Так, может, в этом всё дело?

У Чжань Чжэнси нахрен рушится мир, когда он дрожащими пальцами набирает сообщение Цзянь И и крепко жмурится, не понимая, какого ответа больше боится. > встретимся через час? в парке недалеко от школы. Сообщение прилетает молниеносно. > это свидание, Чжань Сиси? ;) Ещё с месяц назад он бы съязвил, написал какую-нибудь грубость или резко перевёл тему, не желая потакать заигрываниям лучшего друга. Устал бороться. Каждый день убеждать себя, что ничего не чувствует, кроме тёплой привязанности безо всякой там романтики, весьма утомительно. Он отправляет смс-ку и отшвыривает телефон в сторону. Плюхается на кровать и закрывает лицо руками, пытаясь осознать. Сердце гулко бьётся, в голове гудит, и ладони становятся мокрыми враз. Всего от одного слова. > да. Он больше не отрицает.

***

— Ты странно напряжён, Сиси. Я не съем тебя. Цзянь И, как и всегда, шутит. Бодрый живчик, маскирующий неловкость и смущение приколами и дурачествами; шило в одном месте — это про него. Наверное, только Чжань Чжэнси видел другую сторону. Ту, что запрятана глубоко, что едва ли хватит упорства докопаться. За образом весельчака, эдакого очаровательного балбеса кроется ранимость, в которой Цзянь И и себе-то не признаётся. В памяти всплывает он, заплаканный, уязвимый до безобразия. Его слёзы — это слишком. Он ведь добрый и милый, он не заслуживает боли. Из-за него, идиота, тем более. — Куда тебя унесло? Ты прям завис. — Прости, я просто... Просто что? Что сказать? Как объяснить? Какого чёрта это так сложно? Осознание долбит по башке кувалдой. Грустный мальчишка, которого он совсем мелким пообещал защищать, вырос. Растрёпанные светлые волосы, тонкие брови, губы, растянутые в улыбке, чёрная толстовка с психоделическим принтом, джинсы и стоптанные кеды. Смотрит на него спокойно и уверенно, ждёт, пока он перепсихует. Невероятный. — Мне жаль. Я... я не должен был... Вести себя, как последний еблан. Бить, когда тебе всего лишь хотелось быть ближе ко мне. Отталкивать. Играть твоими чувствами, пусть и неумышленно. В уголках глаз жжёт от подступающих слёз. Всё, пиздец, приплыли. Цзянь И берёт его за руку, ведёт большим пальцем по ладони — приятно до мурашек. — Забудь. Считай, что мы начинаем с чистого листа. Он качает головой. — Нет. Ни за что. Я хочу помнить. Подаётся вперёд и падает в объятья. Цзянь И выдыхает, застигнутый врасплох. Прижимается сильнее, расслабившись. Они стоят, будто приклеившись, минут пять или десять, а, может, всего тридцать секунд, которые кажутся вечностью. Чжань Чжэнси жадно глотает запах чужого парфюма и шампуня. Поражается мелькнувшей мысли: ему нравится, как лучший друг пахнет. Он и под дулом пистолета не определит, что за аромат, но его развозит от фруктовой сладости. — Не то чтобы я возражал против тактильного контакта, Чжань Сиси, и тем не менее... Я страшно голодный. — Дурак. Умеешь испортить момент. Цзянь И ласково гладит его по спине. — Что бы я с тобой делал, если бы ты сейчас расклеился, а? — и добавляет тихо-тихо: — Не изводи себя, договорились? Мы вместе. Были и будем. У Чжань Чжэнси не находится слов. Он шепчет: — Спасибо. Полчаса спустя они лопают лапшу со свининой, купленную на вынос, сидя на лавочке. Сомнительная романтика — то, что надо для них, придурков. Цзянь И трескает с такой скоростью, словно не ел неделю. — Осторожнее, подавишься. Он поворачивается к нему, застывая с палочками в руках. Тщательно прожёвывает. Глотает. Кадык дёргается, и у Чжань Чжэнси замыкаются внутри провода, потрескивают искрами, опаляя кости. Он уже не думает, как объяснит всё матери и сестре, и станет ли вообще вдаваться в подробности. Он не думает о том, насколько это по-пидорски, когда желание поцеловать парня вяжет внутренности в тугой узел. — Я ненормальный? Взгляд Цзянь И меняется. Он отставляет коробочку подальше. — Не мне судить, сам не то чтобы в адеквате. Мы оба влипли, да? Чжань Чжэнси резко разворачивает его к себе и влипает в рот губами. Цзянь И устраивается у него на коленях, льнёт ближе и отвечает пылко. Он целует, позволяя Цзянь И растрёпывать ему волосы. Сумасшествие. Он размажет о стенку того, кто посмеет потянуть свои мерзкие лапы к Цзянь И. К красивому до тахикардии, восхитительному, самому лучшему. Хватает и того, что малолетки пялятся на плакат с приглашением в музыкальный клуб, который он чуть не порвал на клочки. Даже если кто-то сочтёт то, что есть между ними, неправильным, Чжань Чжэнси наплевать. Ничего более настоящего он никогда не испытывал.