«Астра ограничила вам доступ к своей странице.»
Чёрный список. Я забыл, как дышать. «Не верю», — подумал я, выходя из ВКонтакте и переходя в Телеграм. Здесь меня тоже ожидал чëрный список. Меня накрыла паника. Дискорд. Тоже. Инстаграма у меня нет, у Астры тоже не было. Ватсап? Чëрный список! Везде. Во всех сетях. Я нервно закусил губу и бросился ей звонить. Автоматический сброс. Даже тут… Я не могу связаться с ней. Никак. Глубокий вдох, выдох. «Думай, Ник, — сказал я сам себе, — это та самая Астра, которую ты знаешь. Могла ли она заблокировать от обиды?». Ответ пришëл сразу: «Нет. Астра не такая. Астра не будет обрезать все способы связи из-за ссоры. У неë была веская причина заблокировать меня. Причëм везде. Так надо. Надо, чтобы я не связывался с ней сейчас. Значит, я смогу связаться с ней потом.» Мысли не особо успокаивали сильно стучащее сердце, не особо унимали нарастающий страх. Но так или иначе, я сделал выводы и принял решение ждать. Ждать, пока она меня не разблокирует. Ждать, пока я не смогу связаться с ней и всë объяснять. В зале заиграла торжественная музыка. Жюри в этот раз справились довольно быстро… Или это я надолго ушëл в себя. Так или иначе, высокая женщина в строгом платье принялась называть места. Мест было пять. Под громкие аплодисменты стали выходить призëры. Пятое и четвëртое место получили две невысокие девчонки. Чем-то они были похожи. Третье место. Какая-то неизвестная мне симпатичная девчонка в ярко-красных роликах выкатилась на поле-сцену и гордо забрала свою медальку. Второе место… Шурик. Тот самый парень с моим колесом. Кстати… Да… Моë колесо. Надо будет забрать у него позже. Первое место. — Никита Аммолитов! — громко произнесла Анастасия Викторовна. — Ч-что? — сердце ухнуло. Колени резко распрямились, выталкивая меня со стула. Ноги дрожали. Руки. Первое место? Что?! Я подъехал на сцену и взглянул на золотую круглую медаль, которую мне передали вместе с поздравлениями. Зал вновь озарился аплодисментами. Под шум ко мне незаметно потянулся Шурик. — Спасибо, — прошептал он. — Не за что, дружище, — ответил я, сглатывая нервный ком. Моë и так нервное состояние добили моей же победой. Мозг разрывался от всего произошедшего… Я сделал это. Я выиграл танцы на роликах. Четыре года спустя, пройдя восемь соревнований. Я победил. Золотая медаль была у меня в руках. Был ли я счастлив? Взволнован — да. Шокирован — да. Счастлив — нет. Я не был рад. Пусть с самого начала я шëл сюда с мыслью победить. Я хотел победить ради Рея. Потому что я уверен, он бы этого очень хотел. Но что толку от моей победы, если нет того, ради кого я это сделал? А ещë она… Сейчас больше победы меня волновала девушка, с которой я так глупо поругался, с которой я не мог связаться потому, что так надо. Вернее, я надеялся, что так надо. Я верил в то, что это временно. Что она не решила рубануть с плеча и забыть меня как сон. Поэтому я не мог наслаждаться долгожданной победой. Я не мог быть счастлив, осознавая свою вину…≫-------->•×•<--------≪
Телефон завибрировал. Я без интереса нажала кнопку включения и чуть ли не выронила чашку. Руки резко задрожали. Чай опустился на стол. Пальцы молниеносно ввели пароль и открылись СМС-ки. «Абонент Ник пытался вам позвонить» Я перечитала. И ещë раз. И ещë… Руки дрожали. Правая потянулась к столу. Нащупала чашку и поднесла к губам. Я сделала нервный глоток. И ещë один. Подавилась. Прокашлялась. «Ник звонил мне… Ник звонил… Мне… Звонил!.. Что… Что теперь? Что это значит?..» Сердце ускорило ритм. Тело било дрожью. Он пытался мне позвонить, значит… он хотел помириться. Я была уверена в этом. Потому что Ник не из тех, кто будет звонить, чтобы полить говном. Не из тех, кто будет злостно тревожить и портить жизнь. Ник… не забыл про меня. Я знала! Я знала, он просто остывал. И теперь… Теперь он остыл. Но он в чëрном списке. И не вылезет оттуда, потому что отец не позволит мне связаться с Ником. Потому что Никита сделал непростительное — переспал со мной. Лишил меня. И это никогда не простит мой отец, потому что мне ещë было рано. Но отцу плевать на то, что этого хотела я, а не Ник, ему плевать, что именно я спровоцировала Ника. Плевать, что это было моë желание. Мои мурашки по телу от прикосновений, моë головокружение от тëплого дыхания на коже, мой бешеный ритм сердца от одной лишь его улыбки при встрече. Папе совсем неважно, кто был причиной, ведь так или иначе — Ник это сделал. И теперь он захотел вернуться в мою жизнь. Ведь я тоже не безразлична Нику. Я очень долго размышляла, почему мы тогда поссорились. Почему он ушëл. Почему не верил мне. Я нашла ответы на все вопросы, и я просто ждала, пока Ник тоже ответит на них. И, может быть, он всë понял. И теперь попытался позвонить. А ещë он знает, что я не буду просто так добавлять в чëрный список. Может быть, он думает, что это временно. Что так надо именно сейчас. Может, он верит, что потом я разблокирую его и он сможет мне написать или позвонить. Но я же знаю, что это не так. И пока мой отец жив, Никита будет в чс. Пока мой отец не может принять мои чувства, я не смогу даже поговорить с Ником. Поэтому меня било дрожью. От осознания того, что вот, вот он, Ник. Совсем близко. В телефоне. Мне нужно просто нажать пару кнопок, и вуаля. Но я не могу. Мне нельзя. Я сидела на кровати и пялилась в СМС-ку, когда ко мне в комнату постучались. Не ожидая моего ответа, дверь приоткрылась и на пороге показался отец. Он был сосредоточен. Я подняла глаза, встречаясь с ним зрачками. Началась молчаливая битва. Он уверенно прошëл через всю комнату и остановился передо мной. — Астра, — начал родитель, — я долго думал кое о чëм. Хочу сейчас поделиться своими выводами. Взгляд был холоднее моего. Губы сжаты в тонкую полоску. Брови нахмурены. Пальцы на руках подрагивали. Весь его вид буквально говорил о том, что Николай Васильевич недоволен. Очень. Дело дрянь. — Слушаю, — практически безразлично ответила я, в душе молясь о том, что мне ничего не грозит. Он сел рядом. Повернулся ко мне. Я выключила мобильник и отложила в сторону. Может, я ошиблась и он не зол?.. — Как думаешь, в чëм твоя главная ошибка? — спросил он, сверкая взглядом. «Ясно… Ничего мне не показалось.» Я молчала. — Правильно, молчи, дочь. — Он вскочил. Сложил руки за спиной. — Знаешь, почему выжила ты, а не Роза? — едким тоном спросил отец, заглядывая мне в глаза. Что?.. Коленки задрожали. Что он сейчас… — Знаешь, почему ты осталась жива? — продолжил он, сыпать вопросами. — Знаешь почему шрам не может зажить? Почему ты прячешь его каждый день? — Я начинаю съëживаться; уж такого я точно не… — Потому что ты знаешь, что Роза погибла из-за тебя, и не можешь это принять. Ты знаешь, что должна была пострадать вместо неë. Ты носишь на себе свою вину. Шрам — твоя участь. Ты заслужила его. Ты прячешь его как позорный след. Потому что он напоминает тебе каждый день — Роза мертва. Он сделал паузу. Дал мне переварить… Я не могла выдавить и слова. — Она умерла потому что была сильной. Она не побоялась умереть. Она не побоялась оттолкнуть тебя в сторону и оказаться в пасти псины. Она не могла не погибнуть за тебя. Самым главным в жизни шестилетней девочки было счастье еë сестры. Будучи ребëнком, больше своей жизни она ценила чужую. Она считала своим долгом спасти тебя. Я сглотнула. Отец, это ты? Что ты говоришь? Я не понимаю… — Потому что слабых всегда надо спасать. Ты слаба, дочь. И твой шрам тому доказательство. Он вышел из комнаты, медленно закрывая за собой дверь. Сердце колотилось. Дыхание слилось. Руки снова задрожали. Глубокий вдох, выдох. Резкий подъëм. Открываю шкаф, достаю джинсы, бадлон, свитер. Одеваюсь за считанные секунды. Завязываю волосы в хвост. Всего пара сообщений: «Ты дома?» — «Да.» — «Скоро буду.» И я вылетаю из квартиры, оставив мобильник на столе. — А потом он… сказал, что… — плечи дëргались, говорить было тяжело, — что я слабая. Что я во всëм… виновата и… и… и мой шрам… — Тише, тише, принцесса, мы здесь. — Максим сел справа от меня и приобнял за плечи. Я плакала, положив голову на руки, сидя за столом. — Руки свои убери от неë, — Алиса небрежно помахала на брата. — Ты ей нахрен сейчас не сдался. — Я помочь хочу как бы, не? — Лисов скривился, но руки убрал. Алиса взялась за мои плечи и подняла их, усаживая меня ровно. Повернула к себе. Мягко провела пальцами по щекам, утирая слëзы. — Астра, твой батя урод. — Согласен, — уверенно кивнул за моей спиной Макс и начал выползать из-за стола. — Но он хотел тебе что-то донести, ты сама это понимаешь. — Мои губы дрожали. — Понимаешь ведь? Я быстро закивала. Максим в это время начал наливать воду в чайник. — Уже хорошо. — Она придвинулась. — А теперь давай думать, что он хотел. Я втянула в себя все сопли, незаметно пытающиеся вытечь из носа. — Хотел сделать меня сильнее. Хотел донести, что я… Я должна быть… Увереннее? Что я не должна себя винить? Чайник зашумел. — Правильно. Просто твой батя не умеет нормально смысл доносить, ты ведь знаешь, он тоже хочет как лучше. — Но добьëтся такими темпами он только того, что я на себя руки наложу. — Я отвела взгляд. — Ну уж этого я тебе точно не позволю. — Алиса нежно улыбнулась. — Спасибо… — я немного помолчала. — Только вот… Как я собираюсь становиться сильнее без него? Я сжала губы. Алиса тоже. Макс тихо выругался. Чайник возмущëнно кипел. — Он мне звонил, Алиса… — я поджала колени к груди, уперевшись ступнями о мягкую подстилку дивана. — Ник? — Девушка удивилась. — Да… — я улыбнулась дрожащими губами. — Он оставил пропущенный. Знаешь, что это значит?.. Моя улыбка стала увереннее. Я положила подбородок на коленки. — Он остыл. — Алиса тоже улыбнулась. Чайник щëлкнул. — Только вот связаться со мной он не сможет… — я вновь помрачнела. — Видеть пропущенный без возможности перезвонить — так больно. Кажется, даже физически больно. Я обняла ноги, сжимаясь всë больше. — Астра, я знаю, что делать. — Максим поставил перед нами чашки с горячим чаем. — И что же? — мы синхронно подняли на него глаза. — Твой отец сказал, что ты слабая, потому что прячешь шрам и хранишь на себе вину. Значит… — Надо перестать прятать шрам. — я закончила фразу. — Именно так, детка. — Ко мне подвинули сахарницу. Как только мы опустошили чашки, я незаметно для себя оказалась в комнате Алисы. Она была небольшая и уютная, со старой мебелью и узористыми светлыми обоями. Выделялся чëрный, как ночь, очень пушистый ковëр, лежащий около кровати. Смотрелся он даже немного не в тему. Но всем своим видом от требовал ремонта в комнате, что и собиралась в скором времени делать семья Алисы. Ковëр был их первым небольшим шагом. Так сказать, чтобы ускорить процесс. Вот на этом самом ковре я сейчас и стояла прямо перед большим зеркалом. В руках у меня была чëрная майка Алисы и какая-то очень странная… кофта? Эээ… Это было не совсем похоже на кофту. Мне лично оно напоминает колготки в среднюю сетку. — Алиса, я не знала, что у тебя такое есть, — я хмыкнула, разглядывая вещь. — Она просто мне мала. — отмахнулась моя подруга. — Уже? — я стала стягивать свитер. — Нет, просто Макс притащил еë относительно недавно. Я потерялась в свитере. — Макс?! — я попыталась распутаться. — Чего? — он заглянул в комнату. Стоял под дверью… Хорошо устроился, я смотрю. — Ничего, просто я рассказываю откуда эта кофта сетчатая. — Алиса подошла ко мне, и начала помогать со свитером. Совсем беспомощная, какой ужас… — А-а, так это, у меня однажды это девчонка забыла. Я удивлëнно покосилась на Лисова. Свитер был снят. Остался бадлон. — Какая… девчонка? — поинтересовалась я. — Ой, да не знаю. В клубе встретились и, знаешь… ну… Стандартный сценарий. — Он улыбнулся. — Интересно только, как она умудрилась забыть такое, — я украдкой бросила взгляд на кофту. — Максим, выйди, Астре надо бадлон снять. — Ой, да чë я там не видел, — он закатил глаза, продолжая улыбаться. — Выйди, сказала! — Алиса нахмурилась и пустила в сторону брата испепеляющий взгляд. Дверь закрылась. Через минуту я уже смотрела на себя в зеркало, в то время как Лисовы пожирали меня взглядами. Это было… Необычно. Очень. Слишком! Майка Алисы была мне великовата, поэтому пока что не было того идеального вида, который будет позже, поэтому я мало что могла сказать. Но меня уже бросало в дрожь от одного только взгляда на свои голые руки. Практически голые. — В-вы уверены, что это… Стоит того? — я повернулась к друзьям. — Да! — сказал Макс, не сводя взгляда с моих плеч, — выглядишь обалденно, детка. — Закройся, — Алиса несильно толкнула Максима. — Но он прав, тебе и правда очень идëт. И если ты это поймëшь, думаю, уверенности наберëшься основательно. — Даже не знаю… — я снова посмотрела на себя. Распустила волосы. Агрх, а толку-то? Плечи, конечно, прикрывает, но… Я должна быть сильной! Я с недовольной уверенной миной завязала волосы снова. — Ладно, — я выдохнула, продолжая изучать собственные плечи и руки. — А внизу мне оставить джинсы или, — взгляд метнулся к Алисе, — или лучше попробовать… ну… Даже произносить это было страшно. И даже не потому, что я сразу вспомнила совет Ника. А потому, что… Я. И в юбке? Я? — Юбка! — синхронно воскликнули Лисовы. Твою ж мать… Мне крышка.≫-------->•×•<--------≪