Орхидея в ночи

Война с псами из Ци Шань Вэнь была тяжёлой и кровопролитной. Именно на ней Цзян Чен оставил свое милосердие. Война, словно разделила его жизнь на до и после. В прошлом остались: родители, брат и сестра, его беззаботная юность. А в будущем ему достался целый орден, который надлежало возглавить, и племянник, оставшийся без родителей. Но был кое-кто, прошедший с ним весь этот путь. Цзинь Лин. Они с детства были помолвлены друг с другом. Не сказать, что Цзян Чен был в восторге, но и недовольства не проявлял. С его-то характером выбирать не приходилось. А ещё самолюбие Цзян Чена грело то, что Цзинь Лин нравился Вэй У Сяню. Но помолвка уже была заключена. Хоть Вэй У Сяню правила не писаны, но отбирать супруга у брата он не станет. Встреча в Облачных Глубинах вовсе не была неожиданной. Все благородные ордена отправляют своих отпрысков туда на обучения, и орден Лань Лин Цзинь не исключение. Не сказать, что Цзян Чен проводил со своим будущим супругом много времени... Сказать точнее - не проводил вообще. Они встречались только в общественных местах: столовая, учебная комната, тренировочные поле (и то, занимался там только Цзинь Цзы Сюань). Изредка они могли встретиться, проходя по дорожкам резиденции ордена Гу Су Лань. Тогда они перебрасывались парой вежливых фраз и расходились в разные стороны. Цзян Чен считал, что, если помолвка заключена, значит все уже решено. Ах, как же он ошибался. Когда Цзян Фэн Мянь прибыл в Облачные Глубины из-за драки Вэй У Сяня с Цзинь Цзы Сюанем, то разорвал не только помолвку наследника Лань Лин Цзинь с Цзян Ян Ли, но и помолвку Цзян Чена и Цзинь Лина. Это было похоже на момент из детства, когда Вэй У Сянь появился в Пристани Лотоса, и отец увёз всех собак Цзян Чена. Теперь же у него отбирали будущего супруга. Он давно уже свыкся с мыслью о том, что его партнёром на пути самосовершенствования станет Цзинь Лин. Но теперь эта уверенность пропала. И он вздрогнул, увидев во взгляде брата искру. Цзинь Лин теперь был птицей вольного полёта, что ему помешает найти нового спутника? Цзян Чен не желал проигрывать на радость Цзинь Цзы Сюаню и парням, трущимся рядом с Цзинь Лином. Он стал чаще приглядываться к нему, помогать в мелочах и отгонять всех кроме Цзинь Цзы Сюаня (к сожалению). Стоило вернуться в Пристань Лотоса, как он тут же попросил родителей отправить в Башню Кои первое письмо. Но началась война, и письмо так и не было отправлено. Сожжение резиденции ордена Юнь Мэн Цзян, смерть родителей, потеря и обретение золотого ядра, пропажа и возвращение брата уже совсем другим человеком, все это просто навалилось на Цзян Чен, не давая вздохнуть полной грудью. В череде кровопролитий он редко, но все же вспоминал о Цзинь Лине. Его милое личико, тонкий голос, детскую улыбку. Это словно придавали ему сил сражаться дальше. Словно кто-то говорил ему: "Ещё не все потеряно. Тебе есть кого защищать". Когда войска всех орденов соединились в одну армию и составили один лагерь, Цзян Чен впервые увидел Цзинь Лина. Тот был словно сам на себя не похож. Измученный и потерянный, он словно стал ещё тоньше, ещё бледнее, чем был. Почему-то Цзинь Цзы Сюань позволил брату находиться в военном лагере. Среди раненых и переполненных ненавистью к ордену Ци Шань Вэнь людей, он казался неуместным, словно нежная орхидея среди сорняков. Было бы лучше отослать его вместе с Не Хуай Саном в Облачные Глубины. Там гораздо безопасней, чем в непосредственной близости от боевых действий. Но в то же время Цзян Чен не мог не признать, что Цзинь Лин был их яркой звёздочкой, которая освещала их опасную дорогу. Видеть его каждый день стало для Цзян Чена необходимостью, как вода или воздух. Одного взгляда, одного вздоха хватало для того, чтобы сердце застучало быстрее, а в душе вспыхивала надежда на светлое будущее, после этой тьмы. Слава Гуаньинь, война не вечна. Вэнь Жо Хань пал от руки Мэн Яо и наступил желанный мир. - Как только я восстановлю Пристань Лотоса, немедля пришлю первое письмо, - Цзян Чен сжимал в своих руках маленькие ладошки Цзинь Лина, и с надеждой заглядывал в его большие серые глаза. - Обещаю, - выдохнул Цзинь Лин, и скользнул в его объятья. Цзян Чену было необходимо получить это словесное согласие. Он знал, претендентов на руку маленькой орхидеи множества. Цзян Чен обещал - Цзян Чен сделал. Стоило последним ремонтным работам закончиться, как готовое заранее письмо было отправлено в Башню Кои. Ожидание ответа было мучительным, но муки главы ордена Цзян окупились сполна. Цзинь Лин станет его супругом. Много дней минуло с тех пор. Одиночество от потери сестры, а затем и брата, непременно поглотила бы Цзян Чена, если бы не Жулань. Теперь он звал его только так. Второе имя было безвозвратно отдано племяннику. Называть супруга и племянника одним и тем же именем было неловко. Последний, этот маленький засранец, снова сбежал, да ещё отпустил Вэй У Сяня. Ну почему А-Лин такой несносный? Цзян Чен ступал по доскам моста, чеканя каждый шаг, словно это могло избавить его от бурлящего в груди гнева. Жулань сидел в самой дальней беседке, что только была в Пристани Лотоса. Солнце уже почти закатилось за горизонт и подсвечивало воды озера красноватым светом. Фиолетовый и красный мешались между собой, на этом фоне выступающие цветы лотоса, казались более хрупкими и нежными. Без всяких приветствий Цзян Чен взял лицо любимого в ладони и приник к мягким губам. Жулань охотно отвечал ему. - Что-то случилось? – спросил он. Цзян Чен молчал. Он не хотел врать, но и сказать о случившемся... Цзян Чен вдруг вспомнил, как раньше Вэй У Сянь смотрел на его Жуланя, как говорил с ним, как касался его. И глаза его так полыхнули яростью, что Жулань вздрогнул и хотел отступить назад, но крепкие руки на талии, лишь сильнее притянули к своему владельцу. Этот поцелуй вышел грубым, словно Цзян Чен пытался что-то доказать. Мозолистые руки уже стягивали пояс ханьфу. Жулань нахмурился, и разорвав поцелуй, жадно глотнул воздуха. - Постой, А-Чен, - воскликнул он, перехватывая руку, что уже почти развязала шнурок на штанах. - Что с тобой? Что-то случилось? Не молчи, расскажи мне, А-Че... Но распалённый глава ордена Цзян ничего не хотел слушать. Ему просто нужно было чувствовать, касаться, сжимать. Доски чуть скрипнули под спиной Жуланя. Руки Цзян Чена уже распахнули ханьфу, а язык скользил во рту супруга. - Что же с тобой, - тяжело выдохнул Жулань, покрываясь лихорадочным румянцем, - неужели ты успел так соскучиться за пару дней? Цзян Чен молчал, беспокоя этим Жуланя. Не позволив супругу и слова больше вымолвить, Цзян Чен вновь жадно приник к его губам, переплетая их языки. Его руки уже тянули вниз штаны любимого. Он проложил дорожку поцелуев от губ до шеи супруга. - Ай, - вскрикнул Жулань, когда зубы любимого сомкнулись на ключице. - А-Чен, пожалуйста, не кусайся. Ах... Два пальца проникли в тугое колечко мышц, двигаясь и растягивая его, а губы припали к нежному розовому кружочку, покусывая его и облизывая. Да, вот так, пусть любимый лучше стонет, чем задаёт неудобные вопросы. Вынув пальцы, и поймав губами разочарованный вздох любимого, направил в него плоть, сочащуюся смазкой. Рывок, и он входит в Жуланя до упора. Тот вскрикивает от неожиданности, и впивается ногтями в плечи супруга. Цзян Чен прижимает его к себе ближе, теснее. Сейчас весь мир Цзян Чена сузился до стонов любимого, до его румяных щёк, до подернутых дымкой серых глаз, до покрасневших от поцелуев губ. Цзян Чен приник к его губам и излился внутрь. Сейчас доски беседки казались самой удобной лежанкой. Жулань лежал на тяжело вздымающийся груди супруга. - А-Чен, - сказал Жулань, запуская руку к нему за пазуху, и поглаживая крепкие мышцы, - я хотел сказать тебе вечером, в наших покоях. Но раз уж ты столь нетерпелив, - щёки Жуланя мило надулись, покрываясь румянцем. - У нас будет ребёночек, - сказал он, и поднял взгляд, выжидающе наблюдая за реакцией Цзян Чена. Он промолчал, и поцеловал супруга в макушку. Черт с этим Вэй У Сянем! Если он сделает хоть шаг к его орхидее, Цзян Чен просто задушит его Цзы Дянем, и все. А Жуланю сейчас нельзя волноваться, предыдущие две беременности дались ему тяжело. Как-нибудь потом с новостью про возрождения Вэй У Сяня. Месяцев через девять. А лучше через никогда...