В прекрасном прошлом

       Превозмогая боль, Доктор открыла глаза.        Где бы она не находилась, но здесь было холодно, темно, страшно. Мороз пробирал до костей, одеревеневшее тело превратилось в сплошные мурашки. Картина перед глазами была нечёткой, потеряла цвета. Как будто кто-то выключил её способность видеть в цвете. Как будто кто-то пересадил ей в глаза катаракту.        Запястья ныли, пекли, болели. Повертев головой, Доктор обнаружила себя связанной, и прикованной цепями к огромной доске, в которой торчали гвозди, в мрачной комнате, похожей на подвал.        Она была не одна. Напротив, словно король на троне, в мягком уютном кресле возвышался мужчина с лукавой улыбкой на губах. Это была не просто улыбка, а постоянное выражение его лица. Эта ухмылка приросла к нему, и, кажется, застыла навечно.        Подняв руки, он щёлкнул пальцами. Доктор снова повертела головой, подумав, что, быть может, они опять куда-то перенеслись, в иллюзорные замки из песка, созданные исключительно по его прихоти, функционирующие исключительно в её голове.        — Игрушечник — отозвалась она, не узнав свой голос, таким он был хриплым.        — Да, — мерзко захохотал её мучитель, — и мне надоело с тобой возиться. Ты скучна.        — Просто признайся, — настолько дерзко, насколько возможно было в этой ситуации, сказала Доктор, — что я раскусила тебя, а тебе надоело строить иллюзии, зная, что я уже догадалась, где правда.        — Я могу строить иллюзии вечно, — самоуверенно хмыкнул Игрушечник, — мы давние знакомые, Доктор, я думал, ты прекрасно знаешь силу моих возможностей. Но также я думал, что знаю силу твоих.        — Нет, — упрямо покачала головой Доктор, — не знаешь. Я сама порой не знаю, на что способна. Ну, знаешь, во мне иногда как будто кнопка включается, и я завожусь.        — Хватит! — подняв руку, оборвал её он. — Ты права. Ты действительно не знаешь, на что способна. Точнее, не знаешь, что — во всяком случае, на данном этапе своей жизни — ты не способна ни на что.        — Эй! — возмутилась Доктор, совершенно искренне. — Я же тебя раскусила! Тебе мало? Ты хочешь ещё чего-то, более эффектного?        — Доктор, — Игрушечник иронично усмехнулся, глядя на неё, — ты себя слишком высоко оцениваешь. Это не ты меня раскусила, это я прекратил тебя мучить. Спустя несколько дней, что ты у меня в гостях, мне, наконец, надоело с тобой играть.        — Потому что я хороший игрок, Игрушечник — упрямилась Доктор.        — Как раз наоборот, — тот отрицательно покачал головой, — ты отвратительный игрок. Никогда ещё я не видел, чтобы ты была так сентиментальна, уязвима и загнана в угол.        — Знаешь, — оживилась Доктор, — если ты перестанешь отпускать мне все эти сомнительные комплименты, и пояснишь свою мысль более детально, мы разойдёмся более мирно, чем тебе хочется. Во всяком случае, я не натравлю на тебя джедунов, это космическая полиция, и они — носороги, ты знаешь? Встречал их?        — Фу, — выдохнул её противник с всё тем же скучным выражением лица, — ты ужасно болтлива. Пожалуй, даже больше, чем в любой другой своей регенерации. Но сейчас это пустая болтовня, Доктор. Ты настолько ничтожна, что не понимаешь сути, или отказываешься понимать.        — Так объясни! — Доктор, чьи руки её мучитель, наконец, решил освободить, стала ими активно размахивать. — Хватит загадок, ты сам говоришь, что устал играть со мной. Покончим же с этим! И я, знаешь, пойду.        — Охотно, — кивнул Игрушечник, оставив своё кресло-трон, — все мои игры были основаны на твоей сентиментальности, Доктор. Я играл на твоём чувстве вины. Ты решила отыскать Мастера, своего старого друга, лучшего врага — и угодила в мои силки. Это было так легко, ведь я покорил тебя тем, что показал Мастера, которого давно нет. Твоего друга.        — Мисси — мой друг! — сердито откликнулась Доктор. — Была моим другом.        — Да, пусть так, — не стал препираться Игрушечник, — но ты всегда хотела большего. Ты желала, чтобы Мисси делала тебе комплименты, чинила твою ТАРДИС, мило общалась с твоими друзьями — и я дал тебе её. А ты растаяла, проглотила наживку и угодила на крючок. Ты даже мысли не допускала, что всё это — мечта, твоя мечта. Хотя сотни раз устами твоих друзей, которые всё это время были только в твоей голове, я говорил тебе, что это — иллюзия, которая растянет, как дым, стоит тебе её от себя отпустить.        — Неправда! — горячо возразила Доктор, вскакивая с места, поскольку и закованные в кандалы ноги Игрушечник ей освободил. — Ладно, возможно, Мисси была той, которую я хотела видеть, но Роза, Уилфред, Джек, Марта — они реальны! Они были такими же, какими я их запомнила в нашу последнюю встречу с каждым из них! Не пытайся убедить меня, что это не так, потому что я не верю!        — Да, — кивнул Игрушечник, — не веришь. Именно потому ты вцепилась в созданную мной мечту. Она была специально для тебя. Она — игра на твоих чувствах, Доктор, на твоей сентиментальности. И не более того. Потому что, если бы ты поняла, в чём подвох, — а он был буквально на поверхности, — ты освободилась бы из моего плена сама, а не потому, что я так захотел, ведь мне это надоело.        — Всё, что ты сейчас скажешь, — Доктор предостерегающе подняла руку, и сердито засопела, с недоверием поглядывая на своего мучителя, — ложь. Я знаю, что это ложь.        — Ложь в том, что Торчвуда больше нет? Ложь, что ЮНИТ закрыли? Ложь, что Марта Джонс давно отошла от дел? Ложь, что Мастер никогда не забывал, кто он, и никогда бы не подумал, что он — это ты? Ложь, что каждый из них — и Роза, и Марта, и Донна, и её старик — давно живут без тебя, не для тебя, и даже вполне счастливы? Ты уверена, Доктор, что это ложь?        Каждый вопрос, точно удар ножа, бил по очереди в оба сердца. Доктор отчаянно тёрла лоб, вески, потирала переносицу, пытаясь сосредоточиться. Она знала, что Торчвуда больше нет, видела его руины. Она узнала недавно, что ЮНИТ закрыт. И, когда видела Марту и Микки, они были готовы всё оставить. Она сама отдала Розу собственному мета-кризису, пожелав им счастья, потому что не могла дать возлюбленной ничего больше. Она доставила Донну, которую была вынуждена лишить всех воспоминаний об их совместных путешествиях, домой, и пожертвовала собой, чтобы спасти старину Уилфреда. Она понятия не имела, где Джек, и сожалела только, что ей не хватило мужества и сил предложить ему стать своим постоянным спутником.        Но признавать это было так же больно, как то, что она — ничтожество, раз за разом, одного за другим, теряющее людей.        — Я не верю тебе — упрямо шептала она, избегая его взгляда.        Игрушечник лишь улыбался:        — Мне — возможно, но поверь хотя бы себе. Ты знаешь ответы. Они — в твоей голове, в твоём подсознании, и, самое главное — в твоём сердце. Тебя мучит чувство вины, и перед теми, кого я показал тебе в своём спектакле — особенно. Ты дала Розе дешёвую подделку, плохую куклу, дурацкую замену себе. Ты не можешь смириться с этим. Ты не поблагодарила Марту за то, что она сделала для тебя, во имя тебя и спасения целой цивилизации от тирании Мастера, и больше всего ты хотела сказать ей, наконец, «спасибо», которое она так заслуживает. Ты отвергала Джека, и страдала от вины за то, что свою необыкновенную жизнь и личность он положил на твой алтарь, не получив ничего взамен. Ты решила судьбу Донны за неё, выбрала ужасное скучное долгое существование вместо короткого мгновения понимания, на что она способна, ты забрала её личность у неё, и боялась смотреть в глаза её семье, особенно — деду. Ты снова и снова теряешь Мастера, в любом воплощении, с любым обличьем, и ты потеряла его опять, а он не выходит на контакт. Теперь, когда тебе известна его тайна, но не известна её причина, Доктор, ты просто сходишь с ума. Ты рвёшь оба свои сердца на части, потому что знаешь, что виновата в гибели Мисси, ведь ты её не остановила, не заставила остаться с тобой, а после даже не подумала, где она, и что она так страшно умирала в одиночестве, от собственных рук. Ты ни разу не сказала Мастеру, что благодаришь его за спасение собственной шкуры, когда вы виделись, а только отвергала и винила его, боялась и убегала. Ты хочешь всё это им сказать, но гордость не позволит. Мы встретились с тобой сейчас, встретились снова — и я создал идеальную реальность для тебя, в которой вы все снова вместе, одна команда, расследуете запутанную загадку, и никто ни в чём тебя не винит, каждый из них — твой друг. Даже Мастер, особенно он. Тебе представился уникальный шанс снова увидеть всех тех, перед кем ты больше всего виновата, но в таком свете, в каком хочешь ты, где они все опять безропотно на твоей стороне, твои друзья, твоя команда — и не сделали никаких выводов. А тебе, значит, не нужно перед ними извиняться и вести нелёгкий разговор — зачем, если они всё принимают таким, каким тебя это устраивает? Ты хотела эту реальность — и ты её получила. Я создал её для тебя, и ты бы застряла там навечно, ты перестала сопротивляться. Твоё счастье, что ты просто мне опостылела, потому что игра — это когда играют оба участника. Я не могу устраивать представления для себя самого, Доктор.        — Так значит, — Доктор почувствовала ком в горле, голос дрогнул, — это всё была лишь ложь, с самого начала. Сладкая ложь. И все мои друзья давно двигаются дальше.        — Кроме Мисси. Она умерла, и, право слово, Доктор, я не знаю, как в этот раз ей удалось регенерировать. Но Мисси, перед которой ты так жаждешь извиниться, больше нет. Она ушла — и умирала одна, в холоде, пустоте и одиночестве. И родилась из боли, регенерировав в ТАРДИС, заходясь безумным смехом.        — Что мне делать? — спросила Доктор. — Что мне делать теперь?        — Я бы сказал, что стоит навестить своих друзей, хотя бы просто дружеского визита ради. Но, во-первых, я не друг тебе, и не хочу давать советов, которые хоть сколько-нибудь облегчат твою жизнь, Доктор. А, во-вторых, мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, потому что у тебя не хватит духу. Сейчас ты свободна. Уходи отсюда. Ты меня утомила.        Театрально потянувшись, Игрушечник повернулся в ней спиной и зашагал по глухим плитам коридора.        Доктор потянулась вперёд, сделала пару неуверенных шагов:        — Стой! Остановись! — позвала она. — У меня только один вопрос, последний вопрос!        Неохотно, он всё же обернулся, посмотрев на неё своими блёклыми глазами, в которых читалась пустота.        — Если всё, что было — с самого начала твоя выдумка, иллюзия, то где сейчас мои новые друзья? Яс? Райан? Грэм? Что с ними?        — Друзья? — он расхохотался, словно счастливый мальчишка, запрокинув назад голову. — Вы провели всего два путешествия вместе, Доктор, но ты так и не решилась пригласить их продолжать колесить по Вселенной вместе. Ты уверена, что они действительно твои друзья?        Он продолжал смотреть на неё, ничего при этом не выражая взглядом, просто вонзившись в её лицо. Доктор напрягла память, хотя это было сложно, так как всё ещё болела голова. Она помнила только, как искала свою ТАРДИС, и наткнулась на каждого из них по очереди. Они ей помогли.        Больше она ничего не помнила.        Они обменялись с Игрушечником взглядами. Его глаза горели каким-то садистским удовольствием, её взгляд (она чувствовала) погас. Наконец, Игрушечник ушёл, громко захлопнув за собой дверь.        Доктор ринулась бежать, открыла дверь огромного зала, минула пару извилистых коридоров, несколько безликих комнат, и, потирая колени, наконец, выбралась наружу, на воздух. Достала отвёртку. Просканировала периметр, пристально осмотрела яркие витрины магазинов и кричащие вывески. Попробовала землю под ногами, найдя её солёной. ТАРДИС стояла в тени увесистого мохнатого дуба, маня к себе. Разом почувствовав будто всю тяжесть цивилизации, Доктор направилась туда. Открыла дверь. Вошла внутрь. Консоль мигнула, кажется, ТАРДИС приветствовала её.        — Заждалась, да? — с трудом выдавив из себя слабую улыбку, спросила Доктор, подходя к консоли. — Да, я тоже по тебе скучала, милая. Давай решим, куда мы теперь отправимся. Может, в Париж? Я увижу Эйфелеву башню снова. Отвезёшь меня в Париж? Или нет. Давай поищем Мастера! Продолжим искать! Знаю, ты не в восторге, но мне нужны ответы, понимаешь?        ТАРДИС ухнула, точно филин.        — Ну вот, — ворчливо сказала Доктор, — я так и знала. Куда же ты предлагаешь отправиться?        Но ТАРДИС молчала. Доктор разразилась целой тирадой о том, что, когда действительно нужна помощь, она всё время молчит. Присела в кресло, пытаясь привести мысли в порядок. Они были очень хаотичными, но, так или иначе, постоянно возвращали её к одним и тем же людям. И к делу, что, как ей казалось, не завершено.        — Я могу исправить, — ворчала она себе под нос, точно сварливая старуха, — могу всё исправить. Если не прошлое, так будущее.Ещё не поздно. Мне помогли. Я дам им шанс. Да. Дам шанс.        Она внимательно посмотрела на консоль, с которой ей подмигивали кнопки.        — Давай, ТАРДИС! — оживилась Доктор. — Мы летим к Яс, Райану и Грэму. Пора предложить им стать друзьями, мы можем стать друзьями. Мы с ними будем друзьями!        И, после секундных колебаний, она нажала на рычаг.        Началось путешествие в будущее.