Так не бывает

— Старший брат! — выпаливает он, едва трубку снимают. — Мне сказали, что на яхту сегодня нельзя. — Правильно. — Почему? — Потому что она мне нужна. — В смысле?! — В прямом. — А… — он замолкает, соображая на ходу. — Заведи свою, давно пора, — смеется старший брат. — На остров съезди, там как раз все привели в порядок. — Не успею, — дуется он. — Почему? — На остров на два дня надо, не меньше… А у Сяо Чжаня только один выходной. — Ладно, я подумаю. У Сяо Чжаня все не так, конечно, как было раньше, но выходных все равно мало, очень мало. Он понимает разницу, понимает, как круто, что Сяо Чжаня везде приглашают. Все понимает. Но хочет видеть его не только на экране и чаще раза в неделю. Он даже от новой рекламы отказался, чтобы не уезжать из Гонконга, когда у Сяо Чжаня выходной. Ездил бы за ним, но теперь нельзя, это раньше никто его в аэропорту не караулил. Сяо Чжань звонит через час. — Это ты? — и смеется. — Как это называется? — Это старший брат, — он тоже ржет. — Так и называется? — Ты едешь или нет? — Еду. Я по тебе очень соскучился, — шепотом добавляет Сяо Чжань, и он жмурится в улыбке, как будто смотрит на солнце. Выезжать еще рано, а хочется немедленно, но не сидеть же в самолете одному, как дурак. Он крутится на стуле, поправляет криво висящую фотку мотоцикла, листает обновления сетей, просматривает ролик театра танца — у Чжу Цзаньцзиня что-то старинное, не как было в мюзикле, а со всеми костюмами, гримом, движениями. Не закрытое, раз ролик в сети, билеты для всех. Сходить, что ли? Чжу Цзаньцзинь что-то рассказывал, но он прослушал. Чжу Цзаньцзиня он и так видит чаще, чем Сяо Чжаня, — как будто гастроли и не заканчивались. Потому что если старший брат дома, то Чжу Цзаньцзинь тоже почти всегда здесь. Он не знает, он, наверное, рад? Точно рад, что лао Чжу не такой прозрачный и несчастный, как на гастролях, наоборот, сияет и весь в каких-то идеях. Что старший брат чаще всего довольный и спокойный, не как в августе. А так он почти привык, потому что с виду все как раньше, если не знать, можно и не догадаться. Только он иногда замечает, как старший брат галстук поправляет Чжу Цзаньцзиню, или еще что-то такое. Или как Чжу Цзаньцзинь на него смотрит, или они друг на друга, и он сразу в телефон тогда лезет, потому что это пиздец как неловко, больше, чем если бы обнимались. Чжу Цзаньцзинь после Нового года снова ставит только старое, классическое, никакой стилизации и интерпретации, но он знает, что что-то там задумано еще. И обижается, потому что уж ему-то мог бы хоть намекнуть! А так и он не знал бы, если бы старший брат не сказал. Хотя старший брат тоже просто скинул ссылку на веб-новеллу, он посмотрел описание, но все равно не понял, зачем брату надо, чтобы он это прочитал. — Не понял? — брат посмеивается, когда он все-таки спрашивает. — Читать начал хотя бы? — Начал. — Далеко прочитал? — Не очень. Начало и про учебу героев в юности. Но я краткое описание посмотрел. — Молодец. Никаких ассоциаций не возникло? Он думает, но ничего нового в голову все равно не приходит. — Ну главный герой, он… — Не только главный герой. Сам мир ничего не напоминает? — брат улыбается, но не сердится. Брат теперь вообще редко сердится и злится, хотя даже он знает и понимает, что и на верфях, и на производстве все очень сложно. И в городе сложно, если ему надо ехать, брат предупреждает, чтобы никуда не вмешивался, чтобы если по дороге хоть какие-то проблемы, объезжал, а лучше обратно домой. Каждый раз, как будто он сам не знает. — Ну… — Ну? — Борьба вместе против самого сильного, который… Я это должен был понять? — Молодец, — брат снова посмеивается. — Только я все равно не понял, зачем. В смысле, ты же всегда говорил, чтобы я не лез… — Я тебе и сейчас скажу, чтобы не лез. Есть другие сферы, тоже очень важные. Ты знаешь, сколько людей в Гонконге и во всем мире посмотрели «Судьбу Цянь-нюй»? — Примерно. — Представляешь себе, что будет, если Чжу Цзаньцзинь поставит мюзикл по мотивам вот такой новеллы? Он кивает. И правда, похоже, он еще мало прочитал, но понимает, о чем брат говорит. И это значит, что… — Лао Чжу будет ставить?! — Не кричи. Пока что только пишется сценарий. Ставить — будет, а будешь ли ты участвовать… Погоди. Это не просто постановка. То, что ты понял, должны будут все понять. Кому-то это понравится, кому-то нет. У тебя есть время подумать, хочешь ли ты в этом участвовать. — Хорошо, — он и так знает, что ответит, но раз брат просит, то подумает. И никому пока не скажет, даже Сяо Чжаню все еще не сказал, хотя язык чешется. Потому что он все равно хочет: хочет что-то сделать не только для себя, он никуда не ввязывается, но он тоже в этом городе живет, видит и новости читает. Хочет играть. И если постановка будет, то он обязательно попросит, чтобы Чжу Цзаньцзинь пригласил Сяо Чжаня. Только у Сяо Чжаня может быть сложно с гастролями, и он не играл раньше в театре, но все же можно решить, если очень хочется. Если он очень хочет, у него все получается. Он честно читает дальше и что-то начинает подозревать. Нет, Чжу Цзаньцзинь такое не поставит, такое никто в Гонконге не поставит, все равно будет «по мотивам». Ему, конечно, нравится главный герой, а второй — не очень, слишком занудный. Он таких не любит. Но все равно ничего неизвестно, пока Чжу Цзаньцзинь не скажет — а Чжу Цзаньцзинь не признается, ни когда, ни кого. Жутко интересно и обидно. Читает, пока едет в аэропорт, пока стоят в пробке. Из-за нее опаздывает, зато успевает прочитать про охоту на горе и очень-очень хочет поделиться с Сяо Чжанем, но нельзя. А в самолете успевает почти забыть и про охоту, и про саму новеллу, потому что целоваться намного лучше, чем читать про чужие поцелуи, и Сяо Чжань лучше всех, хоть живых, хоть придуманных людей. — Как твое шоу? — спрашивает Сяо Чжань. Спрашивает тихо, на ухо, почти касается губами. Нарочно не касается по-настоящему, он уверен. Они и так теперь научились — не с порога прилипать друг к другу, а тянуть, дразнить, пока у кого-нибудь не закончится терпение. Чаще заканчивается у него, но сегодня он постарается. Не выиграть, нет, никто не выигрывает и не проигрывает, все равно они вместе, но заставить Сяо Чжаня потерять терпение — это очень круто. — Как всегда, — он поворачивается лицом к лицу и замирает, чуть-чуть не соприкоснувшись губами, улыбается. — Ты не смотрел последний выпуск? В шоу его позвали почти сразу после возвращения, делать там ничего особенного не надо. Стоять, улыбаться, танцевать и показывать, как танцевать, это он может. Он согласился больше от скуки, пока непонятно было, что там у Чжу Цзаньцзиня со здоровьем и проектами, но сейчас даже нравится. — Еще не успел. — Я тебе потом покажу, как приедем. Вечер в марте совсем не такой, как был в августе. В позапрошлом августе. Другой цвет неба, моря, не так жарко. Но Сяо Чжань останавливается, смотрит вдаль, поднимает голову, оборачивается и улыбается. — Я забыл, как здесь красиво. — Не верю, — он сам все помнит, начиная с того, как Сяо Чжань оглядывался по сторонам. — Правильно, — Сяо Чжань смеется. Он берет его за руку, переплетает пальцы и тянет за собой к дому, и тот идет. Разницы с тем, что было и что есть, не видно, только чуть-чуть пахнет не то краской, не то лаком, еще не выветрилось. Пока Сяо Чжань не открывает дверь в свою спальню и не останавливается. — Я же не перепутал? Эта комната? Или следующая? — Эта. Я… я тогда к твоему приезду сказал, чтобы переделали для тебя. А когда чинили, брат, наверное, распорядился, чтобы как раньше, а все планы и фотографии же были до этого. А я забыл на гастролях. — Для меня? — Угу. Я очень хотел, чтобы тебе тут понравилось, — он хмурится. — Я скажу, чтобы вернули как тогда. Или ты сам можешь, она же твоя, может, что-то еще по-другому… — Посмотри на меня, — Сяо Чжань поворачивает его к себе, улыбается и наклоняется. Не поцеловать, они просто сталкиваются лбами и носами, и Сяо Чжань смеется негромко, но так заразительно, что он тоже начинает. — Пусть пока будет так. Главное, чтобы ты здесь был. Если просто сидеть рядом или даже стоять, он не выдержит и полезет. Очень хочется уже сейчас, но Сяо Чжаню тоже хочется, он чувствует и видит, поэтому улыбается и отстраняется. Это сложно, раньше он бы так не смог, он думал, главное сразу, скорее, но сейчас знает, что потом будет еще круче. Они оба знают, потому что у Сяо Чжаня слишком хитрая улыбка, он тоже все понимает. — Купаться будем? Или я тебе последний выпуск покажу? — Покажи. Смотреть вместе — и ничего не делать — тоже сложно, потому что Сяо Чжань полулежит, опираясь спиной на его плечо, он может носом сунуться в волосы, может обнять, и так почти обнимает, чтобы держать планшет удобно для обоих. И шея близко, и щека, и ухо, а они три дня не виделись, так что он украдкой щипает себя за ногу, чтобы удержаться. Только сам теперь шепчет, наклоняясь к уху: — Как тебе? — Ты там самый красивый, — Сяо Чжань чуть-чуть вздрагивает, и кадык у него двигается. — Ты мне этот танец не показывал. — Да его только придумали, к выпуску, это же несложно. — Это тебе несложно, — Сяо Чжань смеется и откидывает голову назад, щекочет волосами. — Я бы так не смог. Когда Сяо Чжань хвалит, он не может не расплываться в улыбке, как дебил. И почти готов отложить планшет и обнять, но Сяо Чжань садится ровнее. — Кстати, я про позапрошлый выпуск тебе все время хотел сказать. Когда тебя попросили спеть. — И что? — Только не обижайся. Ты когда поешь… У тебя хорошо получается, только ты в этот раз как-то напрягался. — Ну и что? — он хмурится. Он сам знает, что напрягался, не привык петь без репетиции и вообще с гастролей три месяца прошло. — Всем же понравилось. — Конечно. Но я же знаю, как ты можешь. Сяо Чжань улыбается, но все равно почему-то очень обидно. Всему миру нравилось, всему Гонконгу и Китаю выпуск понравился, а Сяо Чжаню — не очень. Это неправильно, Сяо Чжань же не обижается и сам соглашается, что он лучше танцует, но все равно. — Мне лучше не говорить? — Говори, — он передумывает дуться. — Лучше говори. Вдруг получится с тобой на одной сцене… Не хочу тебя подвести. — Я в тебя верю, — Сяо Чжань смотрит и улыбается так, что нельзя на него злиться. — Только нам с тобой нельзя на одну сцену. — Почему? — Потому что я не представляю, как мы будем разговаривать и делать вид, что у нас ничего нет. — Нормально. Хочешь, я тебя буду называть Сяо-лаоши? — А я тебя — Ван-лаоши. И нам все равно никто не поверит. — Какая разница, — он смеется и обещает себе по возвращению так или иначе узнать у Чжу Цзаньцзиня, что там со сценарием, с ролью и так далее. — Пойдем купаться? В августе темнело позже, сейчас небо уже усыпано звездами. Сяо Чжань снова останавливается, задрав голову вверх. Он обнимает его со спины — это не считается, может быть, он согреть хочет, ночью прохладно. — Может, не пойдем? Холодно. — Разве? — Сяо Чжань оборачивается, блестит глазами, улыбкой. Хорошо, что темно. Он и в темноте как только представит Сяо Чжаня с каплями соленой прозрачной воды на плечах, на животе, так в горле сохнет. На самом деле только силуэт и видно, и в Сяо Чжаня как будто демоны вселились — брызгается, дурачится, норовит подобраться и пощекотать пятку, пока он не ловит его в воде, обнимая за пояс. И Сяо Чжань подается ближе, прислоняется, но стоило расслабиться — выскальзывает из рук, ржет и уплывает к берегу. Еще и дразнится оттуда: — Давай скорее, а то унесу одежду! — Я и так дойду, — он фыркает, вспоминая то, что недавно читал. Может, Сяо Чжань даже лучше сыграл бы, но если он не ошибся насчет сюжета, то не хочет, чтобы Сяо Чжань такое играл с кем угодно, тем более при нем. На балконе Сяо Чжань снова смотрит на звезды, а он — на него, свет из окон падает на профиль, мокрую челку, скулу, и все это такое, что дышать трудно. Он привык, какой Сяо Чжань красивый, но сейчас снова стоит и не может отвернуться даже на секунду. — Я у тебя давно хотел спросить, — Сяо Чжань не оборачивается, он наклоняется, чтобы разобрать негромкие слова. — Ты же мог подойти, — смешок, — мог познакомиться с кем угодно. Как угодно. Почему я? Он поворачивает его к себе, отводит челку, стирает со лба влажный след, смотрит в глаза. Как о таком можно спрашивать, и как на это можно отвечать? Потому что когда он увидел его еще до всего, еще даже не вживую, на экране, — он же не только потому залип, что красивый. Сяо Чжань всегда красивый, когда поет, спит, ест, что угодно делает. Потому что улыбался — так, что он сразу себе придумал, какой Сяо Чжань должен быть, если так может. И каким-то образом угадал. Только не думал, что настоящий Сяо Чжань может быть еще лучше, чем придуманный. Настоящий — такой, который на скованного не поднял руку, хотя он заслужил. Который говорил «не хочу тебя держать», а потом «хочу, чтобы ты был». Который как-то успел узнать, как зовут его водителя и какая у него семья, — он сам понятия не имеет, сколько там детей. — Потому что ты настоящий. Потому что ты улыбался… Я не знаю, как ты это делаешь, но по-настоящему. Хочу, чтобы ты всегда улыбался. — Тебе? — И мне тоже. Сяо Чжань улыбается, проводит по его лицу, задерживая ладонь на щеке. Тянется ближе и целует. *** Сяо Чжань чувствует себя подростком лет пятнадцати, прогуливающим уроки. К счастью, на ближайшие три дня у него нет ни заграничных полетов, ни съемок, которые нельзя отменить, и вечерами он бы все равно встречался с Ван Ибо — но теперь у них не только вечера. У них впереди целый остров, который Сяо Чжаню иногда снится — золотой песок, золотое небо и золотые отблески в темных глазах Ван Ибо. Он мог бы поехать туда просто так, Лю Хайкуань время от времени мягко напоминает, что «вам можно, вы же принадлежите к семье», но Сяо Чжань пока что не привык. Зато уже спокойно приезжает к Ван Ибо и спокойно дожидается, если того еще нет. Как и сейчас в самолете. На берегу Сяо Чжань останавливается. Воздух, запах, звук прибоя, играющее красками закатное небо, — все такое же, как было, и все другое. Он не может не улыбнуться, вспомнив. «Как хоть тебя зовут?» «Ван Ибо». Тогдашний Ван Ибо был беззаботным, юным, неловким. Нынешний взрослее, но у него так же гордо поднята голова, та же улыбка. И когда он крепко берет за руку, Сяо Чжань сжимает ладонь в ответ и идет следом. Он не узнает комнату — другие обои, другие шторы, картины на стене и даже мебель. Ван Ибо хмурится и смотрит в пол, объясняя, и очень хочется его зацеловать, но жаль так быстро заканчивать общую полуигру. Можно не спешить, если знаешь, что сегодня, завтра, послезавтра — вместе, так что он целует его только глазами, греется, опираясь на него спиной во время просмотра. Каждый миг хочется остановить, сохранить на какую-нибудь волшебную фотокамеру в звуке, цвете, запахе, ощущении как квинтэссенцию счастья. Слишком много для обычного человека, а Сяо Чжань все-таки обычный человек, что бы про него ни думали фанаты. Просто ему очень-очень повезло, и Ван Ибо стоит рядом на балконе — он, не оборачиваясь, чувствует его взгляд. Ван Ибо долго молчит и смотрит в глаза, прежде чем ответить, и Сяо Чжань сдается ему, сдается самому себе — обнимает холодные после купания плечи. — А почему ты? — горячо шепчет Ван Ибо между поцелуями. — Почему ты меня… — Потому что ты самый… Ты самый яркий, я таких больше не видел, ты один такой, — яркий, честный, упрямый, закрытый с виду, но такой откровенный с самого начала и по сей день. — Ты потрясающий, я иногда смотрю на тебя и сам себе не верю, что ты мой… — Это ты мой, — Ван Ибо жадно целует, прижимая к перилам, поцелуи из соленых быстро становятся сладкими, очень горячими. — Пойдем, — Ван Ибо тянет его за руку, Сяо Чжань угадывает в темноте, что где-то там должен быть памятный диван, но они проходят дальше. — Не сюда? — Нет, я тебя видеть хочу, а если здесь свет… Не хочу, чтобы кто-то еще на тебя смотрел. В спальне свет в первую секунду ослепляет, Сяо Чжань жмурится и целует почти на ощупь. Раздевают друг друга они кое-как, рубашка цепляется и висит на локте, трусы спутывают ноги, мешают, но не отвлекают. Ничего сейчас не может отвлечь, ни шторм, ни конец света, когда Ван Ибо сияет и тянется к нему. Сяо Чжань собирает улыбку с губ, лижет кадык, ямку между ключиц, прижимает языком соски, но когда спускается к животу, Ван Ибо громко вздыхает и подталкивает, опрокидывая на спину. — Я сам. Да? — Да. — Я сам, — повторяет Ван Ибо, и Сяо Чжань расслабляется, доверяясь горячим рукам, ласкам, любви. Всему, что Ван Ибо захочет, все будет хорошо. Уже хорошо — почти, еще чуть-чуть. — Ну давай же… — Хочешь? — Ван Ибо приподнимается, в глазах предвкушение, раскрасневшийся, растрепанный и очень красивый, от одного взгляда становится жарче. — Хочу тебя, — он хватается за плечи и подается навстречу, раскрывается, теперь все как надо, отлично, идеально. Волосы слиплись после купания, соль сохнет на коже, но разомкнуть объятия невозможно, только свет бьет в глаза и мешает окончательно расслабиться и уснуть. Ван Ибо возится, пытаясь выдернуть покрывало из-под них и натянуть на голову. — Выключить? — Сяо Чжань зевает, скользит губами по щеке просто так. — Я выключу, — Ван Ибо сползает с кровати, щелкает выключателем, по дороге берет телефон и снова падает рядом. — Сколько времени? — машинально спрашивает Сяо Чжань. — Мне будильник на… Хотя нет, не надо же. — У нас еще завтра, — Ван Ибо счастливо вздыхает и потягивается. — И послезавтра. У тебя же шоу только на следующей неделе? — А у тебя разве не два дня выходных? — Три. Нет, точно три. Ван Ибо смеется и все-таки лезет в телефон. — Напишу старшему брату спасибо. — Разбудишь же. — Если он сейчас спит, то я — Лань Ванцзи. — Кто это? — Потом расскажу, — Ван Ибо ненадолго замолкает и выдает нечто неразборчивое, но явно нецензурное. — Что? — Он что, серьезно?! Или они?! — Ван Ибо то ли возмущен, то ли весел так, что Сяо Чжань сбрасывает дремоту. — Что случилось?! Ван Ибо поворачивает к нему телефон, и Сяо Чжань читает пришедшее несколько часов назад сообщение. «Если младший господин согласен на роль Лань Ванцзи, может быть, он спросит, захочет ли господин Сяо сыграть Вэй Усяня?» — Что за роль? Когда? — Ну ладно же, ну они сами… Я тебе все расскажу, — Ван Ибо напрыгивает на него, нависает сверху, смеясь и заглядывая в лицо, экран брошенного телефона все еще светится, отражаясь в глазах. — Ты согласен? Ты будешь? Скажи, что будешь? — Буду, — смеется и он, понятия не имея, на что соглашается. Просто хочет, чтобы Ван Ибо вот так улыбался. _________________________________________________________________________________________________ Экстра к этому фанфику «Снег в Париже» лежит вот здесь https://ficbook.net/readfic/8903083 Экстра "Золото" про Новый Год чжулюхаев — здесь https://ficbook.net/readfic/8921792/22796380 Экстра "Talisker и разговоры", встреча Лю Хайкуаня и Ван Ичжоу, - здесь https://ficbook.net/readfic/8953448 Экстра "Яхта", Лю Хайкуань/Чжу Цзаньцзинь, короткий, но насыщенный отдых на яхте - здесь https://ficbook.net/readfic/8968072 __________________________________________________________________________________________________ Ну слава Богу, текст все, автор тоже все, можно подводить итоги))). Все-таки я его закончила в этом году, ура. Столько всего хотелось по итогам сказать, так ждала этого поста, а теперь сижу и не могу собрать слов)). Примерно 4 месяца написания, чуть больше 100 тыщ слов, как нас вставило, Боже). Идея накрыла ровно в день выкладки последней главы «Сказки», я даже не успела пострадать как следует по поводу завершения))) как кое-кто-не-будем-показывать-пальцем внес идею, дальше упал, очнулся, гипс))). На самом деле автор все прекрасно понимал про сомнительность и идеи, и завязки))) честное слово, я бы сама сбежала, наткнувшись на такое начало, потому что мало ли что дальше будет)). Но интересно было попробовать, что можно вывести из такого ахтунга. Начало даже друзьям страшновато было показывать, но друзья люди стойкие, все пережили). Совсем карнавала и трэша не получилось, получилось что-то другое, намного больше, чем планировалось, не совсем рпс и не совсем фик по новелле — как всегда, блин))). Местами было сложно, местами очень тяжело, у меня давно не возникало такого желания снести нафиг все, от текста до аккаунта). Спасибо опять же друзьям, которые гладили по квадратной голове и отговаривали совершать резкие телодвижения). С другой стороны, это был очень полезный опыт, в том числе в организационном плане. Выкладка по графику все-таки очень мотивирует. Иногда только мысль, что люди же ждут, помогала воскреснуть поутру)). Так что огромное спасибо всем, кто читал, комментировал и обсуждал, просто счастье ощущать такую поддержку, это было очень значимо. Спасибо всем, кому понравились персонажи, несмотря на всю неоднозначность. Думаю, это не последний мой текст ни по китайскому рпсу, ни в принципе)) надеюсь, другие идеи вам тоже покажутся интересными)). Я старалась не привязываться к реаловым событиям и политике, потому что не чувствую морального права писать о таких напряженных и злободневных событиях, наблюдая за ними только по новостям. В конце концов, эта история по большому счету не о них. Для тех, кому не понравилось, не хватило экшна, не совпало с вИдением героев и так далее — автор сожалеет и надеется, что найдутся тексты, которые понравятся больше. Не знаю, что еще сказать, кроме спасибо-спасибо-спасибо, всем радости и счастья) вдохновения пишущим, хороших текстов читающим))) пусть у нас всех все получается и все будет хорошо! :)) И у героев, конечно, все тоже будет хорошо, можно даже не сомневаться)). И личные благодарности тем, без кого этого текста не было бы. Тикки и Эйхе — у меня нет таких слов) спасибо за чтение, обсуждение, выслушивание авторских драм и поддержку в любое время суток, за то, что вы любите героев так же, как я. Без вас оно легко заглохло бы в процессе еще до середины). Этель, почетный накуриватель и раскуриватель — за изначальную траву)) за огромную постоянную человеческую и организационную поддержку, за важные детали и волшебные пинки в нужном направлении) Ро, дорогой друг, — за чтение, обсуждение, понимание и многократное снятие с виртуальной люстры)). И за твоих чжулюхаев! Спасибо! И, само собой, — спасибо реаловым Сяо Чжаню, Ван Ибо, Лю Хайкуаню и Чжу Цзаньцзиню, и еще, конечно, Ван Ичжоу за то, что они есть и приносят нам столько радости! Пусть все будут счастливы! :)