Утро. Солнечные лучи, проникающие через белый тюль, игрались солнечными зайчиками по моей комнате. Я медленно открыла глаза и быстро закрыла вновь, боясь, что увиденное окажется лишь миражом. Затем чуть пошевелилась, проверяя реальность. И я в самом деле лежала не одна, и Ник в самом деле нежно прижимал меня к себе голыми загорелыми руками с тëплыми, чуть шершавыми длинными пальцами. Я вновь открыла глаза, жмурясь от солнечных лучей и медленно, максимально осторожно, повернулась на правый бок, оказавшись лицом к парню.
Ник спал. Его несильно загорелое лицо с угловатыми чертами, аккуратным подбородком, розоватыми и едва улыбающимися губами, аккуратным красивым носом с чуть вогнутой спинкой и остреньким, едва ли приподнятым, кончиком, густыми не очень длинными бровями и короткими ресницами на веках выражало безмятежность. На глаза спадали прямые орехово-каштановые локоны, которые отдавали золотым блеском от игры солнца, пряча от моего взгляда лоб и практически весь правый глаз.
Я чуть прикусила губу, залюбовавшись внешностью роллера. В эти секунды, когда на его волосы, щёки и голые красивые плечи попадали лучи игривого солнца, от парня исходила аура спокойствия и умиротворения. Я не могла оторваться от него, погружённая в странное ощущение какого-то сладостного гипноза.
Через некоторое время меня будто ужалило: «Надо встать до того, как он проснётся!» И я осторожно, нежно убирая его руку с себя, вылезла из объятий Ника и так же осторожно, на, будто бы, ватных ногах, перешагнула через него, аккуратно присаживаясь на край кровати. Оглядела пол комнаты, шкафы, стоящие по левой стороне, тумбочку у кровати и заметила серую футболку, небрежно лежащую на полу около моих ног. Подняла еë и положила на колени. «Ника…»
Недолго думая я стянула с себя ночнушку и надела футболку Никиты. «Великовата», — с улыбкой подметила я и направилась к двери заваривать себе кофе.
Я проснулся от того, что у меня болела голова. Словно по ней сильно стучали молотком достаточно длительное время. Череп буквально раскалывался на части.
Настроения не было. Совершенно. Или было, но настолько паршивое, что даже глаза раскрывать не хотелось. Я с силой зажмурился, пытаясь спрятаться от назойливых солнечных лучей, затем резко натянул на себя одеяло, оказываясь в темноте. Голова загудела и запульсировала. Я раздражительно поморщился, вздыхая. Тут же я уловил какой-то несвойственный моей комнате приятный запах карамели, резко открыл глаза, убирая с лица одеяло, и передо мной предстала стена.
«Лучшее, что я мог сейчас увидеть», — подумал я, оглядывая светлые обои, и перевернулся на другой бок.
Голова не переставала напоминать о себе, мешая каждой моей мысли окончательно сформироваться. Я сел, спустив ноги на пол, и почувствовал мягкий ковёр. Затем прошёлся глазами по комнате.
Большая кровать находилась в правом углу комнаты, у окна. Слева от меня на пол стены располагался длинный шкаф с открытыми просторными полками из тёмного дерева, заваленный книгами, рядом располагался такого же оттенка закрытый шкаф. Это была самая тёмная мебель из всей комнаты. Переведя голову чуть правее, в левом углу противоположной от меня стены я увидел белую закрытую дверь. Прямо напротив меня стоял белый стол, на котором весьма контрастно смотрелся красивый широкий чёрный монитор и системный блок. Перед столом пристроилось молочного цвета кресло, сочетающееся с ковром.
Справа от меня стояла тумбочка под тон стола, на которой находилась небольшая жёлтая таблетка и стакан воды.
— Как мило с твоей стороны, Астра, — проворчал я, взяв в руки лекарство, предполагаемо, от головной боли.
Отставив пустой стакан обратно на тумбочку, я обратил внимание на свой внешний вид и был весьма неприятно удивлён. Всё, что на мне было — джинсы и носки. Я нервно сглотнул, начиная медленно проясняться в мыслях.
«Во-первых, где я? — Острым лезвием по мне прошёлся первый вопрос, отзываясь головной болью. — Во-вторых, где моя рубашка? И вообще, в чём я был?»
Я судорожно пробежался глазами по комнате и на полу около кресла обнаружил красную клетчатую рубашку.
«Другой вопрос, — кровь начала застывать в жилах, а дыхание участились, — чья же это комната?»
Глаза стали в ужасе округляться, а в голове прыгать мутные догадки, всё сильнее отзываясь головной болью.
«Это квартира старшего брата Алисы», — вспомнился мне ответ Астры. Вспомнилась мне и лестничная клетка, и как мы поднимались. А затем я вспомнил, как она стала открывать дверь, а потом… пустота. Больше я не помнил ничего. Вообще. Совсем.
— Брата Алисы, говоришь? — я зло скрипнул зубами, подскакивая с мягкой кровати и в два шага оказываясь около тёмного закрытого шкафа. Лёгким и чётким движением рук я распахнул дверцы и принялся изучать содержимое вешалок. Джинсовка Астры, футболка Астры. На полках лежали знакомые мне джинсы. Я сжал губы, начиная закипать.
— Брата Алисы, да? — повторил я, чуть громче, всё больше раздражаясь.
Сделал два шага к столу и опустил взгляд на встроенные тумбочки. Выдвинул одну из них. Вынул первую попавшуюся чёрную тетрадь на пружинках.
— Белой Астры, десятый класс, — прочитал шёпотом.
Проклиная боль в голове, состояние лёгкого головокружения и Астру, я убрал тетрадь обратно, хлопнув дверцей, поднял с пола рубашку, небрежно накинув её на себя, и задал себе следующий, безумно пугающий меня вопрос: «Что же было вчера?»
Я, переполняемый страхом и злостью, распахнул дверь комнаты и увидел стену. Повернул голову чуть влево и увидел раздваивающийся коридор. Влево шла арка, идущая как-то наискосок, а вправо продолжался коридор, через пару метров заворачивая немного налево, чтобы линия его была параллельна тому месту, где я стоял на тот момент.
Я поправил волосы, упавшие на лицо, и тихо прошёл сквозь арку, оказываясь в просторной кухне-гостиной. Сразу же я увидел голубой угловой диван, на котором сидела она.
— Как ты себя чувствуешь? — поприветствовал меня мягкий голос девчонки.
— Паршиво, — процедил я сквозь зубы, гневно просверливая роллершу взглядом.
— Туалет дальше по коридору, — она отхлебнула что-то из чашки, буднично кивая в сторону аудиоцнтра.
Я, мрачно осмотрев Астру, вышел из кухни.
По моей спине пробежал холодок. «Мне показалось, или он уже был готов придушить меня?» — пробежала мысль в моей голове. Я села поудобнее, закусывая нижнюю губу, и приготовилась. Отставила кофе на столик. «Или нет? — пролетело в голове, — Может, лучше будет стоять у холодильника? Или достать йогурт? Или начать убираться…?»
Я оглядела кухню с нервным выражением лица. Всё было именно так, как надо: на полу валялись пустые бутылки из-под алкоголя, некоторое были разбиты, на ковёр было что-то пролито, и зелёный цвет в некоторых местах был коричневым, круглый стол завален мусором, пластиковыми стаканчиками. Стоял плотный запах дыма и перегара. Кое-где виднелись странные следы непонятно-чего. Я чуть усмехнулась и прошла к дальнему окну у холодильника, открывая его пошире. «Давно надо было всё-таки проветрить, сейчас и у меня голова заболит». Я вновь оценила хаос, убрав пустую чашку к раковине, затем нервно пытаясь оторвать кожу с губ. Всё действительно шло по плану.
В этот момент вернулся Ник. Злой Ник.
Я глубоко вдохнул запах, стоящий в кухне, и ужаснулся. Осмотрел пол, ковёр, стол. В голове начали появляться догадки, и во мне стала закипать и бурлить непонятная ярость вместе с глубочайшим непониманием. Я не помнил ничего. Вообще. Это меня и злило в большей степени! Я не знал с чего начать, но знал, что готов придушить эту темноволосую красавицу, нервно закусывающую свои губы, бегая серыми глазами по стенам и мебели.
— Что было вчера? — спросил я, медленно входя в кухню.
Она молчала. Сделав ещë один шаг, моя ступня соприкоснулась со стеклянной прозрачной бутылкой. Я опустил взгляд, поднимая еë, и прочитал этикетку. Головная боль всë не проходила. Да и ужас всë больше переполнял меня.
— Что. Вчера. Было?
Я поднял мрачный злобный взгляд на девчонку, делая несколько шагов к ней, поставив на круглый стол поднятый мною остаток от коньяка. Девчонка с любопытством смотрела мне в глаза.
— Ничего, — тихо ответила она, смело смотря прямо мне в лицо.
— Ничего? — я вновь оглядел кухню, — это, по-твоему, ничего?
Она лишь кивнула, обходя меня сзади и направляясь в сторону дивана. Я проследил за ней взглядом. Еë будто бы совершенно не волновало, не удивляло и не злило происходящее. Астра была спокойна, как удав. И еë спокойствие пугало меня. А ещë больше меня пугало то, что роллерша была в моей футболке. Я нервно выдохнул:
— Астра, — я раздражался, — скажи мне, что было вчера. Что это за помойка? Сколько человек тут было и почему на тебе моя футболка?
Она села на диван и подняла на меня спокойный взгляд:
— Обычная вечеринка, — она пожала плечами. — Человек пятнадцать.
— Обычная вечеринка… — повторил я, начиная краснеть. — А это вот что?
Я говорил негромко. Пока что. Моя рука указывала на стол с кучей бутылок алкоголя.
— Эм-м… — протянула она, сжимая губы.
— Астра, почему на тебе моя футболка? — Я сделал к ней шаг.
— Я не помню, — она отвела взгляд.
— Врëшь, — я сделал ещë шаг.
Воцарилась тишина. Я молча продолжал закипать, уже не обращая внимания на мигрень. Я нервно дышал, ожидая ответа, сверля девчонку злым взглядом.
— Ник, не переживай, — начала она.
— Не переживай?! — из меня вырвался прикрик.
— И не перебивай, — она смотрела мне в глаза. — Вчера мы компанией играли в «Правду или Действие», и нам с тобой загадали поменяться футболками. Мою белую ты побоялся испачкать, поэтому через минуту снял. А я так и осталась в твоей…
Я продолжал нервно и глубоко дышать, всматриваясь в черты лица Астры.
— А потом что было? — я зло прищурился.
— Мы наигрались и легли спать, — кратко ответила Астра, я поджал губы.
Вновь осмотрел всë вокруг.
— Мы пили, — начал я. — Много пили. Так много, что я ни черта не помню. Астра, что было вчера между нами?
— Смотря о чëм ты, — ответила она.
Я оказался у стеклянного стола.
— Ты понимаешь, о чëм я, — гневно прорычал и облокотился ладонями о стекло, наклоняясь к лицу Астры.
Она чуть отдалилась, прижимаясь спиной к дивану.
— Не совсем, — она вновь нервно закусила губу.
— Врëшь. — продолжал рычать я, — ты понимаешь.
— Ничего не было, — ответила она, отводя взгляд.
— На меня смотри. — Я перестал краснеть, и теперь меня стала переполнять холодная, бледная ярость, запеленившая мой взор.
Девчонка неловко вернула на меня глаза. Я молча вцепился в неё, пытаясь уловить что-либо. Много времени мне не понадобилось.
— Врëшь, — снова сказал я, выпрямляясь и отходя от стола на полшага.
— Не вру, — она в ответ вцепилась в меня взглядом.
Я изогнул бровь:
— Не врëшь? — в моëм голосе отразился яростный сарказм. — Ты хочешь сказать, что между нами вчера ничего не было?
— Ничего не было, — она скрестила руки на груди.
Я сжал губы, и отложил этот вопрос, вновь оглядев всë вокруг.
Неожиданно он переменил тему:
— Чья это квартира, Астра?
Его лицо искажало нечто ужасающее и пугающее, теперь он не поднимал на меня глаз, что заставило меня напрячься. Я молчала.
— Ты сказала, что это квартира брата Алисы, — продолжил он, начиная размеренно расхаживать по комнате. — Брата Алисы. То есть, по сути, он должен жить один. То есть, мы должны были проснуться в его комнате. Или в гостиной. — Он посмотрел на меня, и по мне вновь пробежали мурашки. — Так какого лешего там твои вещи, Астра? Какого лешего там твоя одежда и тетради?!
Я открыла было рот, чтобы ответить, но в горле застрял ком, и я не могла произнести ни звука. В животе как-то странно и пугливо заныло.
— Язык проглотила? — прорычал роллер, продолжая злобно ходить по кухне. — Чья. Это. Квартира?!
— Моих родителей… — я опустила голову, начиная краснеть неизвестно от чего.
Было такое чувство, будто меня отчитывают, как маленькую девочку, разбившую вазу.
— Зачем ты мне соврала? — злобно спросил он, вызывая новый прилив краски к моему лицу.
— Не знаю… — произнесла, медленно поднимая на него глаза.
Я замерла. Ник вновь облокачивался на стол, и вновь наши лица были безумно близко. Его лицо стало бледным и очень злым. В эту секунду я неожиданно поняла, что Ник ужасно красив. От этой резкой, странной мысли я покраснела ещë больше и буквально вжалась в спинку дивана, пытаясь отдалиться от парня.
— Не знаешь, значит, — он прищурился, — а знаешь ли ты, что с тобой сделают твои родители, когда увидят этот хаос?
Я промолчала.
— Тоже не знаешь… — Он приблизился. — А ты точно помнишь, что было вчера?
Я вновь не ответила. Я не знала, что ответить. Соврать, что ничего не помню?..
— Помню, — я чуть выпрямила плечи.
— Так что было?! — он взорвался, вцепившись руками в стеклянный стол.
— Я тебе уже всë сказала! — неожиданно я тоже сорвалась на крик.
— Я тебе не верю, Астра! — он был очень близко…
— С чего это вдруг?! — «Ну уж нет, — подумалось мне, — я не позволю ему вывести меня на чистую воду! Нам надо закончить раньше».
— Ты соврала про квартиру.
— Да потому что не хотела, чтобы ты нервничал!
— Прекрасно, но теперь я нервничаю ещë больше! — Он всплеснул руками, выпрямляясь и отходя от стола. — Оттого, что я ничего не помню и не понимаю! Я просто представить не могу, вдруг что-то стряслось, а ты просто молчишь! Молчишь потому что не доверяешь мне!
— Что?.. — я похлопала глазами. — Ник…
— Не надо мне тут Никать! — его голос стал громче. — Почему ты не хочешь мне сказать, что было?!
Во мне что-то щёлкнуло. Я перестала его бояться и расслабилась. Посмотрела на него полупустым взглядом, чуть наклоняя голову:
— Просто так. — я похлопала ресницами.
Он замер, злобно и одновременно испуганно сверля меня взглядом. Вновь побледнел.
— Просто потому что говорить нечего. — Я вновь сложила руки на груди. — Ну, а ты мне не веришь потому что хочешь, чтобы что-то произошло.
Я встала и вышла из-за стола, медленно направляясь к Нику.
— Это с какой ещё стати я должен чего-то хотеть? — прорычал Никита, смотря на то, как я хищно стала обходить его вокруг.
— Иначе ты бы мгновенно успокоился, разве нет? — я изогнула бровь, чуть улыбаясь.
Его лицо исказилось от ярости, он повернулся ко мне и шагнул, оказываясь вплотную. Наши носы соприкоснулись.
— Послушай, Астра. У меня с головой всё в порядке, и думаю я правильным местом, поэтому чисто физически не могу хотеть того, что могло произойти сегодня ночью. Но судя по твоему поведению, что-то произошло. И если я сейчас же не узнаю, что произошло, то это неожиданно произойдёт, и виновата в этом будешь ты.
Он обхватил мои плечи и, сжав губы, сверлил меня взглядом. В эту секунду мне буквально захотелось ему всё рассказать, захотелось извиниться перед ним, захотелось полностью и целиком подчиниться его словам. И я чуть ли было не открыла рот, но вовремя себя остановила, и, чуть опуская глаза, а затем поднимая их вновь, улыбнулась Нику:
— Думаю, хватит, — мягко произнесла я. — Поздравляю, Ник. Ты сдал экзамен.
Сердце с грохотом ухнуло куда-то вниз. Руки резко опустились. Я ошарашенно сделал полшага назад, с ужасом смотря на Астру:
— Ч…чего? — голос резко охрип, я прокашлялся.
— Ты сдал экзамен, — она смотрела на меня с лёкгой улыбкой.
Я сделал ещё полшага назад и вновь оглядел кухню. Резко вскипел и сорвался:
— Ты серьёзно?! — Яростно воскликнул мой хриплый от шока голос. — То есть ты хочешь сказать, что это всё было сделано ради того, чтобы я сейчас покричал на тебя?!
От злости, удивления и непонимания у меня начало темнеть в глазах. Затряслись руки, на лице и шее вздулись вены.
— Да… — ответила Астра.
— То есть вечеринка, пьянка, — неожиданно я заговорил гневным шёпотом, — этот срач, враньё… всё для экзамена?
— Да, Ник, — тихо произнесла девчонка, делая полшага ко мне.
— Ты совсем дура что ли?! — вырвалось из меня.
Она, явно не ожидая такой реакции отшатнулась:
— Не поняла… — её голос несильно задрожал.
— У тебя голова на месте?! — воскликнул я, продолжая кипеть. — Астра, ты посмотри на этот сральник! Бутылки, прочий мусор! А там, вон туда посмотри! — Я показал рукой на остатки чего-то весьма неприличного, засохшего на полу и одной из табуреток. — Ты видишь это?! Вот и кто это убирать будет?!
— Я… — она нервно сглотнула.
— Ты? А если ты не успеешь? — я вновь говорил тихо, и вновь резко сорвался на крик: — Вот если твои родители придут с минуты на минуту?! Захотят приехать пораньше? Неожиданно вернутся, чтобы типа сделать тебе сюрприз? Астра, что ты будешь делать?!
— Думаю, я сама разберусь, — теперь начала закипать я.
— И после этого ты говоришь: «Сама разберусь!» — Он нервно вскинул руки. — Прекрасно, Астра, шедевр! Молодец!
— Ник, успокойся, — не смотря на проявляющуюся во мне злость, я совершенно не хотела ссориться с Ником. Только не с ним…
— Успокоиться?! — взорвался парень. — Астра, ты споила меня для того, чтобы провести экзамен, верно?!
— Верно, — я чуть-чуть приподняла ладони в успокаивающем жесте.
— И весь этот срач для того, чтобы я просто поорал на тебя?!
— Да… — я продолжала держать себя в руках.
Он раскинул руки и срывающимся голосом произнёс:
— Ты жертвуешь доверием своей семьи для того, чтобы провести для меня экзамен?!
— Да, Ник. — Я остыла, не понимая, чего он хочет мне сказать.
— Ты дура! — От подобного заявления меня мгновенно переполнила обида.
— Эй! — расстроенно прикрикнула, — я хотела тебе помочь!
— Какого фига ты помогаешь мне в ущерб себе?! — Его волосы уже стояли дыбом, он сделал ко мне несколько шагов.
— Это не твоё дело! — а вот теперь я была зла.
— Лучше бы ты заставила меня подраться с Яном! Да что угодно, кроме этого!
Я был буквально вне себя от ярости и непонимания. Как она может жертвовать собою ради этого экзамена! Это того не стоило! Я не стою такой чести!
— А вот с Яном точно сама разберусь! — крикнула она, чеканя каждую букву.
— Да и пожалуйста! — Я вновь всплеснул руками. — Больше всего меня сейчас волнует, что ты до сих пор молчишь в тряпочку и не отвечаешь на самый мой первый вопрос: «Что было ночью?!»
— Я ответила! — Роллерша потрясла руками, злобно делая полшага от меня.
— Ты мне врёшь, Астра! — Я сделал ещё шаг к ней.
В какой-то миг мне захотелось прекратить ссору. Сейчас девчонка казалась такой обиженной и разозлённой, что я вдруг ощутил свою вину. Она хмуро смотрела на меня, готовясь вот-вот сорваться в истерику, её кулаки сжались от злости, а зрачки сузились.
— Ты так хочешь, чтобы это оказалось ложью? — спросила она, пожирая меня взглядом.
— Не хочу! — с чувством воскликнул я.
— Очень даже хочешь! — Злость перешагнула в истерику. — Кажется, ты буквально мечтаешь о том, чтобы что-то да произошло этой ночью!
— Астра, да я боюсь, что что-то случилось! Нам шестнадцать лет! — я вновь разозлился, напрочь забыв о том, что собирался завершать ссору.
— К слову, это не так уж и мало, чтоб ты знал… — она отвела глаза, заставляя меня ошарашенно поднять брови.
— То есть это было?! — Я не сдерживал эмоции.
— Не было! — Она тоже. — А если и было…
— То ты бы мне всё равно не сказала! — предположил я.
— Именно! — Её руки изобразили салют.
— Потому что это был твой план! — продолжал кричать.
— Да! — Она кивнула с усердием и злостью.
— Споить меня и ждать моей реакции на утро! — Мы продолжали закипать и краснеть.
— Верно!
— А что скажут твои родители, если так?! — я вновь сменил тему.
— Это уже мои проблемы! — Она кричала ещё громче.
— То есть уборка хлама с хаты тоже твои проблемы?! — Я не отставал.
— ВОТ ИМЕННО! — произнесла Астра буквально в исступлении, и я сдался.
— Хорошо! — произнёс, опуская руки и принимая роковое решение.
— Что?..
Я резко остыла, а сердце забилось быстро-быстро. В ту секунду мне показалось, что я совершила нечто ужасное и непоправимое.
— ХОРОШО! — яростно повторил он. — Твои так твои! Тогда разбирайся с этими проблемами сама!!!
— Вот и разберусь! — я задрожала от непонятного страха.
— Вот и разбирайся! — Он вышел из кухни.
— Н-ник… — дрогнул голос, я побежала за ним.
Никита застегнул рубашку на две пуговицы, проходя к прихожей. Мрачным испепеляющим взглядом нашёл свою тёплую болотную ветровку и накинул на себя.
— И не надо мне тут Никать. — сказал он тихим голосом, как бы себе под нос.
Он за считанные секунды натянул кроссовки, взял в руки шарф, открыл входную дверь и вышел на лестницу.
— Удачи разобраться со своими проблемами! — и с грохотом закрыл дверь за собой.
Я дрожащими руками повернула ключ, запирая замок. Прижалась лбом к металлу и, уставившись пустыми глазами в никуда, горестно прошептала:
— И что же делать теперь?..
≫•———•>×Х×<•———•≪
В этот же вечер я сидела на диване, и пила малиновый чай. На часах было десять вечера. Руки всë ещë подрагивали. Глаза всë ещë щипало. Губы были искусаны настолько, насколько возможно. Я жалась в угол дивана, и нервно ждала прихода родителей. Квартира была в идеальном состоянии. Будто бы ничего и не случалось. Придраться было не к чему. Только одно «но». Все камеры, которые мой отец расставил по квартире перед уездом, были выключены ещё в пятницу вечером и теперь лежали на столе.
Да, я знаю, что мне придëтся выкручиваться от вопросов. Знаю, что придётся врать. Такова цена моего спасения. Буду давить на то, что мне не нравится подобное отношение к себе, и мне надоело, что мне не доверяют. После этого просто буду молиться, что никто не начнëт давить…
Я волновалась. За мои отношения с Ником… Сейчас это волновало даже больше, чем родители. Я жалела обо всëм, что случилось. Кроме одного… Но сейчас это тоже не имело значения. Ник ушëл. Ещë днëм. И больше не приходил. Ничего не писал. И не появлялся в сети. Совсем. Я выпила не одну кружку чая, и не три… Я успокаивала себя, как могла. Я старалась не думать о Нике. Старалась не думать о нашей ссоре, о том, что он был безумно зол, обижен и… красив. Я постоянно ловила себя на мысли, что отныне навеки влюблена в его внешность. Ловила себя на том, что снова и снова вспоминала его слова: «А как же твои родители?! Почему ты помогаешь мне в ущерб себе?!» Я вздрагивала всякий раз, когда вспоминала его интонацию. Всякий раз, когда думала о том, что это могла быть наша последняя встреча.
Послышался поворот ключа в замке. Открывание двери. Затем какое-то слишком напряжённое молчание и возня. Я отставила кружку чая, пытаясь собраться с мыслями и чувствами. Села поудобнее, и посмотрела в сторону дальней арки.
Вошёл отец. Это был высокий худой мужчина зрелого возраста. У него были тёмные волосы с короткой стрижкой, такие же тёмные густые брови и понемногу седеющая щетина на месте усов и бороды. У него был большой прямой нос, карие глаза. Мой отец обладал большим количеством морщин у глаз на вытянутом и приятном для меня лице. В целом, он выглядел сдержанно, серьёзно, и в глазах блистал глубоко запрятанный добрый огонёк. Однако сейчас вся его внутренняя доброта была далеко-далеко… Звали моего папу Николай Васильевич.
Он прошёл к аудиоцентру и посмотрел на полки. Нахмурился и повернулся ко мне. Обратил внимание на камеры, лежащие на столе.
— Привет, папа, — я улыбнулась, нахально наклонив голову на бок.
— И что это значит? — спросил он строгим низким, но приятным басом.
— Мне не особо понравилось, что ты решил проследить за мной. — Я пожала плечами, продолжая улыбаться.
Он подошёл к столу и мысленно посчитал количество камер. Их было четыре. Одну я нашла в прихожей, вторую убирала из ванной, и ещё две находились в кухне-гостиной на разных ракурсах. Отец прищурился, в этот момент через арку прошла моя мама, Ольга Ивановна.
Она была несильно моложе папы и ниже его. Обладала приятным телосложением с мягкими линиями. Кругловатым лицом, плавными чертами. У неё были толстоватые щёки и серо-голубые глаза. Мягкая, добрая улыбка. Тёмные недлинные пушистые волосы. В целом она выглядела достаточно нежно, но в ней таилась гордость, чувство собственного достоинства и какое-то величие, совершенно непостижимое моему разуму. Она плавно мне кивнула в знак приветствия, я ответила тем же.
Отец уверенным шагом направился ко мне в комнату. Мои глаза резко и с ужасом округлились, а сердце принялось бешено ускорять ритм.
— Па-а-ап, — нервно протянула я, — зачем тебе в мою комнату?
Он не ответил. Я подскочила с дивана и рванула к двери. Столкнулась с отцом в проходе, и взглядом уловила то, что было у него в руках.
Пятая камера.
Я шокированно открыла рот, а затем прикрыла его руками. Глаза наполнились резким страхом, брови поднялись высоко-высоко. Я сделала шаг назад.
— Папа… — прошептала я, опуская руки.
— Что такое, Астра? — он изогнул бровь, выключая маленький аппарат.
— Ты… ты… — я не знала, что ответить, поражённая до глубины души таким поступком, — как ты мог?..
— Запросто, дорогая.
Он направился в родительскую комнату, и я замерла, погружаясь в осознание своего ближайшего будущего. Я не моргала. Минуту, две. Я стояла истуканом, пытаясь сообразить, что же мне делать теперь. Я совершенно не ожидала подобной подлости. Ставить камеру ко мне в спальню! Ко мне! И это сделал мой родной отец…
Я чувствовала себя подавленно, раздавленно, паршиво. Глаза защипало. Папа вернулся из родительской комнаты и посмотрел на меня:
— Чего это ты такая нервная, моя дорогая? — он прищурился.
— Такого, пап, я от тебя уж точно не ожидала!
За мной громко захлопнулась белая дверь, и я оказалась одна в своей спальне. Без света. Начиная нервно дышать, я прижалась спиной к двери, опустилась на пол, и беззвучно закричала глубоко в душе, запуская пальцы в волосы. Отец вновь направился в свою с мамой комнату. Изучать содержимое записи. Я это прекрасно понимала. И готовилась к худшему.
≫-------->•×•<--------≪
