Измены и прочие катаклизмы

Матерясь под нос и сплевывая себе под ноги, Клеменс долго и упорно жал кнопку звонка. Дверь никто не открывал. Наконец в окнах дома Маттиаса загорелся свет, и дверь открыла Кристлин в наброшенном на голое тело легком кружевном халате. - Где Маттиас?! – не дождавшись приглашения войти, Клеменс ломанулся к спальне. - Клеменс, ты о-о-о-очень не вовремя, - пробовала было протестовать Кристлин. Когда Клеменс, побагровевший от гнева, ворвался в спальню, Маттиас лежал в постели абсолютно голый. - Как ты мог!? Я же доверял тебе, как самому себе!!! Мразь!!! – Клеменс стиснул зубу и со всей дури двинул Маттиасу кулаком в челюсть. Маттиас сел, дотронулся до разбитой губы и поднес к глазам запачканные кровью пальцы. От удивления он на какое-то время лишился дара речь. - Клем… Ты… не здоров? Тебе «психиатричку» вызвать? - Вот только дурачка включать не надо! Сделал подлость – будь добр, ответь! – брызгал слюной Клеменс. Только сейчас Маттиас заметил, что кроме него и Клеменса в спальне находится Кристлин. Девушка стояла в дверном проеме и наблюдала за происходящим широко открытыми от изумления глазами: таким Клеменса она еще не видела. - Дорогая, оставь нас, пожалуйста, - обратился к ней Маттиас, и, когда дверь за Кристлин закрылась, взял кузена за плечи и развернул к себе. - Клем… Ты врываешься в мой дом, оскорбляешь меня, бьешь по лицу… Будь добр – объяснись, - стараясь быть максимально спокойным, сказал Маттиас, заглядывая Клеменсу в глаза. - Ты хотел разрушить мой брак с Роньей?! Поздравляю – у тебя это получилось! - Клеменс стряхнул с плеч ладони Маттиаса. - Я разрушил твой брак с Роньей? Клеменс, ты в своем уме? Каким это образом? - Ронья получила по e-mail видео, которое мы сняли тогда в гостинице… Кому как ни тебе это сделать?! В памяти Маттиаса всплыла сцена, наверное, полугодичной давности. Они с Клеменсом лежали, обнявшись, на кровати одного из гостиничных номеров, утомленные оргазмами. Лучи полуденного солнца пробивались в комнату сквозь зашторенное окно. По телам разлилась приятная слабость и легкость. На лицах блуждали счастливые, отрешенные улыбки. Маттиас приподнялся на локте, и, в который раз разглядывая каждую черточку такого до боли знакомого и бесконечно любимого лица, нежно, едва касаясь шелковой кожи, провел подушечкой пальца сначала по щеке, затем по губам и подбородку любимого. - Клем… У меня есть мечта… (Только, пожалуйста, не смейся!) Чтобы у нас была семья… Полная семья, с детьми… (В наше время это ведь возможно!) И чтобы наши дети были похожими на тебя, такими же красивыми, как ты… Клеменс вскочил с кровати, как ужаленный, достал из лежащей на прикроватной тумбочки пачки сигарету, закурил, и, как зверь в клетке, стал метаться по комнате из угла в угол. - Это и в самом деле не смешно! Блядь, Маттиас… Я же тебя просил!.. Маттиаса душили слезы – такой реакции Клеменса он никак не ожидал. - Я все испортил, да?.. - Вообще, да… Маттиас опасался, что Клеменс прекратит с ним отношения, как только они станут для него проблемой, поэтому к этому разговору они с тех пор не возвращались. - Клеменс, мне нечего тебе сказать. Ибо что можно сказать в ответ на абсурд и нелепицу? – хотя голос Маттиаса и звучал спокойно, ему было нестерпимо больно от нелепых, несправедливых обвинений, брошенных ему в лицо Клеменсом. Повисла пауза. Наконец Клеменс поднял на Маттиаса глаза. - Что, правда, не ты?.. - Клем, я люблю тебя, - Маттиас снова обнял кузена за плечи, - И именно потому, что я тебя люблю, я уважаю твое решение и никогда (по крайней, намеренно) не сделаю ничего из того, что причинило бы тебе вред! - Матти, прости меня! – Клеменс провел пальцами по разбитой губе Маттиаса, и, разрыдавшись, уткнулся в его плечо, - Она меня бросила! Я знаю Ронью – она не играет словами и не манипулирует людьми. Если уж она что-то сказала – значит, хорошо подумала!

***

В то самый момент, когда Клеменс настучал Маттиасу по ебучке лицу, Ронья вышла из дома и направилась к торговому центру. Она пыталась достать из глубины подсознания свой маршрут в тот самый день, когда получила роковой e-mail. Это было весьма и весьма непросто, так как тогда она была на взводе, и воспоминания того дня затерялись глубоко в памяти, как если бы они были получены в состоянии сильного опьянения. Ронья верила в ангелов-хранителей, которые, как известно, находятся за правым плечом. Она повернула голову направо: - Ангел, друг мой, ты много раз помогал мне. Помоги и на этот раз – приведи меня к Ларсу. Вот и автобусная остановка. "Какой же тогда был маршрут?.." Ронья села наугад в первый подошедший автобус. «Где же мы вышли? Вроде бы, около этих домов…» «Вот, черт! Эти многоквартирные дома так похожи один на другой! Какой же из них?..» Ронья наугад звонила в квартиры. В большинстве из них ответом ее так и не удостоили, лишь из нескольких она услышала недовольное «Кто там?». Наконец ей повезло, и дверь открыла маленькая, седая старушка. - Извините, - обратилась к ней Ронья, - Я ищу человека… Мужчину. Его зовут Ларс. Лет сорока, приблизительно. Высокий такой, с бородой… - Так это же мой сосед! – улыбнулась старушка и указала на дверь напротив. Ронья нажала на кнопку звонка. Ее сердце замерло в ожидании. Дверь открылась, и Ронья упала в распахнутые для нее объятия. - Я знал, что ты придешь, - прошептал ей на ухо низкий, бархатный голос.