Измены и прочие катаклизмы

Настал день возвращения «Хатари» с гастролей. Ронья, сославшись на занятость, в аэропорт, чтобы встретить Клеменса, не поехала. У нее не было ни малейшего желания наблюдать, как эти два лицемера, Клеменс и Маттиас, будут делать вид, что ничего не произошло. Ее сердце не затрепетало, как раньше, когда она услышала звуки подъезжающего к дому автомобиля. Ее охватило волнение, которое испытывает человек в ожидании очень важного разговора, который изменить его дальнейшую жизнь кардинальным образом. Каким - Ронья уже все для себя решила. Скрипнула входная дверь, и на пороге, широко улыбаясь, появился Клеменс. Он обнял, поцеловал и поднял на руки выбежавшую к нему Валькирию. - Кирья! Здравствуй, любимая! Папочка так скучал! А где же наша мама?! Клеменс поставил Валькирию на пол и попытался обнять Ронью, но та грубо оттолкнула его. Ее лицо исказила гримаса брезгливости и отвращения. - Что случилось?.. – лицо Клеменса вытянулось от недоумения. - Ты знаешь, Клеменс, наш маленький Рейкьявик удивительно богат на таланты! – глаза Роньи, холодно и зло смеясь, глядели на Клеменса в упор, - На днях я смотрела фильм для взрослых, стилизованный под хоум-видео. Актеры наши, местные. А режиссер вообще на высоте! Я бы ему порно-Оскар дала! Ронья нервно засмеялась. Малышка Валькирия, почувствовав, что с ее мамой творится что-то неладное, тихонько захныкала. Ронья, продолжавшая смотреть в глаза Клеменсу, заметила промелькнувший в них испуг. Кажется, пазл в голове Клеменса начинал складываться. - Ронья, я ничего не понимаю… - промямлил он. - Есть разговор. Но не при ребенке! – отрезала Ронья.

***

Время в ожидании часа, когда Клеменс и Ронья могли бы отвести детей к бабушке с дедушкой, тянулось в гнетущем молчании. Наконец они остались наедине, и Ронья включила на смартфоне злополучное видео и протянула Клеменсу. Клеменс побледнел. Его руки задрожали. Он несколько раз схватил губами воздух, как выброшенная на сушу рыба, но быстро овладел собой. - Это не мы! Просто два парня, похожие на нас! – сказал он неестественно высоким голосом, широко выкатив глаза. И тут же его взгляд метнулся слева направо, как бы зачеркивая только что сказанную информацию – верный признак того, что человек лжет - За Маттиаса ручаться не могу. Я не знаю, с кем он развлекается, когда Кристлин нет рядом, но этот блондин – точно не я! Просто парень, похожий на меня! - Клеменс! Придумал бы ты что-нибудь поправдоподобнее! – криво усмехнулась Ронья. В другое время и при других обстоятельствах она бы поверила любой небылице, сочиненной Клеменсом, просто потому, что ей бы хотелось в нее поверить, но секс с Ларсом ее отрезвил и вернул способность рассуждать здраво, - И зачем же этот похожий на тебя парень скопировал все твои татуировки?! - Да, на видео действительно я и Маттиас, - выдохнул после нескольких минут молчания Клеменс, - Но, Ронья, клянусь, это было один раз! Не знаю, что на нас обоих нашло тогда! Это было как помутнение какое-то… Все произошло совершенно спонтанно… - А не боишься давать ложные клятвы?! – Ронья снова с вызовом посмотрела Клеменсу в глаза, - Настолько спонтанно, что вы эту свою спонтанность решили заснять на камеру?! Один раз, говоришь? А когда это ты успел соскучиться по Маттиасу?! После нулевого раза?! Чувствуя, что его ложь разбивается о сарказм Роньи, Клеменс поменял тактику, решив, что лучшая защита – нападение. - Я тебе с самого начала, еще до того, как мы перешли на близкие отношения, сказал, что я бисексуал. Ты это приняла. Сейчас у тебя ко мне какие претензии? Разве мы не договорились «на берегу»? – повысил голос Клеменс. Ронья вспомнила, как года три назад, прервав их первый долгий поцелуй, Клеменс отстранился от нее и посмотрел серьезно. «Ронья, я должен тебе кое-что сказать… Тебе решать, встречаться нам или нет. Если ты сочтешь, что встречаться с таким как я для тебя неприемлемо – я пойму. Но я такой, какой есть, и изменить это я не в силах.» Ронья тогда напряглась. На душе стало тревожно. «Я бисексуал.» «Всего-то!» - прыснула Ронья, - «Тфу, черт, как же ты меня напугал! Я уж не знала, что и думать!» - и вновь прильнула к губам Клеменса. - Клеменс, очнись! Да, мне абсолютно не важно, что и с кем у тебя было до меня! Но ни о каких параллельных связях «на берегу» мы не договаривались. Хватит лгать, Клеменс! – требовала Ронья, - скажи всю правду, как есть, какой бы неприглядной она ни была. Больнее, чем сейчас, ты мне все равно сделать не сможешь. Клеменс выдержал паузу и присел. - Хорошо. Но ты должна знать, что я люблю тебя и наших девочек и не представляю жизни без вас! Ронья отметила про себя, что это, судя по всему, правда, ибо впервые за время их диалога глаза Клеменса не бегали из стороны в сторону, а прямо и открыто смотрели в глаза Роньи. - И Маттиаса любишь? - И Маттиаса… Матти совершенно особенный для меня человек. Возможно, это прозвучит странно, но ты и Матти одинаково дороги для меня, и потерять его было бы для меня такой же трагедией, как и потерять тебя. Прошу тебя, Ронья, не ставь мне ультиматум и не заставляй выбирать между тобой и Матти – это жестоко! - И что же ты предлагаешь? - Ну, не знаю… - Клеменс опустил глаза, - Жить втроем. Или вчетвером: ты, я, Матти и Кристлин… - Жить одной большой дружной шведской семьей?! – рассмеялась Ронья, - Клеменс, ты вообще себя слышишь?! Я теперь поняла причину, по которой ты не спешишь узаконить наши с тобой отношения. У этой причины есть имя – Маттиас! - Ронья, я люблю тебя и хочу сохранить семью! – Клеменс поднял на Ронью глаза, в которых стояли слезы. - Это невозможно, Клеменс! Слишком много лжи и грязи между нами! Я тебе изменила. Клеменс был поражен, каким спокойным и будничным тоном об этом сказала Ронья, как будто речь шла о походе к стоматологу. - Я тебе не верю! Ты обижена, оскорблена… Ты говоришь это, чтобы задеть меня. - А что такое?! – повысила голос Ронья, - Тебе можно, а мне нельзя?! Нравится тебе это или нет, но это правда! - Нам надо расстаться, Клеменс, - сказала Ронья после некоторой паузы. Не говоря больше ни слова, Клеменс схватил в прихожей куртку и выбежал из дома. Ему сейчас было необходимо увидеть одного человека. И этим человеком был Маттиас.