Зеркальный принц

- Ямамото, ты дебил. В курсе? - прокуренный голос заставляет обратить на себя внимание. Сейчас он до одури родной. - А чего сразу я? Тоже мне, судья, - мечник хмурится, заводя руку за спину Хаято и обнимая того за плечи, - вообще-то я не просил тебя об этом. Гокудера фыркает, выкидывая очередное итальянское ругательство. Не просил? Как же. Позвонил рано утром и сказал, что у Десятого важные вести. Так Ураган сразу подорвался и был в штабе через какие-то 15 минут, но босса не застал. Зато пришлось терпеть эту нахальную рожу с вечной улыбкой. - Ты, нахрен, издеваешься сейчас что ли? - подрывник убирает руку брюнета со своих плеч и поднимается на локтях, опираясь на жёсткий матрас, - не ты ли повёл меня в бар под предлогом «давно не виделись, мы же напарники»? - Я, но результат на лицо, - довольно улыбнулся Такеши, кивая на следы, оставленные на белоснежной коже. Хаято замахивается, чтобы нанести удар, но останавливается в нескольких сантиметрах от лица Ямамото. К чертям его, и так слишком много почестей. Гокудера смотрит на него с вызовом, который мешается с желанием, но понимает, что это бред, потому что этот животный инстинкт возникает почти всегда, когда в поле зрения зелёных глаз оказывается бывший бейсболист. Сейчас Хаято меньше всего должен об этом волноваться, голова и так сильно гудела. Парень встаёт с кровати, потягиваясь. Солнце бьет в глаза, ослепляя, и подрывнику руками приходится нащупывать одежду на полу. Такеши наблюдает за этим слишком пристально, будто пытается уловить нужную для себя деталь, но Гокудера — слишком сложный навык, чтобы его освоить. Обычным утром мечника бы не сильно волновала погода за окном, но когда около окна в твоей комнате стоит худощавый мужчина в красной рубашке и вовсю дымит, ты невольно задумываешься о том, что хорошо бы дождь пошёл, тогда гостю пришлось бы остаться подольше. Но, к сожалению, Ураган Вонголы был не из тех, кого такие погодные условия могли остановить. Даже в метель покинет квартиру брюнета, если того потребует протокол, по которому Хаято привык жить. - Ты любишь Хибари, - заявляет Гокудера, когда его рука касается ручки входной двери, - скажи ему об этом. Хлопок. Ямамото ёжится, неприятные мурашки осаждают тело. Сейчас будто закрылась последняя дверь, за которой скрывалась надежда на...да хоть на какое-нибудь будущее рядом с неприступным Облаком. Наверное, брюнет готов был терпеть любые его выходки, только лишь бы тот оставался рядом. Но серьезно? Хаято тоже беспокоится об их отношениях? Или просто пытается быть вежливым? - Да пофиг, - вздыхает Такеши, возможно, принимая не самое удачное решение в своей жизни. *** Совещание закончилось в 6 часов вечера, боссы влиятельных семей начали медленно рассасываться, уже в коридорах обсуждая решение молодого Вонголы. Так сказать, не отходя от кассы. Тсуна не обращал на них внимания, лишь качнул головой, одним движением подзывая к себе дворецкого. Распорядившись об ужине, Савада медленным шагом направился в гостиную, чтобы спокойно посидеть у камина, может даже вздремнуть. Это место было его любимым, здесь он находил уединение, расставлял все по полочкам в своей голове, сортируя самые разные мысли. А ещё здесь его не могла выбесить Киоко, атмосфера располагала только к хорошему отдыху. Тсуна частенько пытался убежать от семейной суеты, даже мафия расслабляла его больше, чем собственная жена. Сасагава младшая всегда была чересчур настойчивой и надоедливой, лезла в самые укромные уголки конфликтов, разжигая новые. В двух словах: создавала проблемы на других проблемах. И когда они, слой за слоем, накладывались друг на друга, Савада точно с цепи срывался и ненавидел все, чем занимается. Он и так стал боссом Вонголы не по своей воле, так почему эта женщина считает своим долгом напоминать ему об этом? Если бы у каждого была такая выдержка, как у семьи Вонгола, то вся бы сицилийская мафия просто купалась в славе и сходила с ума от количества денег, заработанных, между прочим, вполне себе честным трудом: убийством членов других группировок. Тебе платят — ты убиваешь. Ты убиваешь — тебе платят. Круговорот постоянного насилия, оставаться спокойным в котором — самое великое в мире искусство. Ламбо и Ямамото давно его постигли, пытались даже настроить других хранителей на эту волну, но никаких результатов подобные действия не приносили. Хаято всегда был слишком вспыльчив, Кёя любил убивать, Рёхей работал вместе с ним, поэтому ситуация была схожей. А Мукуро так редко появлялся, что многие начали думать «не убили ли его на каком задании?». Савада знал своих хранителей как все 10 пальцев, но давало ли это знание положительный эффект? Нет, определённо не давало. Просить их не рисковать было поздно, в котле мафии они варились уже 10 с лишним лет, к чему тогда нервотрёпка и излишнее беспокойство: на каждом собрании полностью игнорировались любые негодования. Главным оставался престиж семьи. - Сколько там писем? - Вонгола чуть поворачивает голову в сторону собеседника, но его тело остается неподвижным в кресле, - надеюсь, ты посчитал. - Конечно, босс, - Ламбо кивает и осторожно подходит к Тсунаеши, хлопая письмами его по плечу, - тут 5 с половиной. Савада напрягается, теперь его глаза смотрят прямо в Хранителя Грозы. Он берет письма в руки, чувствуя энергетику почерка даже сквозь конверт. - Что значит "с половиной"? - Один конверт пришел не полностью, но с отличным посланием, - Бовино наклоняется к Тсуне и указывает на конверт, кровью на котором написано "vendetta", - он пустой, но я полагаю, надпись говорит сама за себя, Молодой Вонгола. - Ясно. Они убили его, да? - Савада не взволнован, скорее в его голове рождается очередной план. Вендетта за вендетту. Его семья уже давно живет по этому принципу. Ламбо снова кивает. Его лицо в свете пламени камина играет абсолютно разными эмоциями: то ли это сожаление, что он просто тот, кто доставляет Вонголе неприятные новости, то ли чувство вины по этой же причине. Но все сводилось к одному: Хранитель Грозы хотел чего-то большего от своей жизни в мафии. Разве он мало потерял, чтобы заслужить хоть маленькую снисходительность и возможность выбора? Тсунаеши сделал Кёю рыцарем семьи, потому что он любит сражения, Ямамото играет роль посредника, потому что идеально ведет переговоры и торговлю, Гокудера - техник, для которого подобная работа больше, чем просто хобби. На их фоне Ламбо выглядит просто как мальчик в песочнице, что застрял в детских грезах и не может оттуда выбраться. И как бы сильно он ни хотел доказать Саваде свою преданность и способности, тот продолжал демонстративно игнорировать любые просьбы, поступающие из уст молодого хранителя. С тех пор Бовино не то чтобы потерял надежду на какое-то иное будущее, он просто спрятал все желания глубоко в сердце и при виде других хранителей лишь томно вздыхал. Возможно, если бы не смерть Рёхея, все было бы иначе. Но воспоминания об этом лишь причиняли еще большую боль, поэтому Ламбо избегал подобных разговоров. После темы вендетты, Савада отправил Хранителя Грозы к союзникам, чтобы передать очередную новость. В письмах Молодого Вонголы всегда была какая-то сдержанность: ни криков о помощи, ни мольбы, абсолютная свобода. Хотите помогать - в долгу не останемся, не хотите - тогда не забудьте выбрать верных союзников, чтобы, в случае конфликта с Вонголой, вы не потеряли все, чем владеете сейчас. *** Спустя 3 дня все было улажено и буря стихла. Убийцу Мукуро нашли и передали Саваде в полуживом состоянии. Естественно, отвечал за это Хибари. Их отношения с иллюзионистом, как и в прошлом, были натянутыми, оба общались друг с другом через силу, фальшиво улыбались, иногда даже смеялись. Комплименты и прочие добрые штучки - только сквозь зубы и ради Тсуны, да и то, только в его присутствии. На задания Мукуро и Кёя никогда не ходили вместе, потому что Рокудо работал в паре с Курокавой: даже шпионы держатся вместе, к тому же, они прекрасно дополняли друг друга. А вот Хибари в партнеры достался Ямамото, с которым было трудно не переспать, после чего, по естественному стечению обстоятельств, командная работа шла под откос. Каждый из них боялся потерять другого в неудачной перестрелке или ножевой перепалке, а главное правило любой миссии: зачистка должна быть идеальной, ошибка любого рода будет стоить слишком дорого. После личных конфликтов и криков, Такеши слезно умолял Саваду, по старой дружбе, разрешить им с Кёей работать отдельно, на что получал короткое и жесткое "нет". Тсуна был уверен, что их тандем - лучшее его творение за многие годы. Дождь не существует без облака. И, по сути, это была односторонняя зависимость, Ямамото упал в этот омут, влюбился как пятиклассник и сломался. Он видел свою жизнь исключительно в фиолетовых оттенках, а на задании действовал только с мыслью о том, что хочет быстрее убраться домой и лечь рядом с Хранителем Облака, даже если тот будет против. Хибари, в свою очередь, пережил кучу серьезных отношений, чтобы научиться не привязываться. Когда Такеши знал только о мимолетной страсти и не особо заморачивался насчет поиска партнера на ночь, Кёя действовал исключительно в интересах будущего: он гнался за стабильностью, чтобы было на кого положиться. Поэтому, признав тот факт, что Ямамото втрескался в него по уши, Хранитель Облака столкнулся с тем, что это не взаимно. Ему нравился характер Дождя, его тело, реакция и чувство юмора. Такеши был невероятно красив, хорошо сложен и обаятелен. За его харизмой толпами бегали даже самые обеспеченные, замужние дамочки, и парни свободного полета. Любой бы отдал все свои богатства за ночь с ним, но Ямамото соглашался на секс абсолютно бесплатно, но с одним условием: ведет только он. Характер мечника не позволял ему прогинаться под кого-либо, а уже тем более быть чьей-то подстилкой. Даже будучи влюбленным в Хибари, Такеши разграничил их интимную жизнь, с чем Кёя неохотно согласился. Да и признаться честно, у Хранителя Облака не было любовника лучше, чем этот безмозглый спортсмен, которым Ямамото был так давно. Сейчас он был слишком умен, что приносило ему немало бед. - Что ж, спасибо вам за работу, - Тсунаеши снова сидел за своим рабочим столом с недовольным выражением лица: его жутко не устраивало кресло, в котором он обязан проводить время, дистанционно управляя семьей, - и великодушно благодарю, что не убили его, - Савада не двусмысленно посмотрел на Хибари, который сделал вид, что не расслышал едкое замечание в свою сторону. - Его трудно остановить, когда азарт переливается за границы, но у всего есть панацея, - Ямамото пожимает плечами и беспечно улыбается. - Отлично, - Тсуна протягивает обоим два конверта, - ваша плата. Вы свободны. Кёя молча кивает и, забирая конверт, быстро скрывается за дверью. Такеши по-дружески прощается с Вонголой, одновременно пытаясь запихнуть свой конверт во внутренний карман пиджака и догнать Хранителя Облака. - Прошу, постой, - раздается голос за спиной. Родной и переполненный тревоги. Хибари останавливается и боковым зрением наблюдает за тем, как Ямамото равняется с ним. Секундное напряжение, тупая тишина, что съедает обоих, и затем Такеши глубоко вздыхает, - прости. Кёя удивленно выгибает бровь, взгляд глубоких, темных глаз скрестился со взглядом карих. Возможно, Облако понимает, к чему сейчас эти извинения и почему они так важны для мечника Вонголы. - Я люблю тебя, это правда, но если тебя это обременяет и мешает работать со мной, - Ямамото сжимает кулаки, твердо смотрит брюнету в глаза, - могу сделать так, чтобы ты на это не отвлекался. Только позволь поговорить с тобой. Пожалуйста. Хранитель Облака сглатывает, но не столько из-за нервов, сколько из-за неизбежности ситуации. Он понимает, что если позволит себе пойти навстречу Такеши, то обратного пути не будет. Но хочет ли он, чтобы взаимность рано или поздно его настигла? Он не уверен. - Отвези меня домой, - холодно бросает Кёя, пока Ямамото даже не подозревает, как трудно ему оставаться бесчувственным ублюдком. Мечник коротко кивает и сопровождает Хибари к своему авто. Облако знает, что Такеши всегда приезжает на машине, он просто в восторге от этих железяк, будь его воля, он бы жил в своей малышке, но для успешного выполнения задания мафиози тоже необходимо высыпаться. Когда оба оказываются в салоне автомобиля, Ямамото включает любимую песню Кёи, потому что знает, как тот ненавидит пустые разговоры в замкнутых пространствах. К тому же, говорить им сейчас не о чем, машина не даст той атмосферы, которая необходима для темы, что не избежать им обоим. И пока черный, матовый Volvo летит против холодного ветра, в салоне нагревается воздух.