I Am Not

Джисон вернулся к костру, вздрагивая от прохлады. Он отходил покурить, чтобы успокоить нервы. Ребята душевно расположились вокруг возгорающего огня, из динамиков стоящего рядом джипа лилась музыка, под задницами был мягкий песок — все было идеально для отдыха. Было бы идеально для Джисона, если бы не личные заморочки. Ну и черт с ними.  — Хан, а Хан? — Хенджин дернул Джисона за руку, так как тот не отзывался. Джисон вздрогнул и возблагодарил бога, что Хенджин отвлек его от разглядывания Со. Таким поведением он скорее спалится, этого хотелось в последнюю очередь. А смотрел он именно на то, как Чанбин сидел как у себя дома, расслабленно и спокойно, а между ног его расположилась их староста — Юджон, которая томно вздыхала, прижимая к себе ладонь Чанбина. Они были парочкой, но Джисон считал, что они не должны бы так откровенно демонстрировать это всем. Все эти ленивые поцелуи, держания за ручку — всяким влюбленным сюсюканьям место за закрытой дверью спальни, был уверен Джисон. Еле слышно вздохнув, он наконец обратил внимание на Хенджина. — Ну че? — Подтверди ребятам, что ты мне желание проиграл. — Да, — Джисон нехотя кивнул, опуская голову. Послышались смешки. Какого хрена, а? — Я не хотел с ним спорить! — взвился он. Настроение итак было фиговым, дело было не только в Чанбине, хотя он сам не знал. — Мать тереза херова, — буркнул он. — А на что спорили? Это внезапно подал голос Чанбин. Джисон вскинул голову, ощущая, как пересохло в горле, потому что Чанбин смотрел прямо на него, но выражение его лица понять было трудно. — Ну давай, Хенджини, рассказывай, — засмеялся Чан. Чан вообще-то тоже не один сидел — в его объятиях нежился Чонин, — но к нему претензий у Джисона не было и быть не могло. Чан — бро, Чонин — самый любимый донсен, и вообще они крутые, самые лучшие и имеют право миловаться где угодно, когда угодно и каким образом угодно. Не то что этот локальный Дон Жуан по имени Со Чанбин. Джисона аж передергивало от всех его пассий. — Хан на целых три недели заделался моим личным рабом, — провозгласил Хенджин. — Я кое-что прознал о его краше. — Заткнись, — снова буркнул Джисон, пряча глаза за челкой. — Ты сказал, что признаешься крашу в течении 2-х недель, блять, — закатил глаза Хенджин. — Прошло 3 недели! Ты трус. — Ага-ага. Короткие смешки со стороны Чана и Уджина были еще приемлемы. Но вот ржач от Феликса и еще это самодовольное выражение на лице Хенджина бесили в край. Единственный, кто не смеялся, это Чанбин. Джисон в упор смотрел на него, не боялся, потому что тот закрыл глаза и будто бы уснул. — Ну так что, теперь ты будешь таскаться за Хенджином на все его благотворительные мероприятия и помогать ему? — спросил Уджин. — Неплохо, чувак, — он дал пять Хенджину и все снова засмеялись. — Я мечтал иметь клона, потому что я один, а великих дел, ожидающих меня много, но ты не хуже, Хан, — с улыбкой вздохнул Хенджин. — Я в этом не смыслю, просто используй меня, как того захочешь, — равнодушно произнес Джисон, взял свою банку пива и отпил приличный глоток. — Оу, вы все слышали. Хани мой, — обрадовался Хенджин и принялся тискать его за полные щеки, не встречая сопротивления, хотя Джисон вообще-то не любил, когда так делают. Спасибо, хоть сюсюкать не начал. — Хенджин, — негромко окликнул Чанбин. Джисон приоткрыл глаза. Он почти засыпал в объятиях Хенджина под негромкие разговоры и смешки друзей, но тут же очнулся, услышав голос Чанбина. Тот вообще отмалчивался большую часть вечера, лишь изредка обмениваясь с Чаном и Уджином репликами, и Джисон злился еще сильнее. Зачем тот вообще здесь с ними, если только и делает, что лапает свою девчонку, мог остаться в городе и там заниматься непотребствами. Но он здесь, и Джисон тоже здесь — из-за него, потому что хотел быть в его компании, перекинуться с ним ничего не значащими фразами… Хенджин аккуратно уложил Джисона на песок и упруго поднялся на ноги, чтобы последовать за Чанбином. Они отошли куда-то за деревья. Джисон, лежа на боку, приоткрыл глаза и увидел Юджон. Она сидела и глушила пиво, выглядя какой-то злой и озобоченной чем-то. Рядом тихо переговаривались Минхо и Уджин. Похоже, Чан с Чонином тоже куда-то свалили. Джисон лежал и думал, что Чанбин сейчас вернется, потом сладкая парочка уйдет в одну из палаток, а потом Джисон наверняка будет слышать недвусмысленные ахи и вздохи, наверняка всю ночь. Блять, он ощущал, как возбуждается. Простая мысль, что Чанбина будут удовлетворять где-то в двух метрах от него, Джисона, подстегивала и без того неуемное желание. — Ты уснул? Или притворяешься? — рядом резко приземлился Феликс. Волосы мокрые, яркая улыбка, в которой ни тени усталости. — Пойдем, балда. — Ты придурок, Ликс. Холодно же, — ворчливо отозвался Джисон, не предпринимая попыток подняться. — Вода теплая. Идем. А то потащу, — со смехом пригрозил Феликс. Он был физически очень силен, Джисон верил, что мог потащить. Захныкав, он все же позволил себя поднять, но потом в воду нырнул уже с заметным удовольствием — она действительно была теплой. — Хан-а. Джисон резко развернулся против течения и увидел, как рядом вынырнул Чанбин. Сердце как всегда предательски заныло от чужого голоса — Джисон в первую очередь был влюблен в голос Со, а потом и всего остального Чанбина. — Напугал, балда, — Джисон встряхнул головой, разбрызгивая воду и чуть отплыл от Чанбина. — Иди сюда, — негромко позвал тот. Джисон бы с радостью, конечно. И пошел, и запрыгнул, и поскакал. И не отпускал его широкие плечи, обжигаясь прикосновеньем, и сошел бы с ума. Но в другой, наверное, Вселенной, не в этой. Он отвернулся и быстрыми рывками добрался до берега. Спальных мешков было пять. Джисон не спешил идти спать, вновь устроившись у угасающего костра. Все уже разбрелись. Он знал, какой из них заняли Юджон и Чанбин. Невольно начал прислушиваться, пытаясь угадать, начали они трахаться или еще нет. Или уже. Его влюбленность в Со Чанбина была самой тупой вещью в мире. Хотя бы потому, что Со натурал. Хотя бы потому, что он, Джисон, ну никак не вписывается в его вкусы. А он об этих вкусах хорошо был осведомлен. Чанбина заводили стервозные сучки с характером, истеричные и ревнивые. Почему — он не знал. Вечно те выносили ему мозги, закатывали скандалы в школьной столовой/коридорах/фойе кинотеатра/на улице, а Чанбин с покерфэйсом выслушивал и ухом даже не вел. Вообще-то Джисон тоже тихоней не был. Мог на ровном месте что-нибудь несуразное брякнуть и отчебучить, захохотать мультяшным смехом. Джисон был общительным. Он и Чанбин были полностью противоположны друг к другу по характеру. Так почему они не могут притянуться друг к другу, как магнитки? Джисон задавался вопросом, почему бы Чанбину просто не влюбиться в него? Ну что ему стоит, в самом деле? Разве так важно, кто гей, кто натурал? Ну просто влюбись в меня, я так этого хочу, черт бы тебя побрал! Так тупо. И так больно. Джисон тоскливо смотрел на палатки, уже сам не понимая, чего ждет. Он ехал сюда с неопределенными надеждами, но в глубине души осознавал, что это бессмысленно. — Эй. Джисон чуть не подскочил на месте. Обернувшись, он с удивлением уставился на Чанбина. Он что, не в палатке все это время находился? — А ты не спал? — брякнул он. Чанбин молча уселся рядом, а потом повернул голову к Джисону и насмешливо спросил: — Не собираешься убегать? У тебя это отлично получалось все это время. — Спасибо, что напомнил, — неловкий тихий смешок вырвался из уст Джисона, он даже сделал попытку встать, но неожиданная хватка на руке остановила его. — Думаю, достаточно, — Чанбин серьезно смотрел на него, и даже не думал убирать руку, когда Джисон покорно затих рядом. Джисон косился на их переплетенные пальцы, начиная ощущать, как плохо становится сердцу. Оно билось слишком сильно. — Почему ты держишь мою руку? — шепотом спросил Джисон. — Чтоб ты не убежал, — Чанбин легко откинулся назад на песок и положил под голову другую руку и уставился над собой, на темное небо. — Мы что, проведем ночь вот так, на холоде? — Джисон дрожал не только от близости своего краша, но и от прохладного ветерка. Он жалел, что раньше не ушел отсюда. Хотя нет, не жалел. Хоть и со страхом, но он любил смотреть на Чанбина и любоваться чертами его лица, его телом. Сейчас же он мог проделать это без опаски быть непонятым другими. Чанбин снова молчал, Джисон слышал его размеренное дыхание. Но он не спал, глаза его были открыты. Джисон мысленно досчитал до десяти и повернул голову к Чанбину, медленно опустил взгляд и прошелся им по открытым ключицам. Язык непроизвольно облизал нижнюю губу, когда Джисон уперся глазами в широкую грудь, которую так красиво обтягивала темная футболка. На Чанбине были джинсы и Джисон мог поклясться, что различает очертания чужого члена. Пальцы заметно задрожали, он не мог сказать, хотелось ему дотронуться или сжать их в кулак и все же позорно убежать. — Хан-а. — Что? — голос прозвучал пискляво и это было смешно. Джисон оторвал взгляд и поспешил отвернуться. Шея хрустнула и сказала ему спасибо. — Мы можем остаться здесь. Или пойти в одну из палаток, — вкрадчиво произнес Чанбин. — Одна из них пуста. — Зачем? — выдохнул Джисон, а потом его ладонь сильно сжали. Он задышал прерывисто, думая, что сейчас с ума сойдет от намеков. Что происходит с Чанбином? Почему он наконец-то заметил его? Что он хочет сказать, черт побери? — Что выбираешь? Джисон сглотнул. Он медленно разжал их пальцы, все еще не смотря на Чанбина, а потом поднялся на ноги. — Я вернусь в палатку Хенджина, если ты не против, — произнес он. — Подожди. Он замер, его спина и ноги задрожали, когда сзади вплотную приблизились и встали так, что Джисон ощутил спиной твердую грудь Чанбина. — З-зачем ты это делаешь? — на талию легли руки и крепко сжали. — Затем, что ты мне нравишься. — Этого не может быть, — прошептал Джисон. У него кружилась голова от того, какой жар исходил от чужих рук. — Хочешь здесь или в палатке? — будто не услышав слова Джисона, продолжал настаивать Чанбин. Шею Джисона опалило горячее дыхание, а затем он ощутил там губы. — Иди к черту… В палатку! — не выдержав, тихо вскрикнул Джисон и сорвался с места. Пока он, не помня себя от нервов, возбуждения и предвкушения, не мог попасть ногой в мешок, сзади медленной походкой приблизился Чанбин и, прихватив его за талию, одним движением закинул обоих внутрь. Джисон только и успел, что застегнул молнию доверху, когда Чанбин бесцеремонно опрокинул его на живот и прижался всем телом. Ладонь Чанбина быстро пробежалась по его животу и остановилась на поясе джинсов. Он слегка подергал за край, но снимать сразу не стал. Джисон двинул бедрами назад, упираясь прямиком в чужой стояк, чтобы усилить ощущения, и Чанбин, зашипев, охотно потерся об него. Джисон ощутил, как живот немедленно наполнился сладким напряжением. К собственному члену прилила кровь. — А!.. — он едва сдержал вскрик, когда пальцы Чанбина, проскользнув под футболку, сильно сжали один сосок. Дыхание больше не слушалось, став прерывистым и частым. Он понятия не имел, как вести себя, когда только и хотелось, что поддаться чужой силе и позволить делать все, что захотят. Особенно это — влажные поцелуи в шею и ласки чувствительных сосков. Джисон еле слышно ругался сквозь тихие стоны, закрывая глаза от удовольствия, потому что губы Чанбина были охуенно прекрасными, мягими и долгожданными. Чанбин жадно втягивал воздух возле его уха в перерыве между поцелуями, и Джисон посчитал, что это самые сексуальные звуки, что он слышал во Вселенной. Он заерзал, изгибаясь, чтобы прижаться к нему теснее, ища положение, которое позволит немного снять напряжение, неизбежно нарастающее внутри. Чанбин протолкнул колено между его ног и Джисон снова застонал от нехитрого действия. Все чуства обострились, хотелось еще сильнее и больше. Он приподнялся на руках и толкнул себя на бедро Чанбина. Там, где колено Чанбина снова и снова толчками соприкасалось с промежностью, стало нестерпимо жарко, он готов был взорваться в секунду. — Малыш, не спеши, — Джисон готов был разочарованно крикнуть, когда его перестали ласкать, а движения остановились. Чанбин вместо этого взял его левую руку и завел за спину, прижимая к своему стояку. Никакие сны и мечты не сравнятся с реальностью. Джисон ощутил его ладонью — толстое, твердое и подрагивающее. Он сжал пальцы и Чанбин выдохнул сквозь зубы, толкнувшись бедрами навстречу. Хотелось выразить восхищение. Чем? Джисон понятия не имел, но ощущал тупое счастье, держа в ладони чужой член. Чанбин неторопливо скользил по чужой ладони, но потом сильнее прижал Джисона ко дну спальника, рукой ловко отведя его левую ногу за свои, так что тот оказался почти обездвиженным, и укусил Джисона в шею. — Ммм, — промычал Джисон, ощущая, как чужая твердая рука скользнула под джинсы и сжала наконец его мучаюшийся стояк. — Мой малыш, — прохрипел Чанбин, прикусывая мочку его уха, толкаясь в его ладонь и одновременно твердо лаская его член. Джисон коротко вскрикивал от чужого напора. Ни в какое сравнение с самоудовлетворением. Задохнувшись, он приподнял голову и кончил, мелко дрожа. — Блятьблятьблять, — не соображая, выдыхал Джисон. Его ноги освобождали от джинсов очень быстро и резво, а он все еще пребывал в сладкой неге. Приподняв, сняли футболку и отбросили в сторону. Чанбин действовал теперь торопливо, прижимая его к себе лицом и тяжело дыша. В темноте Джисон неясно видел черты лица, но когда Чанбин приблизился, чтобы поцеловать, наконец увидел то, что хотел — желание и обожание на чужом лице. Джисон ответил на жадный поцелуй, позволяя углубить его, а себе позволяя зарыться пальцами в его волосах. Он снова ощущал, как возбуждается от чанбинова напора, от поцелуев и чужого желания. Чанбин подтолкнул его на спину и на этот раз шире развел его колени. Джисон зажмурился, но когда почувствовал у рта чужие пальцы, не сомневался ни секунды. Он вобрал их в себя и жадно начал сосать, открыв глаза и больше не сводя прямого взгляда от Чанбина. Глаза того были совсем рядом, светились своим привычным мрачным огнем, от которого Джисон таял и был готов ради него на все. Чтобы отвлечься от боли, когда умелые пальцы начали раздвигать проход и растягивать мышцы — одним, потом двумя пальцами, — Джисон схватился за чужие накаченные предплечья. Представить только, как он дрочил на эти руки в школьной душевой… — Этого недостаточно, тебе будет больно, — прошептал Чанбин, вытаскивая пальцы окончательно. — Потерпишь? — Я тебе, блин, не девчонка, — фыркнул Джисон. Чанбин еле слышно хмыкнул в ухо и тут же толкнулся бедрами вперед, и Джисон почувствовал сильное давление на проход — непривычное и сладкое. — Малыш, — пораженно выдохнул Чанбин, входя пока неглубоко, и задышал тяжелее. — Я так хочу тебя, Хан-а. — Бляяяять, — охнул Джисон, в буквальном смысле всем нутром ощутив немаленькие размеры. Он сморгнул слезу и напрягся. — Нет, расслабься, — Чанбин сильнее сжал чужие колени, потому что Джисон задвигался явно с целью вывернуться и убежать. Ага, он его отпустит, конечно. — Сам расслабься, а то не влезет… ааа! — не выдержал и застонал Джисон, когда ощутил, что Чанбин полностью — до самых, блин, яиц — заполнил его. Оба замерли, тяжело дыша. Боль немного отпускала. Джисон крепче ухватился за чанбиновы плечи, утешая себя мыслью, что хотя бы кончить успел. Чанбин над ним завозился, приподнимая его колени и заводя себе за пояс, а затем снова толкнулся бедрами вперед. Ощущения пока были не из приятных, Джисон, зажмурившись, вдыхал запах пота Чанбина и боролся с желанием прокусить жилку на его шее. Ведь в отличии от него, тот свое удовольствие получал. Чанбин тяжело стонал, начиная немного ускорять темп. Он опустился на локти и вобрал в рот приоткрытые губы Джисона, принимаясь кусать их и облизывать. К движениям и сильному напору внутри Джисон понемногу привыкал. С поцелуями Чанбин шептал о том, как ему хорошо, и как он хочет, чтобы его малышу тоже было хорошо. Временами, короткими вспышками Джисон ощущал уколы пронзительного удовольствия, но все же пока большее удовольствие ему доставлял язык Чанбина во рту. Чужие горячие руки переместились на задницу и приподняли. Чанбин чуть-чуть сместился вниз и задвигался более размашисто. Джисон услышал высокий вскрик, не сразу осознав, что это его собственное горло исторгло его. Скорее всего дело было в изменении угла проникновения и теперь член Чанбина попадал куда надо, отчего Джисон едва не сошел с ума, вскрикивая и широко открывая рот. Каждый толчок был подобно пронзающему электрическому импульсу, запрокидывая голову, он стонал, наплевав на то, насколько громкий, даже на то, что это, блять, Чанбин загоняет в него член. Все равно, ему хорошо, и хотелось еще больше. — Ты охуенен, идеален… — прерывисто зашептал Чанбин, когда Джисон, ухватившись за его шею для упора, начал встречать каждый его толчок своими бедрами. Он ускорился. Джисон не сразу сообразил, что его о чем-то спросили — он бился в агонии своего удовольствия, чуть ли не всхлипывая от сильнейших ощущений, оргазм наступил, вышибая из него весь дух. А Чанбин снова спросил, можно ли кончить у него внутри. Джисон только кивнул, а потом ощутил, как чужой твердый член пульсирует внутри и расплескивает сперму. Чанбин замедлился, но продолжал еще некоторое время раскачиваться в нем, как будто ему было все еще мало. — Охуеть, — ошалело выдохнул Джисон и потянулся за отброшенной одеждой, чтобы вытереться. Чанбин не держал его, но одну руку на нем оставил, а сам чуть отстранился. — Ты в порядке? — внезапно спросил Чанбин. Джисон непроизвольно улыбнулся и скосил взгляд в его сторону. — А что мне сделается? Не порвал же. Чанбин молча подвинулся ближе и навис над ним, глядя с какой-то отрешенностью во взгляде. — Я спросил Хенджина, кого он имеет в виду, — тихо сказал он. — А? — Джисон занервничал, закусив губу и стараясь смотреть поверх плеча Чанбина. Разговоров он не хотел. Он и так понял, что Хенджин все-таки проболтался Чанбину, и тот внезапно решил воспользоваться этим. Зачем, он до сих пор не понимал, но не все ли равно, если удовольствие получили равное? — Он изрядно попортил мне нервы, не называя имени, — Чанбин устало положил голову на его плечо и крепко сжал тело под собой. Раслабленным он был еще тяжелее, Джисон пожелал себе не задохнуться под горой мышц. Нахрена так качаться, честное слово?.. — Но потом все же сказал. — Вот оно что, — улыбаться было неловко. Если сейчас Чанбин поднимет голову и посмотрит прямо в глаза, Джисон обоссытся, он был уверен. — Гребаная мать Тереза, — фыркнул он. — Ага. Она самая. Но Чанбин продолжал лежать и его голос звучал приглушенно. — Зачем тебе это надо было? — Я же сказал тебе… — снова сильно сжали, а потом шею тронуло легкое прикосновение губ. Джисон зажмурился. — Ты мне очень нравишься. И давно. Я понятия не имел, что тоже нравлюсь тебе, ты избегал общения и только огрызался на меня. Прямо как дворняжка. Джисон цыкнул и попытался убрать с себя чужую тяжелую тушку. Но Чанбин лишь тихо смеялся и удерживал за руки. Уснули они, тесно прижавшись друг к другу.