Ложь во благо?

С момента приезда в родной Дистрикт Китнисс так и не увиделась с Питом. Она не искала с ним встреч, но каждый день стояла у окна своей спальни и смотрела на окна, двери его дома, чтобы убедиться, что он там, просто слишком занят, чтобы выходить на улицу. Месяц назад Эвердин, как и вся ее семья, узнала страшную новость. Близятся Семьдесят пятые Голодные Игры и теперь трибутов будут выбрать из числа победителей прошлых лет. Конечно, Китнисс уже смирилась с тем фактом, что Капитолий ни перед чем не остановится, чтобы убить ее, но все равно в душе остался какой-то осадок, а перед глазами возникло лицо Пита. Именно в тот момент девушка решила, что ее, вероятно, уже спасти не удастся, но Пита можно. Тем более, как ей казалось, она бы не пережила его потерю. А как бы он отнесся к ее? Обрадовался бы, что, наконец, избавился от той, которая постоянно врет? Возможно. Медленно передвигая ногами, Китнисс дошла до дома Хеймитча. После сильной метели снега намело слишком много, ходить становилось все труднее. Постучавшись в дверь три раза, но, не услышав разрешения, чтобы войти, девушка отворила дверь. Войдя в дом, она уже надеялась найти пьяного в стельку и спящего в обнимку с бутылкой Эбернети, но он ее удивил. Он держал в руках недопитую бутылку своего любимого напитка и пустыми глазами посмотрел на девушку. Присев напротив него на удобное кресло, она отобрала у него из рук бутылку и сделала несколько глотков. Горло снова обожгло, как и в прошлый раз, но в этот момент было так приятно чувствовать это. - Ты пришла, чтобы что? – нарушил молчание ментор, не сводя с нее своего заинтересованного взгляда, и отобрал свою бутылку, решив убрать ее подальше от девушки, потому что ее мать, если он ее споит, ему этого не простит. - Я хотела попросить тебя спасти Пита. - Вызвавшись добровольцем вместо него? - Хеймитч, прошу тебя. Ты же мне помог выжить на арене, так почему бы тебе не сделать то же самое, но только ты спасешь не меня, а его. - Хорошо, если вытянут Пита, то я вызовусь добровольцем, - согласился Хеймитч сделав большой глоток из бутылки, - но если вытянут меня… - Спасибо, - вскочив со своего места, девушка обняла его, но потом быстро отстранилась от мужчины и виновато взглянула на него, - прости. - Ты поговорила с ним? - Нет, я его не видела с тех пор, как мы слезли с поезда, - втянув в себя побольше воздуха, ответила девушка. - Он приходил ко мне и просил меня, чтобы я помог снова выжить тебе, - произнес ментор и наткнулся на удивленный взгляд девушки, - но я все равно считаю, что ты никогда не будешь достойна такого парня, как он. После разговора с Эбернети девушке стало намного лучше. Теперь она знала, что Пит, возможно, останется в живых. Сердце бешено колотилось лишь при воспоминании о блондине. Ей хотелось бы вновь оказаться в его объятиях и забыть, хотя бы на несколько минут, о Квартальной Бойне, насладиться обществом друг друга, сидя перед камином. То утро началось для нее слишком ужасно. Проснулась она от того, что у нее сильно крутило живот, но, поднявшись на ноги, ей пришлось умчаться в туалет. Просидев рядом с унитазом некоторое время, пока полностью не очистила желудок, почувствовав облегчение, девушка поспешила к кровати, завернулась в одеяло и заснула. Проснулась вновь Эвердин из-за вихря, который ворвался в ее комнату и стал тормошить ее. Прим потрепала старшую сестру по голове и, как только она открыла глаза, сразу же убежала вниз, крикнув что-то про завтрак. Спустившись на кухню, Китнисс обнаружила на столе любимые блинчики сестры. Сев напротив матери, девушка, все еще вспоминая о своем утреннем отравлении, отпила немного горячего чая. - У нас есть что-нибудь от отравления? - Есть, - воскликнула Прим и убежала в другую комнату, но потом вернулась уже с пачкой разных таблеток. Весь день Китнисс чувствовала себя ужасно. Ей хотелось просто лежать в кровати и ни о чем не думать, но и то, что ее утренний завтрак так же оказался в туалете, не придавало ей сил. Такое утро повторялось на протяжении недели, а потом и вовсе девушка начала замечать на себе обеспокоенный взгляд матери. В один из таких дней, когда Эвердин вновь обнималась с унитазом с утра пораньше, к ней заглянула мать и протянула коробочку. Ничем непримечательная коробка, как думала девушка, с каким-то другим лекарством от тошноты, но, перевернув ее, она в немом удивлении уставилась на нее. Мать ей дала тест. Тест на беременность. Подробно прочитав инструкцию и выполнив все, как написано на бумажке, она стала ждать. Минута, две, три… Внутри появилось какое-то волнение, а перед глазами ночь в поезде вместе с Питом. Ошибка… Посмотрев на результат, девушка осела на пол и зарыдала. Она просто не могла поверить в случившееся. Вскоре пришла мама и обняла дочь, но та еще сильнее разрыдалась в ее объятиях. Ошибки быть не могло. Она беременна…

***

Три дня Китнисс ни с кем не разговаривала. Все ее действия были механическими, и выглядела она как кукла. Конечно, девушка ела, пила, спала почти целый день, но даже сестра не могла вытянуть ее из мыслей, которые не давали ей покоя. Внутри нее новая жизнь. Пит ее ненавидит. Или нет? Она никогда не хотела иметь детей, семью. Все крутилось в голове теперь вокруг этого ребенка. «Пит все равно должен знать», но в то же время в голову закрадывалась другая мысль вроде того, как «ты все равно погибнешь на этой Бойне».

***

Так прошло еще три недели, и настал день Жатвы. С Питом девушка так и не поговорила, да и не видела его вовсе. Она сидела в лесу с Гейлом и просто наслаждалась последними минутами свободы. Друг не хотел ее отпускать и поэтому приобнимал ее за плечи, но она не хотела вырываться из его объятий. Не было сил. - Гейл, - прошептав имя друга, девушка взглянула в его глаза, чтобы убедиться, что он ее внимательно слушает, - я должна тебе сказать, что… - Китнисс, ты, конечно, всегда найдешь такой момент, когда у нас совсем мало времени, - улыбнувшись ей, он потянулся к ее губам, но она отстранилась и вскочила на ноги. - Это очень серьезно, Гейл, - теребя край кофты, произнесла девушка, видя, как парень слишком растерян ее поведением и пытался взять себя в руки, - я беременна. - Что? - Я беременна, - вновь повторила девушка, инстинктивно положив руки себе на пока еще плоский живот. - Когда? Почему ты не сказала? - Гейл, это не важно, понимаешь? - А что важно? - Я люблю Пита, - прошептала девушка, разрыдавшись, села на землю, отрывая рядом растущую траву. - Эй, Кискис, - прошептал парень, подойдя к девушке, - ты могла бы сказать мне раньше, и не было бы так больно. - Прости, я хотела. Но так быстро прошли эти недели. - Я буду рядом, я тебе помогу, - пообещал парень, обнимая девушку, и она постепенно успокаивалась.

***

На сцену их привели миротворцы. Будто у них был какой-то шанс или выбор, чтобы избежать этой участи. Увидев Пита, по телу девушки словно прошелся электрический ток и, встретившись с ним взглядом, она отвернулась, поспешив успокоить свое дыхание. В голове практически не было ни одной мысли, только лицо Пита. В его глазах она прочла надежду. Но надежду на что? Что она не считает ту ночь ошибкой? Да, он прав. Она никогда так не считала. Было много людей, но не единого звука, только голос Эффи был слышен, наверно, во всем Дистрикте. Все смотрели с сочувствием, жалостью, но больше всего она прочла по взглядам своей семьи. Они будто говорили ей, чтобы она, наконец, рассказала Питу, перестав мучать его и себя. - Первый трибут из Дистрикта Двенадцать – Китнисс Эвердин, - услышала голос Эффи девушка и подошла к ней. В глазах женщины стояли слезы, но она пыталась сдержать их, но дрожащий голос выдавал ее полностью. - Второй трибут из Дистрикта Двенадцать – Хеймитч Эбернети, - услышала облегченный вздох Бряк девушка и взглянула на ментора. Он уже собирался идти к Китнисс, как послышался громкий голос, такой знакомый, который она не слышала больше месяца: - Я вызываюсь добровольцем. Именно эти три слова перечеркнули всю надежду, которая таилась внутри девушки. Что-то оборвалось, ей стало трудно дышать, но она старалась выглядеть спокойно, но лишь три человека с беспокойством наблюдали за ней. Им даже не дали попрощаться с родственниками. Просто взяли и увели со сцены и, посадив в машину, увезли на поезд. Уже сидя там, Китнисс, наконец, справилась с собой, пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию, но в голове прозвучал голос матери о том, что ей нельзя много волноваться. Сидя за столом рядом с Питом, Китнисс старалась не отрывать взгляда от своей тарелки, в которой ничего не было. Аппетита не было, в горле застрял ком, который мешал говорить, глаза пощипывало, но она старалась держать себя в руках, чтобы не показаться слабой. Но кому? Поблагодарив всех присутствующих за прекрасный ужин, девушка поспешила скрыться в одной из комнат. Присев сиденье, похожее на диван, она прикрыла глаза. Теперь Китнисс могла вздохнуть спокойно и не изводить себя мыслями, что Пит рядом, но в то же время находится в нескольких тысяч километров от нее. Но от этих мыслей ее отвлекло прикосновение Пита. Она его не видела, но знала, что так прикоснуться к ней может только он. Мелларк единственный, кто старался узнать о ней всё, о чем она умалчивала. Напарник сел рядом с ней и не торопился разрушить тишину, которая повисла между ними. Китнисс, не отрываясь, следила за каждым его движением и отмечала, что он очень изменился. В голове вспыхнула одна из картин, о которой она думала несколько дней. При встрече Пит готов наброситься на нее за то, что она его обманула. Но сейчас напарник сидел рядом с ней и улыбался, хоть и выглядело это натянуто. - Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался парень, с его губ исчезла улыбка. Там не осталась даже намека на нее и Китнисс напряглась всем телом, подумывая о том, что он обо все знает. - Хорошо, а ты? – стараясь унять дрожь в голосе, поинтересовалась девушка, - почему ты вызвался добровольцем? - А как ты думаешь? – спросил парень, взяв ее за руку, - из-за тебя. - Почему? Ты мог бы наслаждаться тем, что живешь и дышишь. Тебе не нужно было самому отнимать свое будущее. - Без тебя у меня нет будущего, - прошептал Пит, и теперь Эвердин видела, как в его голубых глазах плескалась боль и грусть. - Пит, - сжав сильнее его руку, позвала парня Китнисс, подвинулась ближе к нему и разревелась. - Китнисс, - проведя руками по ее волосам, напарник старался ее успокоить и обнимал хрупкое тело сильнее, - не нужно слез, ты же знаешь, что я жив благодаря тебе. Ты спасла меня, теперь я должен отплатить тебе этот долг.