i won't let you / я тебе не позволю

      — Чай Тоджо-сан так освежает, что мне кажется, будто я заново родилась, — Каэде с улыбкой отпила из своей чашки.       — Я её прекрасно понимаю, — добавил Рантаро.       — Большое спасибо, — сказала Кируми, изящно склонившись в реверансе.       Кокичи просто упал лицом на стол. Он бегал туда-сюда, пытаясь оказать Каэде медицинскую помощь, лишь ради того, чтобы с ней всё было в порядке, и она получила необходимый ей отдых.       — Хочу попасть в параллельный мир, где столы сделаны из облаков, а мыщцы не существуют… — пробормотал он в стол.       — Ты уверен, что сейчас подходящее время, чтобы расслабиться? — Цумуги, которая тоже находилась здесь, — Я имею в виду, Монокума ведь сказал, что если не произойдёт убийство, погибнут все, пока Акамацу-сан была без сознания, верно?       — Ах, да, так и было, — ответил Рантаро.       — Я тоже припоминаю что-то подобное, — добавила Кируми.       — Меня это не волнует, — заявил Кокичи.       — Стоп, что-то подобное случилось? — спросила Каэде, получив сразу четыре подтверждающих жеста в ответ. Она небрежно кивнула, пробормотав что-то вроде «понятно», а потом подавилась чаем и выплюнула его. На пол, потому что плеваться чаем в человека — мерзко. Кируми тут же поспешила прибрать это.       — Стойте, разве это не что-то плохое?       — Так и есть! — закричала Цумуги, — Это очень, очень плохо! Кто-то может умереть!       — И не в нашу пользу играет то, что мы разделились, пока Акамацу-чан была без сознания, так что убийство может происходить прямо сейчас, а мы даже не знаем об этом! —услужливо добавляет Кокичи с широкой улыбкой на лице.       — Почему ты говоришь так?! — возмутилась Цумуги.       — Ребята, просто успокойтесь и подумайте, — заговорил Рантаро, — Человек, который стоит за всем этим хочет, чтобы мы были обеспокоены, и потому делали всё в спешке. Но если подумать обо всём, то это глупый план.       — А? — в один голос удивлённо воскликнули Каэде и Цумуги.       — О-о-о, то есть ты имеешь в виду, что никто из них не согласился на акцию «бесплатный выход из заточения», поэтому все, кто остались, это те, кому беспричинное убийство не нужно?       — Нет, я думал о… — Рантаро сделал глоток напитка из своего стакана, попутно обдумывая, как правильнее выразить свою мысль, — Я имел в виду, не будет ли это просто пустой тратой времени?       — Ты говоришь об общем времени? — спросила Каэде.       — На самом деле не только, но просто подумайте, сколько у нас в запасе ресурсов. Вода, еда, а ведь этот купол вокруг школы требует много времени и сил.       Каэде кивнула в ответ.       — Видимо, кто-то вложил очень многое в организацию убийственной игры, так что для них просто невыгодно убить всех за раз, — Рантаро издал смешок и добавил, — Можно сказать, что это было бы не к месту.       — То есть ты хочешь сказать, что это просто блеф, чтобы довести нас до отчаяния и заставить совершить убийство? — поинтересовалась Кируми.       — И это бы сработало, если бы не мы, назойливые дети! —воскликнул Кокичи.       Каэде вздохнула, но облегчение сменилось подавленностью.       — Я не могу винить твою логику, но мне не хочется думать о том, что главарь — какой-то извращённый крипазоид, любящий смотреть на страдания подростков, чтобы рассчитывать на наше выживание, — сказала она.       — Ты разве можешь так говорить? Вдруг они слышат нас? — спросила Цумуги.       — Глупо обижаться, если так и есть, — Рантаро беззаботно пожал плечами.       — Я считаю, что они заслужили подобных слов, раз уж они действительно развратные крипазоиды, заставляющие старшеклассников убивать друг-друга, — добавил Кокичи.       — Хоть мне и не нравится формулировка твоей мысли, я с ней согласна, — вздохнула Кируми.       — Ребята… Я серьёзно… У нас будут проблемы…       — Смерть против бесчестья! Мы отстоим наши слова даже ценой собственной жизни! — сразу же заявил Кокичи, — Анархия!       А потом он убежал.       — Нам стоит остановить его? — спросил Рантаро.       — Он ничего не натворит, — заявила Каэде. А затем она услышала грохот, — … Наверное.       — Нет… Если мыслить логически, то он как раз тот самый парень в команде, которому не стоит доверять, который флиртует с протаго–       Мысль Цумуги была прервана очередным грохотом, похожим на падающие монеты, и Каэде тут же побежала на звук.       — … Я принесу метлу, — вздохнула Кируми.       Рантаро лишь рассмеялся, сказав, что они могут доверить Каэде Кокичи, потому что он дурак.       Но в этот день гремлина не удастся удержать. Напротив, когда Каэде удалось догнать парнишку, она подхватила его миссию по разрушению всего вокруг. Даже сам Кокичи был ошеломлён той самоотверженностью и тем безрассудством, которые горели в ней во время исследования академии.       А потом он присоединился к ней.       Потому что-то, что нужно для этой убийственной игры — два подростка, разрывающие школу на части.       Так или иначе, их путь разрушения привёл их к тому, что они разрушили библиотеку.       Каэде уже некоторое время не отдавала отчёта своим действиям, и хотя где-то в параллельной вселенной уже давно могла быть вовлечена в какую-нибудь сомнительную авантюру, здесь она никак не могла быть участником этой истории.       Так что она не имела ни малейшего понятия, что такого она могла сломать во время «осмотра» библиотеки, и чем эта вещь была так важна.       Миу кричала на них за то, что они разбили что-то важное; Шуичи тоже был здесь и спросил у них, что они делают.       Поскольку ответить грубо они не могли, Кокичи и Каэде дали самый правдивый ответ на заданный вопрос.       — Разрушаю школу назло Монокуме.       — Ищу мономонеты.       После этих слов ребят выгнала уже рыдающая Миу. Шуичи просто выглядел очень смущённым и даже слегка напуганным, когда они выходили.       Поскольку Кокичи от природы был довольно любопытным человеком, он, конечно, спросил, почему же Каэде так нужны эти мономонетки.       Её ответом было:       — Я просто не могу сидеть на месте, зная, что есть что-то, что я могу найти! Я не успокоюсь, пока не найду всё, что могла бы собрать!       — То есть, это никак не связано с мономашиной? — Кокичи склонил голову на бок.       — Что?       — Машина в школьном магазине, дающая тебе всякие вещи.       И именно в этот момент в Каэде проснулся тот самый устоявшийся инстинкт протагониста Данганронпы.       Она верила в то, что за время её отсутствия её одноклассники не успеют попереубивать друг друга, да и Рантаро и Кокичи внушили ей веру в то, что мотив «убей, или все умрут» был просто глупостью, да и ей просто нужно было попробовать, ладно?       Поэтому она взяла Кокичи под мышку, словно мяч, и понесла прямиком в школьный магазин.       Кокичи, который уже сомневался в здравомыслии Каэде, ответил на это действие криками о том, что его хотят убить.       Единственным слышавшим их человеком была Маки, бесцельно бродившая в пустом коридоре. Ноль реакции. Маки знала, что слёзы Кокичи всё равно были фальшивыми, Каэде не стала бы никого убивать, тем более после попыток объединить их всех, да и ей просто было наплевать.       Кокичи просто сидел в школьном магазине, пока Каэде была готова рисковать всеми деньгами, которые имела.       — Держи, — девушка бросила ему через плечо чашку.       — Ав, подарок? Извини, но я уже это ненавижу, — ответил ей Кокичи, допивая чай, — Но это была ложь, разумеется!       — До тех пор, пока ты это используешь, — монотонно сказала Каэде, уже почти польностью избавившись от всех мономонет.       Кокичи воспринял её равнодушие к своим словам, как невероятный вызов, а потому старался придумать всё более и более возмутительную ложь, желая знать, какая из них привлечёт её внимание.       Да вот только мысли Каэде были заняты только мономашиной, поэтому всё, что она делала — кивала в ответ на его слова. Даже на те, где он говорил о том, что её родители являются пришельцами из космоса.       И так продолжалось до тех пор, пока Каэде не поняла, что у неё закончились монеты.       Сначала она не поняла, на что ушли все её монеты, если её сумка была пуста. А потом она обернулась и посмотрела на Кокичи.       Развалившись в гамаке, уложив свою голову на подушке восхищения, поедая мороженое «хард рок», укрытый одеялом, в дополнении с модными очками, играя с новым набором памятных медалек и «rock-paper- scissors» картами. Отведённая ему часть магазина была заставлена автоматами со льдом и прочими призами, украденными у Каэде.       (А может, она сама кидала их в него в процессе, не осознавая этого. Кто знает…)       Каэде не могла даже предположить, как он так быстро установил гамак. Тут ведь даже не было– Нет, начнём с того, как он это сделал? Зачем?       — О, ты уже всё? — сказал Кокичи, поднимая очки, хотя они даже не были солнцезащитными.       — Только если ты не поделишься частью своих мономонет.       — Прости, но мой долг — не давать подпитку для твоей зависимости от азартных игр.       — Благодаря этой зависимости ты сидишь в гамаке, — парировала Каэде.       — Я никогда не говорил, что не должен этим воспользоваться.       — Я это забираю, — предупредила девушка, уже берясь за один край гамака и поднимая его.       Кокичи вскрикнул, потеряв равновесие, но Каэде мягко подхватила его и поставила на землю. Тогда ей действительно пришлось выяснить, как он повесил гамак в школьном магазине.       — Тебе точно-точно нужно его забрать? — спросил Кокичи, — Этот гамак — единственное, что я любил в своей жизни, конечно, включая семью и домашних питомцев. Честно!       Желая ответить ему, Каэде не заметила, что дёрнула слишком сильно. Было уже поздно, когда она обнаружила, что гамак был привязан с одной стороны к самой мономашине, и в итоге она была опрокинута.       Стеклянная витрина разбилась, из неё высыпались все находящиеся внутри призы.       Каэде шокировано смотрела на эту кучу, когда поняла, что со стороны Кокичи идёт какое-то шевеление.       Он стащил её сумку и судорожно складывал туда вещи.       В знак своей благодарности, Каэде не только несла Кокичи, словно футбольный мячик, пока они скрывались от разъярённого Монокумы, но и позволила ему оставить понравившиеся вещи и гамак.