Broken

      Шин знал толк в пытках. Нет, он ни разу не тронул меня, на мне не было ни единой царапины, ни единой ссадины. Но моя душа болела, ныла, изнывала. Я не провела ни одного дня в спокойствии с тех пор, как он рассказал о том, что произошло. Наверное, было бы лучше узнать, что Коу умер. Неизвестность пугала и не давала мне и шанса провести хоть одну ночь без кошмаров. Мысли преследовали меня днем и ночью, вопросы одолевали один за другим. Хуже было то, что отвлечься было невозможно. За исключением работы, заняться было нечем, а сосредоточиться на ней не получалось. Кажется, я медленно сходила с ума. И больше так продолжаться не может. Неважно, сделает мой следующий шаг положение лучше или хуже, я должна его сделать. По крайней мере, так я себя уверяла.       Я шла прямо в комнату Шина, сердце стучало так гулко, что пульсация в голове отдавала болью, тошнота от нервов тоже не прибавляла сил. Я старалась выровнять дыхание, делая глубокий вдох и затем такой же глубокий выдох, однако это практически не помогало. Тем временем комната прародителя была все ближе и ближе. И вот я уже напротив двери из красного дерева. Наверное, следует постучать? В голове вырисовывается картина, как меня медленно расчленяют с особой жестокостью за то, что я его побеспокоила.       Собравшись с силами, я все же постучала, однако ответа не последовало. Это значило, что прародителя либо не было, либо контактировать он со мной не хотел, и в обоих случаях, мне лучше бы удалиться.       Однако, боясь, что второй раз на подобную авантюру я не решусь, я посчитала, что подождать его надо где-нибудь поблизости, чтобы я услышала звук двери. И комната напротив его комнаты подходила по моим расчетам идеально.       Открыв дверь, я осмотрелась, мое внимание привлекло что-то большое и меховое, напоминающее очень большую игрушку. И это что-то меня озадачило. Я не помнила такого в доме, а я проходила эти комнаты раз за разом, когда убиралась. Подойдя поближе, поняла, что зря это сделала. Потому что это меховое нечто поднялось, повернулось и посмотрело на меня. Фигура огромного волка возвышалась передо мной. Я почувствовала, как страх и ужас сковывают все мои конечности.       Боясь сделать лишнее движение, я застыла и опустила глаза в пол, стараясь никак не провоцировать зверя, хотя желание бежать со всех ног так и стремилось завладеть мной. К моему счастью, я не слышала рыка. А затем увидела, как в поле моего зрения появились лапы. Мягкой поступью он направлялся ко мне. Я зажмурилась. Долгие несколько секунд ничего не происходило, а затем я почувствовала, как влажный нос трется об мою руку, пока волк обнюхивает меня. Это наверное, фамильяр. Иначе я не вижу причины, почему он не набросился. Да и откуда он тут взялся, непонятно… Может пропадал, какое-то время. То есть, я видела, как Шин возится с некоторыми своими фамильярами, у него тут даже есть коллекция игрушек, как раз в этой комнате. Меня это очень удивило в приятном смысле, потому что ужасный и могучий прародитель вызывал у меня всякие ассоциации, но явно не такие душевные и милые. Так удивительным было то, что этот экземпляр не помню. А не запомнить его трудно. Он гораздо крупнее своих сородичей, и шерсть у него очень красивого персикового цвета, а еще у него повязка? Что?       — Надо же, ты совсем, как Шин, — прошептала я. К моему облегчению, он все еще не бросался, вместо этого посмотрел на меня своим желтым глазом, и я готова поклясться, издал звук, который определенно был фырканьем. Кажется, у меня от испуга крыша поехала окончательно. — Хотя хватит о нем, в последнее время его слишком много в моей жизни и моих мыслях.       Не знаю почему, но страх вдруг меня отпустил. Кажется, этот пушистик вовсе не настроен враждебно ко мне.       — Знаешь, красавчик, ты меня безумно напугал. Ты что здесь делаешь? Я тебя раньше не видела. Я уж думала так и помру. — Истерический смех вырвался из глотки сам собой. — Хотя, может, оно было бы к лучшему. Ладно, не буду мешать, я, кажется, разбудила тебя.        Не успела я сделать и пары шагов, как почувствовала, как животинка тянет меня за рукав.       — Хочешь, чтобы я осталась? Хорошо. — Решив, что провоцировать его будет плохой идеей, противиться я не стала.       На полу лежал мячик, мне почему-то показалось отличной идеей бросить его пушистому недоразумению. И к моему удивлению, оно с радостью помчалось за мячиком и начало катать его по полу. Я же присела, оперевшись о кровать, и начала наблюдать за ним с улыбкой и интересом. Впервые за долгое время на душе было легко и весело.       Вскоре фамильяр набегался и сел рядом со мной. Не знаю зачем, но я начала рассказывать обо всем, что накопилось у меня на душе за долгое время. Мне не хватало общения, мне безумно хотелось выговориться кому-то. Была еще Юи, но проблем у нее было не меньше моего, а рассказать о том, что творилось у меня на душе без подробностей о вампирах бы не вышло. Я бы лишила ее надежды на спасение, хотя это не главное, не особо важно в какой клетке жить, «заводчики» примерно одинаковые. Просто она включила бы свой альтруизм и жертвенность. А я этого не хотела.        — …А я этого не хочу. Я не строю иллюзий. Юи им нужна, нужна на их стороне, и главное живой. Да, наверное, они сами от этого не в восторге, но факт остаётся фактом. Но это не мешает угрожать даже ей, запросто заставить мучиться её в агонии от боли, поэтому она старается им не перечить. Хотя умереть ей не дадут Я же... Я - расходный материал, всегда им была - сначала для вампиров, теперь для них. Даже если я умру, на моё место всегда можно с лёгкостью найти любую другую, на место Юи - нет. Поэтому мне надо быть гораздо осторожнее, мне просто необходимо быть умнее, потому что одно неверное действие с моей стороны, а иногда бездействие, и моя жизнь прервётся в очень короткий срок. Я понимаю это... Я мирюсь с реальностью, плюю на свой гордость, терплю унижения и позволяю делать со мной всё, что угодно. Да, я уже словно безвольная кукла - половая тряпка, о которую всегда можно вытереть ноги. Но разве кто-то может обвинять меня в этом? Я всего лишь хочу жить, и плевать, что это даже жизнью назвать трудно. И пока во мне есть этот огонёк, эта искра, пока во мне есть желание бороться за свою жизнь, я буду продолжать терпеть. Не потому что мне нравится, а потому, что у меня нет другого выбора до тех пор пока моя жизнь хоть толику дорога мне. Они знают это, и будут этим пользоваться, упиваясь моей болью, растаптывая остатки моего самоуважения и чувства собственного достоинства. И даже так. Может не прямо сейчас, но меня убьют. Скорее всего, как только они получат то, что хотели от Юи, и настанет моей конец. Но я не могу смириться, и от мысли о том, что меня ждет смерть в столь юном возрасте, мне хочется плакать, — мои глаза увлажнились, и скоро дорожки слез проложили свой путь по щекам. — Я, черт возьми, еще толком ничего не видела и не сделала. И все, что я сейчас делаю, это пытаюсь оттянуть неизбежное. Мне нужно смириться, но я не могу! — слезы перешли в откровенные рыдания. — А теперь еще я не нахожу себе покоя из-за выжившего вампира. Что, если это К-Коу, — очередной всхлип прервал поток моей речи. — Одна часть меня надеется, на то что это он, другая понимает, что лучше бы он умер. Потому что если он жив, его жизнь станет адом. Не просто же так он мне это сказал. Зачем?! Зачем меня так мучить.       Время шло, поток моей речи иссяк. Остались лишь беззвучные рыдания. Я прижалась к животинке и впервые за долгое время почувствовала облегчение, хоть и настолько болезненное, оно не делало мне хорошо, оно делало мне никак, но это уже было больше, чем то, о чем я могла мечтать. Я уткнулась в шерстку, на удивление, фамильяр не пах животным, от него исходил запах хвои, хотя удивительным остается факт, что способность чувствовать запахи не утратилась мной, учитывая сколько соплей было в моем носу.       — Спасибо тебе, — прошептала я. — Не знаю, что ты за существо такое, но я тебе очень благодарна.       Я закрыла глаза и не заметила, как сон сморил меня.