Орхидея в ночи

Гора Луань Цзан состояла из тьмы и груды камней. Земля была сплошь покрыта пеплом, а из растений только и торчали, что корявые высохшие деревья. Вырастить, что-то здесь было практически невозможно, а жить приходилось в холодных шатрах и пещерах. Солнце никогда не восходило над этой горой, лишь свинцовые тучи беспрестанно скрывали небесную синь. Никто в здравом уме не пошел бы жить туда. Но Вэй У Сяню и остаткам клана Вень некуда было больше идти. Их толкала на эту черную землю безысходность. Но за спиной Цзинь Лина был целый орден Лань Лин Цзинь. В Башни Кои были все удобства: мягкая постель, вкусная еда, любовь близких. Но он все это обменял на… На ужасающего старейшину И Лина – Вэй У Сяня. Вэнь Цин говорила, что здоровье Жуланя недостаточно крепкое, чтобы жить на этой Богом забытой горе. Он уже сбился со счета, сколько раз пытался заставить любимого вернуться в теплый дом. Но тот прерывал Вэй У Сяня на середине слова: - А-Ин, - мягко говорил он, поглаживая холодную щеку любимого, - я не могу вернуться в то место. Мой дом здесь. Рядом с тобой и А-Юанем. Это верно, Цзинь Лин привязался к мальчику, словно к родному сыну. Он не спускал А-Юаня с рук: играл с ним, кормил, укладывал спать. Вэй У Сянь иногда в шутку дулся, когда любимый проводил с мальчиком весь день. Но стоило ощутить хрупкое тело Жуланя у себя под боком, как шутки и притворство забывались, а на их место приходила нежность. Он обнимал Цзин Лина, как можно крепче, словно силясь согреться. С тех пор, как Вэй У Сянь ступил на путь тьмы, он все время мерз. Ему катастрофически не хватало тепла, и Жулань был тем маленьким огоньком, что грел не только его тело, но и сердце. Вэй У Сянь доверил его Жуланю, зная, что тот непременно сбережет его. Но долго их размеренная жизнь, наполненная маленькими радостями, продолжаться не могла. На гору пришел Цзинь Цзы Сюань с приглашением на праздник в честь его сына. Вэй У Сянь был безумно рад. Ему хотелось поскорее увидеть любимую шицзе и племянника. Он долго работал над подарком для ребенка, серебряным колокольчиком, что защитит его от бед. Жуланю же идти не хотелось. Ему словно претила сама мысль ступить на землю, что занимал клан Лань Лин Цзинь. Но он проглотил все свое недовольство и пошел вслед за братом, крепко сжимая ладонь Вэй У Сяня, словно утопающий, что держался за спасительную соломинку. Но все обернулось трагедией. Жулань ронял слезы над телом брата, впившись в скулы побелевшими пальцами, чтобы раздирающий душу крик не сорвался с губ. А Вэй У Сяню осталось лишь смотреть, как любимый сотрясается от рыданий. Ведь он - Вэй У Сянь - был причиной его горя. Он – убил Цзинь Цзы Сюаня. Но Жулань не устроил истерику, не кидался в Вэй У Сяня словами, от которых оставались душевные раны. Нет. Он лишь поспешил укрыться в его объятьях. Жулань прижимался так отчаянно, словно хотел, чтобы тени Вэй У Сяня поглотили его, сделав с любимым одним целым. К сожалению, несчастье на этом не закончились. Услышав о смерти первого сына мадам Цзинь слегла, а после ее душа отбыла на небеса. Затем шицзе не пережила бойню в Безночном Городе. Момент, когда четыре великих ордена вновь поднимут знамена и пойдут штурмом на гору Луань Цзан стал лишь вопросом времени. - Ты должен уходить, - с болью в сердце сказал Вэй У Сянь. – Возвращайся в Башню Кои, и скажи, что сбежал от меня. - Нет… - всхлипнул Жулань, слезы заскользили по его щекам. – Нет… Он отчаянно цеплялся за мантию на спине Вэй У Сяня. В этот момент, ему нужно было оттолкнуть любимого, выпустить тьму, заставить в ужасе обратиться в бегство. Лишь бы он остался жив. Лишь бы никто не причинил ему вред. Но предательские руки прижимали любимого лишь сильнее, словно своими объятьями Вэй У Сянь мог защитить его от всего мира. Внезапный поцелуй вышел со вкусом отчаяния и слез. Жулань продолжал шептать слова несогласия, снова и снова припадая к губам любимого. И с каждым касанием губ, решимости у Вэй У Сяня становилось все меньше и меньше. А может ее с самого начала и вовсе не было? От поцелуев кружилась голова. Вэй У Сяню уже мало было просто невинных касаний. Он углублял поцелуи, делая их горячими и страстными. Ниже пояса все скрутило узлом. Он резко приподнял Жуланя, так, чтобы он обхватил его пояс ногами. Они не разрывали губ, пока Вэй У Сянь нес любимого до подобия кровати. Живя в пещере не приходилось рассчитывать на королевские удобства. Но жесткое ложе было последним, что сейчас интересовало юные сердца, бившиеся в унисон. Вэй У Сянь спустился поцелуями на шею Жуланя, оставив там засос, как свою метку, попутно ослабляя пояс простого серого ханьфу Цзинь Лина. Они впервые предавались страсти, и от этого чувствовали некую робость и эйфорию. Вэй У Сянь покрывал поцелуями каждый миллиметр этого хрупкого тела: грудь, живот, ноги. Он провел языком по внутренней стороне бедра от колена до маленькой аккуратной плоти. Несколько багряных цветов уже распускались на том и другом бедре с внутренней стороны. Вэй У Сянь выдохнул горячий воздух на плоть, от чего она тут же затвердела. Цзинь Лин вздрогнул всем телом и всхлипнул уже от наслаждения, а не от горя. А Вэй У Сянь спустился еще ниже. Он раздвинул ягодицы, за которыми скрывалось тугое колечко мышц. И ему так хотелось оказаться внутри. Он не стал медлить, действуя на инстинктах, он припал губами к кружочку мышц любимого. Шальной язык проник внутрь и заскользил по нежным стенкам. Жулань издал такой протяжный стон, и так сильно прогнулся в пояснице, что Вэй У Сян подумал, что не зря столько времени тратил на чтение литературы порнографического содержания. Он оглаживал руками ягодицы любимого, попутно лаская его самые сокровенные места. Жулань стонал, срывая голос чуть ли не до хрипа. Его руки мелко дрожали, когда избавляли Вэй у Сяня от ставшей лишней одежды. Его руки ласкали крепкие плечи, грудь, задевая твердые соски, рельефный торс. Когда рука Жуланя коснулась набухшей плоти, Вэй У Сянь больше не мог терпеть. Он с рыком опрокинул любимого на спину, нависая над ним. Он раздвинул ноги Жуланя чуть шире и направляя себя, вошел в тело возлюбленного, и чуть сразу же не кончил. Внутри Жуланя было тесно и горячо, мышцы очень плотно обхватывали его плоть. Любимый постанывал, привыкая к новым, до этого момента не знакомым, ощущением. Чуть подождав, Вэй У Сянь начал двигаться, задавая ритм. На краю сознания мелькнула мысль, что он первый кто пробует Жуланя на вкус. И только ему позволено это делать. Возлюбленный цеплялся за его плечи, громко стонал, подмахивая бедрами Вэй У Сяню на встречу. Он уткнулся Жулань в шею, обдавая ее горячим дыханием и лаская поцелуями, не прекращая двигаться. Жулань обнял его за шею, стараясь быть как можно ближе. В этот момент друг для друга существовали только они одни. Они были одним целым. И в своем единение были счастливы. Вэй У Сянь толкнулся еще несколько раз, и разрядка у возлюбленных произошла одновременно. Горячее семя Вэй У Сяня заполнило Жуланя. В серых глазах любимого мешались между собой любовь и надежда. Именно этот взгляд привел Вэй У Сяня в себя. Он подарил любимому сладкий поцелуй, и заключил его в объятия, баюкая и нашёптывая на ушко, что-то хорошее, пока темная энергия делала свое дело. Вэй У Сянь знал, что это была их первая и последняя близость. Слеза скатилась по его бледной щеке и упала на макушку Жуланя. Больше они не увидятся. Вэй У Сянь с большим трудом смог выпустить хрупкое тело любимого из рук. Нужно было кое-что закончить. Жулань пришел в себя от того, что А-Юань плакал и тянул его за рукав. Он ничего не успел понять, как в пещеру, где он пробудился ото сна, ворвался Цзинь Гуан Яо, чтобы силой вернуть его в Башню Кои. Цзинь Лин только и успел, что передать плачущего А-Юаня на руки растерянному Лань Ван Цзи. Если раньше жизнь Цзинь Лина в Башни Кои была далеко не радужной, то после возвращения с горы Луань Цзан она стала еще хуже. Старший брат и матушка отправились к предкам. Некому теперь было защитить его от упрямо добивающегося своего Цзинь Гуан Яо. Цзинь Лин перестал выходить из комнаты и отказывался от еды. С каждым днем ему становилось все хуже, и хуже. Лучше он умрет верный любимому, чем будет жить в качестве игрушки младшего брата. Но в один из дней его посетил необычный гость. Лань Си Чень был подобен божеству, что спустился в этот темный угол и протянул Цзинь Лину руку помощи. Он предложил ему стать супругами. - Зачем Вам это? - невесело усмехнулся Цзинь Лин. – Я никогда не смогу полюбить Вас. Мое сердце навсегда принадлежит только одному человеку, и это не Вы. - Я понимаю, – говорил Лань Си Чень, целуя его тонкую ладонь, - но все же настаиваю. Цзинь Лин видел смирение в его глазах, но также хорошо видел затаённую надежду. И последнее больно его ранило. Он не хотел причинять боль такому доброму человеку, как Цзэ У Цзюнь. Но увы, полюбить его тоже не мог. И как бы Цзинь Лину не хотелось до конца жизни сохранить верность одному Вэй У Сяню, но в Башне Кои не было ни одного человека, кто готов был заступиться за него. А Цзинь Гуан Яо был слишком умен и хитер, чтобы продлить ему жизнь. И Цзинь Лин согласился на предложения Лань Си Ченя. И тот забрал безразличного к жизни Жуланя в Облачные Глубины. Их первая брачная ночь прошла, как в тумане. Лань Си Чень был пьян, а Цзинь Лину было все равно. Он лишь запомнил, что не сдержал слез, вспомнив прикосновения любимого и то, что первый нефрит был нежен. Именно после этой ночи стало твориться, что-то непонятное. Цзинь Лина стало часто тошнить, прежде любимый чай вызывал отвращение, появилась непонятная слабость. Лекарь, которого привел обеспокоенный Лань Си Чень, с удивлением констатировал беременность. Эта новость стала шоком для окружающих. Но больше всего для самого Цзинь Лина. Неужели великий Цзэ У Цзюн настолько святой, что может оплодотворить даже мужчину? Теперь Цзинь Лин редко покидал цзиньши, и кроме Лань Си Ченя к нему никто не заходил. Разве, что Лань Ван Цзи приводил малыша А-Юаня. Это были самые счастливые минуты жизни Цзинь Лина в ордене Гу Су Лань. Он играл с А-Юанем, слушая его рассказы о правилах, и о том, что Лань Ван Цзи учит его играть на гуцине. А еще, чем больше рос его живот, тем ласковее он становился. Стал чаще просить объятий, поцелуев и поиграть ему на сяо. Словно, чтобы сохранить жизнь внутри него, Цзинь Лину требовалось чужое тепло. И Лань Си Чень давал ему это тепло с большой охотой. Вдруг все его надежды и мечты начали воплощаться в реальность. Этот ребенок открывал Жуланю глаза на то, что Лань Си Чень благородный и надежный мужчина. Но стоило Цзинь Лину разрешиться от родов, как вся ласка стала доставаться ребенку. Лань Бэй, в быту Мин Шен – такое имя дал их ребенку Жулань. Редко, когда выпадал случай Лань Си Ченю поддержать собственного сына на руках. Цзинь Лин, словно прятал его от всех. Но мальчик рос, и рос весьма непоседливым: он словно не замечал правил, выбитых на стене послушания, громко смеялся, бегал, не любил учиться и всякий раз демонстрировал это, дергал всех за лобные ленты и частенько сбегал из Облачных Глубин в город. А еще у него была растрепанная шевелюра, что он собирал в хвост, и пронзительные серые глаза. В общем он нисколько не походил на адепта ордена Гу Су Лань, а на сына главы тем более. Люди вокруг задавались вопросом, как у такого добродетельного человека, как Цзэ У Цзюн, появился такой невоспитанный сын. Подсказку всем дал Лань Ци Жэнь, не выдержав на одном из уроков: - Это Вэй У Сянь! Он возродился в моем внучатом племяннике, чтобы отомстить за то, что его выгнали из Облачных Глубин! Поведение Лань Бэя довело Лань Ци Жэня до состояния крайнего помешательства. Его еле оттащили от внучатого племянника. Он всерьез вознамерился отвести его в минши, и провести ритуал по изгнанию из мальчика духа Старейшины И Лин. Лань Си Чень долго объяснял дяде, что в его сына никто не вселялся, он просто такой по своей природе. Стоит принять его таким, какой он есть. И если дядя любит его - Лань Си Ченя – то пусть полюбит его единственного сына. Ведь он в нем души не чает. А Цзинь Лин заявил во всеуслышанье: - Вы – старый маразматик, не смейте больше подходить к моему сыну! Ах, сколько было возмущения с обеих сторон, аж искры летели. Лань Си Чень пытался замять семейную ссору, а Лань Вань Цзы бренчал на гуцине. Одним утром в Облачных Глубинах стоял ужасный шум, словно резали какое-то бедное животное. Цзинь Лин чувствовал – Лань Бэй опять, что-то натворил. Он тяжело вздохнул и вышел из цзиньши. Чтобы это ни было, нужно поскорее все уладить, иначе снова придется скандалить с Лань Ци Жэнем и он в бесчисленный раз повелит Лань Бэю переписывать все четыре тысячи правил ордена Гу Су Лань, стоя на руках. Вот только, источником шума оказался вовсе не Лань Бэй, а осел, которого сюда привел задорный юноша, с флейтой за поясом и… Стоило им встретиться глазами, как по лицу Цзинь Лина потекли слезы. Он знал. Он ждал. - Папа, что с тобой? – взволнованно спросил Лань Бэй, поглаживая его по плечу. - Господин Лань, - побледнели Лань Сы Чжуй и Лань Цзин И, - у вас что-то болит? Позвать лекаря? Но мужчина, словно не слышал их. Он ронял слез, и был не в силах оторвать взгляда от юноши в черном, как смоль ханьфу. Колени предательски подогнулись, и он оказался в родных объятьях. Словно и не было этих пятнадцати лет разлуки. Цзинь Лин отчаянно прижался к нему. А слезы счастья все лились и лились из глаз. Они снова вместе. Теперь все будет по-другому. Только нужно объяснить Лань Бэю, что его настоящий отец не Лань Си Чень, а Старейшина И Лин – Вэй У Сянь. И он снова вернулся в этот мир.