о внешнем мире Мичи впитывал из головидения, так что и отличить правду от выдумок получалось не всегда, но было одно место, существование которого не подвергалось никакому сомнению. — В парк аттракционов, я никогда там не был. — Ну, если будет можно, — неуверенно протянул Март, глянув на мистера Андэса, который ограничился одобрительным кивком. — А вы не пойдёте? — с ходу поинтересовался Мичи, состроив наиболее грустные из своего арсенала глазки, отчего даже непробиваемый с виду мистер Андэс ощутимо подрастерялся и как-то неубедительно откашлялся.***
— Работать на вас? — скорее озадаченно, нежели задумчиво, переспросил Второй. Во всяком случае, именно так он представился Мион. И его «имя», к сожалению, было пока что единственным, что удалось из него вытянуть. — Верно, работать, я буду хорошо тебе платить, — не без улыбки произнесла Кален, продолжая поглаживать сервала на своих коленях. Принцесса Мяурицио урчала без остановки, желая перетянуть всё внимание хозяйки на себя, но Мион старалась не отвлекаться от Второго и ловить каждое его движение. — Но смотря, конечно, на то, какая сумма тебя устроит. — Я не знаю, — честно ответил тот, безучастно пожав плечами. Второй не показал и намёка на то, что вообще хоть как-то заинтересован в валюте и что она в принципе была ему нужна, но отказываться от предложения тоже не торопился. Кален уже успела подметить его опрятный внешний вид и не самую дешёвую одежду, однако никакой сумки при Втором не было, карманы тоже казались пустыми, да и очень странный аксессуар на шее вопросов вызывал не меньше. И угораздило же Мион заступиться за этого мальчишку, у которого явно были проблемы с охраной частного космопорта. Кален как раз направлялась к своему личному кораблю, когда из-за угла вылетел этот парень и чуть не сбил её с ног. Взгляды пересеклись на долю секунды, но этого было достаточно. Взяв мальчишку за руку и изобразив виноватое выражение лица, Мион извинилась перед охраной за все причинённые её компаньоном неудобства, не забыв при этом задать несколько наводящих вопросов, чтобы прояснить ситуацию. Репутация в их время значила многое, и Кален не собиралась рисковать ею ради одного сомнительного незнакомца, но, не услышав ничего криминального, она отпустила охрану, отблагодарив их напоследок «скромными» чаевыми. Мион ожидала, что после этого парень поспешит ретироваться или рискнёт попросить валюту, но тот лишь встал как вкопанный. Он не был напуган, скорее наоборот, крайне напряжён, словно был готов в любой момент постоять за себя, пусть и по-прежнему избегал прямых взглядов. Но именно взгляд как раз таки и «спас» сейчас мальчишку, сделав его четвёртым в списке людей с живыми глазами, залезть в голову которым Кален не могла. Обратный путь из столицы Центрального Кластера до Северного всегда был утомительным, но Мион предусмотрительно попросила пилота излишне не спешить, поскольку она собиралась основательно побеседовать со своим новоявленным «спутником». Парень согласился полететь с ней, но это ещё не означало, что он не сбежит в первую же минуту, как они прибудут в космопорт. Однако пока что складывалось стойкое ощущение того, что идти мальчишке и вовсе было некуда, да и само слово «работать» вызвало у него явное недоумение. В отличие от Таши, Приснодевой себя Кален не мнила, отчего и страстного желания тратить время и валюту на беспризорников не испытывала. Но то, что этот парень определённо её заинтриговал, Мион отрицать не станет. — Даже не спросишь о том, какая именно работа? — уточнила она, на что Второй тактично промолчал, продолжая смотреть себе под ноги. Эта ситуация умудрялась одновременно забавлять и раздражать. Прямолинейность и резкость, вполне вероятно, спугнут его ещё сильнее, но иметь дело с мямлями Кален не привыкла. Хотя на самом-то деле, исходя из внешних данных, Мион могла предложить Второму всего две работы, так что и ходить вокруг да около смысла не было. — Если я прикажу тебе убить человека, то ты справишься? — Справлюсь. — Посмотри мне в глаза и скажи это ещё раз. — Я справлюсь, — куда более решительно повторил Второй, наконец подняв голову. Теперь же его взгляд приобрёл некую твёрдость, но в то же время чувствовалось в чужом голосе что-то такое неуловимо-неуверенное, отчего Кален слегка изогнула бровь, тем самым выражая сомнение. — Я уже убивал людей. — Когда? — Сегодня. — Скольких? — Трёх. — За что? Второй вновь замолчал, очевидно посчитав, что и без того сказал слишком много, тогда как Мион неприятно резануло слух то, с какой интонацией было произнесено слово «людей». Под своей фразой Кален не подразумевала ничего конкретного, но Второй будто бы вложил в это слово какой-то особый смысл, понятный только ему одному. Если честно, то с близняшками было намного проще. Они были искренними, открытыми, понятными, даже невинными, в какой-то степени, но чего следовало ожидать от человека напротив Мион не знала совсем. Один из тех редких случаев, когда способности были абсолютно бесполезны. Рихтер, Эманд, Рэймонд, а теперь ещё и это, свалившееся буквально на голову, чудо. Откинувшись на спинку кресла с усталым вздохом, Кален поправила свои убранные в пышный пучок волосы цвета фуксии и снова запустила руку в мягкую шерсть сервала. Стоило ли вообще во всё это ввязываться? Звонок от Иолана в тот день стал полной неожиданностью. Сначала Мион обрадовалась, но довольно быстро вспомнила, что Флэзо был не из тех, кто звонил для того, чтобы просто поболтать и узнать, как дела. Особенно спустя почти двадцать лет полного игнорирования Кален в принципе. Так что будоражащее предвкушение поспешно сменилось на сдержанную прагматичность. Мион уже достигла того, чего хотела. Она занималась любимым делом, имела приличный доход и являлась полноправной хозяйкой своей жизни, и не было ни одной переменной, которую бы Кален хотела в неё внести. Но если бы это действительно было так, то она бы не стала в тот день отвечать на звонок, прекрасно зная, что обратного пути после него уже не будет. У Мион ушли годы на то, чтобы побороть вспыльчивость и взрастить в себе определённую благоразумность, но, после возвращения в её ближний круг трёх небезызвестных личностей, все эти усилия предсказуемо пошли Принцессе под хвост. Но, с другой стороны, весьма иронично, что, даже спустя столько лет, они так и не нашли никого, кому бы смогли довериться больше, чем друг другу. И кто, как не они, понимали, какую опасность могли представлять люди со способностями в плохих руках. Необходимо было сделать первый шаг, пока его не сделал кто-то другой. Свыкнуться с мыслью о том, что они вчетвером могут больше никогда не увидеться, было трудно, но каждый обязан был найти свой путь. И, по-видимому, Кален оказалась единственной, кто решил для начала просто пожить «для себя». Она до сих пор отчётливо помнила тот день, когда увидела в новостях нового лидера и новую первую леди Западного Кластера. Мион выронила бокал с вином прямо в пенную ванну, в которой и лежала. Так и хотелось в чём мать родила метнуться до космопорта, на первом же рейсе долететь до Западного, посмотреть в глаза этой женщине-героине и, от души пожав ей руку, выразить соболезнования. Одно дело с этим персонажем трахаться, а совсем другое с ним жить. И пусть от этой идеи пришлось отказаться, но гневный мэйл Андэсу Кален всё-таки отправила, потому что на свадьбу её никто так и не пригласил. Хотя если бы она затмила невесту, то вышло бы и вправду немного неловко. Получить ответ Мион особо и не рассчитывала, ведь её контактные данные, вероятно, уже давно должны были быть заблокированы, и не только у Фантар, но вслед за первым бокалом в ванну отправился и второй. Словарного запаса Кален не хватало, поэтому она с преспокойной душой отправила лучший из своей коллекции нюдс, искренне надеясь, что жена Эманда в этот момент сидела рядом, хотя она, скорее всего, была слишком занята их недавно родившемся ребёнком. А следом любопытство Мион привело её в единую сеть. И пока Иолан потихоньку начинал создавать свою империю, Таша уже вовсю подкладывала под себя мафию. Тогда же Кален и поймала себя на мысли, что не хочет оставаться позади. У неё была валюта, полезные связи и, главное, способности, которые могли решить подавляющее большинство проблем на пути к мечте, но индустрия моды была не настолько поверхностной, насколько выглядела. Столетиями под люксовой одеждой и аксессуарами скрывались взятки, наркотики, эскорт и торговля людьми. Мало кто приходил в этот бизнес для того, чтобы сказать миру что-то новое, но именно таким человеком Мион и собиралась стать, а заодно насладиться сплетнями, которыми охотно делились особо болтливые жёны и мужья самых высокопоставленных лиц со всей Единой Нации. Мешала этому разве что совесть, настаивающая на том, что способности нужно было использовать для чего-то более значительного. Флэзо предупреждал, что с годами сила будет только расти. Тогда Кален в этом усомнилась, но сейчас же могла с лёгкостью внушить «установку» на несколько лет вперёд или и вовсе заставить человека забыть всю его жизнь. Возможности были безграничны, но Мион осознавала всю ответственность, ведь отмотать назад будет уже невозможно. В её жизни были моменты, когда излишняя эмоциональность привела к таким вот необратимым последствиям, и с тех пор Кален зареклась не применять способности в минуты слабости, и уж тем более не применять их на близких людях. Только холодный расчёт и собственная выгода. С последним проблем не было, но со временем Мион начала задумываться и о кое-чём другом. Кален могла насильно влюбить в себя практически кого угодно, но… в этом не будет искренности. Лишь слащавая картинка, которую Мион создаст сама для себя. Это нельзя будет назвать любовью, и вся эта фальшь уж тем более никогда не превратится в настоящую семью. Если верить Иолану, то способности это не генетика, так что и детям ничего не передастся, однако Кален всё равно этого опасалась. Или же просто использовала как оправдание? Мион хотела детей, но на её жизненном пути, увы и ах, достойные мужчины не попадались. А если и был кто на примете, то оказывался либо незаинтересованным, либо уже занятым. Кален достаточно одного взгляда, чтобы разрушить чужую семью, но радость от этого продлится недолго. Оставалось ждать и надеяться, что однажды всё-таки объявится счастливчик, который действительно полюбит Мион со всеми её недостатками и не самым приятным характером. Разве она так много просит? Но прежде, чем заводить детей, следовало заранее позаботиться об их будущем. Скоро курс истории в Единой Нации изменится, и нужно приложить все усилия для того, чтобы направить его в правильное русло. Это и была одна из причин, почему Кален всё же согласилась помочь бывшим напарникам. Именно людской эгоизм довёл всё до такого состояния, но в их силах исправить эту ошибку прошлого и удостовериться в том, что она не повторится вновь. Хотя сделать это будет непросто, потому что никто не мог предсказать, как всё обернётся и кого и при каких обстоятельствах придётся назначать новым президентом. Андэс будет ничем не лучше всех предыдущих, такой же больной на голову самодур. Поначалу Мион думала, что ей кажется, но если это в своё время заметила даже Фантар, то, значит, дело реально дрянь. И ведь Вольф тоже всё прекрасно видел, но ничего с Эмандом так и не сделал. А теперь они все должны были дружно засунуть языки в задницу и сажать этого буйного индейца на пост президента? Ну, наверное, придётся, поскольку кандидатов лучше банально не было. Но это же можно было сказать и о кандидатах в команду самой Кален. Время уже поджимало, а «Август» до сих пор так и не был найден. Но, справедливости ради, это было не так легко! Нельзя же просто подходить к каждому встречному и спрашивать, не откажется ли он помочь свергнуть правительство, замарать руки в крови и заодно с этим, возможно, умереть за идею. Но именно это Мион сейчас и делала. Перед ней сидел либо убийца, либо искусный актёр, и проверить это можно было только одним способом. — А если я скажу тебе надеть очень дорогой костюм и пройтись в нём по подиуму, в то время как сотни миллионов людей со всей Единой Нации будут следить за каждым твоим шагом? С этим ты справишься? — невозмутимо поинтересовалась Кален. Услышав такое, Второй как-то испуганно нахмурился, его зелёные глаза округлились, да и губу он закусил явно не от предвкушения вселенской известности, так что и Мион оставалось лишь победоносно усмехнуться. — То-то же. Сервал тем временем спрыгнул с колен, подошёл ко Второму и принялся осторожно его обнюхивать. Тот с самого начала смотрел на Принцессу Мяурицио так, будто бы впервые в жизни видел такое животное, а сейчас и вовсе отсел подальше, прямо на край кресла. Но и эта финальная проверка была успешно пройдена, поскольку сервал в итоге одобрительно заурчал и стал тереться о ноги Второго, но поглаживаний от него Принцесса вряд ли дождётся. — И что же мне с тобой делать? — задумчиво протянула Кален, обведя пристальным взглядом чужие светлые волосы и прикинув пару вариантов того, как можно будет их уложить. — Во-первых, мне не нравится твоё «имя». — Другого у меня нет, — вполне серьёзным тоном ответил Второй. Мион до последнего надеялась, что он просто не хотел говорить его ей, потому и выбрал себе в «псевдоним» первое всплывшее в голове слово, но всё оказалось куда прозаичнее. — Значит, мы его тебе придумаем, — Кален загадочно улыбнулась и, погрузившись в размышления, повернулась к иллюминатору, за которым медленно скользили пейзажи космоса. Почему-то на ум сразу пришло имя одного певца, песни которого Мион слушала, будучи подростком. Они всегда казались ей немного нелепыми, но так уж сложилось, что они заняли слишком важное место в её разбитом тогда сердце. После стольких лет эта история вызывала исключительно смех, так что Кален была совсем не против то и дело напоминать себе о ней. — Как тебе… Эзра? Нравится? Лицо Второго вмиг изменилось, будто бы даже немного, едва заметно, просияло. Словно Мион была первой, кто поинтересовался его мнением и дал право выбора. С кем же она, ваше единство, связалась?