летнее обострение

вокруг них было неимоверно темно и лица присутствующих можно было разобрать только из-за горевшего в центре круга костра. первые полчаса директор лагеря говорил какую-то очень помпезную речь, которую никто не слушал, кроме донпё. тому казалось необыкновенным даже обычные деревья, а всё потому что он впервые вдалеке от родительского дома. раньше его мир ограничивался его домом, церковью и школой, теперь же он ощущал себя взрослее, серьезнее, авторитетнее. - донпё, у минхи есть с собой мармелад в форме мишек! - громко шепчет донпё на ухо хёнджун, а минхи трясет пакетиком с мармеладом за спиной хёнджуна. донпё сразу натягивает на лицо своё самое милое выражение и начинает выпрашивать. минхи не жадный, он делится мармеладом со всеми своими соседями, но перед этим не забывает особо жестоко расправиться с упаковкой с помощью своего любимого ножа. те, совершенно непричастные к их комнате и тем более к их отряду, сразу отказались от идеи просить у минхи мармеладку. так и ели эти четверо мармелад, пока директор не успокоился. он незамедлительно покинул столь унылое место, что, наверно, сделали бы все. кроме донпё, конечно. полутьма пугала, а особенно сильно пугали люди, которые в ней сидели. на костре было большинство персонала, даже сухван был здесь, сидел рядом с юбином (или правильнее сказать, что юбин сидел рядом с сухваном) и бил того по рукам, когда тот опускал их от своей гитары. после ухода директора воцарилась тишина, но она совершенно точно не могла длиться долго. джинхёк встал с бревна, на котором сидел до этого, подал знак юбину, чтобы тот начал играть и встал на большой пень прямо возле костра. - и стар и млад, обратите свои очи на меня! поздравляю вас с светлым празднованием вашего первого дня в нашем славном лагере… - начал джинхёк, но ему пришлось сделать техническое отступление. - пожалуйста, перестаньте тыкать в меня палками с зефиром, я не хочу стирать штаны. - он дергает ногой и зефир падает с палки, а ребенок, который плавил этот зефир, заревел и упал лицом на землю, пока остальные тыкали в него палками. юбин начал бренчать на гитаре громче, чтобы заглушить плач, а джинхёк прибавил громкости своему голосу. - вы все, дети мои, в вашей судьбе был записан этот великий день, когда мы объединимся под флагами разных отрядов и начнётся великая битва! - на последних двух словах джинхёк прибавил эпичности и это в самом деле пробрало некоторых. - вы вообще видели, какой он красивый? он похож на горячего колдуна из фильмов фэнтези сейчас! - делится своими мыслями усок с сыну, пока тот думает о том, с какой благодарностью на него сегодня смотрели в столовой. такие чувства не забываются. - мы будем драться? - спрашивает у джинхёка ёхан, высоко подняв руку. - да! то есть нет! - говорит джинхёк. - ты такой тупой, ёхан, он использовал слово битва в переносимом смысле. - возмущается хангёль и смотрит на ёхана как-будто свысока. - вообще в переносном, но ты прав, странный ребёнок шерлока холмса. - подмечает вожатый, указывая на хангёля. - вы сразитесь в невероятной схватке собственных умов и душ, чтобы показать, какой отряд самый смышлённый и дружный. вам придётся многое придумать и организовать, но не сейчас. оставьте свои гениальные мысли на завтра. с утра вас ждёт осмотр в мед корпусе, а потом вожатые соберут вас, чтобы обсудить это с вами. а сейчас, объявляю время песноплясок. - размахивает руками джинхёк и несколько детей пугаются так сильно, что их вожатому приходится успокаивать. - сонбэним, но кто будет петь? - спрашивает юбин, прекратив играть на гитаре. - кто хочет петь? - спрашивает джинхёк и руку сразу же поднимает хёнджун. первый корпус пугается такой инициативы, но джинхёк всё равно выводит его в центр и помогает взобраться на пенёк, так что донпё и джунхо рефлекторно закрывают уши руками, сынён натягивает на своё лицо и уши шапочку, а дохёну опять же пофиг, потому что он всё это время сидел в наушниках. сыну подбадривает стесняющегося хёнджуна, хотя сам прекрасно понимает, чем это закончится. но он готов, он учитель математики, и не такие громкие звуки слышал в своей жизни. хёнджун объясняет юбину, в каком ритме нужно играть, а после поворачивает к остальным и начинает петь. повторяется перформанс, который исполнил джун несколько часов назад на теперь уже своей кровати. хёнджун кричал очень громко, насколько, что ему, наверно, позавидовала главная вокалистка его любимой группы. дети из младших школ начали реветь, а старшие закрывали окровавленные уши руками. и один только человек вытирает кровь из ушей своим самым правильным на свете платком и дарит хёнджуну громкие аплодисменты. - браво, прекрасно! - кричит мингю, пока остальные пытаются отойти. и желательно не на тот свет, потому что впереди долгая ночь и такое же долгое испытание под названием “жизнь в детском лагере”. *** утро встретило наших героев крайне неприветливо, но джинхёк каждое утро вставал рано, матерился на солнце, за то, что оно так рано взошло, и на планету, за то, что она так быстро крутится в космосе. единственный плюс - чем больше дней проходит, тем ощутимее конец лета, конец его работы вожатым, отдых до зимы, когда приезжать будут на новогодние каникулы. свою ненависть летнему солнышку и матушке-планете джинхёк полностью выразил в крике и колоколе, в который стучал прямо посреди гостиной в домике его отряда. невыспавшиеся подростки выскакивали из комнат, чтобы узнать, что такое большое и громкое умирает в гостиной. ребята тоже не сильно радужно провели первую ночь в лагере. дохёну и сынёну пришлось лечь пораньше, потому что сыну буквально прочитал им сказку и накрыл одеялком, пока усок читал собрание под названием “5 эффективных способов заставить детей перестать играть в карты на раздевание на лагерном костре” написанное каким-то неизвестным ему ли донуком. эту книгу, как и двадцать других ему дал джинхёк, поэтому усок читал до глубокой ночи. даже готовясь к экзаменам усок не читал с таким энтузиазмом. любовь делает с человеком поистине необъяснимые вещи. ынсан, к примеру, до самой ночи проболтал о своём ненаглядном донпё. о том, какие у него мягкие ладони, о том, какой он милый, когда ест зефир, и о том, что он сделает всё, чтобы вся морковь исчезла с лица земли раз и навсегда. ёхан, видя своего друга в таком расположении духа, в очередной раз думал о том, что тот совсем поехал кукушкой, а потом смотрел на хангёля, который агрессивно писал в свой блокнот для “дел” и шептал что-то про убийство в их комнате, и убеждался в том, что этот его друг тоже двинулся. а возможно это он двинулся. но с ним было всё в порядке, за исключением чувства страха за свою жизнь. такое чувство присутствовало и у ёхана, и у ынсана, и у хангёля. только не у мингю, потому что он это чувство и вызывал. он лёг спать раньше всех, обнимаясь со своим новым жезлом правосудия, а потом до кучи ещё и шептал во сне правила поведения в “сеульских сосёнках”, чем до усрачки пугал своих соседей. его пара, кан минхи, также шептал во сне, но вместо резкого “нельзя писать на кусты” был мелодичный и расслабленный рецепт клюквенного мусса. после него в ход пошли куриные котлеты и антрекот с мятой, поэтому донпё, пусть и удачно поевший, не мог вынести таких аппетитных описаний. вместе с джунхо они намеревались разбудить минхи и рассказать ему, что он говорит во сне, но отказались от этой затеи, когда под подушкой минхи блеснул нож. хёнджун очень долго ждал новостей от своей любимой группы, но так и уснул телефоном на лице. и теперь все эти люди, кроме пожалуй сыну и двух его подопечных, стояли в гостиной кто в пижаме, а кто в трусах, и смотрели на джинхёка. тот сразу почувствовал на себе чужую ненависть, а это означало только одно - всё идёт правильно. - обычно мы сразу ведём вас на зарядку, а потом на завтрак, но сегодня вместо зарядки будет проверка здоровья. эта проверка очень важна и на ней должны присутствовать все. причина: мы должны знать, на какие процедуры вам нужно будет ходить. если вы болеете, то вам нельзя будет купаться в нашем лагерном озере. если мы узнаем, что вы болеете, то всё - вы сидите со мной на бережке, играя в картишки, а озеро для вас просто картинка. - громко и понятно разъяснил джинхёк. его слова пусть и касались ещё неокрепших и непробужденных умов, но отложились в головах у всех. особенно у хёнджуна. тот сразу проснулся и начал заметно паниковать, когда джинхёк отпустил ребят обратно по комнатам, чтобы одеться и умыться. истинная причина подобного поведения была в том, что он на самом деле боялся. он здесь за тем же, что и донпё, - провести хорошо время. и если у него найдут какую-то болячку, про которую он сам не знает… - донпё, тебе не страшно? - спрашивает хёнджун, пока его друг надевает на себя носки в котиками и напевает себе что-то под нос. - почему мне должно быть страшно? - потому что они могут найти у тебя в моче червей и тебя не пустят купаться в озере. - говорит джун и донпё выпадает в осадок. широко открыв рот он остается сидеть у себя на кровати только в трусах и одном носке, но после его взгляд перемещается на собственный пах. джунхо непонятно отчего начинает очень сильно смеяться, так сильно, что застревает головой в футболке. - ни у кого нет никаких червей в пипирке… они не будут брать анализы без вашего согласия. - успокаивает минхи, пытаясь одной рукой заправить кровать. во второй руке у него по обыкновению был нож. - но откуда вам знать, что их нет… может кто-то из нас уже болен раком, просто не знает об этом. разве вы не боитесь этого? - хёнджуни, я не болел даже обычной простудой последние четыре года, потому что примерно служил господу нашему богу. - уверяет его донпё, пока надевает на себя футболку, и хёнджун понимает что в этой комнате его волнений не поймут. тем временем донпё поворачивается к своим друзьям и демонстрирует им свою розовую футболку с надписью “я люблю сосёнки”. - классная футболка, где купил? - спрашивает минхи, наполовину высунутый из дырки в пододеяльнике. - в сувенирной лавке у большого домика. я и вам купил! - говорит донпё гордо и достаёт пакет с разноцветными футболками. их было три и когда минхи это увидел… - это мне? - спрашивает минхи, вылезая из пододеяльника окончательно и подходит к донпё, который держит в руках одну оставшуюся зеленую футболку с такой же надписью. - да, да, конечно, нас же четверо. - улыбается донпё и минхи на полном серьёзе пускает слезу. всё время до этого его боялись и ни во что не ставили, но за один день эти трое приняли его в свою команду и минхи был по-настоящему благодарен им за это, поэтому обнял всех троих, стараясь не задеть ножом. - есть у очков несколько меня. - говорит джунхо, явно что-то путая и краснея из-за этого, но его друзья всё сразу поняли. пока в третьей комнате разыгралась эта сцена братской любви, во второй комнате начиналась сцена братской ненависти. хангёль сидел на своей кровати, широко расставив ноги, и злобно смотрел на ёхана, который совершенно без лишнего криминала натягивал на свои, как сказал бы хангёль, “отвратно сухие старушечьи ноги” носки. ёхан чувствовал этот взгляд на себе, поэтому поднял голову. - в чём проблема? - в тебе. - спокойно отвечает хангёль. - в каком смысле? - задаёт ещё один вопрос ёхан. - вчера ты запинал мою тапку под кровать мингю и мы её вытащили. но сегодня у меня болит нога, которую я одевал в эту тапку. моя нога соприкоснулась со злом, ёхан, и ты в этом виноват. - объясняет хангёль и только тогда встает с кровати, чтобы одеться. - с мингю в соседях ты к концу смены весь соприкоснешься со злом, хангёль. - смеется ынсан, крутясь перед зеркалом. хангёль ничего не говорит, но это даже хорошо, потому что через считанные секунды в комнату заходит мингю со свистком на шее, с “жезлом правосудия” в руке и нашивкой “ответственный за дисциплину отряда №10” на рубашке поло. сначала он смотрит на ынсана, а потом на хангёля. - поторапливаемся! почему ынсан уже одет, а ты всё ещё в пижаме? - спрашивает мингю, хлопая палкой по своей руке. - потому что ынсан собирается, как на свидание... - злобно говорит хангёль и косится на младшего, который стоит у зеркала и думает, какие из своих дорогущих швейцарских часов его надеть к футболке, которая стоит, как весь этот домик. - потому что это и есть свидание! - уверенно отвечает ынсан, сжимая ладонь в кулак для пущей ауры уверенности. - я буду держать его за руку весь день, куплю ему пиццу три сыра в буфете и он согласится выйти за меня. наша свадьба будет самой большой и самой богатой за последнюю тысячу лет. - насколько богатой? - спрашивает ёхан, который между тем уже полностью оделся и ждал своей очереди к зеркалу, чтобы в очередной раз посмотреть на свои мышцы во всех существующих и несуществующих позах. - на нашей свадьбе будут выступать все артисты см и игорь николаев! - утверждает ынсан и даже мингю не сдерживает удивленный вздох. джинхёка и усока, который сидел на диване с надетой задом наперед футболкой и не до конца расчесанными волосами, никакая свадьба, никакие черви в моче и никакая прикоснувшаяся к злу нога не волновали. их единственная проблема сейчас - отвести детей к медицинскому корпусу. усоку пришлось встать с дивана и тарабанить по дверям комнат, чтобы через минуту все вышли. целый фурор произвели парни из третьей комнаты. донпё, хёнджун, джунхо и минхи вышли как на подбор в разноцветных футболках с шишками и надписями “я люблю сосёнки”, у каждого парня были солнцезащитные очки, в которых они выглядели чуть ли не круче, чем хангёль и ёхан, когда показывают свои тхэквондисткие штучки. сыну лежал на диване цвета заблёванной розы и провожал всех двенадцатерых в добрый путь. дети ужасно завидовали ему - джинхёк сказал, что сыну может остаться здесь и отдохнуть, пока они будут на медосмотре. - если мы не вернёмся, помните нас такими, сыну-щи. - заканчивает джинхёк и открывает дверь из их домика, чтобы выпустить всех причастных к следующему мероприятию личностей на улицу. *** медицинский корпус не был гордостью этого лагеря, но и никто бы из здешних не сказал, что они его стыдятся. когда парни зашли в это небольшое розовое здание, первое, что они увидели - сухван махал им рукой возле стойки регистрации, а сзади него на костылях и с загипсованной ногой стоял юбин. он держал в своих руках большую стопку папок и был явно недоволен, но сухвану очевидно было плевать. - добро пожаловать. - первым делом говорит сухван, не удосужившись снять маску и вытащить руки из карманов. усок бы возразил, но смотрит на джинхёка и понимает. если его это мало волнует, то и он должен на это забить. - я принёс для вас медкарточки. юбин. - строго смотрит на юбина чхве и юбин, грустно шаркнув по полу гипсом, отдаёт кучу папок усоку, который чуть не валится на пол от такой ноши, но джинхёк предусмотрительно держит его за спину и забирает половину папок. - сухван-щи, я смотрю вы с концами превратили нашего юбина в своего раба. - замечает джинхёк. - в "сеульских сосёнках" спать на казённых кроватях можно только если ты платишь или работаешь. усок-щи освободил его от работы вожатым, так пусть не слоняется без дела. у меня слишком мало терпения, чтобы постоянно видеть, как он мешает мне работать. - не поймите неправильно, я не против, чтобы он работал. только будьте чуть ласковей к нему, только посмотрите какой он унылый. как будто смотрю на бездомную собаку. я в последний раз его таким грустным видел... - вчера, когда я отобрал у него гитару во время костра. - напоминает сухван и джинхёк смеётся, что выглядит совершенно неловко, потому что ни усок, ни юбин, ни парни за спинами вожатый не врубались, почему сухвану и джинхёку так весело. - или когда юбина заставили чистить морковь вместо просмотра мультиков после обеда. - говорит джинхёк. донпё закрывает руками уши на слове "морковь". - ужасно... - кривится усок. - спанч боб не так уж плох. - оправдывается сон и дёргает сухвана за рукав медицинского халата. - пойдём. - действительно, нужно собрать карты для других отрядов. удачи. - желает сухван и быстро направляется к своему кабинету, наверно, внутренне наслаждаясь тем, что длинноногий юбин на своих костылях еле еле за ним поспевает. джинхёк проводил этих двоих взглядом и на носках повернулся лицом к отряду. некоторые уже успели обратно уснуть на стойке регистрации и хёнджун трясся, как голый на тридцати градусном морозе, но джинхёк читал много умных книжек, поэтому умел эффективно взывать к себе внимание спящих. он издал оглушительный крик орла и джунхо, который спал стоя, уперевшись в спину ёхана, предсказуемо упал на кафель, где его подняли донпё и минхи. усок начал раздавать папки, а джинхёк говорить о будущем. - сейчас вы по очереди заходите в этот кабинет... - джинхёк указывает на зелёную дверь прямо напротив стойки регистрации. - и вас осматривают несколько врачей. им вы можете пожаловаться на то, что вас мама не любит, и на то, что у вас болит спина, они назначат вам процедуры, на которые вы обязаны будете ходить каждые два дня. если узнаю, что прогуляли, будете сидеть в фитобочке три часа. кто-нибудь хочет три часа в фитобочке? - спрашивает джинхёк, когда усок заканчивает с папками, но парни молчат, никто не хочет сгореть в фитобочке. - а можно в туалет? - разрушает тишину хёнджун, подняв руку и его отпускают, указав, как пройти к туалету. остальные парни садятся на пуфики, разбившись на компашки, чтобы ждать своей очереди. первым вожатые запустили сынёна и он вошёл по-королевски, с самого порога сказав что-то вроде "моя мама вяжет крючком", но дальше парням услышать было не суждено, дверь закрылась. и начались обсуждения. - вам не кажется, что этот сухван какой-то странный? - начинает минхи, глядя на своих сидящих на пуфиках друзей и прижимая к груди нож. джунхо кивает. - в каком смысле? - спрашивает донпё, не совсем поняв суть вопроса. - он постоянно ходит в этой маске на лице. вчера на ужине я слышал что никто и никогда не видел его без этой маски. - нагнетает минхи и донпё начинает волноваться. - может у него борода неудачно выросла? - сам себя успокаивает донпё, но к ним подходит дохён. - а я слышал, что он скрывает под маской огромный шрам, аеее. говорят, что дети начали болеть какой-то страшной болезнью, которая передается от медведей. один такой гулял в лесу рядом и сухван убил его. но прежде чем медведь умер, он оставил на нижней части его лица ужасный шрам, йоу... некоторые говорят, что у того медведя осталось потомство. - рассказывает дохён, с каждым новым словом донпё пугается всё больше и больше, а под конец может только сглотнуть слюну, будто его только что обещал убить медведь. или сухван. донпё хотел что-то сказать дохёну, но по коридору разошелся шум металла о металл. кто-то шёл к ним и весь отряд повернулся, чтобы посмотреть. именно тогда они увидели его. рыцаря. к ним в самом деле шёл настоящий рыцарь в стальных латах и в шлеме с перьями. тот подошёл к джинхёку и снял шлем. под ним они увидели парня с бордовыми волосами, тот прижал к своему боку шлем и сел перед джинхёком на одно колено. - приветствую, милорд. - сказал тот и джинхёк сначала посмотрел на парней из его отряда, чтобы удостовериться, что это не их розыгрыши. - мальчик, ты кто? - я не мальчик, я муж. моё имя - лорд хван юнсон, сын хван доджина, первого в своём роде. мой род... - рассказывает юнсон, встав с колен, но джинхёк его перебивает. - ближе к сути. - я нахожусь в крайне расстроенных чувствах, зная, что для моей кобылы не нашлось стойла в этом лагере и она стоит перед входом в мой домик, а мне приходится водить её за собой везде. - объясняет юнсон. - твоя кобыла? - мгновенно хмурится джинхёк, смотрит в окно и видит там лошадиную голову. живую. джинхёк едва ли находит выход из этой ситуации. - мингю, сюда подойди. мингю, до этого в одиночестве сидевший на пуфике и поглаживающий свой жезл, сразу же подошёл к джинхёку, отдавая ему честь. - разве домашние животные не запрещены в нашем лагере? - спрашивает у него джинхёк, пока достает телефон. иногда звонок важным дядям решает всё. - запрещены собаки, кошки, грызуны, домашний скот. про лошадей ни слова. - сразу отвечает мингю. он готовился, читал свод правил лагеря от корки до корки, пока в ванной комнате сублимировал свою агрессию в жизненную силу, но джинхёку ответ не нравится, он устало проводит рукой по лицу и убирает телефон обратно. - что ты от меня хочешь..? - вчера на костре вы вещали над остальными, поэтому, я думаю, вы в силах сделать так, чтобы мою лошадь содержали в хороших условиях. - ты ошибся, маль... муж. обратись к своим вожатым, они тебе помогут. - джинхёк хлопает по плечу парня, разворачивает его обратно и толкает в спину. тот по инерции идёт обратно к своему отряду, а остальным только остаётся говорить о том, какой этот тип был странный. лошадь также пропала из окна, но это уже была не проблема джинхёка. кроме компании донпё, богатыми на разговоры были и троица друзей второго корпуса. хангёль и ёхан сидели, подпирая друг друга плечами, чтобы не впасть в сон и не упасть на пол, а ынсан, пребывая в крайне радостных чувствах, рассказывал им, как держал донпё за руку и спас его от очередного падения с тротуара (умолчав о том, что без него никакого падения не было бы). он мог себе это позволить, мингю, который сидел на соседней скамейке, не славился болтливостью, а донпё с такого расстояния вряд ли бы его услышал. - и когда я притянул его обратно, я как будто был в дораме… - повествует ынсан, пока ёхан ковыряется пальцем в ухе. хангёль не выдерживает. - да прекрати ты уже говорить о своём мальчике-морковке, помолчи хотя бы несколько минут. - почти ноет хангёль и это слышат все, даже мальчик-морковка, но не придают этому значения. всего один неполный день и они уже поняли, что крики в этом отряде стоит игнорировать. - эй, хангёль, да что с тобой такое? он же просто влюблён. - хмурится ёхан, всё ещё держа свой палец в ухе. они на протяжении минуты смотрели друг на друга взглядом, который, кроме как напряжением напряжения, ничем не назовёшь. ынсан не смел их прерывать, но в любом случае, хангёль забрал свои слова обратно. - прости, я всю ночь не спал. - расследовал тайну нашего домика? - спрашивает ынсан, засовывая руки в карманы. да, осадок остался, но на хангёля обижаться могут только ёхан и дарья донцова. - да. и я кажется понял, в чём суть. нужно обыскать гостиную. - кивает хангёль. - легко сказать, там же постоянно хан сыну торчит... - нужно его выманить. когда у нас будет свободное время, можно сказать ему, что кто-то назвал его худшим учителем, тогда он точно выйдет из домика. - вставляет свои пять копеек ёхан и хангёль тут же хватает его за голову. - ты же наша умняша! - восклицает хангёль и уже хочет начать разрабатывать план, но их отвлекает стук двери. недавно сынёна в кабинете врача сменил дохён, но теперь и он покинул комнату. сразу после этого джинхёк смотрит в список и называет имя хёнджуна. - он в туалете, хён. - отвечает за своего друга донпё, но несмотря на обрушившиеся планы, в голове у джинхёка быстро построилась новая картинка. - ты... - он показывает пальцем на минхи. - иди сейчас вместо хёнджуна, а ты... - его палец быстро перемещается с минхи на донпё. - иди и посмотри, что с ним не так. сидеть в туалете двадцать минут это ненормально. все делают, как он сказал. минхи пропадает в кабинете врача, а донпё бежит в сторону туалетов, но через пять минут возвращается взволнованным и испуганным. - хён, хёнджун сидит в кабинке и не может перестать плакать. - говорит донпё за ним следует тяжкий вздох джинхёка. он всего-то хотел тихо привести детей на обследование, а получил живую лошадь и плачущего подростка. несмотря на недовольство, джинхёк идёт в туалет, а за ним идут и усок, и остальные сидящие на пуфиках личности. когда они шли к туалету, навстречу им, очевидно в туалет, шел какой-то парень, но, увидев движущуюся на него толпу, среди которой был парень с длинной палкой, побежал обратно, крича что-то невнятное, но заставляющее донпё закрыть уши руками. в туалете становится понятно, хёнджун действительно плачет, да и ещё так громко, но никто не удивляется, это же хёнджун. джинхёк открывает кабинку туалета и весь отряд видит хёнджуна, который прижался к опущенному на унитаз стульчаку щекой и обнимает сам унитаз обеими руками. он смотрит на джинхёка сквозь слезы и начинает плакать с новой силой. - парень, нужно идти на обследование. ты ещё не забыл, зачем ты здесь? - спрашивает хёнджуна джинхёк, когда садится на корточки совсем рядом с унитазом. - я не хочу, там у меня найдут червей в моче и я умру, так и не искупавшись в озере. - ноет хёнджун, пока джинхёк нахмурившись переглядывается с усоком. - что будем делать, усок-щи? усок смотрит на эту напрасную растрату телесных жидкостей примерно минуту и просто складывает руки на животе. - нужно нести его силой. он сам не пойдет. - мотает головой усок и джинхёк, вздохнув, хватает хёнджуна за ноги и тянет. - ДЖИНХЁК-ХЁН, Я НЕ ХОЧУ, ОНИ СКАЖУТ, ЧТО У МЕНЯ РАК ПУПКА И ОСТЕОХОНДРОЗ ЛОПАТКИ ЗАДНЕЙ НОГИ, Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ, ДЖИНХЁК-ХЁН, МОЛЮ… - кричит хёнджун и отчаянно держится за унитаз, чтобы джинхёк его не утащил. и у джинхёка не получается, как бы он не дергал бедного хёнджуна. - хён, пожалуйста, полегче, вы выдернете ему ноги! - волнуется донпё, когда джинхёк в очередной раз пытается оттащить хёнджуна из кабинки. - или унитаз… - предполагает ёхан, за что усок, сынён и хангёль одаривают его взглядом, полным сомнений насчет его умственного здоровья. - всё, я так больше не могу. - джинхёк бросает чужие ноги на кафель и хёнджун продолжает плакать ещё громче. - мингю, подойди сюда. мингю слушается и подходит снова, держа наготове свой “жезл правосудия”. хёнджун, увидев его, пугается и придвигается ближе к стене. - что у нас делают с нарушителями порядка? - хён, он не нарушает ничего из тех правил, которые вы мне прописали. - говорит мингю и джинхёк от досады смотрит в потолок, чтобы прибрать свои мысли в порядок. - новое правило: нужно делать то, что говорят вожатые. нарушите правило и я оставлю вас без полдника. - озвучивает вожатый и все без исключения, даже усок, вздохнули от удивления. ранее к святому полднику никакие правила были неприкосновенны, а сейчас их хотят лишить печенья в их личном домике. святотатство. мракобесие. - позвольте мне с ним поговорить, джинхёк-хён. - просит мингю, указывая на хёнджуна дубинкой, а после хлопая ею по своей руке. - наедине. - всё вышли из туалета, скоро этот парень с ножом выйдет… бегом. - подгоняет парней ли, толкает некоторых в спины и туалет пустеет буквально за секунды. в качестве предосторожности мингю заходит в кабинку, в которой сидит хёнджун, и закрывает за собой дверь. хёнджун рискует отпустить унитаз и забиться в самый дальний угол, где мингю его не достанет. - что не так? - начинает гю, садясь на корточки рядом с джуном. - я боюсь. - меня? - тебя тоже… но изначально врачей. - признается джун, но от этого ему не легче. - боишься меня? ты знаешь, что обо мне говорят? - спрашивает мингю, берётся за жезл обеими руками, пока хёнджун сглатывает “волнение”. - что ты убил человека… - говорит джун, а мингю вздыхает и встает. вот теперь хёнджуну становится по-настоящему страшно. - люди говорят о других людях только плохое… - мингю прикрепляет свою палку “правосудия” за веревочку к карабину на ремне шорт и протягивает хёнджуну свою руку. - если не пойдешь к врачам, тебя точно не пустят купаться. так не проще ли попытать удачу? хёнджун почти минуту недоверчиво смотрит на мингю, но, в конце концов, берёт его за руку. мингю помогает ему встать и выводит из туалета. когда весь отряд видит, что мингю ведет хёнджуна за ручку, начинается великолепная сцена рукоплескания, в которой принимают участие даже только вышедший из кабинета минхи и доктора, которые его осматривали. минхи хлопает хёнджуна по плечу и мингю уже хочет отпустить его руку, чтобы хёнджун пошёл на обследование, но тот отказывается категорически. машет головой и хватается за ладонь бывшего президента дисциплинарного комитета мертвой хваткой, как ранее хватался за унитаз. поэтому ким вытаскивает свою палку и направляет на врачей. - либо я иду с ним, либо вам самим придется ходить на массаж. - грозно предупреждает мингю. это работает, с ним и его взглядом, полным испепеляющей энергии ненависти к нарушителям его покоя (который, в основном, строится на соблюдении предписанных норм поведения), всегда срабатывало. врачи расступаются в страхе, а дверь за ними закрывается. - снимаем одежду. - говорит какой-то из врачей и хёнджун испуганно смотрит на мингю. ким кивает и смотрит на хёнджуна так, будто обещает, что не уйдет, отпускает руку и поворачивается к хёнджуну спиной. во всяком случае, он, как ответственный за дисциплину, должен не только наказывать и угрожать, но и защищать. а защищать в этом отряде есть кого. это смена для мингю будет долгой.