В прекрасном прошлом

       Утро наступило внезапно, Доктор ни капли не отдохнула. Яркое солнце било в глаза. Она открыла глаза, щурясь, огляделась вокруг. Уже боялась, вдруг их снова куда-то занесло. Учитывая всё произошедшее в последние несколько дней, такую возможность нельзя исключать.        Но нет. Они были на том же самом месте, на окраине леса, где уснули вчера. Доктор облегченно выдохнула. Иногда нужно уметь радоваться самым простым вещам. Которым, в обычные дни, значения не придаёшь.        Доктор встала и размяла конечности. Всё тело ломило. Чувствовала себя усталой. А ещё — напряжение, от которого болела голова. Или, быть может, она уже стала жертвой радиации.        Последняя мысль снова заставила её почувствовать страх. Если она действительно чувствует радиацию, то что говорить о её земных друзьях? Вдруг они её не смогут вынести? Она попыталась бороться со страхом, но безуспешно. Он комком подступал к глотке, не давал ей дышать. Доктор открывала и закрывала рот, будто рыба, вытащенная на поверхность. Тогда подошла к хропящему Грэму, лежащему на животе, и потрясла его за плечо:        — Грэм! Грэм!        — А? — простонал он, пытаясь отбиться, и размахивая руками. — Что?        Вскочил. Сонно проморгался. Посмотрел на Доктор, ещё не вполне осознав, что происходит. Зевнул, прикрыв руками рот.        — Что случилось, Док?        — Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила она.        Он стал разминать конечности. Помотал головой, растер шею. Хрустнул пальцами. По окончанию процедуры кивнул:        — В порядке. Во всяком случае, на первый взгляд. А что?        — У меня тело ломит, — мрачно вздохнув, призналась Доктор, — не знаю, от того, что не выспалась, или радиация действует.        — Ты не спала? — он нахмурился и стал сверлить её глазами.        — Не сомкнула глаз.        — Плохо.        — Я ужасно переживаю, Грэм.        — Из-за Мисси?        Ох уж этот Грэм. Всегда зрит в корень. А ведь у неё уже был заготовлен ответ — из-за ситуации, в которой они оказались, из-за рисков, неопределенности, полному непониманию, что делать, из-за того, что они в лесу, из-за Плачущих Ангелов, из-за сбоев во времени, из-за предательства Розы, из-за того, что с Уилфредом поступила неправильно, из-за того, что вообще взяла их в это путешествие, из-за того, что не испытывает от него ни радости, ни возбуждения в поисках приключений, ни любопытства, из-за адской усталости и нежелания что-нибудь делать, из-за собственной глупости, которая не позволяет ей сейчас даже импровизировать в планах.        Но Грэм одним вопросом поставил её на место. Пытаться оправдаться не было совершенно никакого смысла. Доктор кивнула, снова вздохнула и неловко посмотрела под ноги, на землю:        — Да. Главным образом, из-за Мисси. Потому что я неслась к ней, как глупая идиотка, а она опять убежала, растоптав меня и разбив мне сердце. Сердца, если точнее. И я знала ведь, что так будет. Но я никогда ничему не учусь.        Доктор умолкла, Грэм молчал тоже. Повисла неловкая пауза. Она посмотрела куда-то вдаль, без определенной цели, потом (как-то робко, кажется) — снова на Грэма:        — Не говори ребятам.        — Я бы не стал — он улыбнулся. — Я тебя понимаю, Док.        — Правда?        — Да, — он кивнул, — я наделал много глупостей в жизни в погоне за мечтой. Всё могло бы быть иначе. Но, с другой стороны, может быть, иначе я бы не встретил Грейс.        — Я не совсем понимаю, — робко улыбнулась Доктор, — что ты имеешь в виду.       — Однажды я расскажу тебе. Давай прогуляемся?        Доктор в сомнениях посмотрела на остальных друзей. Все спали. Джек вздохнул, перевернулся на другой бок, пытаясь закрыться от солнца, и вскоре снова глубоко засопел.        — Я боюсь их бросить одних. Что, если с ними что-нибудь случиться?        — Они не одни, Док, — сказал Грэм, — с ними Джек. Этот парень всегда что-нибудь придумает, если что.        — Ладно.        Он подал ей руку, и она с радостью протянула ему свою.        Они медленно шли по узкой тропинке, не особо думая, куда она ведёт. Грэм был спокойным, будто скала. Словно ничего не происходило. Или всё, что случилось, было для него в порядке вещей. Доктор мысленно удивилась: неужели он так привык к приключениям за то короткое время, что они путешествуют вместе, что уже потерял способность удивляться? С другой стороны, на всё происходящее, на всех легенд, которых они встретили, он реагировал максимально спокойно.        Похоже, выражать удивление вообще не входило в его планы.        Он держал её за руку, шёл уверенно, без паники и суеты. Доктор вскоре поняла, что не она, а он ведёт её по лесу. А ещё — что ей определенно нравится такой поворот событий. Она даже не думала его менять.        — Ты такой спокойный, Грэм, — она улыбнулась, — тебя не удивляет всё, что мы переживаем?        — Что ты имеешь в виду?        — В смысле, — она улыбнулась, — понимаешь, все друзья, с которыми мне доводилось путешествовать, всегда так изумляются, когда мы видим, например, Шекспира. Или королеву Елизавету. Или жителей Вселенной, о которых они раньше не подозревали.        — Я тоже изумляюсь — ответил Грэм.        — Может быть. Но ты абсолютно этого не показываешь. Иногда, знаешь, я гляжу на тебя и думаю, что это просто удивительно — твоё абсолютное спокойствие. Райан следит за всеми с открытым ртом. Вспомни, как он глядел на Розу Паркс, когда мы с ней познакомились. Яс иногда буквально пищит от переполняющих её эмоций. Это нормально. Я к этому привыкла уже. Когда всю жизнь живёшь обыкновенно, и вдруг встречаешь кого-то легендарного, всегда изумляешься. Даже у меня так. А ты спокойный, как скала — она снова улыбнулась. — Иногда я даже думаю, что тебе просто не интересно.        — Это не так.        — Прости. Я просто не понимаю твоего спокойствия в такие минуты. Даже сейчас. Ты собран, сдержан, спокоен. Почти умиротворён, я бы сказала. Как скала.        Грэм вздохнул. Задумался. Потом спокойно поглядел на неё, приобняв за плечи:        — Я взрослый человек, Док. Я прожил уже достаточно много по меркам людей. Потому, когда я встречаю кого-то интересного, вижу что-то, что меня занимает (а я постоянно это вижу с тех пор, как мы начали путешествовать вместе), я просто думаю: «Какой удивительный мир!». Я испытываю всё те же чувства, что и каждый твой друг, каждое живое существо, которому довелось встретиться с чем-то для него необычным. Просто мои эмоции остаются у меня внутри. В душе, или в сердце, понимай, как знаешь.        Доктор кивнула:        — Ладно. Я поняла. Твоя сдержанность, между прочим, здорово выручает.        Он тепло улыбнулся:        — Всегда пожалуйста. Не хочешь рассказать мне о Мисси?        О, нет. Только не это! Доктор начала паниковать. От одной мысли о Мисси у неё внутри всё кровоточило. Она боялась, что, если станет говорить, то не сможет сдержаться и разрыдается. Не хватало ещё, чтобы он это увидел.        — Что ты хочешь узнать?        — Не знаю, — он пожал плечами, — например, почему она? Зачем ты вообще решила с ней встретиться?        — Я сама точно не понимаю. Наверное, я должна была попросить у неё прощения. Перед этой встречей, когда я ещё была в другом теле, мы… я сделала ей очень больно. Очень её обидела. Потому что я просто законченная идиотка, Грэм.        — Тогда почему ты не извинилась? — он внимательно поглядел на неё. — Вы только и делали, что ссорились и спорили, препирались постоянно. А теперь она ушла.        — Ты же её уже знаешь, — выдохнула Доктор, — с ней невозможно разговаривать! Она несносна, невыносима и всё, абсолютно всё, делает мне назло. За время нынешнего приключения это у неё накопились все основания передо мной извиниться.        Доктор почувствовала, что начинает злиться. Умолкла, сердито сопя.        — Мне она не показалась невыносимой — как бы между прочим, заметил Грэм. — Она с характером, очень упрямая. Как и ты, Док.        — Ну конечно, — нервно рассмеялась Доктор, — она и тебе мозги запудрила, Грэм. Она любит так развлекаться. Ко всем моим друзьям относится как к моим любимым игрушкам. И считает своим долгом игрушки у меня забрать, отнять, испортить. Чтобы я расстроилась.        — За всё время, что мы находились рядом, пока тебя не было, Док, она не произнесла и трёх слов. Она не могла запудрить мне голову.        — Значит, она использовала гипноз. Тоже один из любимых её приёмов. Правда, это крайняя мера обычно, но кто её знает, как она подумала в этот раз.        — Нет, — возразил Грэм, покачав головой, — не использовала. Она сидела в своём кресле, спиной ко мне, и сказала только: «Красавчик, принеси-ка мне чаю».        — И всё? — Доктор удивленно посмотрела на него.        — И всё — кивнул Грэм.        — Да чем же она тогда занималась? — она спросила это чересчур громко и неловко опустила взгляд.        — Просто сидела в кресле. А, ну и губы кусала ещё. Мне она показалась подавленной.       — Ах, — Доктор с облегчением вздохнула, — ну всё ясно. Решила давить на жалость. Да, весьма в её стиле.        — Не давила, Доктор, — Грэм помотал головой и остановился, а потом повернул назад, — она вообще как будто отсутствовала. Выглядела уставшей и подавленной.        — И что, даже не флиртовала?        — Она, конечно, назвала меня красавчиком, — пожал плечами Грэм, — но с такой усталостью в голосе, что я не думаю, что это был флирт хоть сколько-нибудь. Доктор, она уставшая, подавленная и дезориентированная. И да, сейчас, раз уж мы об этом заговорили, я понимаю, что всё, что здесь творится — не её рук дело. В таком состоянии, в каком она сейчас, вряд ли бы у неё хватило сил на подобные вещи.        — Зверь, загнанный в угол, кусается — возразила Доктор, — не слышал об этом? У вас ведь так говорят, да?        Они снова шли по узкой тропинке назад, огибая низкорослые кусты и следя, чтобы не споткнуться.        — Только если он хочет укусить. У меня нет уверенности в том, что она хочет, — Грэм намерено пропустил Доктор вперед, — кажется, она ничего не хочет, кроме того, чтобы её, наконец, оставили в покое. Возможно, потому и ушла.        — Или потому, что готовится нанести удар — проворчала Доктор. Она всё же споткнулась на кочке и рухнула бы вниз, по склону, но Грэм её вовремя поддержал.        — Осторожнее!        — Прости, — кивнула она, — я случайно. Всегда была неуклюжей.        — Ладно, ничего — ответил он, — и да. Тебе, конечно, виднее, какая Мисси на самом деле. Но со стороны могу сказать, что вам пора прекратить вести себя, как обиженные дети. Потому, когда в следующий раз встретишь её, поговори, наконец. Это не так сложно, как может показаться.        — Если бы только она хотела меня слушать!.. — вздохнула Доктор.        — Она готова, Док, — уверенно ответил Грэм, — ну, или почти готова. Теперь нужно, чтобы ты была готова говорить. А не вновь обвинять друг друга, тем самым, бегая по замкнутому кругу.        Он отклонил ветку, вставшую у них на пути, и ускорил шаг.        — Ты говоришь так, будто для тебя это важно, Грэм — осторожно заметила Доктор. — Почему ты так говоришь?        — Потому что, Док, — он вздохнул, — Грейс. Она умерла неожиданно. И с тех пор в моей голове крутится, как пластинка, множество самых разных слов, которые я просто не успел ей сказать. Всегда нужно говорить, Док. Пока не стало слишком поздно.        Доктор вздохнула. Он говорил о жене, и она снова почувствовала себя виноватой.        — Прости меня.        — За что?        — За Грейс.        — Ты не виновата.        — Если бы не я, она была бы сейчас жива.        — Если бы не ты, — спокойно возразил Грэм, — она никогда бы не побывала в другой жизни. О которой и мечтать не могла. Не поняла бы, как многогранен мир. Не осознала бы собственной важности, о которой я говорил ей всю жизнь. Если бы не ты, каждый из нас сейчас бы проживал похожие, как две капли воды, дни. Понимая, что ничего никогда не изменится.        — Но Грейс была бы жива.        — Не факт, Доктор, и ты прекрасно знаешь об этом. Смерть приходит тогда, когда ей полагается прийти. Даже если она слишком неожиданная. Не кори себя ещё и за это. Не ты виновата в смерти Грейс. Не ты убила её.        — Но разве, — Доктор говорила почти отчаянно, — ты не думаешь об этом всякий раз, когда видишь меня? Постоянно?        — Всякий раз, когда я вижу тебя, я думаю о том, сколько всего интересного нам придётся пережить, сколько захватывающих приключений пройти, сколько дорог исходить. И что, наверное, Грейс гордилась бы мною.        Он поглядел на Доктор и улыбнулся. Она благодарно взглянула на него.        Через некоторое время они вернулись туда, откуда начинали.        — Какие у тебя планы, Док? — спросил Грэм. — Даже нет, не так. У тебя вообще есть планы?        — Я думала об этом, — быстро пролепетала Доктор, — но мне сейчас ничего не прихо…        Она умолкла на полуслове, забыла выдохнуть и изумленно уставилась вперёд.        — Чёрт возьми!        — Что? — встрепенулся Грэм. — Что такое, Док?        Доктор его не слышала. Она ринулась вперёд, раскрывая объятья:        — Марта Джонс! Ты вернулась!