***
Что чувствует человек, у которого рушится весь мир перед глазами? Боль? Наверное... Подсознательно мы создаём некое идеальное место, в которое в любой момент можем спрятаться. Тщательно охраняем виданную лишь нам территорию, не пропуская туда посторонних. Но однажды наступает момент, когда какой-то человек врывается туда. Иногда стремительно и напористо, сметая всё на своём пути, оставляя лишь руины и пустошь. А некоторые тщательно подбирают ключик, надеясь задержаться там подольше, но жизнь такова, что и этот путь может привести к разрушению. Надежный, казалось бы, человек в любой миг может открыть своё истинное обличие и разрушить всё, не оставив и щепки. Мы будем долго недоумевать над тем, как могли жестоко ошибиться в этом человеке, ведь не было предпосылок, чтобы оборачиваться назад. Расслабившись, потеряли бдительность, надеясь, что самое худшее позади, что наконец-то нашёлся кто-то, способный раскрасить наш мир яркими красками, добавить туда радугу, наполнить звуками и просто всегда быть рядом. Нам так хочется иметь такого человека рядом, что мы отчаянно вглядываемся в лица, ища знакомые и родные сходства, намёки, что "вот он, я". Найдя родственную душу, стараемся понравиться ей, задержать, заинтересовать, а, разочаровавшись, даём себе слово, что больше никогда никому не поверим. А верили ли вообще? А что если мы знаем и ждём, когда наш мир разрушат? Вера в людей ничтожно мала, что это кажется, в некоторой степени, даже правильным развитием. Что чувствуем тогда? Удовлетворение? Пожалуй... Пустота? Само собой... Мы ждали подтверждения нашей правоте. Ничего хорошего нет, и не будет. Нужно было лишь что-то, способное лишний раз удостоверить нас в этом. Нам нужно оправдание нашей слабости, неспособности попытаться что-то изменить, ведь все попытки до этого были провальны. Значит, просто не суждено. Просто надо смириться с болью и пустотой, которые становятся практически привычными спустя столько времени. Мы боимся перемен в лучшую сторону, потому что раз за разом будем искать подвох, потому что по-другому просто не может быть. Ведь в противном случае "наш мирок" обычная ненужность. В нём не будет необходимости. А остаться без этого укрытия — страшно.***
Чимин шёл, улыбаясь одиноким фонарям в парке. Ночью практически не было народа в этом забитом днём людьми местом. В такое время суток нормальные люди были с семьёй, друзьями, вторыми половинками. А парень не знал, куда он может податься? Где его место в мире? Есть ли для него вообще уголок? С самого детства ему не хватало любви. Родителей, друзей, девушки. Всё было пропитано эгоизмом и ложью. Мальчик задыхался в этом рассаднике несправедливости и двуличия, про себя надеясь, что однажды этот недостаток окупится ему сполна. Ведь у хороших людей обязательно должен быть счастливый конец, а себя Чимин не считал плохим. Он безукоризненно выполнял требуемое от него, заботился о близких, поддерживал в трудные минуты, игнорируя собственную усталость. Любил искренне дорогих людей, открывал сердце и душу, надеясь, что понравится кому-то таким, какой есть. Только окружающие не были также расположены к чересчур наивному парнишке. Они с каждым годом загоняли юношу в ограничительные рамки, вынуждая того вырабатывать недоверие и осторожность. Чимин перестал уже верить в большую и искреннюю любовь. Он успел смириться с тем, что если она и бывает, то мимо него прошла точно. Так и было ровно до того момента, как Юнги поцеловал его. Шок был секундным, для него гораздо важнее было, почему его друг сделал это? Заглядывая в глаза старшего, парень не ожидал увидеть там то, что обнаружил. В его голове происходящее было похоже на шутку и пьяный бред, но взгляд одногруппника говорил о другом. Там не было насмешки или секундной неожиданности: Юнги любил его, сильно, искренне, по-настоящему, даже сам на тот момент не понимая этого. Но Чимин понял сразу, ведь столько лет искал именно эти чувства, а они всегда были рядом, просто не имели возможности выйти наружу. Он не знал, когда это началось, что послужило катализатором, но ему определённо нравилось ощущать эти эмоции. Правда эйфория длилась недолго. Младший осознал, что ответить взаимностью не сможет. На протяжении многих лет Шуга был для него другом, братом, близким и родным человеком, но не второй половинкой или любовником. Понимание данного факта отозвалось болью в сердце. Как будто сам творец против его счастья. Словно где-то свыше сводили юношу не с теми людьми: либо любили его, но не любил он, либо наоборот. Не было, чтобы с обеих сторон и одновременно. Потом у Чимина началась череда самокопаний, сомнений и метаний. Парень задыхался от безысходности положения. Происходящее казалось нереальным, ведь не могли над ним так пошутить, что его любят всем сердцем, а он в ответ нет. Тупиковое положение, в конечном итоге, привело к целому ряду ошибок, от чего младший стал любовником своего одногруппника. Ситуация выходила из-под контроля, и старший предложил дать их отношениям шанс, а Чимин просто не мог сопротивляться и согласился, надеясь, что никто из них не пожалеет о данном решении. Они отчаянно старались не думать, что их связь может привести к развалу группы. Просто хотели быть счастливыми. И, надо сказать, у них получалось. Чимин смог перебороть собственные страхи, чтобы по-настоящему попробовать. Он отчаянно хотел полюбить Юнги, ему хотелось чувствовать полное единение с этим человеком. И парень уже поверил, что в этот раз всё получится. Должен был появиться светлый лучик, предзнаменующий, что отныне светлая полоса сменит чёрную. Но... Один телефонный звонок смог перечеркнуть все намеченные планы. Чимин в самом страшном сне и представить не мог, что Шуга способен так искусно притворяться, лгать, обманывать. Вообще возможно так правдоподобно играть? Он ведь поверил, с самого начала верил, что всё настоящее. И осознавать, что это было лишь фарсом... больно... Парень нарезал уже десятый круг на территории парка, в его голове то сходились, то развеивались некоторые факты. Одно было ясно: после отъезда Сухёна Шуга начал вести себя странно и проявлять интерес к Чимину. Выходит, что они встречались и раньше, а потом между ними что-то произошло, отчего старший обратил внимание на своего одногруппника. Дальше они помирились между собой, и хён наверняка думает, как избавиться от ставшего ненужным горе-любовника. От этой мысли стало тошно и больно настолько, что юноша опустился на землю, спрятав лицо между коленей. Хотелось ничего не чувствовать, просто разлететься на миллионы атомов, и никогда больше не иметь возможности слышать, видеть, говорить и ощущать. Навсегда спрятаться от этого жестокого мира, где никто ни в состоянии принять милого и наивного мальчика. «Лучше бы меня совсем не было... лучше бы я никогда не чувствовал это...» Чимин не плакал: вероятно, шок не полностью отступил. Чуть позже, парень понимал, его накроет волной различных эмоций. Пока же лишь боль и пустота заполняли все внутренности. Передёрнув плечами, юноша осознал, что выбежал из общежития без толстовки. А ночь сегодня была далеко не самой тёплой, поэтому, когда шок начал спадать, первым Чимин ощутил холод. Он уже несколько часов бродил в лёгкой майке, рискуя заболеть. А подводить своих одногруппников не хотелось, ведь было неизвестно, как ситуация с Юнги отразится на их отношениях в коллективе, поэтому доставлять лишние неприятности не было совершенно никакого желания. Похлопав по карманам, Чимин обнаружил, что с собой взял только телефон. И тут встал вопрос, кого поднять в четыре утра?***
— Теперь рассказывай, — Тэхён зашёл в общую комнату, пихнув Чимина к дивану. Сейчас он жалел, что по пути они не заехали в магазин: приличная доза спиртного ему бы не помешала, да и хён согрелся бы. «Чёрт...» Подойдя к шкафу, парень вытащил из него плед, который протянул старшему. Его возмущало поведение друга: логически ничего не сходилось совершенно. Было непонятно, почему Чимин убежал ночью, один, никого не предупредив, ещё и почти раздетый. Ви пытался глубоко дышать, стараясь не перейти на крик, который разбудит других мемберов. Младший понимал, что случилось что-то действительно серьёзное, иначе бы одногруппник не потерял голову, наплевав на все меры осторожности. — Хён, почему ты убежал? — Тэхён сел на журнальный столик, напротив старшего, выжидательно следя за другом. — Плохо было. — Ну и? Полегчало? — младший сделал ещё один глубокий вдох, вспоминая, как правильно дышать к стрессовых ситуациях. — Нет. — Тогда зачем? — Что зачем? — Чимин, казалось, полностью игнорировал парня, отвечая на вопросы без какой-либо заинтересованности. Он поджал под себя ноги, положив голову на спинку дивана, и смотрел на младшего, сожалея, что пришлось втянуть того в свои неприятности. — Так... Хён, не беси меня. Или ты мне рассказываешь правду, или я сейчас бужу остальных, и тогда ты нам всем рассказываешь. Поверь, мы вытащим из тебя информацию. Так как? Добровольно или принудительно? Чимин с укором посмотрел на одногруппника и отвел взгляд, матерясь про себя, что звонить надо было Чонгуку. Тот бы тоже допытывался, но шантажировать не стал. Он предпочитал своего хёна мучить один. А Тэхён не успокоится, пока не расколет. — Ты не поймёшь, — вздохнул старший, понимая, как стыдно ему будет рассказывать подобное. — Да вроде не глупее тебя буду, буркнул парень, внутренне оскорбившись нежеланию делиться с ним. — Я не пытаюсь тебя обидеть или задеть... Просто, — Чимин тяжело вздохнул, подбирая слова, — я не уверен, что ты сможешь меня понять так, чтобы не осудить. Тэхён недоумённо посмотрел на старшего, выискивая в голове моменты, при которых одногруппник мог поступить неправильно, чтобы в глазах других выглядеть аморально или неправильно. — Хён, мы столько лет друг друга знаем, прошу, доверься мне. Я никогда не подумаю о тебе плохо. Чимин усмехнулся про себя, вспоминая, как недавно доверился Юнги. Он не знал, может ли открыться кому-то. Ему тяжело было держать в себе эмоции, страшно не иметь возможности поговорить с кем-то. Но подсознательно понимал, что, если они с Шугой не разберутся сами, мемберам станет всё известно. Так не лучше ли выложить правду самому? — Ладно, — старший прикрыл глаза, прикидывая, с чего начать. — Я и Шуга хён... мы спим вместе. — И что? — Тэхён не сразу понял вложенного смысла в слова. — Мы все так частенько делаем. — Ты не понял, — покачал головой парень. — Мы с Шугой занимались сексом. — Оху... Ниху... Бл... — Ви открывал и закрывал рот, не имея возможности нормально договорить. А Чимину было жалко, что приходится впутывать младшего в эту историю. Он бы не хотел, чтобы кто-то знал, боялся видеть ненависть на лицах друзей, но молчать было невыносимо. — Прости, что шокировал тебя... — Да ничего себе шокировал! — Тэхён прикрыл рот ладонью, стыдясь, что не сдержался и почти закричал. — Хён, вас какая муха покусала? — Не знаю, — рассеянно произнёс старший, отводя взгляд. — Это была череда чудовищных последствий, которые привели нас к постели. — Как это произошло? Младший был в шоке от раскрывшейся правды, ему не верилось, что старшие могут скрывать такой секрет. — Это... блять... Однажды хён поцеловал меня, когда был пьян, а потом я его, потом ещё раз, и мы как-то не заметили, как усложнились наши отношения... — Но что случилось сегодня? Почему ты в таком состоянии? И Шуга хён напился... Вы поругались? Расстались? — Наверное... Я узнал, что хён врал мне, он любит Сухёна хёна. — Что за бред? — Тэхён скептически посмотрел на друга, — они редко виделись, когда бы у них была возможность видеться? — Но всё сходится. Шуга хён был сам не свой после отъезда Сухён хёна, а сегодня тот позвонил ему... Он сказал, что скучает сильно и просил встретить... — Чимини, это же ни о чём не говорит... — недоумённо развел руками младший. — О многом говорит, он намекнул, что соскучился во вполне определённом смысле, понимаешь? — старший посмотрел с болью на друга, замечая, что слёзы уже начинают литься. Он пожалел, что взял трубку: лучше бы не знал этой правды никогда. — Даже не знаю, что сказать... Выглядит неправдоподобно. — А я так не думаю... С чего бы ещё Юнги обратил на меня внимание? Я такой жалкий и дефектный, что со мной никто не хочет быть... У него просто под рукой никого не было... — Ты что несёшь? Хён никогда бы так не поступил ни с кем! — с отчаянием схватил младший друга за руку, пытаясь донести очевидные вещи. — Шуга может быть отстранённым, иногда грубым, безэмоциональным, но никогда намеренно не станет причинять боль близким людям! Мы столько лет вместе, а ты нам не доверяешь? — Ви, я просто хотел, чтобы меня любили, — отстраненно проговорил парень, смотря в сторону, слова одногруппника он пропустил мимо ушей. — Мы все тебя любим, горе ты луковое... — Тэхён придвинулся к другу и крепко обнял того, желая уменьшить и успокоить этого наивного ребёнка, который для него был старшим так-то. — Это не та любовь, — Чимин позволял себя обнимать, но сам остался овощем. — Я не знаю, что у вас за отношения были, но уверен, что хён был искренним. Да и вообще, кто в здравом уме откажется от такого человечка как ты? А? Я бы точно не отпустил, — улыбнулся младший, стараясь приободрить друга. — Ты бы смог меня любить? — неожиданно задал вопрос парень, отстраняясь от одногруппника. — Был бы ты девушкой, да, — без заминки ответил юноша. — Но я парень, — отрешённо проговорил старший, соображая что-то в своей голове. — Ви, поцелуй меня. Чимин с надеждой посмотрел на младшего, не сразу поняв, что именно попросил. Когда же до него дошло, то чувство стыда окутало с головой, но стрессовое состояние быстро стёрло эту минутную слабость, побуждая дойти до конца. Внутренний голос просто кричал, что парень сейчас совершит очередную ошибку, но тот не желал слушать разумные доводы, сосредоточившись лишь на том, что его "могли бы любить". — Хён, ты не в себе, — озадаченно покачал головой Тэхён, внутренне содрогнувшись от столько неожиданной просьбы. Мысль поцеловать его близкого друга была просто абсурдна, и никогда не возникала в его голове даже в шутку. Он мог сколько угодно дурачиться с Чонгуком и другими мемберами, но никогда в его действиях не была любовного посыла. — Да, я не в себе, — с болью проговорил Чимин, вглядываясь в глаза одногруппника. — Так приведи меня в чувства! Поцелуй, ударь! Пусть мне будет больно... Тэхён оторопел от последних слов. Лихорадочно соображая, что на это ответить, парень не заметил, как старший ловким движением забрался к нему на колени и впился в губы, яростно кусая. Секунды две понадобилось юноше, прежде чем понять, что надо защищаться: его друг не ведает, что творит. — Мгх... абг... — младший пытался вертеть головой, пытаясь вырваться из этих стальных захватов, но, если честно, физически Чимин превосходил его силой. — Ну же, ударь меня, — оторвавшись от парня, сказал старший. Он почти умолял доставить ему ощутимый ущерб, чтобы перекрыть душевные страдания. Уже было непонятно, какого они рода: боль от неоправданных ожиданий или страдания по человеку, который только начал нравиться как-то по-особенному. Неважно, Чимин хотел перестать это чувствовать. — Хён, я тебя не ударю, слезь с меня, — Тэхён отвернул голову, ему было стыдно за положение, в котором он находился. Неловко было смотреть в глаза старшему. — Что ж... — с сожалением проговорил старший. — У меня нет другого выбора... Чимин быстрым движением стянул с младшего майку прежде, чем тот успел ойкнуть, и вновь припал к губам друга, вновь встречая сопротивление, которое надеялся преодолеть. Он настойчиво отгонял мысль, что в данный момент портит отношения уже со вторым другом. И если с Шугой всё было на добровольной основе с обеих сторон, то Тэхён явно не желал этого. Ощущая себя чудовищем, старший опустил руку на пах друга, замечая, как отчаянно тот усилил сопротивление. Чимин уже и сам не знал, для чего всё это делает, но его нерастраченная злость отчаянно хотела найти выход. И по воле случая, нашла его в лице Тэхёна. — Блять! Да пусти! — яростно закричал младший, уже готовый разрыдаться от несправедливости судьбы. — Что тут происходит? Вопрос прозвучал так внезапно, что Чимин в панике соскочил с младшего. Повернувшись к источнику звука, он с отчаяньем понял, что их застукал Юнги. Старший стоял с нечитаемым выражением на лице, даже глаза не выдавали его истинных чувств. — Хён... — тихо прошептал Чимин, с ужасом понимая, что только что чуть не сделал. — Шуга, я тебя искал, — в комнату зашёл Сокджин, на ходу застёгивая рубашку, — хотел погово... — его взгляд замер на растрепанных младших, один из которых без верха и с покусанными губами, — ...рить. — Это не то, о чём вы подумали, — Ви наконец-то отмер, замечая их плачевное положение. Он готов был биться головой о стену, лишь бы не испытывать этот удушающий стыд. — Конечно, куда уж нам... — холодно проговорил Юнги, не сводя глаз с Чимина, а тот в свою очередь с сожалением смотрел на Тэхёна. К нему запоздало пришёл стыд, что втянул во всё это младшего. — И не говори, мы же пятилетние дети, ничего не понимаем в этой жизни, — бесцветно ответил Сокджин, краем глаза следя за Чимином. Ему не нравилось его состояние. Было ощущение, что тот готов в обморок свалиться, словно кисейная барышня. — Я всё объясню, — панически проговорил Ви, надевая на себя майку. — Чимин просто... он просто... — Чимин просто ведёт себя крайне развязно, — закончил за младшего Шуга. Он, на самом деле, дал ему другое определение в голове, но язык не повернулся озвучить это вслух. — Это я-то? — злость с новой силой овладевала младшим. Несправедливость заявления старшего била по всем внутренним органам. Ему хотелось, чтобы этому предателю было также больно. — Мамочка, а где же завтрак? Чего ты не колдуешь на кухне? — в комнату зашёл веселый Чонгук, но, едва завидев настроение друзей, растерялся: — а я помочь тебе встал... Переживал, что ты сильно утомляешься... Какого?.. — Да, ты. Скажи, что я не прав? — Юнги проигнорировал вошедшего макнэ. Он уже собирался попросить Чимина поговорить наедине, чтобы не впутывать остальных, но у младшего были совершенно другие планы. — Гуки, и ты тут? — весело проговорил парень. — Чимини, будет лучше, если вы с Шугой вдвоем поговорите, — тактично заметил Сокджин, беря Чонгука за руку, чтобы выйти из комнаты, но парень остановил его: — А что так? Давайте все поговорим! Хосок! Намджун! Общее собрание, спускайтесь! — прокричал Чимин, делая шаг назад. — Чимини, зачем? Ты же потом пожалеешь... — Ви неверяще смотрел на одногруппника, думая, что тот определённо сошёл с ума. — Эй, привет всем! — Джей-Хоуп поднял руку, приветствуя друзей. — Чимини, ты чего разорался? — нахмурился лидер, по пути надевая майку и зевая. — Чимин, не стоит впутывать ребят, давай сами разберёмся, — попытался вразумить Юнги юношу. — Ахахах, — младший запрокинул голову. Он и сам был не рад этому представлению, но исправить что-либо уже не мог. — Мы невольно их всех втянули ещё тогда, когда переспали в самый первый раз! И ты, и я это понимали! Чимин ждал бурной реакции на его слова, но в ответ получил лишь взгляды, ждущие продолжение. — Никто не удивлён? — поражённо спросил парень. — Было трудно не увидеть напряжение между вами, — тихо проговорил Чонгук, отводя взгляд в сторону. Ему было тяжело видеть своего друга в таком состоянии. Он не знал, что именно произошло, но раз это приобрело подобный масштаб, то случилось явно что-то серьёзное. — Так вы всё знали, — тихо проговорил Чимин. Он наивно полагал, что они хорошо скрываются, а те просто молчали. «Или же они знали всё... с самого начала...» — Чимин? — подозрительно позвал младшего Юнги, замечая, что тот что-то упорно хочет сообразить. — Я понял! — раскрыв глаза, воскликнул парень. — Вы знали, что Шуга водит меня за нос, встречаясь с Сухёном! Чимин схватился за голову, осознав, что все вокруг него безнадёжно врали. Ему хотелось сейчас же убежать из этой комнаты, дома, города, чтобы никогда не видеть эти лживые лица. Ребята шокировано посмотрели на Чимина, а потом медленно перевели взгляд на Юнги, но тот не менее озадаченно смотрел на их одногруппника, пытаясь понять смысл сказанной фразы. — Что, прости? — тихо спросил Шуга, надеясь, что с возрастом слух стал его подводить. — Ты спишь с Сухён хёном! — Да ты сдурел! — Юнги отшатнулся, делая шаг назад. — Чимини, солнышко, ты с чего это взял? — Хоби осторожно подошёл к младшему, касаясь плеча того. — Сухён сам мне сказал. Ребята недоверчиво посмотрели на Юнги, а тот открыл рот, не зная, как оправдаться, если и не виноват вовсе. — Ребята, я честно не понимаю, в чём дело, — бессильно проговорил юноша, разведя руками. — Так позвони своему любовнику и сам спроси. Он наверное уже в аэропорту, ждёт тебя, — язвительно проговорил младший, смотря в глаза одногруппника. Шуга отрешённо достал телефон и нажал на вызов, отыскав в справочнике номер друга. Происходящее не укладывалось в голове, было похоже на плохой сон, от которого он не мог никак пробудиться. — Сахарочек, а я уже хотел тебе звонить, где тебя черти носят? Или клизму так долго делаешь? Ахахах. — Что? — шокировано спросил парень, с трудом успевая за ходом мыслей. — Говорю, что готовишься для меня так усердно, что опаздываешь. — Ты что несёшь? — Прости... Это нервы, ты же знаешь, когда я волнуюсь, то несу всякий бред и глупо шучу. Если не необходимость, едва ли вернулся бы в Корею. — Хён, я звоню сказать, что не получается встретить тебя. Ты доберешься сам? — Да, прости меня. Я не подумал, что ты можешь быть занят. Ты единственный, кто не перестал со мной общаться, и я не хотел бы терять такого друга. — Всё хорошо. Я тебе позвоню позже, и мы поговорим. Юнги сбросил вызов, поднимая взгляд на Чимина. Тот испуганно смотрел на старшего, понимая, как глупо повел себя, не разобравшись в ситуации. Не представлял, как будет просить прощение, ведь старший был всегда искренен с ним, а он подставил под сомнение его чувства. — Хён... — Думаю, мы разъяснили ситуацию? — Прости меня... — Знаешь, я смирился с тем, что мне понравился парень, мой близкий друг, смирился с тем, что мои чувства остались без ответа. Закрыл глаза на то, что одновременно со мной ты был ещё и с девушкой. Я понимал, что рано или поздно у тебя это пройдёт, и готов был отпустить, — Юнги горько усмехнулся, сожалея, что его друзьям приходится присутствовать при подобном разговоре. Он видел, как им неловко, но оставить их одних они не решились, боясь, что ситуация выйдет из-под контроля. — Но я не готов смириться с недоверием и предательством. — Хён, прости меня... Эти слова в очередной раз больно резанули по сердцу, вынуждая парня прикрыть глаза. Ему это было не нужно, он с превеликим удовольствием хотел бы никогда их не слышать. — Это ты меня прости. Я старше, должен был понимать, что всё бессмысленно. — Я никогда больше так не поступлю... — Нет уверенности в этом. Завтра на меня не так посмотрит Хоби, ты в очередной раз усомнишься в моих чувствах и пойдёшь доставать Гуки, набрасываясь на того с поцелуями. — Эй, — возмутился макнэ. — Прости, Гуки. — Хён, всё не так, — Чимин выглядел несчастно, борясь с желанием разреветься и броситься под поезд. Из-за своей импульсивности он подвёл человека, который его искренне любит. — Я устал, — тихо проговорил парень. — Простите, ребята, что вам пришлось при этом присутствовать. Я буду у себя, не хочу есть. Шуга быстро вышел из комнаты, стараясь не смотреть на друзей. Он не хотел, чтобы кто-то видел, как ему больно. Парень из последних сил держал себя в руках, чтобы мемберы не видели его слёз. Предательство в его жизни не было чем-то новым, но определённо это он запомнит надолго. Юнги не знал, как ему дальше быть. Как только старший скрылся из виду, Чимин понял, что это конец. Он сам всё испортил. Не в силах держаться на ногах, юноша упал на пол, заходясь в истерике. Ему так хотелось переиграть эту ночь заново, чтобы была возможность исправить эту глупую и нелепую ошибку. Юноша не хотел, чтобы его хён испытывал боль. Сейчас он даже готов был смириться с тем, чтобы тот ненавидел его, лишь бы с ним всё было хорошо. — Ребята, идите, я останусь с Чимином, — проговорил Тэхён, усаживаясь рядом со старшим. Мемберы кивнули, понимая, что толпой сейчас помочь не смогут, тем более, что ещё один их друг сейчас нуждался в поддержке. — Хён, поплачь, поплачь, — обнял Чимина парень, убаюкивая того, словно маленького ребёнка. А Чимину стало ещё больнее, ведь он не заслужил этой заботы от младшего. Не после того, как чуть не изнасиловал того, обезумев от отчаяния. Ви должен возненавидеть его, а не обнимать и успокаивать, будто ничего и не было. — Оставь меня... Ты должен злиться и ненавидеть меня... — Я и злюсь, что ты такой дурачок, который решил, что все его ненавидят и никому он не нужен. — Прости меня... — Хён, ты его любишь? — Господи, — Чимин замер понимая, что не может уже ответить на ответ вопрос. — Я не знаю, я не знаю... Старший зашёлся в новой истерике, боясь, что исправить что-либо будет уже невозможно. — Что я наделал, Ви? — Глупость... — лишь ответил младший.***
Шуга лежал на кровати, беззвучно рыдая. Сейчас он понимал людей, которые сознательно ищут одноразовые отношения, избегая возможности привязываться к кому-либо или влюбляться. Они лишены подобных страданий, потому что человек в их жизни не оставляет след, он проносится, запечатлев небольшой яркий момент, который со временем стирается. Юнги ругал себя, что не пресёк на корню эти отношения, что не заглушил чувства ещё в зародыше. Должен был знать, что всё закончится плохо. Хотя он и знал, но упрямо шёл на поводу у собственных эмоций, позволяя младшему руководить собой. И что из этого вышло? — Хён, надо поговорить, — в комнату зашел лидер, не дожидаясь приглашения, и сразу сел на кровать, поджав под себя ноги. — Я немного не в состоянии для разговоров, — проговорил юноша, вытирая слезы рукавом толстовки. — Ты его любишь? — Какая уже разница? — с горечью спросил Юнги, прикидывая, как тактично намекнуть чтобы одногруппник оставил его одного. Хотелось позорно кричать: «пошёл вон!» — Ты его любишь? — повторил вопрос младший. — Да, люблю, — сдался парень, надеясь, что этот ответ его удовлетворит, и он уйдёт. — Ты в этом уверен? — Джун, как можно быть неуверенным, любишь ли ты человека? — Хм, — усмехнулся друг, — я вот тоже думал, что люблю его, но это оказалось ложным чувством. — Кого? — Шуга сел на кровати, не ожидая подобного заявления. — Чимина? Юнги стало плохо от мысли, что этот ангелоподобный мальчишка мог совратить практически половину группы. — Идиот же ты, — покачал головой Намджун. — Я говорю о Джин хёне. Парень недоверчиво посмотрел на друга, решая, шутит тот или нет? Но печальное выражение лица ясно говорило, что не время для розыгрышей. — Быть не может... — Это было во времена нашего дебюта, — начал младший, понимая, что придётся рассказывать с самого начала. — На нас тогда такая волна хейта налетела. Помнишь? — Как можно забыть эти тяжёлые времена? — с усмешкой спросил Шуга. — Верно. Каждый из нас искал способ отвлечься от этого дерьма. — Только не говори, что вы занимались сексом, чтобы справиться с этими проблемами? — Ооо, ну нет... Всё гораздо печальней. У меня тогда были комплексы по поводу моей внешности. А расставание с девушкой только умножило их. Если помнишь, незадолго до дебюта я расстался с Ханной. Во времена трейни нам разрешались отношения с девушками, но после дебюта мы должны были быть свободными. — Но ты же и так не любил её. — Не любил, но дело не в этом. Она была уязвлена разрывом и наговорила мне много неприятных вещей. А я на тот момент и сам был практически подростком, поэтому поверил в каждое сказанное слово. Намджун задумчиво закусил губу, мысленно возвращаясь в то тяжёлое время, когда не было и намёка на какой-то просвет. — Так вот... Ммм, одним вечером вы все куда-то разбрелись, а я остался в нашем стареньком общежитии. Настроения как-то не было, поэтому я смотрел какой-то глупый фильм. Сокджин тогда вернулся первым. Он точно подметил моё состояние и начал лекцию, что чужое мнение не должно влиять на мою самооценку, что девушек ещё будет море и бла-бла-бла. — Джин хён почти не изменился в этом, — с улыбкой заметил Шуга. — Дааа, но тогда я психанул и сказал, что у меня никого и никогда не будет, потому что таким не могу понравиться кому-то. Хён так странно на меня посмотрел, как сейчас помню. Он ничего не ответил и просто поцеловал меня, прямо в губы. Это был первый раз, когда меня целовал парень... — Мило... У нас вся группа практически повернутых... — И не говори. Знаешь, я тогда не понял, зачем он это сделал. Лишь спустя время осознал, что таким способом хотел поддержать меня. Ну это ведь наш Джин, он вообще логике не поддаётся, хах. Но на тот момент я был эмоционально очень уязвим, поэтому потянулся к этой ласке и теплу, а хён был слишком воспитанным и вежливым, чтобы отказать неудачливому младшему. — Отчаяние — самое страшное, под его влиянием мы совершаем самые ужасные ошибки. — Я не могу сказать, что это была прям ошибка, — задумчиво произнёс парень. — Спустя несколько лет я понял, что этот опыт был нужен нам, мы смогли стать ближе. Я жалею о многих вещах. Например, о том, что не подготовился как следует для нашего первого раза, отчего хён пострадал. Я думаю, ты не понаслышке об этом знаешь. — Ох... — Джин спалил тебя тогда с медикаментами, — ответил лидер на незаданный вопрос. — Мы полгода примерно встречались и скрывались от вас и остальных. Я думал, что люблю его, хотел рассказать мемберам, надеясь, что поддержите нас. Но хён на моё заявление ответил, что не любит меня. И ещё он сказал, что и я не испытываю к нему подобных чувств, что просто запутался. Мы тогда очень хорошо поругались, вы ещё удивлялись, почему я и Джин хён почти не общаемся, помнишь? — Как можно забыть те несколько месяцев ада? — Понимаешь, мы оказались с ним одни наедине с этими эмоциями. Мы старались их скрыть ото всех. Представляешь, что было бы, узнай менеджеры, что два парня занимаются сексом? Да нас бы сразу выкинули, ведь мы были никем. Очередной группой, коих каждый день десятки выпускают. Никто бы и не заметил, что одна прекратила свою деятельность. А на нас лежала ответственность за вас. Мы так боялись подвести вас, ужасались только от мысли, что вы узнаете. А ещё и хейтеры... с каждым днём их становилось больше. Это всё давило, что мы не заметили, как просто искали утешение друг в друге. Хён просто первым это понял, а мне понадобилось чуть больше времени. — Ты был невыносим в тот период... — Дааа, представляю. В любом случае, я понял, что не любил. Когда хён поцеловал меня, я просто ухватился за этот спасательный круг, перепутав чувства. Мы с большим трудом смогли восстановить наши дружеские отношения и пообещали друг другу не вспоминать больше об этом. И не вспоминали, пока не поняли, что ты и Чимин пошли по нашим стопам. — Но это не совсем так, — мягко возразил Юнги. — Я уверен, что мои чувства настоящие. — Я тоже в этом был уверен. — Да, но мне не восемнадцать лет, я могу отличить настоящие чувства от временного помешательства. — Да, но ты сам сказал, что отчаяние толкает нас совершать ошибки. Шуга задумался, на секунду засомневавшись, но тут же откинул эти мысли, понимая, что младший хочет помочь. Только вот поздно он пришёл со своими предупреждениями. Дело сделано, и точка поставлена. — Хён? А как теперь вы будете сосуществовать? — Хм? — Ну... как переживете это? Мы не готовы расставаться ни с одним из вас. Шуга дернулся, словно только сейчас понял, что им нужно будет работать в одном коллективе и жить вместе, собираясь за одним столом во время завтрака и ужина. Они должны были взаимодействовать друг с другом, чтобы фанаты были счастливы. Какими силами смогут переступить через эту ситуацию? — Я пока не знаю... Намджун опустил голову, не представляя, что можно сказать в такой ситуации. Он надеялся, что друзья придут в себя и спокойно поговорят, ему хотелось верить, что эта история не перечеркнёт столько лет дружбы. — Джун, я думаю, что хотел бы уехать... на несколько дней, — неуверенно выдал Юнги, отмечая, как одногруппник напрягся от его слов. — Куда? — Домой, хочу побыть с родителями. Лидер посмотрел на друга, понимая, что это правильное решение. Им с Чимином следовало остыть и переварить последние события вдали друг от друга. Видя каждый день бывшего любовника, они могли натворить ещё больше бед, запутав по самое не хочу этот клубок. А так у них будет время обдумать всё с разных углов. — Думаю, в этом есть резон, — ответил Намджун, утвердительно кивая головой. — Уладишь с менеджером? Вряд ли я сейчас смогу что-либо решить. — Конечно, — парень улыбнулся, стараясь приободрить старшего. — Главное, чтобы тебе пошло на пользу.