Когда весь мир против..

Дорогой Антуан, пишу тебе это письмо, так как чувствую глубокие угрызения совести и долг перед тобой. Заранее прошу прощения за столь долгое ожидание весточки о жизни Фрида. С ним все хорошо, и, чтобы так оставалось и дальше в свете надвигающейся войны, нам с ним придется покинуть пределы столицы и спрятаться в безопасном месте. К сожалению, в целях безопасности, я не могу тебе сказать, куда мы направляемся. Прежде, чем мы покинем пределы дворца, я хотел тебе сказать, как мне жаль за то, что прибыв в столицу ты не смог увидеть своего сына. Оракул рассказал мне, что тебе удалось сбежать от мужей, прости... Карен Доран об этом не знает. Я не сказал ему, посчитав это твоим правом. Извини, если будет немного сумбурно, пинающийся в моем чреве ребенок не даёт мне как следует сконцентрироваться, но наконец-то я договорился со своей совестью и нашел в себе силы рассказать тебе правду. Можешь считать это моей исповедью, так как я не могу дать своему сыну жизнь будучи виноватым перед тобой, тем кто однажды боролся спасая мою жизнь. Для того, чтобы объяснить хоть что-то, я пожалуй должен начать с самого начала.       Это случилось за две недели до пятилетия Фридриха. В тот вечер я случайно обнаружил у Дорана письмо. Знаешь, я никогда ранее не лазил по его кабинету, но тут меня прям как током ударило, и ноги сами привели меня к сейфу. Обнаружив давнее письмо оракула Кримо, я прочел его и в тот же вечер заставил Доран мне всё рассказать. Было нелегко осознавать всё услышанное. Доран говорил о необходимости посетить пещеру, про миф о рождении императора в цветочный год и то, что именно письмо Кримо в свое время спасло вас от смерти. Изначально я сопротивлялся его решению вести ребенка в пещеру Суана. Ведь Фрид уже давно стал мне не чужим и я прекрасно осознавал, что прибывание того в пещере пропитанной магией может привести альфу к неминуемой гибели. Однако Доран смог убедить меня. Не вини его за это. Порой он перегибает палку, но он совсем не плохой и в этот раз совсем не желал твоему сыну смерти. Карен сказал, что от назначения нового статуса Фридриха зависит наше будущее. Оно всё ещё зависит от него. Я пока не смог до конца расшифровать послание оракула Кримо, но мне кажется, что оно всё ещё под угрозой и судя по его содержанию мы все обречены. Богиня! Просто пойми, что это была необходимая мера. Фридрих — будущий Император, и наша цель сохранить ему жизнь до того дня, когда он сможет официально занять трон. Я не буду описывать пещеру. Это место было и будет проклято. Пещера Суана была единственным местом, где до сих пор оставалась магия. И там все эти годы жил твой дядя — младший принц Суан. Он был в магической форме волка, озлобленный на весь мир, долгое время запертый в пещере без возможности выбраться на белый свет, и теперь, благодаря обряду — он исчез, как и последняя магия из нашего мира. Я никому этого не говорил, но Фридриху часто во время любого сна снились кошмары. Наверное, его и без нас тянуло в пещеру. Он постоянно говорил о каких-то черных птицах, рисовал какое-то существо, я не знаю, что это было! Мне даже порой казалось, что от тоски по тебе он сходит с ума. И он всё время повторял: «Мне надо попасть в то место, в прошлый раз она вела меня туда...» Ты должно быть понимаешь в этом больше, чем я, Ан. Со мной, увы, Фридрих был не многословен... Во время поездки в пещеру у Фридриха появилась боевая форма. Могу сказать с уверенностью, что полноценные клыки и когти у него точно есть и останутся на всю жизнь. И он неимоверно силен для своих шести лет. В тот день магия не пустила нас в пещеру, призвав лишь Фрида. Мы прождали кронпринца больше суток и безумно нервничали. Мы оба боялись узнать, на что обрекли его, когда привезли туда. Оказалось для обряда совсем не требовался оракул, как я привык считать. Все слова прочитал Доран и к его концу был полностью обессилен. Нам обоим, поверь, было очень страшно, ведь мы не могли попасть в пещеру, чтобы забрать его или помочь. Никто из нас не хотел навредить Фриду. Я знаю, знаю, что ты наверное посчитал, что всё это пустыми отговорками, но по-другому я просто не знаю, как тебе всё объяснить. Фридрих жив и здоров, и это главное. Мы не ошиблись — магия признала его Императором. Во время совместного купания я заметил одну вещь не виденную ранее. Через какое-то время на груди Фридриха проявилась метка принадлежности семье л’Моралик. Мы знаем о твоём секрете, но обещаю, что кроме нас ни одна живая душа не прознает, чей Фридрих сын. После обряда у него появилась огромная сила. Фридриха обучают лучшие учителя государства, а в бою ему нет равных. Фридрих каждый день сильно скучает по тебе. Он даже нарисовал для тебя подарок — красивый алый бутон розы. К сожалению, я не смог его тебе послать. Так уж получилось, но я сохраню этот рисунок для тебя. Карен разрешил тебе ответить на это письмо, чтобы я смог прочитать его Фриду перед нашим отъездом. Через неделю я рожу пару твоему сыну, а потом, до конца войны, мы покинем столицу. В государстве становится опасно, прошу тебя, будь осторожен и до скорой встречи. С глубоким уважением, твой друг Самуиль. — Антуан? Ан, ты слышишь меня? От кого пришло письмо? — встревоженно спросил Шон входя в гостиную на обед. Он только недавно приехал из больницы домой, чтобы проверить оставшегося дома супруга. И часа через два Шону придется вновь вернуться на работу. Сегодня был ещё один напряжённый день. На границах графства л’Саримо уже во всю идет война. Многие жители и войны пострадали в бушующих сражениях. Южное государство не щадило никого. Подчистую были истреблены и сожжены две деревни. И всех пострадавших везли в столицу графства. — От Самуиля. Пишет о Фриде. Говорит, что всё в порядке... — погруженный в свои мысли, взгляд омеги был обращен в одну точку, но несмотря на это Антуан слышал вопрос Шона и ответил на него. Омега сидел в гостиной на диване, а на его коленях уснул рыжеволосый Тан. Сегодня альфочка целый день провёл в детском саду. Который создал для детей Антуан, и в первую очередь он рассчитывал социализировать в нем Тана вне семьи. В одной детсадовской группе было более пятидесяти детей от трёх месяцев и до шести лет. С десяток незамужних омег согласились присматривать и учить их вместе с Антуаном. — И из-за этого ты такой бледный? — не поверил бета. — Расскажешь? — Аккуратно присаживаясь рядом на кожаный диван и целуя омегу в теплый висок, спросил Шон. — Они были в пещере Суана... — прошептал Ан. От злости он столь сильно сжал в руках письмо, что оно противно зашуршало и это почти разбудило Тана. Альфочка недовольно засопел, завертелся, пока омега не отложил в сторону скомканную бумагу и не погладил ребенка по рыжим прямым волосам. — Ну, я уже давно тебе говорил, что я осведомлен лишь о слухах. — нехотя, в сотый раз, устало сообщил Шон. Однажды Антуан уже искал информацию о пещере. И долго, и нудно расспрашивал о ней Йена, Шона, да любого, кому доверял. Однако никто ему так ничего и не рассказал, так как информации о загадочной пещере просто не существовало. — Я не знаю, где она находится или как выглядит. — Мне уже не надо этого знать. Все кончилось... Самуиль написал, что над моим сыном уже провели обряд. Теперь он Император.— Антуан истерично засмеялся. Его глаза заполнились слезами. Весь этот бред про императора оказался совсем не бредом, а ведь он знал, просто не хотел во всю эту чепуху верить.— А ещё, на нем проявилась метка семьи л’Моралик. Ты понимаешь, что это значит? — он вопросительно повернул голову в сторону Шона. — Они знают! Столь бережно хранимый секрет раскрыт. Пуф, и в одночасье всё стало известно. Осталось только узнать Кристо. И он придет за ним и убьет нас всех. Фридрих угроза для него, а я не могу допустить этого. Не в этот раз... — Антуан сжал руки в кулаки. Тан вновь недовольно завертелся, почувствовав, как напряглось тело омеги. — Надо что-то делать... Мне надо выяснить, куда они уезжают. — Подожди, как уезжают? — удивлённо воскликнул бета. Он знал, что Антуан говорит правду и теперь всё очень сильно усложнилось. Но эти слова про отъезд... Шон не хотел раньше времени подозревать королевскую семью в предательстве. Ведь, если король сбежит, то что будет с государством? — Все уезжают? — Уезжают только Самуиль и Фридрих. И мне надо узнать, куда? — повторил Антуан. Он был полностью поглощен своими мыслями. Так что не видел, как Шон достал из кармана наполненный успокоительным шприц. Изначально он был предназначен для буйных из-за боли пациентов, но, если Антуан вновь сорвётся... — Подождем, пока вернётся Йен и тогда поговорим. — Шон поднял руку, в ладони которой был зажат шприц, он сделал вид, будто бы хотел обнять супруга за плечи. И, пока омега был прижат к его груди, вогнал острую тонкую иглу шприца в плече Антуана, так, что тот даже не вздрогнул. — Поговорим, да... — через минуту, еле держа глаза открытыми, прошептал Антуан. На него навалилась такая усталость. — Прости, я не могу ни о чем сейчас думать. — Отдыхай, — целуя омегу в макушку, прошептал Шон. Он прикрыл на миг глаза вдыхая запах своего омеги, а после, усадив супруга удобно на диване, взял на руки спящего Тана и отнес в детскую комнату. До смерти уставший на работе Йен наконец-то добрался домой. Час назад Шон покинул особняк, чтобы вернуться назад в больницу. Недавно приезжал гонец и сообщил, что больницу прибыли новые пациенты и их надо было срочно куда-то сместить. К сожалению, без руководства Шона остальные лекари не могли принимать какие-либо решения или назначать лечение. Именно Шон, лично осматривал всех прибывших. Кто был менее ранен, тот получал необходимые лекарства и пайку взамен на помощь с тяжёлыми пациентами. Графство выделяло неимоверные суммы на медицину, строительство и поддержание войск на границах. Огромные ресурсы уходили на то, чтобы сохранить в графстве хотя бы видимость нормальной жизни. Создавались специальные патрули. Для этих целей призывались новобранцы, альфы и беты, из мирных жителей. Для оставшихся в военное время с детьми на руках омег строились общие бараки. На три барака общей площадью четыреста пятьдесят квадратных метров приходилось более двух тысяч меридианцев. Места для всех было мало и они теснились там с детьми. Однако это было лучше, чем оставаться без защиты в своих домах. Конечно, на подобные условия проживания согласились не все. Некоторые наотрез отказались покидать пределы своих домов. И Антуан взял на себя ответственность руководить бараками с омегами. Там же, в отдельном помещении в течении дня находились их малолетние дети. Это и назывался детский сад, который посещал Тан. Незамужние и не обременённые детьми омеги, которые выступали волонтёрами, но жили в своих домах, помогали присматривать за детьми, обучали их разным развивающим играм и словам. Пока живущие в бараках омеги в дневное время работали. В их обязанность входило ходить по чужим домам, справляться о здоровье и приносить еду голодающим. В общем, таким образом они делали доброе дело и добывали нужную информацию о состоянии жителей для ратуши. Вечером Йен сидел за обеденным столом и смотрел, как медленно открываются глаза омеги. Клим уже пол часа назад накрыл на стол и, всё это время, граф ждал лишь Антуана, пока тот наконец проснется и присоединиться к поздней трапезе. Настроение было на нуле. Телом Йен был дома, а мыслями в ратуши. Поступившая ранним утром информация сводила с ума, а цифры о погибших в боях вояк устрашали. — Я уснул? — вслух задал сам себе глупый вопрос Антуан. Голова сильно болела, в глаза бил яркий свет от зажженных масляных ламп, и тело затекло от долгого положения сидя. Чувствовал он себя после незапланированного сна крайне не приятно.— Сколько же я проспал? — Сейчас одиннадцать вечера. — устало ответил Йен. — Иди за стол. Нам надо поговорить. — Где Тан? Почему он ещё не за столом? — Антуан сел за стол рядом с супругом и не дожидаясь Йена принялся есть остывший суп.— Шон уже уехал? — Слишком много вопросов. — отвечая, Йен бросил короткий взгляд на графин с вином. В горле пересохло. Хотелось выпить, но альфе нельзя было сейчас пить. Если бы он глотнул хоть каплю вина, то свалился бы мертвым сном от усталости и не сказал бы Антуану главного. Медленно, но верно в государстве всё выходило из-под контроля. Они не справлялись. Их войны гибли, как мухи.— Тан находится с Климом. Завтра вы отправитесь в имение. Это уже решено. Твое право голоса не учитывается. Скоро здесь повсюду будет армия южного государства. — Ты не имеешь право меня отсылать из моего дома. Нет, ты не можешь с со мной так поступить! — Со злости Антуан одним махом руки скинул всю стоящую на столе рядом с ним посуду на пол. Стеклянная посуда с громким звоном упала и раскололась на острые куски. И недоеденный куриный суп расплескался по деревянному паркету образуя мокрое пятно. — Шон мне сказал, что король отсылает Фридриха и Самуиля из столицы. Я принял такое же решение. Пойми, я делаю это для твоего спасения. Он не найдет тебя, я обещал защищать и я сделаю это. — Я никуда не поеду. Как я оставлю здесь всех этих омег, детей? Я не могу с ними так поступить! — Ты должен... — не обращая никакого внимания на капризы омеги, ответил Йен.— Хочешь ты этого или нет — ты поедешь. Я не переживу, если с тобой что-либо случиться. На моих плечах сейчас огромная ответственность за всех жителей моего графства, ты понимаешь? Я не могу переживать ещё и о тебе Антуан! — Хорошо, я понимаю...— сдерживая слёзы ответил омега. — Если ты так желаешь я подчиняюсь тебе.— пряча глаза, согласился Ан. Высокий стол смог скрыть его крепко сжатые кулаки. Этот жест помогал ему держать себя в руках, чтобы не поспорить с мужем и тем самым не выдать себя. Ведь он так и не сказал супругам на что уже давно решился. И видимо сейчас это время пришло. — Я люблю тебя и мне тоже тяжело далось это решение, но так будет лучше. Для всех. Йен медленно поднялся из-за стола, так ничего и не съев. Перед уходом в комнату он с подозрением посмотрел на притихши сидящего за столом омегу, но от усталости не смог сообразить, в чем именно его подозревает. Антуан остался в гостиной. Он наблюдал за уходящим альфой и мысленно просил у него прощение.

***

До поздней ночи Антуан собирал свои вещи. Тан уже давно спал. Пятилетний альфа даже не догадывался, что буквально через пару часов насовсем покинет особняк и отправиться с Климом в старое имение л’Саримо. Сам омега там никогда не был. Он помнил, что Людвиг отправлял туда своих сыновей, когда впервые привез Антуана в особняк. На этом его воспоминания кончались. Отдыхающий в постели Йен, сквозь не до конца прикрытые веки, наблюдал за сборами омеги. Естественно, что у альфы разрывалось сердце из-за скорого расставания, но поделать он уже ничего не мог. По злому року обстоятельств Антуан являлся одной из причин начала войны и нельзя было допустить, чтобы Кристо л’Моралик нашел его. В любом случае, до Фридриха ему не добраться, так как кронпринц уже давно покинул столицу. Йену пришлось обмануть своего супруга. На самом деле граф перехватил и прочел отданное утром Антуану письмо месяцем раньше. Соответственно, ни Шон, ни Антуан об этом ничего не знали. Все было заранее спланировано. Надо было сперва дать Фридриху покинуть столицу, а потом отослать в безопасное место Антуана. Через надёжных гонцов Йен в свое время связался с королем, чтобы уточнить где именно будет находится кронпринц, чтобы папа с сыном были на достаточно далёком расстоянии друг от друга. Это было низко. Рано или поздно Антуан об этом узнает, но вряд ли граф будет ещё жив. Скорее всего его судьба погибнуть за свое государство и пожертвовать собой ради спасения любимых. Через пару тройку месяцев, если оставаться в графстве станет слишком опасно, Йен также планировал послать в имение Шона. Утро наступило неимоверно быстро. Антуан и глазом не успел моргнуть, когда за окном посветлело. Омега не спал всю ночь, собирал в дорогу свою и Танову одежду. Совсем скоро придет время им всем расстаться. Пока Йен спал, Антуан прокрался в кабинет супруга и написал два письма. Одно письмо он планировал послать с гонцом перед отъездом в имение, а второе отдать на хранение Климу. Слуга еще не вкурсе запланированного им безумства, но ничего, — все пройдет, как надо. Главное, что ребенок будет в безопасности рядом с Климом, вдали от Антуана. Тан слишком похож на его первого сына. И это может грозить ему смертью, подумай кто, что альфочка истинный сын младшего принца Антуана. После десяти часов напряжённой работы к завтраку в особняк подоспел уставший Шон. Темные синяки под глазами уже были сильно заметны, впрочем, как и у молчаще сидящего за столом Йена. Заметив напряжённость брата, Шон понял, что что-то случилось. Он сел за стол. Верный слуга Клим подал им горячий завтрак. Не замечая ничего вокруг Тан во все щеки уплетал свой любимый чесночный хлеб и запивал тот горячим чаем. На десерт он предпочитал есть соленый козий сыр. — Мы уезжаем, — стараясь не смотреть на мечущего в разные стороны глазами Шона, сказал Антуан. Омега видел, как супруг смотрит на них. Миг и взгляд беты пал на мрачный облик Йена, то на без желания жующего Антуана. — Как? Как вы уезжаете? Куда? — в волнении, силой ударил по столу раскрытыми ладонями обоих рук, воскликнул бета. Он подозревал, что что-то произошло, но ведь Шон думал лишь о мелкой ссоре произошедшей между супругами, а не об отъезде их истинного омеги. — Они поедут в имение. Там сейчас спокойно, и думаю, что ещё долго так и останется. — Без всяких сожалений, ответил Йен. Он уже смирился с той мыслью, что его омега будет находиться вдали от него. От них. — Это окончательное твое решение? — глухо задал вопрос бета. Против Йена ему было не выстоять. Он никогда не умел до конца оспаривать его решения, а с появлением истинной связи делать это стало ещё тяжелее. Альфа был главным в их триаде и, уверенный запах дикого меда, что в данный момент с головы до ног окутывал бету, омегу и поедающего козий сыр Тана, — был тому доказательством. — Окончательное, — Йен встал из-за стола. Завтрак был окончен, теперь настало время прощаться. Чем быстрее он отправит омегу в имение, тем скорее сможет приступить к выполнению королевского приказа.

***

Со вчерашнего вечера не умолкали военные колокола, своим звоном предупреждая о передвижениях противника. Семья л’Саримо вышла к воротам, где их уже ждала прибывшая точно вовремя крытая пассажирская повозка. Она была крепкой и достаточно просторной, чтобы в ней поместились двое взрослых и ребенок. Антуану и Климу не впервые было ездить на таких. Пока другие слуги собирали для них в дорогу еду, трое крепких альф из войнов погружали графские вещи в карету. Йен заранее предупредил их, что они не поедут в одиночку и у них будет сопровождение. Путь будет непростым и не быстрым на это в данной ситуации можно было даже не рассчитывать. Много разбойников вывелось в лесах. И они орудовали как хищники. Почуяв запах золота те были готовы ради него убить и глазом не моргнув. Прощание не было долгим. Скорее тяжелее всех было Тану. Альфочка не понимал, почему им надо было покидать дом. Он накрепко вцепился в одежду Йена и плакал так горько, что Антуан с Шоном сами еле могли сдержать эмоции. — Отец, отец, — плакал Тан взывая к разуму Йена и Шона. — Не хочууу. Не надоо. — Надо сынок, надо.. — с обливающимся кровью сердцем, успокаивал того Шон, пока Йен, прикрыв глаза, стоял на месте и старался не обращать внимание на рыдающее дитя. Он скрывал свои эмоции, однако запах глубокой грусти выдавал его с потрохами. Старший альфа почти сдался. Почти сказал им остаться.. — Скоро мы встретимся. Я, папа и отец будем всегда рядом с тобой, что бы не произошло. Слова Шона не приободрили ребенка и не утешили. Тан не верил ни единому слову и очень не хотел оставаться без своих родителей. Кивая Климу, чтобы тот уже садился в повозку, Антуан обнял на прощание Шона целуя того в опущенный уголок рта и обнимая так крепко, крепко, будто бы знал, что это их последняя встреча. Тоже самое омега проделал с Йеном — крепко обнял и в последний раз вдохнул запах дикого меда с нотками горького отчаяния. — Тан, нам пора.— прошептал на ухо альфёнка омега. — Пойдем. Силой отнимая ребенка из рук Шона, Антуан кинул сухое «прощайте» и заглушая рыдания ребенка своей грудью, сел в повозку. Сожалеть о задуманном было поздно.

***

Повозка с путниками двигалась на северо восток северного государства. Имение находилось далеко от границы южного государства и Антуан ждал первого привала, чтобы оставить Тана на попечение Клима и поскорее вернуться в столицу. Удивительно, как Йен не понял, что омега никогда так просто не согласился бы выполнить его просьбу. Альфа хотел спасти его, а Антуан хотел спасти свою семью и свой дом. И для этого ему как можно быстрее нужно было сдаться врагу..

***

Первый привал путники совершили на рассвете. Клим сказал, что они едут по объездному пути, наверное, чтобы запутать следы. И поэтому вместо двое суток в пути им придется провести не менее четырех. Альфы развели костер. Клим сварил похлебку из сушеных грибов и домашней лапши. Яичная лапша была сытной и совсем легкой в приготовлении. Как раз то, что нужно было для дальнего пути. В лесу хищных зверей не водилось и за свой завтрак, а также свою безопасность они могли не беспокоиться. Один из альф распотрошил ранее пойманного им в лесу зайца. Антуан вспомнил, как его альфа однажды днями на пролёт должен был уходить на охоту, чтобы прокормить всех членов большой семьи. То время, пожалуй, было самым счастливым временем в жизни принца. Его родные и близкие были всё время рядом и жили с ним под одной крышей. Их всех сплотило общее несчастье — голод, также как любовь и вера, что наступит тот день, когда больше не будет смысла прятаться от жестокого мира. Мира, который наступал на их плечи своими тяжёлыми башмаками и всякий раз вынуждал дышать через раз. Сейчас же на Меридиане бушует война. Она также, как и другие несчастья в каком-то смысле сплотила народ, однако цена за взаимную помощь была слишком высокой. Антуан слышал звон колоколов. Сначала они били раз в сутки, а затем их тревожный звон стал разносится по округе не переставая. Поглаживая спящего альфочку по голове, Антуан вспоминал то счастливое время и напевал ему песенку, которую никогда не пел своему родному сыну. — Однажды яркая звезда в небе проснется и ласково к тебе ее свет прикоснется. Ты спи, малыш, тебя звезда охраняет. И все горести в свету она своём растворяет. И если страшно тебе когда-нибудь станет та ладонь свою в защите подставит.* — Не надо, — прошептал укрытый чужим плащем Тан.— Мы не поедем обратно домой, так? — Не поедим, малыш.. Теперь у тебя будет другой дом. — тяжело вздохнул Антуан. Он гладил ребенка по спине, пока сам безжизненно глядел куда-то в даль. Он уже пару часов как перестал чувствовать супругов. Истинная связь натянулась, когда они отъехали на достаточное расстояние, как тонкая тетива вздрогнула и пропала. — Воот, горяченького вам принес. Поешьте, господин, — Клим поднес Антуану глубокую плошку с похлебкой и поставил ее рядом с ним на землю, — Поешьте. — Клим, — позвал слугу омега. Тот оставил плошку и уже собирался вернуться к костру, думая, что Антуану надо поговорить с сыном. В общем, решил не мешать.— Сядь рядом. — Что-то случилось? — Дать тебе кое-что хочу.— Антуан вытянул из кармана два запечатанных письма. Ему так и не удалось отправить с гонцом письмо для Фридриха.— Вот, — протянул омега письма Климу.— Только не говори ничего сейчас, я уже давно принял решение. Я давно знал, что будет война. Ещё когда сбежал беременный первым сыном. — Господин..— Клим взял письма, но совсем не обрадовался словам принца. Как же давно графского супруга никто так не называл. Все будто бы забыли, кем является этот молодой юноша, что сидел напротив простого слуги без семьи и рода. Такой несчастный ребенок! — Что всё это значит? — Тан, малыш, посмотри на меня, — альфочка перебрался на колени омеги и внимательно заглянул ему в глаза.— Ты должен быть сильным, хорошо? — Тан кивнул.— Скоро мне придется уйти. Не реви! Я хочу защитить тебя. Всех вас. А для того, чтобы у меня всё получилось, ты должен быть сильным и ждать меня в имении вместе с Климом. — Господин.. — Мне пора уходить. Отвлеки альф, пока я возьму лошадь и соберу еды в дорогу. Мне надо спешить в столицу. Самуиль вот-вот разродиться. — Вы не успели, — виновато прошептал Клим.— Однажды вы мне сказали, что подслушивать можно, только если это не вредит другим. Вы не успели, Ваше Высочество..— слуга низко опустил голову, ожидая, что поплатиться за уже дважды совершённое непослушание.— Его Величество Самуиль уже месяц как не на сносях. Граф приказал мне молчать, простите. — Не важно, — вымученно улыбнулся Антуан.— Решения своего я не изменю. Увидев якобы кого-то скрывающегося в лесу, Клим оставил Тана сидеть на плаще и крикнул об увиденном альфам. Не подумав, войны бегом ринулись в лес оставляя остальных путников на опушке, где оттуда их подгонял Антуан с криками: «Найдите их. Быстрее!» И пока бравые альфы были заняты охотой на «призрака» у омеги было достаточно времени, чтобы быстро распихать полбуханки хлеба по карманам, и поцеловав на прощание Тана, запрыгнуть на одну из оставленных лошадей и скрыться в лесу.

***

Колокола в графстве л’Саримо били все чаще. Если несколько месяцев назад в столице графства их не было слышно, то теперь они звучали буквально повсюду. Северное государство атаковали. Армия и морской флот противников сумел глубже пробраться на территорию государства. Они использовали для этого технику, которая удивляла своей мощью. (Прим.авт.- ранее военной техники никто не видел.) Карен Доран не был готов к таким потерям. Его земли и жители страны страдали. Главнокомандующие признали, что совершили ошибку своими действиями, — позволив врагу уничтожить один из трёх портов. Король наконец-то вступил в игру. Армия северного государства разделилась на три части. Одна часть войск вела бои на границах прилегающих к столице. Вторая часть многотысячной армии отправилась в пекло сражений в графстве Карди, чтобы не дать противниками покинуть пределы трёх завоёванных территории и прорваться дальше в самую глубь государства. Третье войско состоящее из менее чем десятка тысяч отправилось в графство л’Саримо — там также велись смертельные бои за сохранение территории. К счастью, войнам графа пока что удавалось удержать противников на достаточном расстоянии от города. Состоялись массовые переселения. Мирные жители бежали из деревень в города. Они оставляли всё свое имущество и потоком двигались в сторону графства Карди. Графство л’Саримо не справлялось с потоками беженцев. Они были абсолютно повсюду! Кто массово проходил через город везя с собой больных и раненых меридианцев. Сами же был голодными и почти босыми. Среди них было мало молодых, в основном старики и дети. И им всем надо было помочь. Самым ужасным в этой ситуации было то, что некоторые молодые меридианцы становились мародерами. Они пробирались в жилые дома, что ещё имели хоть какую-то возможность к существованию и нападали на их хозяев. Это была катастрофа! Война только начиналась, а среди мирного населения уже столько невинных жертв. По всему государству горели поминальные костры в которых сжигали трупы павших войнов и несчётное количество мирного народа.

***

В ратуши на главной площади графства л’Саримо царил настоящий хаос. Йен собирал экстренный совет. В течении года пол страны северного государства подверглось нападениям со стороны соседнего государства и среднего материка. До сих пор им не удавалось проникнуть за границы северного государства и занять чужую территорию. Северным волкам было под силу их остановить, но месяц назад предупредительные колокола на границе графства л’Саримо стали бить чаще обычного, пока совсем не перестали останавливаться. А это значило только одно — противнику наконец удалось ещё дальше проникнуть на территорию севера, и теперь с ними надо было бороться уже «дома». Засекреченная информация о начале тотальной войны* была разослана в десять графств составляющих единое государство. Изначально только верхушки знали о нападениях. Потому как нападениям были подвержены только некоторые границы. Несколько месяцев спустя сплоченная армия противников взяла в кольцо также оставшиеся порты, чем полностью отрезало северное государство от моря. Для севера это была колоссальная потеря. Теперь двое из трёх портов были уничтожены военным флотом среднего материка. Главным на кораблях противников был кронпринц среднего материка Мире Дор собственной персоной. Судя по информации пришедшей из столицы. Король Кристо л’Моралик остался сидеть на троне Южного государства и ныне находится в своем дворце. Вместо него всем командует военный начальник вкупе с новым дворцовым оракулом южных, который несколько лет назад был изгнан из северного государства за превышение своих полномочий. Приказ сверху был четким — проверить все склады с продовольствием, пересчитать количество оружия оставленного для экстренных ситуаций и по максимуму вооружить им войнов идущих на авангард.* Войска из столица прибудут через два дня. Этих два дня надо было ещё как-то продержаться. Совет выдвинул некоторые предложения, но все они мало чем помогали. На данный момент в графстве не было столько войнов, чтобы их рассредоточить от границы, где уже несколько месяцев велись основные военные действия, до главной черты города. Итоговое решение было принято оставить всё как есть. И надеятся, что их оборона выдержит до прибытия подкрепления. А пока, после собрания, Йен выйдет на площадь, чтобы проинструктировать местных жителей и новобранцев из необученных альф и бет. Там стояло заранее подготовленная мини сцена, стоя на ней всем присутствующим будет хорошо видно графа, а также слышно. Военные учёные столицы не сидели сложа руки. Они придумывали всевозможное военное оружие. Так появились громкоговорители, зажигательные смеси, порох, булавы и огнестрельное оружие, о чем Йен также поспешил рассказать. Ещё были выкованы новые защитные латы позволяющие не стеснять природные данные альф. Надевая их, те свободно могли двигать руками и ногами, и при этом быть защищенными от колющих ран. Специально обученные люди продемонстрировали всё это новобранцам и увели их в основанный недавно военный городок, где они будут тренироваться и учиться, пока не смогут выйти на поле боя и сражаться. Что касалось мирных жителей, Йен вынес следующие: Детские сады будут работать в обычном режиме, как это было при графе Антуане л’Саримо. Омежьи бараки останутся на своих местах в городе. Некоторые бараки будут также построены в военном городке и им надлежит выполнять дополнительные функции. С сегодняшнего дня вводится особое правило для всех омег и бет в бараках. Те должны будут выбрать себе работу: кто будет помогать в больницах и оказывать помощь пациентам; кто может работать на кухне и готовить для прибывающих беженцев. И последнее, — в следующий набор новобранцев, по собственной инициативе, смогут записаться также омеги и не попавшие в списки армии беты. Йен не стал дожидаться реакции народа. Его идея была безумна, граф знал это. И хорошо, что тот вовремя отослал Антуана из графства, ведь его супруг в жизни бы не согласился с его решением посылать всех этих меридианцев на верную смерть. При мысли об Антуане сердце в миг запульсировало от боли и тоски. «Всё уже сказано и поздно об этом сожалеть..»