Ложь во благо?

Каждый новый Дистрикт отличался от других, но единственное, что их объединяло - это взгляды. Неважно от кого они были, кто на них смотрел. Были презрение, ненависть, надежда. В таких гаммах эмоций Китнисс ощущала себя не очень хорошо, но ситуацию усугублял и ее напарник, который всякими способами пытался скрыться от нее. Если они садились за трапезу, то он быстрее заканчивал с едой и, сославшись на плохое самочувствие, уходил. Если они шли обратно к поезду, который должен был их увезти дальше, Пит шел впереди нее, и, если она начинала делать шаги шире, повторял за ней. В один из таких дней, который не предвещал для девушки ничего хорошего, ее позвала Эффи. С трудом поднявшись с кровати, потому что слушать болтовню Бряк ей совершенно не хотелось, Китнисс не спеша побрела в общую комнату. Там, на диванчике, напротив Хеймитча сидел Пит. Вздохнув, Эвердин, подойдя к ним, увидела, как Эбернети кивает ей на место, которое находилось рядом с Мелларком, девушка, прошептав что-то неразборчивое, присела. - Спасибо, что решила посетить нас, солнышко. Мне казалось, что я тебя вообще не скоро увижу, - произнес Эбернети, а на его лице появилась фирменная ухмылка, которую Китнисс иногда хотелось стереть любыми способами или же в ответ сказать что-нибудь колкое, неприятное. - Давай без твоих глупых шуток, Хеймитч, - прошипела Эвердин, стараясь сесть так, чтобы не задеть хоть какой-нибудь частью тела Мелларка, думая, что не сможет сдержаться и выскажет парню все, что так долго сидит внутри нее. - Хеймитч, ты не стал бы нас собирать, если бы ничего не случилось, - произнес Пит, нервно дернувшись на месте, а потом сглотнул, краем глаза взглянув на Китнисс. - Ты прав, парень. Я бы не стал тратить свое время на вас. Вы же понимаете, что президент следит за вами, за каждым вашим шагом, - произнес Эбернети, разглядывая перед собой своих победителей, которые в поезде ведут себя так, будто никогда не были знакомы друг с другом, - и знаете, вы не похожи на влюбленных. - Уж прости, Хеймитч, куда нам до тебя, - огрызнулась Китнисс, сложив руки на груди. - Если я вижу на сцене двух людей, которые не то, что не влюбленные, они читают то, что написано на карточках, будто перед ними какая-то инструкция. Конечно, они и не верят ни единому вашему слову, - почти выплюнул последние слова мужчина. - Сам бы почитал писанину Эффи, - прошептал Пит, но Эбернети его услышал и было непонятно, что его так разозлило – слова Мелларка или же их поведение в целом. - Это ты сможешь сказать президенту, которого вы, кстати, увидите через два дня, - произнес мужчина, схватив кружку со стола, и сделал глоток приятного только ему напитка. - И что ты можешь нам предложить? – хмуро посмотрев на своего ментора, произнес Пит, - лично у меня идей больше нет. Это ты у нас хранишь в своей голове гениальные планы, которые спасают нас. - Знаешь, парень, - начал Хеймитч, но был прерван Эвердин. - Мы можем пожениться, - прошептала Китнисс, молясь, чтобы они расслышали ее слова. Рядом с Мелларком говорить о таких серьезных вещах становилось тяжело. Внутри себя девушка чувствовала перед ним свою вину, но если и иногда это чувство пропадало, то перед глазами возникал ее мнимый кузен. Его глаза, которые выражают счастье, когда она появляется в лесу. Улыбка, которая адресована только ей, потому что у них есть общая тайна, о которой они никому и никогда не расскажут. Поцелуи, о которых вспоминаешь лишь тогда, когда остаешься один на один со стенами своей комнаты - Обхохочешься, - вздохнул Эбернети. Мужчина не отводил своего заинтересованного взгляда с Мелларка, который после слов Китнисс вздрогнул, а после и совсем поник. Голова была опущена настолько, что ментору казался этот жест таким жалким, будто он пытался зарыться от окружающих его людей и мира в целом. - Когда-нибудь бы это случилось. Мы не можем сойти с этой дороги, - произнесла девушка, а потом чуть рассмеялась своим мыслям и продолжила, - живыми нам не сойти с этой дороги. Лучше сразу. - Что ж, ты меня снова удивила, солнышко, - улыбнулся Хеймитч, - что скажешь, парень? - Хорошо, да можно, - ответил Пит невпопад, а потом встал дивана, - делайте то, что хотите. Оставшись наедине с ментором, Китнисс проводила парня сочувственным взглядом. Вновь внутри появилось такое пугающее чувство вины, которое приносило ей боль. Будто внутри что-то мешало ей отбросить все мысли об этом блондине и наконец, расправив крылья, улететь на свободу. Делать то, что хочешь, не думая о том, что за тобой следит вся страна. Делать выбор сердцем, а не разумом. Ведь необдуманные поступки в нынешнем времени оцениваются слишком дорого. - Я не буду лезть в ваши отношения с парнем, но, - произнес Эбернети, обратив внимание девушки от закрывшей двери к себе, - вам нужно поговорить. - Спасибо за совет. Я сама бы не догадалась, - прошипела Китнисс и поспешила к себе в комнату, понимая, что весь предстоящий день уже был безнадежно испорчен. На следующий день по всей стране прошла радостная весть. «Несчастные влюбленные из Дистрикта 12» объявили о своей помолвке. Сложнее всего довелось Китнисс, потому что ей пришлось настраивать себя несколько часов, что они поступают правильно. Потом еще несколько часов старалась успокоить себя, что это лишь шоу и в жизни ничего не изменится: они так же будут игнорировать друг друга всякими способами, оставшись наедине на несколько минут каждый будет стараться скрыться из виду другого и нормально поговорить им никогда не удастся. *** И вновь все закрутилось с новой силой, когда пара приближалась к Капитолию. Вечером был праздник в Президентском дворце. Толпа богатых людей, которая не знает таких слов, как жалость, боль, голод. Им лишь бы посмотреть на игры, где дети готовы убить друг друга. На детей, которых лишили детства, которого и так, возможно, не было. На ребят, которые потеряли в жизни ориентир. На чьих-то чад, которые пытаются стать взрослее за несколько дней. На детей, трясущихся на арене, которые мечтают выжить. Смотря на каждого присутствующего в зале, Китнисс еще сильнее сжимала руку Пита. Парень, конечно, старался не показывать своего возмущения. В отличие от Пита в голове девушки проскальзывали разного рода мысли. Начиная с того, что ей неприятно все общество Капитолия в целом и заканчивая тем, что, возможно, ее напарник держится из последних сил, чтобы не сорваться с места лишь потому, что она касается его. Дворец был просто шикарен. Как сказала Эффи, здесь собралась вся элита Капитолия, которая просто жаждет общения и знакомства с «несчастными влюбленными». Почти на каждом углу зала, где танцевали влюбленные пары, стояли столы с различной едой. Ее было много, глаза Китнисс разбегались от одного блюда к другому, но, попробовав лишь один десерт, она насытилась. В обществе таких людей ей вообще было трудновато есть, ведь казалось, что они заглядывают тебе прямо в рот. Стоя рядом с Питом, девушка не старалась вникать в разговор. Мелларк о чем-то рассказывал одной паре, но его слова терялись в голове Китнисс. Она думала, как бы поскорее избавиться от этих людей, которые хотят обсудить не только повседневную жизнь, начиная с банальной погоды, но и игры, арену и их «любовь». Фальшиво улыбаясь каждому толстячку в яркой одежде, Китнисс сдерживала рвотный позыв, который появлялся из-за различных духов, смешавшихся в зале. Китнисс заметила, как Пит, глядя какой-то бокал с цветной жидкостью, поменялся в лице и, взяв Китнисс за руку, повел в центр зала. Голова уже давно перестала соображать, но девушка старалась не высказать Питу все, что думает об этом вечере. - Люди умирают от голода, а они пьют рвотное, чтобы жрать, - услышала сквозь пелену мыслей Китнисс, стараясь не смотреть на парня. Сзади послышался звонкий голос Эффи, и им пришлось разъединить свои объятия. Вновь натянув на себя доброжелательную улыбку, девушка осмотрела рядом стоящего с женщиной человека. Полноватый мужчина, с круглым лицом и седыми волосами, безупречный дорогой костюм, но не такой, как почти у всех людей находящихся в зале. Что-то в нем было такое, что отличало от толпы. - Пит, Китнисс, - произнесла Эффи, обращаясь к каждому из них, - позвольте вам представить нового распорядителя Голодных Игр – Плутарх Хевенсби. - Что же, не нужно было так официально, - ответил женщине Плутарх, - можно? Мужчина протянул руку к Китнисс. Все это время пока он был рядом с ними, девушка сжимала ладонь Пита и не хотела отпускать его. Ей казалось, что если она отпустит его, то, возможно, он уже больше не вернется, а эти люди сведут ее с ума. - Конечно, - кивнув в ответ мужчине, Мелларк дернул рукой, показывая Китнисс, что его можно отпустить и ей пришлось смириться с тем, что придется танцевать в пар с тем, кто придумывает арены будущим трибутам из разных Дистриктов. - Вам здесь нравиться? – услышала вопрос мужчины девушка, не отводя взгляда от своего напарника, который стоял в трех метрах от нее рядом с Эффи и разговаривал с какой-то девушкой. - Просто потрясена, - ответила Китнисс, желая поскорее избавиться от него. - Здесь ужасно, но если постараться забыть о морали, то можно провести время с пользой. Вскоре музыка стихла и, высвободив свои руки из рук мужчины, Китнисс поспешила к Питу. Схватив того за руку, девушка поспешила скрыться за углом, где их никто не смог бы заметить, но ее прервал чей-то голос, кажется Эффи, восторженно говорящий что-то о президентской речи. Тихо прошипев, что он никогда не может подождать, Китнисс развернулась и поспешила с Питом в сторону, откуда доносился голос президента. Он поздравлял победителей, говорил о чем- то еще, но Эвердин не отводила взгляда от него, желая предугадать каждое его слово, по лицу понять все ли они сделали правильно. Во время салюта она развернулась, увидев настоящее лицо монстра. Было понятно только одно – он очень сильно недоволен. Поздней ночью, когда уже празднество закончилось, Китнисс, так и не отпустив руку Пита, шла с ним рядом, вдыхая свежий ночной воздух. Они сели в машину, и она увезла их на вокзал. Зайдя в поезд, они вновь разошлись в разные стороны. Проклиная себя за свое поведение, Эвердин зашла в комнату. Сняв с себя надоевшее платье, она взяла с кровати оставленную еще с утра сорочку. Спать совершенно не хотелось, и Китнисс вышла в общую комнату, где рассталась с Питом. Налив себе стакан воды, девушка поспешила в ванную комнату, чтобы снять макияж. Медленно передвигая ногами, Эвердин почти добралась до комнаты, краем глаза увидев в кабине водителей записи с различных Дистриктов. Она поняла лишь одно – в них начались бунты. Из-за этого президент был недоволен. Им не получилось убедить людей. Забравшись под одеяло, Китнисс старалась поскорее забыть увиденное на экране, но перед глазами стоял ее символ с сойкой. Когда же царство Морфея все же забрало ее к себе, она оказалась дома. В своем доме в Деревне Победителей. Перед ней на полу сидела девочка похожая на Прим. Вскоре они оказались на площади, где обычно проходит Жатва. На сцене так же стояла Эффи в своем нелепом парике, она ничуть не изменилась. Было множество детей, но, как потом поняла Китнисс, теперь она не была в роли будущего трибута Голодных Игры. - Я вызовусь добровольцем, - улыбнулась копия Прим, - я буду такой же, как ты. Я не подведу тебя. Подняв взгляд на сцену, Китнисс увидела Эффи, которая ели сдерживала слезы. Там же неподалеку сидел Хеймитч с поникшим лицом и Пит, который с сожалением смотрел, как показалось Китнисс, не на девочку, а на нее. Проснулась Эвердин от собственного крика. Оглядываясь по сторонам, она видела лишь свою комнату. Не было той сцены и девочки. В комнату уже кто-то вбежал, но не решался войти внутрь. - Кошмар приснился, - оправдалась девушка, стыдясь своего положения. - Ничего, мне тоже снятся, - ответил ее напарник, собираясь выйти из комнаты. - Пит, - выкрикнула Китнисс, боясь, что парень сбежит из ее комнаты, - побудь со мной, пожалуйста. Развернувшись лицом к ней, Мелларк поспешил к ее кровати. Устроившись рядом с девушкой, Китнисс положила голову на грудь парню. Засыпая крепким сном, в котором ее больше не будут мучать кошмары, она услышала тихий шепот Мелларка: - Всегда.