Орхидеи уже зацвели

      Кроули удовлетворённо смотрел в зеркало — результат определённо стоил всех мучений: змея вилась по руке, словно настоящая, собираясь кольцами вокруг предплечья. Чешуя блестела свежей краской и гипнотизировала, отражая свет лампы в салоне, змеиная морда хищно смотрела на любого, кто её мог увидеть, — и сейчас это был Азирафаэль, настраивающий фотоаппарат. Рукой, правда, было больно даже просто шевелить, а не то, что поднять.       — Не знаю, как доеду домой...       — В течение часа боль отступит, но если хочешь, я могу отвезти тебя на твоей машине, а потом поехать к себе на автобусе или метро, что там у тебя ходит, — не отвлекаясь от фотоаппарата, ответил Азирафаэль.       — Не знал, что ты водишь, — искренне удивился Кроули, поморщившись от вспышки, неожиданно ударившей по глазам. Азирафаэль лишь пожал плечами. — Ты можешь остаться у меня.       Слова вырвались сами собой, Кроули даже не имел ничего такого в виду — предложил из соображений удобства, чтобы лишний раз никуда не ездить, но как только слова слетели с губ, в голове тут же снова завертелись шестерёнки, а во взгляде отчётливо читался вопрос: "слишком быстро?" Если бы общее молчание длилось хоть на пару секунд дольше, у Кроули бы взорвалась голова, но Азирафаэль, отложив фотоаппарат, взглянул ему прямо в глаза и произнёс лишь "с удовольствием". Где-то далеко точно выстрелил салют.       После небольшого обсуждения было решено ехать всё же в коттедж к Азирафаэлю, потому что "я не могу спать нигде, кроме своей кровати". Кроули постарался засунуть слишком ревнивый вопрос о том, часто ли Азирафаэль пытался спать в других местах, куда подальше.       Вёл он вполне сносно, уверенно держась на дороге. Кроули даже немного расслабился.       Азирафаэль загнал "Бентли" в гараж, и Кроули, решив, что получил зелёный свет ещё в салоне, зажал его прямо между стеной и машиной. Орудуя лишь правой рукой, потому что левая всё ещё болела, он трогал и сминал каждую часть тела Азирафаэля, до которой мог достать. Он прижался губами и всем телом к нему так сильно, что тот не мог сделать лишний вдох, а не то что выдавить из себя стон. Тем не менее, пока Кроули пробирался под светлую футболку, Азирафаэль умудрился запустить ладони ему в волосы и распустить их, не слабо оттянув, когда снимал резинку. За это Кроули прикусил его в скулу.       — Ах! Кроули!       — Что? Я думал, ты хочешь пожёстче, — засмеялся тот прямо ему в ухо, всё так же вжимаясь в него, и ощущая его возбуждение, как своё собственное.       — Это вышло случайно, — простонал Азирафаэль и вновь притянул его к своим губам.       Кроули изловчился задрать футболку уже до середины и неимоверно гордился этим фактом, но Азирафаэль вдруг мягко, но настойчиво оттолкнул его. Кроули слышал, как сердце шумит где-то в ушах, но, смотря на раскрасневшееся лицо Азирафаэля, начал сомневаться, что это было его собственное.       — Что такое? — выдавил из себя он.       — У тебя есть с собой?.. — Кроули понадобилось минуты две, чтобы понять, о чём спрашивал Азирафаэль, и за это время краска с его лица пятнами расползлась уже до шеи.       — Нет, конечно. С чего бы мне возить в машине такое. Я же не извращенец.       — И у меня нет, — так разочарованно вздохнул Азирафаэль, что Кроули захотелось расхохотаться.       — Точно нет?       — У меня так давно никого не было, что я всё уже выбросил.       — Ну... — Кроули снова придвинулся и прошептал Азирафаэлю прямо в шею: — Мы можем ограничиться обнимашками сегодня, — вопреки своим словам он провёл здоровой рукой по животу Азирафаэля вниз и — совсем рядом со всё ещё возбуждённным членом — по бёдрам.       — Боюсь, мне будет недостаточно, дорогой, — ёрзая по стене, застонал Азирафаэль.       Что же, Кроули тоже было бы недостаточно.       Ходить с Азирафаэлем по местным магазинам в поисках смазки и презервативов было тем ещё приключением. Кроули получал удовольствие, ввергая его в смущение, а окружающих в негодование, крепко держа его за руку и обаятельно скалясь каждому встречному человеку. Даже боль в руке уже почти прошла.       Но как только они вернулись в коттедж, игривое настроение тотчас испарилось, уступая место тягучему желанию, наполнившему воздух вокруг них. Для того, чтобы снова возбудиться, не потребовалось много времени — лишь пара глубоких поцелуев и одна прикушенная шея. Азирафаэль тоже потерял контроль, он хватался за Кроули, как утопающий, вжимаясь своими бёдрами в его и мыча что-то нечленораздельное, но подозрительно похожее на "спальня наверху".       Не иначе, как с помощью чуда, они умудрились ни разу не упасть, пока забрались наверх. Кровать у Азирафаэля оказалась действительно удобной.       — Надо... снять... плёнку... — профессионал в Азирафаэле боролся с похотливым засранцем — первый пытался оттолкнуть Кроули и помочь снять ему футболку, а второй притягивал ближе и сжимал его задницу так сильно, что Кроули уже мысленно пересчитывал на ней синяки.       Всё же оба — и Кроули — решили, что одежда будет только мешать. Немного трясущимися руками Азирафаэль осторожно стянул футболку и плёнку на татуировке, которая тут же дала о себе знать.       — Прости. Может, нам действительно не стоит проходить все базы сегодня?       — А что мы с этим будем делать? — Кроули провёл рукой по паху Азирафаэля и сжал твёрдый член.       — М-м-м...       — Какао зальём?       Азирафаэль облизнулся и очень похотливо посмотрел Кроули прямо в глаза:       — Это можно оставить на следующий раз.       Кроули чуть ли не кончил, представляя себе, как Азирафаэль слизывает какао с его живота, бёдер и члена, и пока он, словно сумасшедший, пялился на него, Азирафаэль уже успел избавиться от своей футболки и брюк. И тут Кроули наконец заметил татуировку.       — О боже... — Азирафаэль непонимающе посмотрел на Кроули, а тот просто повернул его спиной к себе и уставился на огромный — во всю спину рисунок. — Ангел...       Ангел на спине Азирафаэля не был похож на него, но Кроули легко мог представить его на этом месте — с широко распахнутыми крыльями, которые доходили до самых плеч, с полыхающим мечом в крепко сжатой руке и сотней глаз, смотрящих прямо в душу. Кроули почувствовал какое-то странное желание не то склониться и покаяться, не то провести пальцами по всем линиям чёрной татуировки и поцеловать каждый глаз, каждое перо. Будто боясь, что рисунок исчезнет, он кончиками пальцев коснулся лопатки, где был край одного из перьев в крыле. Азирафаэль вздрогнул, по спине тут же расползлись мурашки, а Кроули всё водил и водил рукой, повторяя все контуры, запоминая детали и находя всё новые и восхищающие детали — вот кудрявые, но более длинные волосы, так похожие на волосы Азирафаэля, из-под воздушной туники виднеется край голой ступни, а левая рука протянута вперёд, зовя с собой. И Кроули был готов идти за этим ангелом куда угодно — хоть в рай, хоть в ад. Он наклонился и поцеловал кончик одного крыла, а затем провёл цепочку поцелуев до другого края, наслаждаясь рваными вздохами Азирафаэля.       Возбуждение, вроде бы ненадолго исчезнувшее, накрыло с новой силой, он уже обеими руками оглаживал бока Азирафаэля, пальцами поддевая резинку трусов, дразня, но не касаясь там, где ему действительно хотелось. Он уже покусывал основание шеи, впитывая горячий запах Азирафаэля, наслаждаясь его стонами, словно самой лучшей музыкой.       — Кроули... пожалуйста...       Два раза просить не пришлось — Кроули в два счёта избавился от остатков своей одежды и одежды Азирафаэля. Они некоторое время стояли и просто пожирали друг друга глазами — зрачки Азирафаэля заполнили почти всю радужку, а румянец на щеках теперь выдавал не стеснение, а крайнюю степень возбуждения. Кроули находил тело Азирафаэля прекрасным — тот был практически одного с ним роста, мягкий и округлый там, где нужно, в отличие от тощего Кроули — его хотелось трогать и облизывать, чем он и планировал заниматься следующую пару дней.       Кроули опрокинул Азирафаэля на кровать и, нависнув над ним, поцеловал в уголок губ. Он прочертил влажную дорожку по шее вниз, к груди, по мягкому животу. Оторвавшись ненадолго, он подул на "дело своих рук", заставляя Азирафаэля вновь покрыться мурашками, теперь уже полностью.       — Кроули, — теперь в его голосе не было мольбы — это был приказ, которому хотелось незамедлительно подчиниться.       Кроули провёл языком по головке, слизывая солёную каплю, а затем скользнул языком и губами по всей длине члена. Азирафаэль запустил руку ему в волосы и надавил на затылок. Кроули усмехнулся и взял член в рот почти до самого основания.       — О-ох!       Кроули не двигался, он отчётливо чувствовал пульсацию члена во рту и понимал, что Азирафаэль долго не протянет. У него самого уже член болел так, что боль в руке казалась детским лепетом. Начав двигаться, он одновременно протянул руку ко рту Азирафаэля — он сразу обхватил два пальца до основания и, обильно смачивая их слюной, выпустил. Кроули снова чуть не кончил от того, как горячий язык прошёлся между его пальцев. Азирафаэль раздвинул ноги, и Кроули, не теряя времени, вставил в него сначала один, а следом второй палец. Азирафаэль уже почти вырывал волосы на затылке Кроули, второй рукой сжимая простынь до побелевших костяшек. Кроули отстранился и, быстро нашарив в пакете презерватив со смазкой, вошёл в нетерпеливо ёрзающего Азирафаэля, сразу же сливаясь с ним в поцелуе. Тот притянул его к себе, бессознательно выводя узоры на плече и спине. Кроули старался входить медленно и постепенно, но желание резко ворваться на всю длину и сразу кончить было так велико, что он чувствовал, будто вот-вот взорвётся. Азирафаэль скулил под ним, отчаянно прикусывая то свою губу, то губу Кроули, когда его член касался влажного живота. Кроули старался не обращать внимания на капельки пота, которые, словно маленькие ножики, вонзались в свежую татуировку, и сосредоточился только на широко распахнутых глазах Азирафаэля и ощущении его горячего тела.       Он больше не мог сдерживаться и с протяжным стоном кончил, правда, успел удивиться, потому что Азирафаэль кончил одновременно с ним.       Кроули отбросил презерватив, улёгся на правый бок и подмял под себя ангела.       — Когда ты говорил о ролевых играх, я ожидал чего-то попроще.       — Возможно, я не очень хорошо изучил теорию, дорогой, — Азирафаэль провёл рукой над татуировкой и в один миг сделал её такой, будто её набили месяц назад — никакой боли, шелушения и неприятных ощущений.       — Спасибо, — хищно сверкнул Кроули жёлтыми глазами.       — Ты оставишь её? Не многовато ли змей для одного демона? — Азирафаэль провёл рукой по влажному виску.       — Она красивая, тем более, я очень много страдал ради неё, чтобы вот так просто избавляться. А ты свою оставишь?       — О, нет, она была как запасной план, на случай, если у нас ничего не выйдет. Там были все воспоминания. Так что, раз уж всё получилось, не мог бы ты?..       Кроули усмехнулся, но приподнялся на локтях и сдул рисунок.       — Ты всерьёз думал, что у нас что-то могло не получиться? Что мы не полюбим друг друга, даже будучи людьми?       — Нет, конечно, нет, — стушевался Азирафаэль, — но я боялся, что что-то может пойти не так по не зависящим от нас обстоятельствам... В конце концов, ни в раю, ни в аду нас не поддерживают, — вздохнул он, перебирая длинные рыжие волосы.       — Они уже давно оставили нас в покое, они считают, что мы как-то прописаны в Её Непостижимом Плане, помнишь? — Азирафаэль задумчиво кивнул, щекоча своими волосами лицо Кроули. — Кстати, Вельзевул как-то заходила ко мне, представляешь?       — Да? И как всё прошло? — в глазах ангела загорелся искренний интерес.       — Да ничего особенного, на самом деле. Она уж очень пристально на меня пялилась, долго молчала, а я всё смотрел на её муху и боролся с желанием сказать: "дамочка, вы в курсе, что у вас муха на голове?" Хорошо, что придержал язык за зубами, а то она испепелила бы прямо на месте. В итоге она купила Венерину мухоловку и, похоже, уничтожила где-то недалеко от магазина.       Азирафаэль уткнулся в плечо Кроули и рассмеялся. Прижимая его к себе, Кроули думал о том, что в следующий раз стоит обсуждать идеи Азирафаэля подробнее, хотя и то, что получилось в итоге, было весьма неплохо.