По следам солнца

      Глупец, крадущийся среди корней старого мёртвого дуба, был измазан в дурно пахнущей грязи. К подошвам его сапог, расползающихся от сырости, налипла серая глина и прошлогодний мох. Тёплый пар просачивался из приоткрытого рта каждый раз, когда он разворачивал перед собой грязный, мятый лист бумаги и обречённо возводил глаза к высоким, недосягаемым кронам деревьев, переплетённых между собой так крепко, что ни свет луны, ни свет солнца не проникал в холодную, дремучую глушь. Мокрые и липкие штаны от крови уже съеденной им добычи натирали кожу, ладони саднили от порезов острыми ядовитыми шипами кустарника, ставшего убежищем на время короткого тревожного сна. Пальцы, сжимающие рукоятку широкого лезвия ножа, сводило судорогой каждый раз, когда над головой скитальца раздавался утробный хохот невидимой птицы или леденящий кровь голодный вой со дна ближайшего оврага. Белые остовы былых путников, раскинувшихся под его ногами, и манящие пустыми чёрными провалами глазниц черепа, воздвигнутые кем-то или чем-то на болотных островках, не останавливали охотника. Прикрывая нос и рот прохудившимся шарфом, глупец упрямо продирался на нетвёрдых ногах вперёд — всё дальше и дальше в глубь непроглядной смердящей чащи.