Пусть душа моя кричит от боли Пусть в глазах стоит густой туман Лучше камнем вниз, чем жить по чьей-то воле Этот путь я выбрал сам Снова все мои желанья, что я сжег дотла Оживают и ведут меня..
Ария - Путь в никуда.
***
— Далеко собрался? — Послышался за спиной ехидный голос короля. Услышав вопрос, тянувшийся к дверной ручке Антуан застыл на месте. Он стоял спиной к говорящему и, собираясь с силами, был готов бежать, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда, если бы не «не». Таких «не» всплыло в голове напряженного от страха омеги целое множество. И каждой клеточкой своего тела он чувствовал пронзающий душу взгляд Кристо. Нет, его не обмануть. Кристо не только силен физически, но и слишком умён, гад. Ведь недаром до сих пор никто из вне не прознал о всех его делишках и грязных мыслях насчёт собственного брата. К тому же, спонтанный план Антуана изначально был на грани провала.***
Флэшбек. Всё ещё находясь в комнате короля и запоздало поняв, что у Кристо закончилась тренировка, Антуан пулей вылетел в коридор и быстрым шагом направился к своей комнате. Наученный ещё со времени, проведённом в особняке л'Саримо, первым побегом, Антуан не мог сбежать из имения, не прихватив с собой какой-нибудь сменной одежды или хотя бы парочки золотых украшений, которые позже мог бы с лёгкостью продать, чтобы не скитаться голодранцем по округе. Куда именно бежать?.. Или будет правильнее спросить — к кому? На этот вопрос в очередной раз ответа не было. Где-то в глубине души Антуан надеялся, что найдётся хоть кто-нибудь, кто без злых умыслов примет его и защитит, ведь если вновь податься в северное государство и попытаться отыскать Шона.. Нет, Антуан не смел об этом больше никогда думать и тешить себя напрасной надеждой хоть раз увидеть любимого. Хватило ему той боли, что он испытал, узнав в день своей свадьбы всю неприглядную правду. И ведь он всем сердцем верил Шону и до последнего отказывался верить Людвигу, но запах дикого мёда.. Для истинного беты оказался важнее не какой-то омега «с улицы», обманом попавший на аукцион, а так не любимый принцем их совместный и, к тому же, истинный альфа Йен. Тряхнув головой, отгоняя лишние воспоминания Антуан со всей силы дёрнул за дверную ручку. Дверь скрипнула, но, к его величайшему разочарованию, была наглухо заперта на ключ. Пару драгоценных минут омега потратил на то, чтобы попытаться вскрыть замок. Он снял со своей рубахи золотую брошь и тонкой иглой «ковырял» замочную скважину, но дверь никак не хотела поддаваться, а времени у почти «беглого принца» оставалось всё меньше. Пару секунд потоптавшись на месте, размышляя о дальнейших действиях, но так ничего толком не придумав, Антуану пришлось прибегнуть к грубой силе и попробовать собственными силами выдернуть защёлку из дверного косяка. Закусив губу, омега со всей силы дергал за дверную ручку, но дверь мало того, что не открылась — принц был на грани того, чтобы создаваемым им шумом привлечь к себе лишнее внимание. По крайней мере, на этаже уже были слышны чьи-то шаги. Во избежание дальнейших неприятностей и гадостей со стороны короля омеге ничего не оставалось, кроме как решиться сбежать как есть из имения раз и навсегда. «Не впервые..»— Антуану даже стало смешно из-за таких мыслей. Ибо чем дольше он убегает от проблем, тем сильнее они валятся на его рыжую голову. Видимо, Кристо рассчитал абсолютно все до последней детали, гад. И оставил Антуана спать в своей комнате тоже с определенной целью — запугать. И ему это удалось, ведь тот, кто напуган, обязательно совершит ошибку. И Антуан её сделал — попался, когда был так близок к свободе.***
За спиной послышался чей-то шорох и только тогда омега сумел заставить себя обернуться и посмотреть на свой кошмар на яву. Потный, но подозрительно расслабленный Кристо стоял на расстоянии двух метров от принца, а за его спиной горной скалой стояла стража. Возможно, они собирались вместе принять баню или выпить, хотя такое великодушие со стороны Кристо казалось Антуану немыслимо смешным и чем-то на грани самой что ни на есть фантастики. Нет, определённо Кристо всё просчитал, ведь он даже не разозлился, увидев сбегающего из его распростертых объятий омегу. — Я ухожу, — сглотнув, Антуан схватился за кованую дверную ручку, но не смог открыть двери. — В чём дело?— Спросил он про себя, но не достаточно тихо и оказался всеми услышан. За спиной омеги послышались смешки. И пакостный смех Кристо был громче всех остальных. У Антуана были серьёзные проблемы, ибо входная дверь, за ручку которой омега держался обеими руками, не была заперта — кто-то, навалившись, держал её снаружи. Только сейчас Антуан заметил маячившие снаружи тени. — Я ещё раз спрашиваю, ты — далеко собрался? — На сей раз в голосе Кристо не было ни намека на веселость. Даже стража замолчала, а может, от плохого предчувствия и вовсе перестала дышать. — Ты не имеешь права меня останавливать! Немедленно прикажи им отпустить дверь, Кристо! Король не сдвинулся с места, чего впрочем и следовало ожидать от того, кто готов пользоваться своей властью и держать всё и всех под своим строгим контролем. Он лишь как-то громко вздохнул, будто бы ему всё надоело. Настолько, что сил у него больше не осталось терпеть столь глупые выходки, и спросил, не обращаясь конкретно ни к кому. — Что с этими омегами сегодня? Один уже доигрался и получил по заслугам, а второй продолжает испытывать моё уже почти истраченное терпение. Антуан прослушал вторую часть речи Кристо, зато приметил для себя две важные вещи: первое — с Эльзаром по вине короля что-то случилось и второе — Вильгельм всё же не был сном. Хотя в данный момент это не то, чтобы не спасало, а было полностью бессмысленными думами. Всё тело омеги и так было напряженным от сковавшего душу ледяного страха за свою жизнь, и было абсолютно глупым занятием сейчас решать, рад он или не очень видеть Вилегельма. Голубые глаза смотрели на омегу с глубоким укором и даже надетая на его лицо маска не могла скрыть ту бурю негодования наиглупейшим поступком омеги, какой только тот мог совершить. И в какой-то мере Антуан даже понимал его. Тем более, что навряд ли бета, который с «тех самых времен» относился к Антуану хорошо, вернулся, чтобы навредить или того хуже. А может.. Додумать Антуану не дали. До этого стоявший поодаль Кристо вдруг развернулся в сторону лестницы и одним, его самым излюбленным жестом, отдал приказ. И уже через пару совсем коротких минут Антуан вернулся на точку своего старта — в комнату кровного брата.***
Без толку бродя по имению, Алан всё чаще стал задумываться, а не попросить ли ему помощи? Идея была несусветной глупостью, но кроме этой безрадостной мысли в голове омеги не находилось ни одной дельной мысли, как своими силами вызволить Эльзара из плена. Отводя любопытные взгляды, другие слуги не обращали на мрачно-задумчивое состояние Алана никакого внимания, и тот, словно призрак, бродил по имению, то и дело невольно роняя все из рук. За что бы омега не брался, всё валилось, ломалось или билось, в итоге грозясь вылиться в лучшем случае в выговор от старшего омеги, а в худшем удары плетью по приказу короля. Алан был сильно встревожен. Он скучал по возлюбленному и чувствовал свою беспомощность в данной ситуации. Его мысли то и дело возвращались к сегодняшнему утру, когда он имел счастье быть с Эльзаром единым. И тот ужасный миг, когда всё полетело в тартарары. Когда за обедом Эльзар сообщил, что желает Алана в течку, потом обморок этого ублюдка Антуана и снова величайшая глупость Эльзара пойти за королём и унижаться перед ним, стоя на коленях. Слухи по имению разошлись в течение пары минут. Алан помнил лишь то, что стало очень душно и было тяжело дышать, когда весь из себя «герой», стражник, который так сильно пах любимым цитрусовым запахом возлюбленного, сквозь гадкие смешки рассказывал любопытным титерям о недальновидности глупого супруга короля. У Алана ноги подкашивались от одних только воспоминаний, а ведь ещё ничего не закончилось. Кроме того, что его омега мучается в темнице, Алана донимали другие разные неприятные мысли. А неприятные потому, что единственный, кто мог бы помочь вызволить Эльзара, был младший принц. Из-за столь не радостного озарения, носимые Аланом на серебрянном подносе бокалы и графин, которые следовало по-быстрому отнести королю, он уронил, не дойдя и пары шагов до площадки, где проводилась внеплановая тренировка. Но, к всеобщему удивлению, король на эту провинность и глазом не повёл, лишь насмешливо оглядел рассеянного слугу и отослал назад в имение. В наказание за разбитые бокалы и дорогущий графин старший омега больше не пустил Алана на улицу. Слуга выглядел затравленно. Это было видно по не естественно бледному лицу Алана, что сильно волновало старшего омегу, так как столь явное волнение могло ещё больше повлиять на скверное настроение короля. Старший позвал Алана поговорить наедине. И совсем отчаявшийся Алан согласился. Он подумал, что сможет получить дельный совет, но наткнулся на стену из презрения. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь? Хочешь пойти на плац к альфам? Или жизнь тебе больше без надобности? Так король устроит тебе все по первому требованию, ты только попадись. — Сыпавшиеся из уст старшего вопросы Алан слушал в пол уха, но все же понимал, что в чём-то тот определённо прав. — Это же надо - омега с омегой, да и с кем? С самим супругом короля! На это Алан лишь безразлично пожал плечами, не в его стиле было выворачивать душу перед чужаками. Тем более, что со стороны Алана к Эльзару л'Рор у него с самого начала были настоящие чувства и никто не имел никакого права его осуждать за это. Но где-то в глубине его необъятной души Алан понимал такую бурную реакцию старшего омеги. Ведь его пытаются уберечь от наказания, последствия которого для служки могут стать не столько плачевными, сколько летальными. Ибо Алан не супруг короля Эльзар и уж тем более не младший принц Антуан, хотя ни того, ни другого совершенно не спас высокий статус первых омег Южного государства. Его Величество Кристо никогда и никого ни во что не ставил. Для него омеги всегда были лишь игрушками, способными доставить удовольствие и бесправной компанией, с которыми можно было хорошо провести время, для самого короля конечно, и ни в коем случае не для омег. Уж за время служению Его Величеству Алан прекрасно изучил повадки короля, так как сам был какое-то время его постельной грелкой. — Я вас услышал. — Смотря глаза в глаза соврал Алан и вышел из тёмной каморки, в которой они со старшим разговаривали. Не найдя поддержки у старшего омеги, Алан решился переступить через свою гордость и, чтобы не терять драгоценного времени, идти просить помощи к младшему принцу Антуану. Ещё ни разу в жизни омега не чувствовал себя настолько отчаянным, чтобы идти на поклон к тому, кого всем сердцем презираешь. Сетуя на свою беспомощность, незаметно для остальных, Алан прокрался до комнат Его Величества и прислушался к изнутри доносящимся звукам. К своему отвращению через закрытую дверь Алан услышал лишь его жалкие рыдания.***
Втихомолку выбравшись на улицу, Алан спрятался за рядом колючих кустов роз и стал выжидать момента, когда он сможет беспрепятственно проникнуть в темницу. На улице сгущались сумерки, но это никак не мешало омеге, а, наоборот, играло ему только на руку оставаться никем незамеченным и не пойманным на преступлении. Так как после заточения Эльзара королём был отдан четкий приказ:« К омеге никому и ни при каких обстоятельствах ни ногой!» Тогда из-за услышанного приказа у Алана душа ушла в пятки*. Омега побледнел, что не осталось незамеченным ни королём, ни старшим омегой, управляющим в имении всеми слугами без исключения. Именно поэтому, знавший о непростительных отношениях господина и слуги, старший омега не преминул позвать Алана на тот разговор и строго-настрого велеть служке послушаться короля, иначе он сам лично сдаст непослушного слугу в руки властвующего альфы. Алан не знал, что ему предпринять, и всё же на свой страх и риск ослушался приказа.***
Ни сильный ветер, ни сладкий запах диких роз не был в состоянии скрыть правду — у Эльзара началась течка. Чуть в отдалении король тренировался на мечах со своими стражниками. Сначала они бились на муляжах и один на один, но Его Величеству, очевидно, такой тренировки было недостаточно. Собравшимся на плацу альфам было весело, они встали в круг, одновременно нападая на невидимого противника и защищая короля. У озадаченного видимой тренировкой Алана создавалось такое впечатление, что никто из них не слышит ни плача, ни стонов заключенного в темницу омеги, ни его цитрусового запаха. Но так ли это было на самом деле? Пусть король был деспотом, но ведь он также был и альфой, да и стража, к слову, практически вся состояла из одних альф. Так как они по природе своей были не только ярыми собственниками, но и агрессивными самцами, особенно, когда дело касалось омежьих течек. Наверное, именно по этой причине Его Величество Кристо выбрал именно этот асфальтированный плац возле темницы для своих тренировок. Так альфы чувствовали запах течки и могли соревноваться друг с другом на всю мощь. И удивительной силы король давал подданным альфам достойный отпор, победив их всех без малейших калебаний.***
В имении уже везде зажегся свет. Из темницы, что находилась в отдалении от имения, слышался плач и протяжные измученные стоны. Был уже глубокий вечер, когда Алан наконец-то выбрался из своего укрытия за кустами диких роз и, чуть позже, немного поколдовав над замком в темницу, вошел внутрь. В помещении стояла темень «вырви глаз», но слуга уже был вхож в «погреб», названный так трусливыми слугами, боящимися темноты и банальной сырости, поэтому мог более или менее ориентироваться в жутких коридорах. По всему периметру стояли камеры, площадью два на два метра, наподобие охотничьих клеток, которые использовались на охоте на мелких животных, железные прутья были толстыми и между ними едва могла протиснуться рука. В темноте эхом раздавались стоны и плач. Алан шел на звук, спотыкаясь о брошенные кем-то пустые ведра. Омега плутал в темноте, на ощупь перебирая холодные прутья клеток, пока не достиг цели. Эльзар будто бы почувствовал чужое присутствие и вмиг замолчал. Ни единого всхлипа. Было слышно лишь его прерывистое дыхание. В «погребе» было жутко холодно и Алан, проведший в этом месте всего пару минут, уже успел замёрзнуть. Как в таком случае себя чувствует уже пару часов находившийся там запертый Эльзар? Алан пытался об этом не думать. Сейчас было главным увидеть любимого и действовать по обстоятельствам — помочь, чем сможет.***
Эльзар был заплаканый, продрогший, но несмотря на это очень сильно возбуждён. Почувствовав всего лишь омежий запах, течный омега стал ласкать себя с новой силой, второй рукой закрывая пол лица в приступе то ли стыда, то ли из-за разочарования от увиденного «не того» человека. В «клетке» Эльзара догорала масляная лампа. Увидев своего возлюбленного в таком жалком состоянии у Алана все-таки подкосились ноги и он, держась за холодные металличиские прутья, спустился коленями на земляной пол. В приступе течного бреда Эльзар на четвереньках подполз к сидящему на полу слуге и стал ластиться к прутьям, вдыхая ванильный запах. Требуя ласки Эльзар стал ластиться, потираясь о металл сначала щекой, после повернулся боком и стал призывно, словно мартовский кот, изгибаться и вертеть задом перед отделённым клеткой лицом Алана. На сколько мог, Алан протиснул между прутьями ладонь, благо запястье у него было совсем тонким, и сжал её в кулак, оставляя прямыми только средний и указательные пальцы. Пока по лицу слуги катились слёзы и он елё сдерживал себя, чтобы не зарыдать в голос от увиденной чудовищной картины — Эльзар, текущим смазкой задом, пристроился к пальцам Алана и, рыча, стал насаживаться на них, набирая нужный ему темп. Глотая слёзы Алан возненавидел Его Величество пуще прежнего. Да, хотя его ненависть сейчас была направлена не только на Кристо, но и на его подстилку Антуана, которого служка не переносил на дух. Как было можно оставить своего супруга в течку в этом жутком месте и позволить ему так сильно мучиться? В голове Алана просто не укладывалось такое положение вещей. Он чувствовал, как Эльзару больно и стыдно, ведь чувства Алана и его любовь была искренней и настоящей. Он будто бы переживал на своей шкуре всё происходящее наравне с любимым Эльзаром. Перед глазами слуги проносились воспоминания, как и при каких обстоятельствах он познакомился с этим во всех смыслах чудесным омегой, и столь жалко выглядяшим в данный момент. В первый раз Кристо позвал Алана к себе в постель, когда слуга уже стал ежедневно прислуживать Эльзару. То было непонятное время. Вроде как король женился и должно было всё наконец наладиться, но всё больше и больше дворцовых слуг омег было изнасиловано и покалечено королём во время его «игр». И только его супруг ходил всегда гордый, самоуверенный и весь сиял от счастья. Понимая, что следует как можно тщательней скрывать свои чувства к Эльзару, Алан всеми мыслимыми способами пытался ограничить королевского омегу от зверского отношения короля. В основном сам стал чаще подставляться под удар и играл представление «замученой жертвы» . И Алан был на все сто уверен, что он жертвует собой во благо Эльзара, а оказалось делал только хуже.. Мало того, что над супругом короля за его спиной стали издеваться во дворце, так ещё и сам омега стал каким-то слишком нервным и чересчур истеричным. В очередной «постельный» день, Алан даже набрался смелости попросить у короля провести с Эльзаром течку, на что тот насмешливо хмыкнул и, прежде чем выгнать служку из своих апартаментов, сунул ему в руки склянку с противозачаточным. Алан не был дураком и прекрасно знал, что надо делать. Но опять-таки думал, что совершает хорошее дело, во благо своей любви к господину. И поздно понял, что нет — никакого блага своим поступком он не принёс. Как-то раз, ещё работая во дворце, Алана позвал к себе в кабинет король и потребовал найти Эльзара. Омега умчался из комнаты быстрее, чем смог понять, зачем? Спустя какое-то время, после мимолетных вопросов у проходящих мимо “коллег” слуга Эльзара нашёл. Прекрасный златовласый омега, чьи волосы отливали рыжеватостью из-за часто используемой им хны, гулял по дворцовому зимнему саду и о чём-то важно разговаривал с новым советником Южного государства. И тогда, Алан узнал кое-что, что перевернуло его жизнь с головы до ног — Эльзар оказался бесплоден. Долгое время Алан чувствовал свою вину: за каждую каплю противозачаточного, подлитого супругу Его Величества, пусть даже если сделал он это лишь однажды. С того момента душимый виной перед господином, омега старался выделиться и как можно секретней сберечь Эльзара от неприятностей. Поэтому и придумал идею с письмом, в котором позвал своего господина в имение. Было необходимо, чтобы тот своими глазами увидел, каков его супруг на самом деле. Насколько грязны его помыслы, что он, не испытывая никакого отвращения, насилует своего родного брата. И в очередной раз Алан просчитался! Как бы он хотел повернуть время вспять, пускай бы Эльзар сидел во дворце и горя не знал, а не так, как сейчас. По тонкой руке Алана, почти до локтя, медленно стекала смазка, пока рычащий от неудовлетворения Эльзар, не останавливаясь, насаживался на его пальцы и плакал сквозь громкие скулящие стоны. В течку омеге никакие пальцы не помощник, ему требовалось другое, но этого «другого» здесь не было. Смотреть на поведение обезумевшего из-за течки омегу Алану было крайне тяжело и неприятно — не только физически, но и морально. Он беспрепятственно вытащил свою руку из прутьев, оставив Эльзара в таком состоянии, в каком он есть на данный момент. Помочь тут было нечем, кроме как позвать альфу, а своими действиями Алан делает лишь только хуже. Однако, да, альф на горизонте нет и не будет. Уж об этом король позаботился, вымотав стражу настолько, что они от усталости замертво свалятся, как только доберутся до своих кроватей. Вытерев об штаны склизкие от смазки пальцы, Алан немедля подорвался на ноги. Сглатывая слюну, другой рукой он пытался вытереть всё ещё катящиеся по щекам солёные слёзы, когда тонкие и дрожащие пальцы омеги напротив схватились за его штанину. — Прошу, не уходи. — Просипел хриплый голос Эльзара. — Мне так плохо, Алан. Найди способ выпустить меня и мы сбежим. Хочешь? Мы уедем отсюда и заживём вместе там, где нас никто не найдёт. Прошу-у.. Алан снова опустился на колени. Он верил, что будет именно так, как сказал Эльзар и пообещал. — Я сделаю всё возможное. Я люблю вас, мой господин.. Алан хотел сказать ещё что-то, но за его спиной оказалась черная фигура. Его лицо было закрыто черной маской, а в руках того горела свеча. — Омега, уходи от сюда подобру-поздорову, — склонившись над Аланом прошипел незнакомец, — стражники пошли в баню, у тебя есть шанс проскользнуть незамеченным. Оставь его и, тем более, не верь ни одному его слову. Кому в тот момент не верил Алан, так это стражнику, что смел столь нагло наговаривать перед самим господином. Он как вкопанный сидел на месте, пока холодные пальцы Эльзара ещё чувствительней сжали его штанину. — Что ты собираешься здесь делать? —Спросил Алан. — Ты решил воспользоваться господином, когда он в таком состоянии? Признавайся! — Меня не интересует твой господин, — передразнивая омегу ответил Вильгельм. И как только прозвучало последнее слово, свеча была отброшена в сторону. Повёрнутый лицом к клетке омега почувствовал сильный удар в шею, затем боль и глаза его сами собой закрылись, погружаясь в беспамятство.