2019 год
— Где же она? Ну где? Не может быть, чтобы она не нашлась! Пит, ну что же ты молчишь, поднимайся скорее ко мне и помоги! Надо сказать, что Пит — гитарный техник Брайана — даже не думал, что Мэй способен так нервничать. А работали они вместе уже очень давно. Сегодня с утра всё шло как обычно — тур по Америке был в самом разгаре, Queen и Адам Ламберт с блеском отыграли длинный концерт, несколько раз выходили на бис под неистовый рёв восторженных фанатов, после чего, безумно уставшие, отбыли в отель, и вдруг… — Ручка! Где эта ручка? — услышал Пит в телефонной трубке. Он уже ввалился в свой гостиничный номер, успел разуться, лечь на кровать и настроиться на долгий и основательный отдых после такого загруженного рабочего дня, когда раздался звонок мобильного. На дисплее высвечивался номер Брайана. Выругавшись, техник ответил на звонок. И сразу же услышал вопли про потерянную ручку. — Что за ручка-то? — не понял он. — Регулятор тона. От Ред Спешл! Я не могу её найти, она потерялась! — в голосе Мэя звучали истеричные нотки, что заставило Пита насторожиться и отложить мысли о долгожданном отдыхе на потом. Если обычно спокойный и миролюбивый Брайан говорит ТАКИМ тоном — значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. По крайней мере, в его представлении. И теперь ничего не поделать — придётся прямо сейчас бежать к Мэю улаживать проблему. Пит, буркнув в трубку: «Сейчас буду», слез с кровати, снова обулся и, чертыхаясь, вышел из своего номера. В номере Брайана царил полный разгром. Одежда была разбросана повсюду, шкафы открыты нараспашку, ящики комодов выдвинуты, подушки и покрывала валялись на полу. По комнате будто прошёлся ураган. Сам Мэй стоял на четвереньках возле кровати, заглядывал под неё и сосредоточенно шарил руками по полу, бормоча что-то себе под нос. — Брайан, — окликнул гитариста Пит. Тот дёрнулся и высунул из-под кровати кудрявую голову, уставившись на своего помощника расширенными от ужаса глазами. — Её нигде нет, — сказал он жалобно, — Как ты думаешь, где я мог её потерять? В какой именно момент и в каком месте? Нужно вернуться туда и обыскать всё! «Дело плохо», — подумал Пит. Рассеянный Брайан часто терял что-нибудь — то ключи от машины, то мобильный телефон — а потом искал это часами, методично переворачивая всё вокруг себя вверх дном. Всё его окружение, включая Пита, давно привыкло к этому и уже не удивлялось. Но сейчас явно был другой случай. — Я не знаю, Брайан, — осторожно сказал техник, — Возможно, это случилось на сцене, уже под конец выступления? Ты был уже сильно уставший и не заметил… — Конечно, я понимаю, сейчас ты скажешь, что мы можем её заменить на новую, точно такую же, — продолжил Брайан, поднимаясь на ноги, — И всё же пойми — она имеет для меня большую сентиментальную ценность! Красная Леди уже сколько лет со мной, и она до сих в своём первозданном виде — такая, какой мы с отцом её сделали тогда… В годы моей юности… И вот… Её нет, этой ручки! Её родной ручки! Лицо пожилого гитариста выражало настоящее отчаяние. Пит подошёл к нему, положил руки ему на плечи, стараясь успокоить: — Мы поищем её, Брайан. Завтра обязательно поедем и обыщем весь концертный зал. Но сейчас уже ночь! Час ночи, Брайан! Пожалуйста, давай ты успокоишься, поспишь, а завтра прямо с утра мы поедем и начнём поиски… — Да, да, я понимаю, конечно, ты прав, — пробормотал Мэй, опустив глаза в пол, — Просто это… Это уже не в первый раз… Я так боюсь, что не найду её! — Обязательно найдёшь, — ободряюще улыбнулся Пит, — пожалуйста, постарайся успокоиться и поспать. А завтра мы с самого утра будем её искать — и найдём! — Ага, — рассеянно пробормотал Мэй, — Да, конечно… Спасибо тебе за поддержку, Пит. Я сейчас размещу пост в Инстаграм. Вдруг кто-то её нашёл и взял? О, а если этот человек не захочет её возвращать? Оставит себе как сувенир? Ой! Я… — Нет-нет, что ты, — видя, что Брайан снова начинает паниковать, Пит постарался сделать свой голос максимально мягким и убедительным, — Такого не будет! Но пост на всякий случай размести, это не помешает. Обещаю, мы сделаем всё, чтобы найти ручку и вернуть её твоей Красной Леди. Как же иначе-то? — техник улыбнулся и похлопал Мэя по плечу, — Отдохни, тебе это нужно. Спокойной ночи! — с этими словами он покинул номер, оставив Брайана одного.***
Гитарист нервно прохаживался по комнате, пытаясь унять дрожь в руках. Ему никак не удавалось успокоиться. Уже давно пора было ложиться спать — режим сна теперь имел важное значение для его здоровья. Но он не мог перестать думать о том, что его Красная Леди осталась без одной из своих важных деталей — снова… Брайану было невыносимо грустно. Он сел на край кровати и взял в руки свою любимую старую гитару — можно сказать, истинную спутницу его жизни. Почти все хиты Queen были записаны именно с её участием. Более того — все победы и поражения самого Брайана, все самые счастливые и самые несчастные моменты его жизни они пережили вместе — он и она… Мэй нежно провёл рукой по струнам и склонил голову к корпусу гитары, выполненному из благородного красного дерева. Мало кто знал, что ещё, помимо музыки, связывало её с ним. Да никто не знал. Даже Анита. Тем более Анита. — Поговори со мной, — еле слышно сказал Брайан. Ответом ему была тишина. Он вздохнул и, обняв гитару, погрузился в воспоминания…Конец 70-х
Она была прекрасна, утончённа и бледна, точно истинная викторианская леди. Её платье было алым, как кровь, пышные юбки, украшенные многочисленными оборками, полностью скрывали ноги. Тугие спиральки волос цвета тёмного шоколада красиво обрамляли кукольное личико. Можно было поклясться, что оно фарфоровое, если бы не кожа, такая тёплая, нежная и бархатистая на ощупь… И эти живые, влажные карие глаза, глядящие на него с немым упрёком. Мэй отдёрнул руку от лица девочки и сдавленно ахнул: — Ты кто?! Только он присел на диван в гостиничном номере, утомленный после долгого концерта, только взял в руки свою любимую гитару, чтобы проверить, как она, не пострадала ли после чересчур напористой «атаки» Фредди во время выступления, только на минутку прикрыл уставшие глаза, как вдруг на его коленях, откуда не возьмись, оказывается эта девица! Уж не сон ли это? — А ты кто? — девочка (или это была уже взрослая девушка? непонятно) склонила голову на бок. Её голос оказался тоненьким и мелодичным, словно… словно что-то смутно знакомое… но что? — Может быть, ты извращенец, а, создатель? — продолжила девица, — Ты лапал меня за все мыслимые и немыслимые места весь концерт, а потом этот… этот ненормальный… он чуть не укусил меня! — с этими словами она подняла свою миниатюрную ручку и с силой дёрнула Брайана за прядь волос. Он вскрикнул и в абсолютном изумлении уставился на незнакомку. — Что? О чём ты говоришь? — Ты совершенно не бережёшь меня, не заботишься обо мне, создатель… — грустно протянула девушка и вздохнула. — Почему ты называешь меня создателем? До Мэя, кажется, начало доходить, хоть его разум и отказывался верить в произошедшее. Эта девушка — миниатюрная, целиком умещающаяся на его коленях, но всё же вполне сформировавшаяся взрослая девушка с такими манящими округлыми формами — звала его создателем не просто так. Брайан оглянулся — его гитары, которую он всего пару минут назад держал в своих руках, нигде не было. Зато была ОНА — тут, у него в руках, вместо неё. И её голос, о боже, этот мелодичный, эмоциональный голос, звучащий то нежно и высоко, то вдруг угрожающе низко и коварно… Такие знакомые, родные звуки… Он всё понял, и это понимание чуть не лишило его рассудка. — Ред Спешл? — прошептал он, во все глаза глядя на девушку. — Имя, надо сказать, ты мне выбрал так себе, — нежное личико капризно скривилось, — Красная особенная… Пфф… Это так официально, тебе не кажется? — она задумчиво наматывала на свой крошечный пальчик прядь его волос и, казалось, напряжённо над чем-то думала, — Знаешь, что? Зови меня Скарлетт. Смысл примерно тот же, но звучит куда лучше, — и она улыбнулась, обнажив крошечные белоснежные зубки. — Скарлетт, — эхом повторил Мэй. — Мне нравится, как ты это произносишь, — довольно улыбнулась девушка, — Вообще, я давно хотела поболтать с тобой. Иногда ты мне прямо нравишься… Такой милый, тихий парень. Но когда начинаются эти ужасные концерты… Оо… — Скарлетт закатила глазки, — Это невыносимо! Ты становишься другим. Ты тискаешь меня везде, прижимаешь слишком крепко, совершаешь какие-то очень странные движения, и лицо у тебя при этом становится тоже каким-то странным… Иногда ты даже рвёшь мои струны, а это больно, знаешь ли! — крошечный кулачок снова сжался в его кудрях, и Мэй завопил. Когда вспышка боли угасла, он увидел, что в руках у хищно улыбающейся девушки осталась тонкая прядь его волос. — За каждую порванную струну — один волос с твоей головы, — радостно сообщила она. Боже… Брайан закрыл рукой своё лицо, пытаясь прийти в себя… Проснуться… Или сделать что-то ещё, только бы этот абсурд прекратился… Или же хотя бы нашлось какое-то логическое объяснение… А пока, похоже, нужно было принимать правила игры. В конце концов, в планы Брайана вовсе не входило преждевременное облысение. И он, осторожно приобняв девушку и заглянув ей в глаза как можно более нежным взглядом, прошептал: — Прости меня, Скарлетт, если нечаянно сделал тебе больно. Прошу, не вырывай больше мои волосы! Скарлетт хихикнула: — Это будет зависеть только от твоего поведения, создатель. Всё остаётся в силе: одна порванная струна — один волос с твоей головы. Я уже достаточно натерпелась. И если ещё хоть раз сделаешь мне больно… — кукольное личико посерьёзнело, взгляд влажных раскосых глаз стал жёстким, — Я сделаю больно тебе. Понятно? Её голос теперь вибрировал. Примерно так же, как когда Мэй на сцене использовал один из своих приёмов для особенно эффектного гитарного звучания. — Понятно? — повторила Скарлетт — на этот раз громче, жёстче, и снова дернула его за кудряшку. Слава богу, уже не так сильно, и на этот раз волосы Брайана остались в целости и сохранности. Он поспешно кивнул: — Да-да, я понял тебя. Конечно. Я больше не сделаю тебе больно, обещаю. Совершенно некстати он вдруг подумал о том, какое же невероятное тепло исходит от её миниатюрного тельца и какая приятная тяжесть ощущается его коленями, когда она ерзает на них, пытаясь устроиться поудобнее. Брайан понимал, что в дверь его номера в любой момент может постучаться или Фредди, или Роджер, или ещё кто-то из группы или технического персонала, и это пугало его, но при этом у него язык не поворачивался попросить Скарлетт слезть с него или, того хуже, прогнать её вообще. Ведь, во первых, это была его любимая гитара (пусть и непонятно как принявшая человеческий облик), а во-вторых — он был просто заворожён её совершенной красотой. Она была будто создана специально для него, Брайана, и всё в ней — каждая чёрточка, каждый изгиб, каждое движение, любая интонация — помимо воли вызывали у него чистейший восторг. «Она ведь и правда создана для тебя, — подумал вдруг Брайан, — Ведь это же ты её создал, ты и твой отец». Его раздумья прервал тихий голосок: — Но ты и правда можешь быть таким милым… Иногда тебя хочется обнимать и жалеть, — с этими словами Скарлетт обхватила Брайана своими тоненькими ручками и прижалась к его груди, — Но этот твой Фредди… Он просто ужасен. — Пожалуйста, не надо так говорить. Он мой друг, — слабо запротестовал Брайан, тая от нежных девичьих объятий. — Он извращенец, — категорично сказала Скарлетт, — Кидается тебе в ноги на каждом концерте и всё пытается схватить меня! А ты… — она вдруг отстранилась от его груди и уставилась на него жёстким обвиняющим взглядом, — Ты тоже бываешь хорош… Ты вообще мне изменяешь! У тебя там столько этих… гитар, — она практически выплюнула последнее слово, — То какая-то чёрная, то вообще та примитивная акустика. Ты же обижаешь меня этим! Тебе никогда не приходило это в голову? Зачем они все нужны, если есть я, твоя Красная Леди? Создатель! — в нетерпении она схватила Мэя за ворот рубашки. — Прости, — только и смог выговорить потрясённый гитарист. — Так и быть, прощаю, — её хватка ослабла, — Но больше так не делай. И, раз уж мы говорим об этих выступлениях… О твоих изменах… И о том, как ты переходишь все рамки приличий, тиская меня где придётся… Я хочу сказать и вот о чём. У меня тоже есть чувства, представляешь? — Я уже понял, — грустно усмехнулся Брайан. Он всё ещё ощущал нереальность происходящего, но вдруг понял, что ему уже совершенно не хочется просыпаться от этого сна. Было слишком любопытно, что будет дальше. Что она скажет. Что сделает. Мэй прикрыл глаза, вдыхая сладкий аромат девичьих волос — совершенно опьяняющий аромат — и всецело отдался на волю судьбы. — Это хорошо, что ты понял, — продолжила она, — Значит, ты понимаешь и то, что нельзя вот так просто брать и ласкать меня, заставляя издавать те звуки, какие тебе нужны, а потом, после выступления, ставить в дальний угол и забывать обо мне. Это ужасно несправедливо, ты так не думаешь? Брайан… — кажется, она впервые назвала его по имени. Мэя будто обдало жаркой волной. Она зародилась где-то в груди и прошлась по всему телу. Ему вдруг очень захотелось услышать это ещё раз — своё имя из этих крошечных вишнёвых уст. — Брайан, — повторила она, требуя ответа. — Согласен, это несправедливо, — пересохшими губами пробормотал он, вглядываясь в блестящие карие глаза, словно загипнотизированный. Теплота достигла кончиков пальцев рук, и он дотронулся ими до тёмных локонов девушки. Такие мягкие и ароматные волосы, тоже кудрявые, но гораздо нежнее, чем у него… — Я не хочу, чтобы ты забывал меня. Не бросай меня больше. Одиночество — это так больно… Ты обещал больше не делать мне больно. Ласкай меня, Брайан, пожалуйста, — с этими словами Скарлетт прижалась к нему всем телом и стиснула своими крошечными руками. Мэй подумал, что, возможно, он просто сошёл с ума, и всё это — одна большая сплошная галлюцинация, но даже если и так — это лучшая галлюцинация, какая только могла с ним случиться. Он обнял Скарлетт в ответ и поцеловал её в губы. На вкус они были сладкими и терпкими, как вишня.